— Да? — вздрогнула, подалась вперед Соня.

— Когда приедешь в Москву и найдешь своего Дэна, сделай вот что. Постарайся поймать его первый, самый‑самый первый взгляд. Да, точно! Это первое мгновение — оно решает все, — твердо произнесла Марго. В этот самый момент она вспомнила, как смотрел на нее Иван. Они тогда только что встретились на улицах Видногорска после долгой разлуки, и Иван из своего такси позвал ее… Она тогда с трудом узнала в бородатом дядьке того застенчивого, привязчивого мальчика, младшего брата Макса. Села в машину, повернулась к нему. Господи, как в тот момент на нее смотрел Иван… С таким странным, диким, безумным выражением… С неистовым восхищением, тоской, восторгом. С ненасытной печалью. Жадно, страстно. С покорностью. Хищно. С нежностью. С ненавистью. Проклиная и прощая одновременно.

— Это хорошая мысль, — дрожащим голосом произнесла Соня.

— Человек — существо разумное, конечно, — продолжила Марго. — Но становится несчастен, если начинает жить не сердцем, а рассудком. Первый, бессознательный порыв — часто и есть истина. Я не про то, что надо все глупости, которые в голову придут, претворять в жизнь, я не о том, что надо потворствовать своим инстинктам… Я о том, что не надо себя ломать. И слишком долго и много копаться в своих чувствах тоже не надо! Начнешь копаться — точно запутаешься. Поэтому, поймай его первый взгляд, и тогда ты поймешь, чего он к тебе на самом деле испытывает. Потом можете ссориться, дуться друг на друга, мириться, целоваться, обниматься, что угодно… Но первый взгляд решит все.

— Спасибо. Я именно так и сделаю. А то я совсем запуталась и не знаю, что думать… Вернее, слишком много у меня в голове мыслей, и я прямо чувствую, что большинство из них — лишние. И они меня точат изнутри, точно ржавчина, и разрушают. А теперь я знаю. Спасибо огромное, Марго!

— Ты не сердись на меня. Прости.

— Нет, я совсем не сержусь. Вы не виноваты, что любили.

— Никто не виноват!

— Да, никто не виноват. Но… вы ведь не хотите вернуть папу?

— Нет же! — нетерпеливо воскликнула Марго.

— А… если он… ну, я не знаю… если он вдруг захочет все вернуть? — Соня смотрела на Марго напряженным взглядом, пытливо.

— Нет. Этого не случится. Я его не люблю уже, а он… Он тоже давным‑давно разлюбил меня. И потом, твой папа слишком серьезный человек. Это женщины маются чувствами, а мужчины… У твоего папы — карьера, у него такое будущее… Он честолюбивый человек, он не променяет этот мир, эти огромные возможности, которые перед ним открываются, на меня. И ни на кого он не променяет, ни на какую другую любовницу, пусть самую красивую и необыкновенную, — мрачно произнесла Марго. — Это я тебе с полной уверенностью говорю. Ты ведь это и сама знаешь.

— Да. Да…

Они некоторое время сидели молча, взволнованные и печальные, объединенные каким‑то общим настроением. Кажется, и Соня, и Марго вполне понимали друг друга.

— Марго… А про что будет ваш следующий роман?

— Про что?.. — Марго усмехнулась. Хотела сказать, что следующего романа, возможно, и не будет, но не смогла почему‑то. Будет, ответил ей внутренний голос. — Про любовь, конечно! — Она улыбнулась с удивлением, а вслед и Соня засмеялась.

— Вы замечательная. Я это знала, что вы мне поможете. Это я ведь вам писала в блог, и вы мне отвечали…

Улыбка словно примерзла к губам Марго. «Она мне писала? В блог? Но блог ведет Костик!»

— Я к вам заходила под ником Утренняя Роса. Это была я, я! — радостно воскликнула Соня.

— А, вот оно что… — Марго потерла переносицу.

— Я буду вам еще писать, ладно?

— Пиши лучше в личку, — подумав, предложила Марго. — Я тебе сейчас свой электронный адрес дам. — Она вытащила из сумочки визитку. — А блог, он… Если честно, я хочу его закрыть. Я ведь человек впечатлительный, неровный. Не со всеми могу спокойно говорить. Одним людям радуюсь, другие меня раздражают. Не могу, точно робот, вести со всеми приятные беседы. Хорошим людям всегда радуюсь, но ведь есть же такие, от которых подальше быть хочется… Нынче общественный человек должен уметь выступать на публике, но я поняла, что я так не могу. У меня характер не тот… Не хочу людей обманывать пустым трепом.

