Яна Мелевич - Знай, что я люблю тебя

- Ничего я не отъелся, у меня очень субтильное телосложение. Я просто высокий, - возмущался в ответ Ярик уже у порога, возмущаясь. – Это вы на варениках тети Ларисы раскабанели!

- Чего-о?!

- Мужчины! – взвизгнула медсестра, останавливая спор и оба к ней резко повернулись, замерев. – А бахилы где?!

- Ой…

Нижняя правая половина лица онемела после анестезии, оттого Ярослав молча слушал высказывания Ларисы Сергеевны, продолжавшей бушевать, пока они выходили из клиники. Со Степаном Ерофеичем ситуация была аналогичной. Мужчине оставалось только недовольно сверлить жену глазами и молчать. Все четко выговорить хоть какие-либо слова в свое оправдание не мог.

- Поверить не могу! Устроили балаган из-за несчастной пары зубов. Два взрослых, самостоятельных мужика и тут такое! – продолжала распинать их, резко развернувшись и встав посреди тротуара, тыча пальцем вначале в мужа, затем в Ярика. – Позорище! Годов уже не мальчик, а все как ребенок. И ты, - Ярослав вздрогнул, растянул губы в подобии улыбки, отчего женщина мигом растаяла, проворчав:

- Ну ты ладно, хорошенький. Даже ругать грешно.

Веселый чуть надменный взгляд на Степана, заставил полковника вновь недовольно засопеть. Магия Тасманова распространялась на Ларису с невероятной скоростью. Ему делать ничего не пришлось: светловолосого красавца, парня своей дочери - женщина давным-давно простила и искренне полюбила, будто собственного сына.

- Вот чует моя душа, внучки в него паршивца будут, - пробурчал немного невнятно Степан, вздыхая.

- Мы еще не женаты, чтобы внучков вам делать, - хмыкнул Ярик, пихая полковника в крепкое плечо, улыбнувшись.

- Ой, да тебе долго что ли? По глазам блудливым вижу. Ручонки свои кривенькие явно не в кармашках держишь, - погрозил пальцем, а сам усмехнулся, по-доброму ероша светлые волосы. Лариса вновь фыркнула, качая головой и отвлеклась на звонящий смартфон в сумке, отходя от мужчин на шаг, дабы ответить на звонок. Стоило ей это сделать, Степан прекратил дурачится, сдвигая густые брови, морща лоб, будто собираясь мыслями для плохого разговора. И точно, стоило открыть рот, как Ярик почувствовал неприятную горечь на языке, от которой мгновенно затошнило.

- Твой таинственный отправитель, парень. Технически то сообщение даже за угрозы нельзя засчитать. По закону никто ничего не нарушил. Однако ты можешь написать заявление, а мы пробьем информацию о владельце номера. - Степан Ерофеич сжал плечо Ярика, одобряюще хлопнув второй рукой.

- А Нона? Ее проверили?

- А к ней вообще ничего привязать нельзя. Тем более, ты сказал, что вы не общались с момента начала твоего лечения, - задумчиво ответил Степан, сунув руки в карманы. Ярослав кивнул, потирая лоб согнутым большим пальцем, чувствуя усталость, навалившуюся на плечи тяжелым грузом.

- Тогда не думаю, что вообще будет толк. Номер либо принадлежит кому-то непричастному, либо с украденного телефона или еще-что-то. Какой идиот в здравом уме станет слать подобное с личного? – сжал переносицу, качая головой.

- Я попрошу ребят покрутиться возле тебя, мало ли что за псих за тобой гоняется. Может ревнивый муж или баба какая обиженная, - заявил, бросив взгляд на говорящую с кем-то по телефону супругу. – Лариса не знает ничего. Я и про Раю не стал говорить, у нее сердце в последнее время пошаливает да давление скачет. Не стоит беспокоить.

- Вот лучше попросите ребят за Раей присмотреть, мне то уж явно бывшая фанатка или кто там, ничего не сделает, - отрезал Ярослав, вдыхая носом весенний воздух. Прохладный ветер трепал молодые ветви деревьев с первыми зелеными листочками, подхватывая расстегнутый ворот его весеннего пальто, заставляя ежится.

- Ты дурак или прикидываешься? – вопрос, заданный раздраженным тоном, вызвал недоумении на лице блондина. Ярик повернул голову, озадаченно хлопая ресницами. – У тебя преследователь, пацан! Как там у америкосов этих?

- Сталкер? – вскинул брови, и Степан кивнул, взмахнув рукой.

- Именно, сталкер, преследователь, маньяк. Хочешь однажды кислотой в лицо получить или нож в подворотне?

- Лучше я, чем Рая, - огрызнулся вяло Ярослав, ощутив липкий страх, пробирающий до костей. Он как-то не думал о таких серьезных вещах. Да кто вообще решится на подобное чисто из обиды за разбитое сердце да разрушенный брак? Никто никого насильно в постель не тянул, почему подобные личности никак не могли этого усвоить. Вздохнул, сглатывая собравшуюся слюну, пнув попавшийся под ботинок камешек.

Да, ему страшно. Очень страшно. А кому в его состоянии не было бы? Но еще больше, боялся именно за своего Рысенка. Мысль о том, что та машина могла сбить ее насмерть перекрывала любые кошмары, связанные с собственной пострадавшей шкурой.

- Раиса знает, что ты наглотался таблеток? – снова спросил Степан, резко сменив тему. Вздрогнул, опуская взгляд на серый асфальт, качнув головой.

