– Привет, девчонки! – он дождался, когда подруги обернулись, потом каждую чмокнул в щеку. – Это тебе, – протянул Ренате новый букет гербер. На этот раз нежно-розовых. И, обхватив за шею, поцеловал в удивленно приоткрытые мягкие губы.

– Вот ничего себе, – подруги услышали низкий раскатистый голос и обернулись – от парковки, с букетом белых роз наперевес к ним приближался Алекс. – Стоит немного опоздать и тебя уже кто-то целует, – он вручил цветы Ульяне и поцеловал в щеку, при этом не отводил от Ренаты тяжелого взгляда. Яна попыталась увернуться, но у нее не получилось, и горячие губы коснулись прохладной щеки.

Заметив на кого обращено его внимание, Тамила покосилась на Ренату – она тоже сначала сверлила Алекса сверкающими глазами, а потом повернулась и, встав в профиль к обнимающейся парочке, стала целовать Виктора. Медленно, соблазнительно. Не пытаясь этого скрыть, облизывала его язык и проникала в рот.

Тамила снова стрельнула глазами на Алекса. Если бы не смотрела так пристально. То не заметила бы сверкнувший в его глазах огонь. Мужчина отвернулся и посмотрел на невысокую Яну.

– Мы можем поговорить? Я вчера вел себя как свинья и хотел бы извиниться. Ты дашь мне эту возможность?

– Только не у тебя дома, – выпалила она и вздрогнула, вспомнив его агрессивное поведение накануне.

– Разумеется, – теперь уже Алекс целовал Ульяну на глазах у подруг. – Пойдем.

– Слушай, у меня хата пустая. Пойдем ко мне, – прозвучавший за спиной мальчишеский голос заставил Алекса на миг замереть. Но потом он вспомнил о данном себе обещании, и продолжил идти к машине, но не мог не услышать тихое и вкрадчивое «Конечно».

– Я смотрю вы не скучаете?

Алекс обернулся на новый голос – около троицы остановился средних лет мужчина. Не обращая внимания, что гуляющий по мощеной площадке ветер бросает на глаза челку, он сжимал под мышкой коричневую кожаную папку и насмешливо смотрел на девушек.

– Надеюсь, что на следующей лекции я и остальные студенты не станем вновь свидетелями вашей личной жизни? Как я вижу, нескучной, – бросив на девушек последний насмешливый взгляд, он поспешил к запаркованной на стоянке темно-синей шкоде.

Тамила показала ему вслед язык, а Рената, не обращая внимания на едкие слова, сквозь полуопущенные ресницы смотрела на Виктора и еле заметно улыбалась.

– О чем это он? – Алекс удивленно посмотрел на Ульяну.

– Да так, ерунда, – краснея, ответила она.

– Ребят, проводите меня до остановки, а то одной скучно, – попросила Тамила Ренату и Виктора, когда фигура учителя скрылась в салоне авто.

Виктор не возражал. Вскоре троица шагала по тротуару, мощеному мелкой фигурной плиткой.

– Вить. А можно мы посекретничаем? – мило улыбнулась Тамила, и парень отстал, давая девушкам поговорить. Он шел, поддевая носками белых кроссовок травинки, принесенные ветром с подстриженных днем газонов или пинал мелкие камушки.

– Слушай, вы ведете себя как первоклашки, – в это время шипела Тамила подруге. – Ты морочишь голову ему, – она кивнула на насвистывающего Виктора. – Он, – кивнула на оставшуюся позади парковку, – Янке, а вы оба пялитесь друг на друга. Можете доказывать друг другу непонятно что, хоть вечность. Но зачем ты во все это впутываешь Янку? Неужели ей мало досталось? Ты говорила, что хочешь ее защитить, а сама только злишь его, флиртуя с Витькой. Может, стоит со всем этим покончить? Рассказать все Янке? И вы оба успокоитесь?

– Нет! – испуганно ответила Рената. – Я не могу. Не представляю, как ей все расскажу, она увернулась от едва не хлестнувшей по глазам низко растущей ветки, и зажмурилась от по-летнему яркого солнца. – Я же держу слово, и не приближаюсь к нему. А он… Ты видела какой довольной была Янка, получив букет? Я не могу ей все испортить. У нас же по сути с ним ничего не было, кроме постели. А Янка с ним общалась дольше, да и сблизились они сильнее. Я предлагаю оставить все, как есть. Если она решит, что ей с ним плохо, то уйдет сама. Или нам расскажет, а мы поможем. Милка, ты же ей ничего не расскажешь? – Рената умоляюще посмотрела на подругу.