— Закроете блог? Жалко… — пробормотала Соня. — Ну ладно, я вам в личку буду писать тогда.

— Пиши. Я тебе с удовольствием отвечу, — сказала Марго и подумала: «Да, я тебе обязательно отвечу, девочка. Я тебя теперь знаю, и мне очень приятно с тобой говорить. Уж лучше один раз поговорить с хорошей знакомой, чем вести тысячу ни к чему не обязывающих диалогов. Все, решено. Закрою блог, Костика — вон, а сама сяду работать. Еще не знаю, что за история овладеет мной, но я точно сяду работать… Я могу, я хочу писать!»

…Они простились дружески, взволнованные, немного печальные, полные надежд — Марго и Соня.

Как часто бывает, сапожник без сапог. Марго могла помочь советом другим людям, себе — нет. Могла придумать красивый сюжет, но свою жизнь строила абы как. Лишь сейчас, поговорив с Соней, она поняла — ни к чему так долго копаться в чувствах. Она любит Ивана и хочет быть рядом с ним. Как и он.

На улице было тепло, даже жарко. Снег давно растаял, набухли почки на деревьях. А из черной земли уже тянулись к солнцу стрелы ярко‑зеленой травы.

«Сейчас приду домой, переоденусь и позвоню Ивану. Мы встретимся, и тогда… О, я знаю, что будет тогда! Я ему скажу, что я люблю его и мне на все плевать. Туфли надо найти… Я привезла из Москвы туфли?»

Марго шла по залитой солнцем улице и улыбалась.

Все было не зря, все имело смысл. Эта девушка, Соня… «Какая славная дочь получилась у Макса и Вари. А двое других, младших, наверное, тоже замечательные дети. Три живых, красивых, умных человека появились на свете. Зачем я записывала на диктофон рассказ Нины, кому чего хотела доказать? Да наплевать на эту ящерицу. Я столько лет ныла, злилась, страдала — и все зря. А Лили? Жертва тоже была не напрасна? Ради этого, наверное, стоило придушить бедную Лили — чтобы Варя соединилась с Максом, они родили троих детей. Или нет… Ах, не знаю. Но я бы хотела, чтобы у меня была такая дочь. Мы бы сейчас с ней… Мы б сейчас с ней пошли в обувной магазин и вместе выбирали бы туфли… Какая глупость, какая прелесть!»

Марго опять хотелось плакать и смеяться. Но мысль об Иване все‑таки перебила ее печаль.

Она нашла дома туфли, достала из чемодана легкий, для весны, плащик.

Уже взяла в руки телефон, чтобы позвонить своему возлюбленному.

И услышала из соседней комнаты странный, высокий голос Калерии Аркадьевны:

— Мама! Мамочка!

Марго метнулась туда. Бабушка Лера стояла у кровати Екатерины Петровны (своей матери и прабабки Марго соответственно), с беспомощно прижатыми к груди руками.

Обернулась к вошедшей в комнату внучке и произнесла с недоумением и ужасом:

— Рита… Мама умерла.


* * *

Соня возвращалась домой в приподнятом, смятенном настроении. Еще этим утром она не знала, что ей делать — любить ей по‑прежнему писательницу Марго или ненавидеть эту женщину, которая была когда‑то подругой ее отца? Теперь же все стало более‑менее ясно. Никто не виноват! И Марго — не злодейка‑разлучница, а просто несчастная женщина, которая никак не могла забыть свою первую любовь.

В сущности, если подумать, она, Соня, могла бы быть дочерью этой самой Марго. «Нет, нельзя так думать, я этими мыслями маму предаю… Марго хорошая, но мамочка у меня одна! — решила Соня. — И скорее бы уехать в Москву, встретиться с Дэном… Интересно, каким будет его первый взгляд? Я хочу, чтобы он мне обрадовался, я хочу, чтобы Дэн засветился бы весь от радости…»

Мама была дома, но Соня не стала ей ничего рассказывать. При всей своей открытости и болтливости девушка понимала, что именно маму рассказ о Марго может ранить.

Да и с отцом, наверное, не стоило говорить. Кстати, он сейчас выступал на очередном собрании.

Поздно вечером отец вернулся. Соня специально вышла его встретить.

Отец поцеловал ее, маму (младшие уже спали), наскоро перекусил, а потом ушел на свою половину этажа, разбираться с какими‑то документами.

