Наталия Орбенина - Злодейка

Удивительно, но Сердюкову удалось свести дело на нет, доказав, что убийства не было. Литвиненко хоть и держался в тени, но его имя изрядно потрепали бульварные писаки, изобразив порочным ловцом денег своих пациентов. Варвара виделась с ним регулярно, но где и когда, этого никто не знал. За исключением неких посторонних глаз, которые следили за доктором и всеми его действиями постоянно.

Закрыв дело, Сердюков попросился в отпуск, сказавшись больным. Полицейское начальство удивилось несказанно, потому как за всю его многолетнюю службу таковое случилось впервые.

Константин Митрофанович и впрямь чувствовал себя больным, во всяком случае – душевно.

Прозоров не оставил его после освобождения Маргариты. Он продолжал жить в нем и терзать своими чувствами. Вместе с ним Сердюков переживал боль от предательства Гривина и Литвиненко. Отчаяние из-за порочности лицемерной дочери. Щемящее двойственное чувство к жене.

Как простить измену и как заставить свое тело не жаждать ее?

Самым странным и необъяснимым для следователя стало поведение бывшей подследственной.

В голове Маргариты все перепуталось. Она думала о Сердюкове постоянно и воспринимала его, почти как своего живого мужа. То есть она, конечно, знала, что перед ней полицейский следователь Сердюков Константин Митрофанович. Но ее руки, ее губы, ее слух не могли обмануть. Это он, Платон Петрович, ее дорогой бесценный муж!

Теперь она искупит свою вину перед ним, ведь он был так великодушен и простил ее!

Почти каждый день, крадучись, она появлялась в его убогой квартирке. Сердюков поджидал ее, трепеща и мучаясь. Каждый раз он ужасался, что его холодный разум не выдержит стремительной волны чужого чувства. Что его несчастное деревянное тело, которое вдруг становилось трепетным, чутким, жадным до ласк, распадется на кусочки или превратится в бесформенную аморфную массу. Маргарита была сама страсть, само любовное исступление. Она отдавалась ему так, как будто эти мгновения были последними в ее жизни. Она смотрела на него, но видела не бледно-желтоватое вытянутое лицо с редкими волосами, а волевой облик своего супруга. Не хилое тощее сутулое тело, а мощный торс Прозорова.

Она не слышала его противного голоса. Вместо этого ее слух ласкал хорошо знакомый любимый бас.

Сам Сердюков, всю жизнь боясь женщин, испытывая от общения с ними только унижение и стыд, в мгновения, когда его телом владел Прозоров, казался себе могучим героем По наваждение проходило, за медноволосым божеством захлопывалась дверь, и тогда наступало истинное мучение. Нелегко вновь ощущать себя убогим слизняком, жалким подобием мужского начала!

Только теперь он понял, как далек он был от понимания счастья, телесного блаженства. Но ведь все это принадлежало не ему, а мертвецу, поселившемуся в его сознании! Следователь жаждал избавиться от ужасного жильца и страшился потерять иллюзию своего блаженства, иллюзию любви, которая предназначалась вовсе не ему. Но он сполна пожинал ее сладостные плоды.

Оба понимали, что вся эта дикая история не может длиться вечно, ибо бездна безумия уже маячила перед ними. Гривин в свою очередь стал подозревать, что с Марго происходит что-то неладное. Но всякие попытки поговорить оканчивались крахом. Пытался Дмитрий Иванович обратиться за помощью и к следователю, видя в нем после освобождения молодой женщины друга и спасителя. Но тот отговорился больным, запершись в своей квартире. И тогда Дмитрий Иванович, содрогаясь от внутреннего омерзения к своему поступку, принялся следить за возлюбленной.

Это решение далось ему нелегко. Но слишком страшные жертвы принесли они за возможность, пусть иллюзорную, быть вместе, чтобы снова потерять ее. Он делал вид, что направляется в контору фабрики или в банк, но на самом деле с соседней улицы подолгу наблюдал за аркой дома.

Когда появлялась знакомая фигурка, он незаметно следовал за нею. Будь на месте Маргариты Павловны другой человек, слежка давно бы оказалась замеченной на узкой улице, настолько неловко в этом деле действовал Гривин. Любой начинающий шпик поднял бы его на смех. Но Марго с ее помутненным сознанием не замечала ничего вокруг, она спешила на свидание с ненаглядным Платоном Петровичем. Поэтому Дмитрий без особого труда обнаружил, что Маргарита Павловна почти каждый день приходит на квартиру к Сердюкову. Это открытие совершенно сбило Гривина с толку. На что ей сдался убогий Сердюков? Или он не выпустил ее из своих лап?

