Барбара Картленд - Зловещая тайна

— Так вот эта девушка, не так ли? Подойди сюда, дитя, дай-ка я на тебя погляжу!

Кэролайн послушалась и, сделав реверанс, подошла. Она стояла перед старухой, ожидая разрешения сдвинуться с места.

Леди Августа внимательно оглядела ее, подняв монокль, а потом засмеялась грубым горловым смехом, который внушил Кэролайн симпатию, несмотря на ее странную внешность.

— Ты хорошенькое создание, — сказала она. — Слишком хорошенькое, чтобы ты жила спокойно — или другая женщина рядом с тобой. Неудивительно, что Эстер хочет от тебя избавиться. Тебе ведь это не дает покоя, Эстер, милочка? — спросила она миссис Миллер. — Хорошенькая, слишком хорошенькая, и Джервис это первым заметит, а?

Кэролайн позабавил сердитый и неловкий вид миссис Миллер.

— Меня заботит лишь покой леди Брекон, — ответила она чопорно, но леди Августа снова засмеялась.

— Чушь какая, тебя заботят только твои собственные чувства, как и всех. Да, она хорошенькая, слишком хорошенькая, чтобы тебе это проглотить, Эстер. На твоем месте я бы от нее избавилась… если сумеешь!

Она снова хохотнула, и в этот момент в комнату вошел лорд Брекон, а дворецкий объявил, что обед подан.

Лорд Брекон всегда был хорошо одет, но в вечернем костюме он показался Кэролайн великолепным.

Его сюртук из ярко-синего атласа был украшен сапфировыми пуговицами, а белоснежные складки его галстука были тщательнейшим образом уложены по последней моде. Он подал леди Августе руку, и они медленно пошли в столовую в сопровождении миссис Миллер и Кэролайн.

— Какие мы сегодня нарядные, — заметила леди Августа.

— Мои друзья приедут завтра, — отозвался лорд Брекон. — Двадцать с лишним, так что вам не придется сетовать, тетя Августа.

— А разве я на что-то сетую? Приятное разнообразие, когда тебя не оглушает болтовня щеголеватых дураков, которые не могут говорить ни о чем, кроме азартных игр и скачек.

— Ну, завтра вы опять их услышите, — сказал лорд Брекон. Внезапно его голос показался Кэролайн страшно усталым, как будто мысль о завтрашнем дне была ему скучна и противна.

Он посмотрел на Кэролайн, а потом отвел глаза, но она так остро ощущала его присутствие, что не могла есть. Ей казалось, что каждый кусочек, который она заставляла себя проглотить, застревает у нее в горле. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного.

Кэролайн, всегда уверенная в себе, твердо знала, что чувствует и что делает, сейчас же ей казалось, что все ее существо проснулось. В ней трепетали странный огонь и волнение, и в то же время в предчувствии чего-то недоброго ее пробирала дрожь. «Что со мной?» — спрашивала она себя. И знала только, что обед казался одновременно бесконечно длинным и до смешного коротким: длинным из-за того, что он состоял из бесконечных перемен блюд, сменявших друг друга, и количество поданных кушаний было столь велико, что их невозможно было запомнить; и коротким, потому что за столом присутствовал лорд Брекон, и ей хотелось как можно дольше слышать его голос, смотреть на него, когда он разговаривал с другими, и опускать глаза, когда он переводил взгляд на нее.

Когда обед закончился и дамы возвращались в гостиную, миссис Миллер сказала Кэролайн:

— Я хочу с вами поговорить, мисс Фрай.

Леди Августа шла перед ними в сторону гостиной, а миссис Миллер открыла дверь другой комнаты. Следом за нею Кэролайн вошла в маленькую столовую, предназначавшуюся для завтрака. Она заметила, что в камине лежал неубранный пепел, а шторы не были задернуты, несмотря на то что давно стемнело. «Плохая домоправительница», — подумала Кэролайн, молча дожидаясь, пока миссис Миллер заговорит с нею.

— Я хочу вам сказать, — начала миссис Миллер, — что вам нет необходимости ослеплять нас по вечерам туалетами вроде того, что вы надели сегодня. Он не соответствует вашему положению, и с вашей стороны неделикатно пользоваться отсутствием леди Брекон и выставлять себя напоказ перед остальными обитателями замка. Как вам известно, я здесь управляю хозяйством, и если вы не можете найти платье, которое подобает носить девушке, занимающей ваше скромное положение в обществе, тогда я распоряжусь, чтобы горничные приносили вам поднос с едой в вашу комнату. Во многих домах компаньонка не допускается к столу своих нанимателей, но леди Брекон — я считаю, с чрезмерной любезностью — завела в этом доме такой порядок.