– Дура ты. Что мне с тобой делать? – вздохнула Тамила. – Хорошо, не скажу.

– Я люблю тебя, – Рената с чувством поцеловала подругу в щеку.

– Эй! А меня? – немедленно отозвался Виктор, бросив пересчитывать количество плиток под ногами.

– А с тобой еще рано об этом говорить. Милку я знаю, сколько себя помню. А тебя? – рассмеялась Рената. – Два дня? Так что, не торопись.

– Но хоть на что-то я могу рассчитывать? – хлопнув по ягодицам, прижал к себе Ренату и неотрывно смотрел ей в глаза.

– Ой! Мой автобус. Ну все, пока! – махнули им Тамила и запрыгнула в открывшиеся двери.

Глава 20. Извинения и соблазнение

Скачано с сайта knigomania.org

Алекс снова старался выкинуть из головы бесстыжую девчонку и ее заигрывания с сопляком.

«Мне нет до нее никакого дела. Абсолютно», – мысленно повторял он, косясь на сидящую рядом девушку. Янка. Она настоящая, она не играет на нервах и не станет крутить хвостом перед первым встречным. Тем более, что в кармане пиджака лежал примирительный подарок.

За окном мелькали торговые центры, бизнес-центры, маленькие бутики и ресторанчики национальной кухни. Все это разнообразие иногда разбавляли скверы зеленью деревьев, яркими мазками клумб и многоцветием детских колясок. Каждый раз, когда появлялся такой островок выгула мамочек, Ульяна долго провожала их взглядом.

«И мать из нее выйдет хорошая», – заметив ее интерес, подумал Алекс. – «Она идеальна для семьи», – и в очередной раз отогнал образ целующейся темноволосой девушки.

– Ты суши любишь? – увидев знакомую оранжевую вывеску, Алекс конец-то нарушил воцарившееся молчание.

Ульяна отвлеклась от рассматривания улицы и повернулась к Саше. Ее глаза сверкнули ожиданием и предвкушением – мама никогда не разрешала есть в кафешках, постоянно напоминая, что там все испорченное и грязное, более здоровой и правильной пищи, чем дома, быть не может. Такую роскошь, как пицца, бургеры или суши Ульяна могла себе позволить только в обществе подружек, затаскивающих ее в кафешки. Вот только в последнее время им совсем не до девчоночьих посиделок.

– Люблю, – несмело улыбнулась она, не зная, что еще от него можно ждать.

– Ну и отлично, я тоже люблю, – Алекс круто развернулся и припарковался в ближайшем «кармане». – Прош вас, – он обошел авто и, распахнув дверь, галантно предложил руку.

У Ульяны сами собой округлились глаза – еще никто и никогда не предлагал ей руку. Мальчишки в школе ни за что до этого бы не додумались, а с более взрослыми представителями противоположного пола она общаться боялась. Все-таки слова мамы для нее имели больше веса, чем насмеши подруг. И только к окончанию школы, Яна решила взбрыкнуть и хотя бы самой себе доказать, что она может пойти против мамы, совершить настоящий, взрослый, самостоятельный поступок.

Вот и сейчас она поступает вопреки ее наставлениям.

Восторг, ликование, вновь возродившееся восхищение – все смешалось в каштановой кудрявой головке, и Ульяна, с трудом сохраняя невозмутимый вид, вложила подрагивающие пальцы в раскрытую сильную ладонь.

С ней обращаются как со взрослой! Ее считают взрослой! Ее считают равной!

Ульяне едва не лопалась от гордости и не терпелось поделиться с подругами, но она чинно шла к дверям суши-бара, опять-таки учтиво открытым перед ней.

Вместе с мелодичным перезвоном «ловца ветров» их встретил уютный, стилизованный под восток интерьер. Невысокие столики, покрытые индивидуальными соломенными естественного цвета салфетками. На каждом стоял оранжевый светильник, сделанный как бумажный фонарик. Тонкие стенки светились, создавая сказочную атмосферу, а негромкая музыка множества колокольчиков расслабляла.

Алекс выбрал небольшой, расположенный в нише столик и присел на низкий пуф. Его примеру последовала и Ульяна.

– Что будете есть? – рядом с ними материализовался официант в таком же, как и фонарики, оранжевом переднике, надетом поверх чего-то, отдаленно напоминающего кимоно.

На стол легли книжечки в соломенном переплете. Алекс посмотрел, как растерянно Ульяна просматривает экзотичные названия и решил начать первым:

– Мне, пожалуйста, эби тай сиру, мидии в соусе, а из напитков… – он немного подумал, – тархун-мяту, – и вопросительно посмотрел на Ульяну. Повернулся к ней и официант.