«Он пришел веселый, энергичный. Спокойный. У него ответственный год, следующие месяцы вообще самые сложные… Он думает только об одном — о выборах. Марго как‑то странно о нем сказала… Что‑то вроде того, что ему карьера дороже женщин? Дороже женщин… Это нормально для мужчины. Да. Но я бы не хотела так, как мама и как все другие женщины… Я бы хотела, чтобы меня любили больше. Я бы не хотела быть номером два для Дэна, после его профессии или карьеры. Это глупо, но я не хотела бы! Любовь — вот что первично. А я, дурочка, еще спрашивала Марго: не бросит ли папа нас, не уйдет ли к ней? Тысячу раз дурочка. Папа не пожертвует своей карьерой ради какой‑то там любви! Это ужасно, потому что таков мужской мир. И это прекрасно — для нашей семьи…»


* * *

На другой половине дома Столяровых.

— Максим Павлович, вот сценарий завтрашнего выступления.

— Спасибо, Яша. Что еще?

— Максим Павлович, сегодня Соня встречалась с Марго.

Пауза.

— Соня? С Марго?

— Да, за ними наблюдали. Они довольно долго беседовали, очень эмоционально. Максим Павлович, ничего хорошего из этих встреч не выйдет. А тут еще эта шумиха с вашим братом… Недоброжелатели вовсю глумятся. Говорят, мы сами, для саморекламы, эту историю с поимкой Джека‑Потрошителя придумали. Боюсь, на вашем рейтинге это плохо отразится. Если общественности станет известно о вашем давнишнем романе с Марго, если журналюги пронюхают, что ее очередная книженция — о ваших отношениях в юности… Не знаю, что будет. Публику именно такие истории и раззадоривают. О вашей успешной работе губернатором и не вспомнят, к черту все предвыборные планы… Будут только эту тему мусолить! Скандалы, интриги, расследования. Тьфу!

— Яша, это было давно и неправда, — с усмешкой произнес Максим. Кажется, он уже произносил эту фразу.

— Это вы своему электорату объясняйте… — усмехнулся в ответ Яков Березин.

— А может, это и в плюс мне? — задумчиво произнес Максим. — Вся эта любовь‑морковь… Настоящему мужчине все простят.

— Марго на роль героини не годится. Не та у нее репутация. Я бы на нее надавил. Пускай катится отсюда и забудет о вас навсегда, — холодно произнес Березин.

— Что значит «надавил»?! — мгновенно разозлился Максим. — Я тебя ценю, Яша, но ты слишком много на себя не бери! Марго и пальцем чтоб не смели тронуть…


* * *

Президентская программа Максима Столярова.


Развитие страны в течение последних лет убедило меня в том, что необходимы реформы.

Политика Правительства требует кардинального пересмотра. Несмотря на все усилия, страна так и не смогла преодолеть зависимость экономического роста от экспорта сырья.

Необходимо поднимать промышленность и сельское хозяйство.

Социальное неравенство стало главной бедой России. Львиную долю богатств страны присваивает ничтожное меньшинство — олигархи и коррумпированная бюрократия. Пропасть между богатыми и бедными все растет.

Нормальный уровень жизни — только в Москве. Именно потому все огромное население России стремится в столицу.

Но проблему надо решать другим путем — не подстраивать Москву под вал приезжих, а сделать так, чтобы поток приезжих стал меньше. А для этого надо улучшить жизнь в регионах. Тогда и ситуация в столице стабилизируется.

Необходимы реформы судебной власти.

Армию надо перевести на контрактную основу.

Люди устали оттого, что не в состоянии ничего изменить!


* * *

Иван уже давно вышел на работу. А что просто так, без дела сидеть, ждать непонятно чего? Эдак спятить можно…

В таксопарке первое время все бурно обсуждали происшествие с Джеком‑Потрошителем, который оказался обычным мужичком дядей Толей, из тех, кто живет по соседству. Большинство ребят, конечно, заняли сторону Ивана, они верили ему — вот как он рассказал, так и было. Но кое‑кто смеялся, крутил у виска — из серии, что в подобную фигню нельзя верить, что это все выдумка — для большего пиара его брата, Максима Столярова.

И всех интересовала Рита, то есть Марго. Что у него, Ивана, с писательницей, было или не было, что будет и на чем сердце успокоится?..

Что еще неприятно. Не сразу, постепенно, но на свет выплывало прошлое. Те факты, которые приемлемы для семейного архива, но для озвучивания на публике никак не годятся.

Например, сначала было заявлено, что столичная штучка Марго на самом деле здешняя, из Видногорска. Как, она здешняя? А Максим Столяров ведь тоже. Долгое время Максим здесь не жил, но ведь детство, как и свой младший брат Иван, он провел тут? Тут. А они вроде ровесники, Марго и Максим… Иван, они ровесники?