Но если вы хотите оставаться в обществе людей выше вас по положению, вы должны изменить свою внешность. Это понятно?

Агрессивный тон миссис Миллер запугал бы любую молодую девушку, если бы она действительно дорожила своим местом, но у Кэролайн не было причины бояться этой женщины.

Она смело посмотрела ей в глаза и сказала:

— Мне жаль, если мои платья вам не нравятся, мэм, но их подарила мне леди Кэролайн Фэй, которая, как говорят, имеет безупречный вкус. К сожалению, других у меня нет. Однако утром я поговорю с ее светлостью — или, если вы настаиваете, сегодня — и попрошу, чтобы мне увеличили плату. Тогда я смогу купить себе такую скучную униформу, какая вас устроит.

Миссис Миллер на минуту потеряла дар речи, а потом, обретя его снова, взорвалась:

— Как вы смеете говорить со мной в таком тоне! Если вы думаете, что в этом доме можете со мной не считаться, вы сильно ошибаетесь!

— Вот как? — парировала Кэролайн. — У меня создалось впечатление, что меня приняла на работу леди Брекон и мое назначение было подтверждено ее сыном — его светлостью. Разве мне нужно еще и ваше одобрение, мэм?

Миссис Миллер совершенно побелела от ярости.

Задыхаясь, она сделала шаг к Кэролайн, как будто намеревалась дать ей пощечину, но спокойный взгляд Кэролайн и достоинство ее позы заставили ее передумать.

Вместо этого она прошагала к двери и, дойдя до нее, обернулась.

— Вы об этом пожалеете, — сказала она взбешенно, — пожалеете, когда окажетесь на улице без рекомендации и надежды на дальнейшую работу. Когда я стану здесь хозяйкой, вы свою песенку измените, моя милая мисс Фрай, и это произойдет очень скоро.

Она вышла, хлопнув за собой дверью. Кэролайн коротко рассмеялась, но потом задумалась над словами миссис Миллер. «Значит, она намеревается стать хозяйкой этого дома, — размышляла она. — Неужели она имеет виды на лорда Брекона?»

Это было возможно, но маловероятно. В душе Кэролайн была уверена в одном — лорда Брекона не интересовала миссис Миллер.

Кэролайн открыла глаза и потянулась.

— Господи, до чего же неудобная постель, — сказала она Марии, отдергивающей занавески.

— Это не единственное, что в этом доме неудобно, — отозвалась Мария. — Ох, миледи, не думала я, что когда-нибудь увижу подобную прислугу. Подумать только, старшая горничная даже имела нахальство сказать мне, что не стоит беспокоиться и нести вам утром чашку шоколада. «Мисс Фрай всего лишь компаньонка, — говорит мне она, — и не заслуживает дополнительных услуг». Ничего себе дополнительная услуга! Я ей чуть оплеуху не закатила. Но они все слушаются миссис Миллер.

Кэролайн села в постели.

— Ради бога, Мария, не выставляй напоказ свою привязанность ко мне, а то они догадаются, что я не та, за кого себя выдаю.

— Если бы у них были все дома, они бы и так догадались, — возразила Мария. — Нельзя себе представить, чтобы кто-то меньше походил на бедную компаньонку, чем ваша светлость.

— Ну, значит, они действительно такие, — ответила Кэролайн, — потому что все меня приняли в атом качестве, включая леди Брекон и… его светлость.

На последних двух словах ее голос чуть дрогнул. Ее немного задело, что лорд Брекон ни на минуту не усомнился в ее словах. Это было вполне понятным, когда он впервые увидел ее, запыленную и растерзанную после блужданий по лесу, но сейчас, хотя это и было опасно, Кэролайн было бы приятно, если бы у него вызвало подозрение или удивление то, что такая девушка, как она, может искать место.

Интересно, что бы подумали ее отец и мать, если бы узнали, что их единственная дочь, которую они считали равной любой знатной леди в стране, не только заняла столь низкое место, но и была безоговорочно принята на него.

— Приготовь мне одно из самых красивых платьев, Мария, — скомандовала Кэролайн, неожиданно взбунтовавшись.

Однако Мария была более осторожной и выбрала не один из самых сложных нарядов Кэролайн, а простое муслиновое платье, украшенное только лентами.

— Завтрак внизу, миледи, — сказала она. — Но мне кажется, вы будете одна, потому что миссис Миллер сказала, чтобы ей подали еду в спальню, а его светлость уже уехал верхом.

— Да, кстати, Мария, я вспомнила… — заметила Кэролайн, вставая с постели. На минуту она остановилась у окна: греческая богиня в прозрачной ночной рубашке, сквозь которую просвечивал силуэт ее тела.