– Мне… – все еще не определившись, протянула она и решила взять что-нибудь знакомое. Она остановилась на роллах из тунца под шапкой мидий. – Еще десерт из маскарпоне с клубникой и малиной… – Ульяна жить не могла без сладкого.

– Амаи миру, – кивнул официант.

– А из напитков – гавайский бриз, – закончила она.

Записав все, официант по-восточному поклонился и удалился.

А Алекс решил, что пора приступить к извинениям, собственно, ради чего и был затеян этот обед.

– Я хотел тебе кое-что сказать, – начал он.

Расслабившись под влиянием успокаивающей музыки, Ульяна снова напряглась и настороженно посмотрела на собеседника.

– Я… я не знаю, что со мной произошло, – зная, что на девушек это действует, Алекс виновато опустил глаза. – Знаю, моему поведению нет оправдания. Я был с тобой груб, вел себя как животное. Ты можешь меня не прощать, и будешь полностью права, – черт бы побрал эту ехидно вздернутую бровь, она всегда все портит и каждому слову придает насмешливый подтекст, но Алекс изо всех сил постарался придать себе самый скорбный, самый раскаивающийся вид. Тем более, что раскаивался совершенно искренне.

Ульяна перестала смущенно рассматривать стоящие на столе белые орхидеи и изумленно взглянула на Сашу. Каким же он был милым, раскаивающимся и как неуверенно посматривал на нее, что Ульяна почувствовала себя вершительницей судеб. Сейчас только от нее зависело осчастливить ли этого мужчину прощением или обречь на вечные страдания.

– Но я действительно очень соскучился и когда тебя увидел… – Алекс тяжело вздохнул, – просто сорвало крышу. Как у прыщавого подростка, – словно сдаваясь перед непреодолимыми обстоятельствами, он опустил широкие плечи.

Ульяна зарделась от удовольствие. Еще никто и никогда не говорил, что не в силах себя контролировать рядом с ней. Обычно Натка с Милкой делились тем, как осаживали зарвавшихся поклонников, а она только старательно подавляла зависть. И вот сейчас ей говорят то же самое. Она способна вызывать неконтролируемые чувства. И это оказалось безумно приятно.

Ланч уже закончился, время ужина не наступило, и посетителей было немного, поэтому официант вскоре вернулся и поставил перед Алексом круглю миску, наполненную белым, пахнущим кокосом бульоном, в котором вместе креветками виднелись баклажаны и шампиньоны. Ульяна втянула носом аппетитный сладковатый запах и с любопытством посмотрела в свою тарелку. Рыжая шапка мидий на роллах придавала блюду яркий и немного хулиганистый вид.

Торопясь скорее попробовать, Ульяна уже протянула руку к скрученному в валик теплому полотенцу, но Алекс ее остановил.

– Подожди, – он полез во внутренний карман светлого пиджака и, вытащив, положил на стол пунцовую бархатную коробочку.

Без сомнения, она выглядела ярче, чем остывающие роллы, и Ульяна не сводила с нее глаз, не решаясь открыть. Щеки то горели, то холодели, пальцы предательски подрагивали. Она даже сказать ничего не могла – мешал вставший в горле тугой комок. Неужели он предложит выйти замуж? Но она только на первом курсе… Что скажет мама… Что ответить, чтобы не вспугнуть… роем пчел вились мысли. Все так быстро и так неожиданно, она совершенно к этому не готова.

Алекс ел кокосовый суп и внимательно посматривал на Ульяну, не желая пропустить радостное изумление, но, увидев ее смятение и нерешительность, открыл сам.

При виде тонкой, серебристо поблескивающей цепочки и подвески-бриллианта, который от малейшего движения разбрасывает радужные брызги, у Ульяны непроизвольно вырвался вздох облегчения – не кольцо.

– Не нравится? – Алекс обеспокоенно смотрел в ее, кажется, увлажнившиеся глаза.

– Нет, – шмыгнув, ответила Ульяна. – Я просто… – не очень хотелось озвучивать свои глупые мысли. – Не ожидала.

Она аккуратно подняла свившуюся спиралью цепочку и любовалась бриллиантом. Не имея жесткого крепления, он реагировал на малейшее движение. Его еще называли «танцующий бриллиант». Мама считала все это глупостью и отказывалась его купить, предпочитая добротные украшения и, желательно, без камней.

– Поможешь? – она приложила камень к груди. Теперь не только у Натки будет притягивающее взгляды украшение.

– Конечно, – с готовностью поднялся Алекс. – Так ты меня прощаешь?

Уже после признания Ульяна не могла на него обижаться, подарок же просто стал контрольным выстрелом.