Гривин кое-что слышал о методах работы полиции, она не гнушается ничем!

Окончательно запутавшись, он не мог более терпеть неизвестности и, в очередной раз выследив Маргариту, крадучись поднялся за ней на четвертый этаж и подошел к дверям квартиры. Сердце билось столь сильно, что Дмитрий вынужден был прислониться к стене и заставить себя осмыслить происходящее. Никакого конкретного плана у него не было. Он не представлял себе, что делать дальше. Постучать в дверь и войти, спросив хозяина? А если прислуги нет и дверь откроет сам Сердюков? Врываться внутрь и искать там следы предательства? А если хозяин вооружен? Мысли путались от страха и неуверенности, в голове стучало. Дмитрий довольно долго оставался на лестнице, вдыхая разнообразные ароматы большого многоквартирного дома, населенного разночинными жильцами. Удивительно, что за это время никто не прошел по лестнице. Вдруг внизу хлопнула дверь, послышались звуки рояля и смех. Гривин вздрогнул и взялся за дверную ручку. Неожиданно он почувствовал, что незаперто. Бесшумно отворив, он проскользнул внутрь и замер в темном коридоре, прислушиваясь и приглядываясь. Когда глаза его привыкли к темноте, он различил какой-то домашний хлам, одежду на вешалке и светлый проем впереди. Туда он и двинулся, стремясь узнать правду и боясь ее до смерти. Но то, что он увидел, превзошло самые жуткие его подозрения.

Взору доморощенного сыщика предстала скудная обстановка холостяцкого жилья. Серые дешевые обои в пошлый цветочек, застиранные шторы, неприглядная мебель. Ни милых домашних фотографий, ни трогательных безделушек, ни книг для услады души. Все в этом доме подчеркивало казенную, заледенелую сущность его обитателя. На разобранной постели Гривин обнаружил полураздетых Марго и Сердюкова. Роскошное дорогое темно-зеленое платье госпожи Прозоровой небрежной кучей валялось в линялом соседнем кресле вперемешку с серой массой одежды Константина Митрофановича. Шляпа со страусиным пером украшала собою облезлый стол без скатерти. В комнате царил полумрак и атмосфера неземной страсти. Два тела, переплетясь, метались по кровати, покрывая друг друга неистовыми поцелуями. Медная грива молодой женщины превратилась в беспорядочную копну. Глаза ее были закрыты. Прогибаясь под телом Сердюкова, она шептала какие-то слова.

– Платон, мой Платон! – донеслось до слуха Гривина.

«Боже! Она сошла с ума от переживаний, – с отчаянием догадался Дмитрий. – А грязный подлец воспользовался этим!»

Гривин огляделся в поисках тяжелого предмета с целью опустить его на голову гнусного злодея. Но в эту же секунду он увидел, что со следователем творится что-то неладное. Он как будто потерял свои четкие очертания, точно облако окутало его худую жилистую фигуру. И Гривину показались знакомыми очертания этого облака.

«Не может быть!» – леденея, подумал он.

– А что, Митенька! Каково тебе чувствовать себя обманутым, а любовь растоптанной? Больно тебе, дружок? – спросил с угрожающим смехом голос Прозорова.

Гривин увидел, что голова Сердюкова повернута в его сторону, но закатившиеся глаза не смотрят. А вокруг как дымка, как ореол трепещет неосязаемый облик покойного тестя.

Этого рассудок Дмитрия Ивановича вынести уже не мог, и он потерял сознание, рухнув навзничь.

Придя в себя, Гривин обнаружил, что лежит на той самой постели, а застигнутые им любовники сидят рядом, с участием и тревогой вглядываясь в его лицо. Он отметил, что одежда обоих, прическа Маргариты Павловны – все было приведено в идеальный порядок. Так может, ничего и не было, а весь этот ужас ему пригрезился?

Или он слишком долго пребывал в забытьи, дав им время придать себе пристойный вид? Мысли его метались в поисках ответа.

– Как ты, Митя? – спросила Марго, слегка дотронувшись до его лица. – Ты понимаешь, где находишься?

Гривин обессиленно молчал. Марго и следователь переглянулись, и молодая женщина тихо произнесла:

– Хорошо, что ты теперь все знаешь!

Значит, все ЭТО было!

Гривин снова прикрыл глаза, и до него донеслись слова Сердюкова:

– Вы не поверите моим словам, я знаю, но, несмотря на то что вы видели, постарайтесь выслушать меня. Быть может, вам удастся найти выход из положения.

