Она снова повернулась к окну.

— Разговор закончен.

Остаток пути домой мы ехали молча.


***


За ужином я пытался поговорить, но она отвечала однообразно, мало и не проявляя никакого интереса.

Разочарование накапливалось во мне, пока мне не захотелось посадить ее на свои колени и заставить говорить со мной, быть самой собой. Но, в конце концов, я понял, что чем больше я давил на ее защитную стену, тем выше она ее возводила. Терпение и давление были самыми верными способами добраться до нее.

После мучительного обеда Камилла направилась в библиотеку. Я последовал за ней, но она закрыла дверь у меня перед носом.

— Если собираешься поглазеть, то делай это через свои камеры.

Я мог бы ворваться, перебросить ее через плечо и унести наверх. Черт, мне так хотелось этого, что я даже положил руку на дверную ручку и несколько минут думал об этом. В конце концов, я уступил своей логике, а не кипящей крови, и последовал ее совету. Я налил себе большой стакан бурбона и направился наверх, в комнату наблюдения.

Экраны оживились, сияя резким светом, к которому мне потребовалось время, чтобы привыкнуть. Я сел и стал наблюдать. Камилла сидела за столом, держа в одной руке ручку, а другой листала книгу. Я не видел, что она читает, но она, казалось, была поглощена чтением. Квартира Линка ожила на одном из маленьких мониторов. Он лежал на диване с женщиной, обняв ее за плечи и положив руку ей на грудь. Может, если я покажу это Камилле, она снова мне поверит? Или это только навредит ей. Гадство

Я откинулся на спинку стула и отхлебнул бурбона. В квартире Вероники было темно. Она начала встречаться с мужчиной и, казалось, проводила с ним больше времени, чем дома. Это не имело значения. Наблюдать за ней не представляло для меня никакого интереса, если только это не касалось Камиллы. Она была звездой моего шоу, и я надеялся когда-нибудь стать ее звездой.

Пока я наблюдал за ее работой, меня охватило сомнение. Была ли она права? Потеряю ли я ее, если буду держать рядом? Папа, похоже, тоже так думал. Я перешел от потягивания бурбона к большим глоткам, которые горели на пути вниз.

Зазвонил телефон. Папа звонил. Я нажал «игнорировать», что случалось со мной редко. Но я уже знал, о чем он спросит. Я не хотел еще раз повторять тот же самый спор. Единственное, чего я хотел, — нет, единственное, что мне было нужно, — захлопнуло дверь у меня перед носом. Поэтому я сидел и пил, ожидая, пока она не ляжет спать.

А потом я бы обнимал ее. То, чего я ждал почти каждый день. Мне было все равно, наденет она пижаму или нет. Я сделал еще глоток. Камилла могла носить чертово зимнее пальто, перчатки и шляпу, мне было все равно, лишь бы она была рядом.

Мой телефон запищал голосовым сообщением. Это может подождать до завтра. Папа был умным человеком, но он ошибался. Разве не так?

— Да, — черт возьми, теперь я говорил сам с собой.

Камилла встала и подошла к столу, который Тимоти поставил у двери. Она наклонилась, поправила микроскоп, вышла из комнаты и направилась в оранжерею. Я наблюдал, как она осматривает растения. Она собирала листья здесь и там, подрезая их на ходу. Ничего не ускользало от ее взгляда, когда она изучала свое оранжерейное королевство.

Еще глоток бурбона, но на этот раз напиток не обжег. Может быть, все прошло намного гладко, чем я думал. Камилла продолжала осмотр, а я думал о нашем будущем. До Рождества оставалось всего два дня. Папа придет на ужин. Может быть, тогда я смогу объяснить им обоим, как все это работает... в теории.

Мой план имел смысл. Самое нелепое, что они смотрели на это не так, как я. Они ошибались. Не я.

Я допил бурбон и, спотыкаясь, побрел по коридору. Пол качнулся, я схватился за стену, чтобы удержаться на ногах. Слава богу, дверь в спальню была открыта, и я бы никогда не прошел мимо консоли.

Я рухнул на кровать, даже не потрудившись раздеться. Схватив ее подушку, вдохнул ее запах. Это успокоило мой разум. Я решил не спать, пока она не ляжет рядом, а потом скажу, что люблю ее. Потому что знал. Настолько, что мысль о ее потере была единственной вещью, которая пронзила все мои холодные расчеты и вызвала медленное кровотечение глубоко внутри. Без нее я бы умер.

Я расскажу ей все.