— Вспомнили что, миледи? — спросила Мария, когда Кэролайн оборвала фразу на полуслове, и молча застыла, глядя в парк, как будто старалась отыскать там всадника.

— Да, о чем я говорила? — вздрогнув, отозвалась Кэролайн. — Ах да, конечно, я хочу, чтобы ты разузнала, кто будет среди гостей, прибывающих сегодня. Наверное, у домоправительницы будет список, чтобы приготовить спальни. Постарайся его увидеть, Мария, и запомнить. Вдруг среди гостей окажется кто-нибудь, кто меня узнает!

— Ох, миледи, какая ужасная опасность! Я об этом не подумала! — воскликнула Мария, встревожившись.

— Зачем пугаться, пока мы не знаем, есть ли для этого основания? — беззаботно заметила Кэролайн и начала одеваться.

Она обнаружила, что ее утренние обязанности не слишком обременительны. Леди Брекон просыпалась поздно, и до одиннадцати часов Доркас делала все необходимое для нее. Затем мисс Фрай должна была прочитать ее светлости «Морнинг пост» и потом написать пару писем, после чего ей было сказано, что она свободна до того часа, когда вдовствующая леди проснется после дневного отдыха.

Радуясь свободе, Кэролайн поспешила к дому священника, где увиделась с Хэрриет и осведомилась, не было ли писем. Пришло одно письмо от миссис Эджмонт, и Кэролайн отправила ответ, в котором написала, что в Какхерсте ей очень хорошо и удобно и что она намеревается погостить в доме викария еще по крайней мере несколько дней. Закончив дела, Кэролайн медленно пошла к замку. Хотя само здание было мрачным, его окружали прекрасные сады и парк, и подъездной путь к замку был обсажен дубами. Там, где кончалась дубовая аллея, за узорными чугунными воротами начинался регулярный парк, и, идя по нему, Кэролайн вскоре оказалась на широкой травянистой дорожке, в конце которой, у пруда с водяными лилиями, стоял маленький греческий храм. Она шла к нему, напевая какую-то песенку, потому что в теплых лучах солнца чувствовала себя беззаботной и счастливой. Дойдя до храма, она увидела, что он зарос жимолостью и вьющимися розами. К нему вели три ступеньки из серого камня. Она нарвала жимолости, уткнулась носом в сладкоароматные цветы и присела на ступеньке. Сняв шляпку, она спиной оперлась о прохладный мрамор округлой колонны.

В этом уголке парка царили тишина и покой. Ласточки бросались вниз к воде пруда, из кустов важно вышел павлин, расправил свой хвост и тщеславно засеменил через лужайку. Музыкой звучали голоса птиц, и им вторило мягкое ритмичное жужжание пчел, сновавших среди цветов.

Кэролайн то ли дремала, то ли мечтала, как вдруг неожиданно кто-то совсем рядом сказал:

— Вы очень серьезны, мисс Фрай.

Она подняла глаза и увидела лорда Брекона. Он сдернул с головы шляпу. Кэролайн заметила, что на нем начищенные сапоги для верховой езды, а в руке — хлыст.

— Ох, милорд, как же вы меня испугали! — воскликнула девушка.

— Прошу прощения, если я прервал ваши раздумья.

Я объезжал имение и решил, что пора мне проведать сад. И хорошо, что я это сделал: мне кажется, что парк очень запущен, мои садовники, как видно, совсем разленились за последние месяцы.

— Пока вы искали вокруг недостатки, я, наоборот, восхищалась садами вашей светлости, — сказала Кэролайн.

— Правда? — спросил лорд Брекон. — А можно мне присесть рядом с вами и узнать, что вы о них скажете?

— Конечно, — отозвалась Кэролайн, протянув руку и гостеприимно указывая ему на ступеньки. И тут же поймала себя на мысли: не следовало ли ей в роли компаньонки встать при появлении лорда Брекона и сделать ему реверанс! Однако было уже слишком поздно, и для того, чтобы хоть как-то исправить положение, она приветливо улыбнулась ему, пока он усаживался на ступеньку рядом с нею.

Лорд Брекон снял шляпу, бросил ее на траву и, прислонившись к колонне напротив, полуобернулся, чтобы видеть ее. В его внимательном взгляде было что-то заставившее ее смутиться, и через мгновение Кэролайн отвернулась к пруду с водяными лилиями. Ей казалось, что в наступившем между ними молчании было что-то опасное, но она не находила слов, чтобы прервать его.

— Вы странная девушка, Кэролайн, — наконец сказал лорд Брекон.