– Ха-ха! Выход из положения! А чего тут мудрить? Госпожа Прозорова вдова, она свободна от каких-либо обязательств и может поступать как угодно!

Гривин попытался сесть на постели. Его слегка тошнило, дыханию было тесно в груди.

– Я повторяю, что вы мне можете не верить, ведь я сам с трудом верю в то, что со мной происходит! Не верьте, но выслушайте! – закричал Сердюков хриплым голосом.

Дмитрий Иванович не мог противиться. Тотчас встать и уйти у него не хватало сил. Поэтому он покорился и выслушал Константина Митрофановича. Иногда и Маргарита вставляла слово.

«Бред! Бред! Какой ужас! Что же теперь делать с Марго! Несчастный Коленька!» – такие мысли проносились в его голове.

И Сердюков, словно прочитав их, внезапно спросил:

– А что «он» сказал вам?

– А разве не вашими устами происходил разговор, – попытался иронизировать Гривин.

– Я ничего не помню. Так всегда случается в конце.., в конце его пребывания в моем сознании. – Следователь беспомощно развел руки.

Гривин повторил сказанные ему странным голосом слова.

– Кажется, я начинаю понимать, чего он добивается, – воскликнула Марго. – Он хочет, чтобы каждый из нас испил чашу его страданий.

– Ну, тогда ему следовало бы начать мучить не только нас с вами, Маргарита Павловна, но и других персонажей этой дикой истории. Ведь мы стали изменщиками поневоле, не так ли, дорогая? – Гривин продолжал ерничать. – И при чем тут тогда следователь, ведь ему больше всех досталось?

– По-видимому, я стал жертвой магических экспериментов колдуна-недоучки! Он хотел, чтобы покойник помог следствию и наказал виновных. Возбудил из тьмы неведомые силы, а упрятать обратно их не может. Но ему-то что! Главное, он доказал себе и всем, что и впрямь может совершать нечто необыкновенное!

Гривин задумался. Диво дивное! Оказывается, тут блуд поневоле, посредством черной магии!

Хоть смейся, хоть плачь! И скорее, придется плакать, потому, как ни противился он увиденному, оно было. Было видение покойного Прозорова, был его голос и была его любовь со своей законной женой! Стало быть, теперь он уже ревнует к призраку! Нет, это немыслимо!

Превозмогая дурноту после обморока, Дмитрий Иванович встал. Что толку сейчас выяснять отношения с этими двумя сумасшедшими! Но тут послышался стук в дверь, и в комнату осторожно вошел Кондратий. Он уже не производил впечатление грязного и оборванного мужика. Одежда его имела вполне опрятный вид, хотя было видно, что куплена с чужого плеча на Александровском рынке и местами не совсем впору. Борода и космы на голове укоротились. Единственным, по-прежнему безобразным оставался беззубый вонючий рот. Вошедший мял в руке картуз и внимательно осматривался. Гривину показалось, что тот даже принюхивается.

– А, великий маг и волшебник! Легок на помине! – удивленно произнес Дмитрий.

– Тут нет ничего удивительного, – сухо заметил следователь. – Кондратия я поселил в мансарде нашего дома, чтобы находился всегда рядом. Снял ему клетушку прямо под крышей нашего муравейника. Тут столько людей обитает, что на него и внимания никто не обращает.

– И на что он вам сдался, Константин Митрофанович? – устало спросил Гривин. – Уповаете на новую чудодейственную соль?

– Соль не соль, а помощи от него жду! Неужели вы полагаете, что я рад такому страшному сожительству в моем теле!

– А мне показалось, что вы сейчас испытали самое сильное блаженство, да, как мне думается, и не раз!

– Оставь, Дмитрий, этот отвратительный тон!

Ты же видишь, что все мы в одной страшной яме, и мы должны не мучить друг друга попреками, а попытаться найти выход! – осадила Гривина Маргарита Павловна.

Странно, но стыда и неловкости от всей этой ситуации она явно не испытывала.

Все растерянно замолчали и посмотрели на колдуна.

– Вижу, господа, вы пребываете в большом смятении. Ваш ум отравлен примитивным рациональным взглядом на мироздание. Вы не можете примириться с проявлением неведомых вам сил.

И я не скрою, господа, мне это радостно, потому как именно это и есть доказательство моей правоты! Кондратий не сумасшедший, не лжец и мошенник! Кондратий – первооткрыватель новых способов управлять человеческой душой, как при жизни, так и после нее!