Глава 38

Камилла


Когда я забралась в постель, его уже не было. Я наблюдала за ним в течение длительного времени, прослеживая в памяти черты его лица. В какой-то момент он нахмурился, словно ему снились тревожные сны. Я протянула руку и провела ладонью по его щеке. Напряжение исчезло, и он успокоился. Мое сердце болело, когда я смотрела на него, но мой план был в действии и я не собиралась отступать.

Несмотря на то, что я увидела в нем искру, которая эхом отозвалась во мне. Хотя от его прикосновения я чувствовала себя более живой, чем когда-либо. Несмотря на то, что я хотела его, пока я была пленницей, это не могло сработать. Не важно, сколько раз я пыталась ему это сказать, он упрямо настаивал, что это единственный способ быть вместе. Я заснула с мыслью, что единственный способ доказать ему, что он не прав, — это разлучить нас.

Я проснулась раньше него, косые лучи солнца играли в его волосах, когда он подкатился ко мне и притянул в свои объятия. Он удовлетворенно вздохнул, и у меня не хватило сил оттолкнуть его. Кроме того, частью моего плана было соблазнить его сегодня. Я прижалась к нему, но не потому, что мне нравился этот контакт. Нужно было, чтобы все прошло правильно. Не потому, что я знала, что это в последний раз.

Его глаза распахнулись, и он поморщился от яркого света, льющегося в окна.

— Бл*дь.

— И тебе доброе утро.

Он зарылся лицом в мои волосы и провел руками по моему телу.

— Чертова пижама.

Скользнув рукой под мою рубашку, он прижал ладонь к моей пояснице.

— Так лучше.

— От тебя пахнет, как от бомбы с виски.

— Хороший виски, — его приглушенный голос был хриплым и чертовски сексуальным.

— Я довела тебя до пьянства?

Он погладил меня по спине.

— Да.

— Отлично.

— Лисица, — он просунул одно колено между моих бедер, опутывая наши тела так же, как я боялась, что наши души переплетутся друг с другом.

— Ты все еще злишься на меня?

— Конечно.

— Нет, — он застонал и прижался губами к моему горлу. — Пожалуйста, не надо.

Я позволила ему поцеловать себя и провела рукой по его волосам. Он был таким темным, в нем было столько необузданной силы, что он легко затмевал всех остальных мужчин, которых я знала. Но в такие моменты, как этот, он был обнажен до простых желаний внутри него. Он хотел, чтобы я была счастлива, особенно с ним.

— Я отложу это в течение следующих двух дней. Рождество и все такое. Но нам придется поговорить об этом, — мое сердце запылало, когда он поцеловал меня ниже, его зубы покусывали меня. — Меня это не устраивает.

— Спасибо тебе.

Он опустил руку и обхватил мою грудь.

— Себастьян, — мой предупреждающий тон стал хриплым, когда он прижался бедром к моей киске.

— Позволь мне помочь тебе почувствовать себя лучше, — он скользнул пальцами по твердому бутону моего соска. — Только на этот момент.

Я закусила губу, когда он стянул с меня футболку и поцеловал в ключицу. Он почувствовал мою нерешительность и воспользовался этим, скользнув вниз по моему телу и захватив сосок ртом.

Огненный жар возбуждения пронзил меня, пока он посасывал мою грудь, достаточно сильно, чтобы оставить синяк, и одновременно сжимал другую. Я провела ногтями по его голове. Он скользнул ладонями под меня, лаская мою спину, посасывая сначала один сосок, потом другой. Не потребовалось много времени, чтобы мой разум очистился и наполнился мыслями о нем, его члене, его агрессии.

Он совершал легкие поцелуи-укусы вниз по моему животу и продолжил их вдоль пояса пижамных штанов. Ловким движением он стянул с меня штаны и трусики.

— Мне это нужно, — он поцеловал мою киску и провел языком по складочкам. — Твоя прелестная киска распростерта передо мной, как на пиру, — он раздвинул мои бедра. — Единственная киска, которую я хочу пожирать.

И я позволила ему, даже если это было неправильно. Темнота внутри меня хотела все, что он мог мне дать. Себастьян медленно лизнул меня, и я мертвой хваткой вцепилась в простыню. Его низкий стон вибрировал через мою горячую плоть, когда он прошелся языком между складочками, затем его язык очутился внутри меня.

Когда он вернулся к моему клитору, его язык щелкнул по нему, а затем быстрыми движениями Себастьян подвел меня к грани так, что мои ноги начали дрожать.

Он ухмыльнулся.

— Моя малышка нуждается в освобождении.

Себастьян сосал и лизал, а затем схватил меня за задницу, крепче притягивая к своему лицу.

Я наслаждалась его ртом, но мне нужно было больше. Весь он.

— Себастьян, пожалуйста.

— Чего ты хочешь? Я дам тебе это, — он сжал мою задницу. — Скажи.

— Трахни меня.

Если раньше его глаза были яркими, то теперь, когда я озвучила свое желание, они буквально засверкали. Он облизал меня еще несколько раз, прежде чем прошелся губами по моему телу. Остановившись на моей груди, он подразнил каждый сосок.

Я извивалась под ним, отчаянно желая большего.

— Давай.

— Я не могу тебе отказать.

Наконец он вторгся в мой рот, наполняя меня собственным вкусом. Его член уперся в мою киску и скользнул вниз по моим складкам к входу.

— Здесь, малышка? Ты хочешь меня здесь?

— Да.

Я едва могла выговорить это слово.

Мы переплели пальцы на руках, когда он вошел внутрь. Я застонала от легкого укола боли, а затем от восхитительного давления. Боже, он наполнил меня как раз в тот момент, когда проскользнул внутрь, одним быстрым движением.

— Чертовски горячая киска.

Он опустился на меня, кусая и посасывая шею, оставляя свежие отметины.

Удерживая меня на месте, он установил медленный ритм, который усиливался с каждым последующим толчком. Я раздвинула ноги как можно шире, открываясь ему, убеждая его взять то, что он хотел.

Он не разочаровал, трахал меня достаточно грубо, так, что кровать билась о стену. Я знала, что буду в синяках, но я хотела этого. Мне нужно было почувствовать его, попробовать каждую частичку, прежде чем я смогу уйти.

Я выгнулась ему навстречу, мои чувствительные соски коснулись его твердой груди. Он зарычал и вышел. Схватив меня за бедра, он поставил меня на четвереньки и снова вошел в меня.

Мой крик удовольствия и боли пронесся по комнате. Это, казалось, сводило его с ума, потому что Себастьян вошел в меня резче и шлепнул по заднице достаточно сильно, чтобы шлепок добавил дополнительный импульс к напряжению внутри меня.

— Я знаю, что ты хочешь.

Он схватил меня за волосы и притянул к себе, а другой рукой еще раз шлепнул по заднице.

— Грубо, жестко. Ты хочешь всю мою темноту. Скажи мне.

Я застонала, когда он ударил меня снова, ощущение жжения заставило мою киску еще больше увлажниться.

— Я хочу этого.

— Бл*дь, да!

Он сильнее дернул меня за волосы и укусил за плечо, его бедра с силой ударялись о мои так, что были слышны эротичные влажные шлепки.

Он отпустил мое плечо и толкнул меня вперед, прижимая свою широкую ладонь к моей верхней части спины, чтобы я оказалась лицом вниз на кровати.

Еще один шлепок, и я забилась в простынях.

— Посмотри на эту идеальную задницу.

Его дикое рычание вызвало у меня приступ страха.

— Как гребаный цветок.

Я вздрогнула, когда он провел пальцем между полушариями моей попки.

— Себастьян.

Еще один шлепок, на этот раз еще сильнее.

— Не отказывай мне.

Я застонала, поднимаясь все выше с каждым словом вырывающемся из его рта.

— Вот именно.

Он не сбился с ритма, когда прижал влажный кончик пальца к моему тугому колечку мышц. Ощущение было восхитительным и неправильным, но я хотела этого, хотела большего.

Я прижалась к его члену, пронзая себя все глубже с каждым ударом.

— О, черт, — он засунул палец мне в задницу.

Я вцепилась в простыни, все мое тело напряглось. Он толкнулся глубже, и мой оргазм взорвался из ниоткуда. Я вскрикнула, когда удовольствие прокатилось по мне глубокими волнами.

— Дай его мне. Кончай.

Он толкнулся сильнее, его палец в моей попе скользнул глубже, когда я все еще была в агонии оргазма, каждый из его толчков продлевал последующий.

Когда последняя дрожь утихла, я судорожно глотнула воздух.

— Ты еще не закончила, малышка.

Он наклонился надо мной, его мускулистое предплечье оказалось рядом с моим лицом, а другая рука протянулась подо мной. Когда он шлепнул меня по клитору, я дернулась.

— Себастьян!

Еще один шлепок по моей сверхчувствительной коже заставил схватить его за запястье.

— Ты должна доверять мне.