- Я не стал ей этого рассказывать. Просто ответил, что были мысли, видимо за них и зацепился отправитель сообщения, - сжал челюсти, проведя неловко пальцами по волосам, ероша светлые пряди. Синий взгляд уперся в него, заставляя нервничать, пока Степан Ерофеич не произнес слова, от которых Тасманов буквально прирос к месту, на котором стоял.

- А ты расскажи. Затем посмотри, как она отреагирует на мысль о твоей возможной кончине. Мигом дурь из башки вылетит, герой хренов.

Ответить не успел, Лариса Сергеевна закончила разговор, вернувшись к ним с улыбкой, щебеча о подруге, у которой случилась какая-то неприятность на даче. Откровенно сказать, Тасманов вслушивался в пол уха, пропуская почти всю суть бессмысленной для него болтовни мимо ушей. В голове то и дело вспыхивал вопрос Степана, а его красноречивый взгляд только добавлял неприятных ощущений в груди. Будто кто-то скреб когтями, раздирая грудную клетку. Потому, когда пришло время прощаться, Ярик выдохнул с облегчением, обняв напоследок родителей Раисы. Даже ворчащего Степана Ерофеича, услышав в ухо тихое:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Будь осторожен.

Кивнул, двинувшись по улице. Отправил сообщение Раисе, сделав фото своей выписки, которую взял у врача после лечения, получив в ответ кучу веселых смайликов, среди которых затесалась пара сердечек. Невольно рассмеялся, почти не глядя, куда идет, просто двигаясь в толпе людей по тротуару. Приехать к ней или дать им с девчонками отдохнуть? Тем более сегодня должна была появится Кира, которую Паша разгрузил на несколько часов, отправив отдыхать с подругами, пообещав постигнуть искусство быть молодым отцом без посторонней помощи. Правда при этом успел отправить Тасманову два паникующих стикера и сообщение в стиле: «Если погибну в борьбе за звание «Отец года» расскажешь моему сыну, какой у него был крутой папка». Хотел уже послать ответ, как внезапно столкнулся с кем-то, едва не выронив телефон.

- Ой, извините, я вас не видел, - проговорил, наклоняясь дабы подобрать упавший на асфальт бумажный пакет из фотосалона, но, когда выпрямился и оглянулся, понял, что рядом никого нет. Мимо проходили люди, подростки с наушниками в ушах, взрослые спешащие по своим делам. Кто-то болтал по телефону, кто-то читал прямо на ходу с экрана. Не замечая, как он всего пару минут назад куда движется. Озадаченно наклонил голову, еще раз оглянувшись, затем спрятал смартфон в карман, аккуратно разглядывая шуршащий пакт в руках. Ничего особенного, обычный бумажный пакет с эмблемой одного из многочисленных салонов фотографии в городе. Внутри в привычной коричневой бумаге стопка фотографий, которую он нащупал. Перевернул, перевязанную черную лентой упаковку, ища глазами адрес или хотя бы имя, наткнувшись на маленькую открытку, привязанную к ленте, зацепившись за ровные строчки, читая то, что там написано. А затем уронил обратно на землю, будто обжегшись о ядовитое пламя, с трудом хватая ртом воздух.

«Ярославу Тасманову, с любовью» - четко и ясно. Ничего больше. Пальцы задрожали, пока он смотрел на пачку, скрытую под подарочной бумагой, с ненавистью, будто это бомба. Миллионы эмоций за раз, ярость, затопляющая душу. Такое ощущение, что кому-то доставляло удовольствие издеваться издалека, словно насмехаться над ним, причем именно сейчас, когда он наконец взял свою жизнь под контроль. Вздохнул, раздумывая над тем, брать или нет подобный подарочек, но после ставшего привычным расчета до десяти, немного успокоился, наклоняясь.

Как же жаль, что Анна уехала временно в командировку на неделю. Сейчас ее помощь бы пригодилась.

Стоило разорвать бумагу, добравшись до первых снимков, едва разодрал их на части, пока алая пелена застилала все перед глазами. Не слышал зовущего голова подошедшей к нему женщины, того, как кто-то настойчиво коснулся его плеча, только яростно стискивал один за другим яркие цветные фотографии, раня пальцы об острые края.

Он ее убьет. Убьет эту стерву собственными руками, потому что теперь Ярослав точно был уверен: никто кроме Ноны не мог послать ему фотографии матери, изуродованные частично черным маркером, содержащим мерзкие, отвратительные слова, что так любил произносить его собственный отец.

«Шл*ха»

«Др*нь»

«Пот*скуха»

Они горели внутри черепной коробки, стояли перед глаза точно яркая неоновая вывеска многочисленных баров, коими была заполнена столица. Тасманов даже не помнил, как сорвался с места, преодолевая дорожную полосу несмотря на активное движение, звуки клаксонов, визги тормозов и крики водителей на тему умственных способностей пешеходов. Машина Убер сейчас была важнее всего остального, буквально влетел в салон, рявкнув:

- Большая Димитровка 11, издательство Гламур!

- Эй, парень, погоди, у меня зак… - начал было водитель, резко обернувшись, но увидев пятитысячную купюру, мгновенно замолк, заводя двигатель, выхватывая из рук Ярика деньги.

- Базара ноль, домчу за секунду! – выдохнул, срываясь с места, отменяя чей-то заказ в приложении такси, перестраиваясь в поток многочисленных машин. Пока ехали, Ярослав продолжал сжимать фото, разглядывая каждую, жадно всматриваясь в лицо Инги. С того времени, когда они виделись в последний раз, он успел забыть ее черты лица. Они постепенно стирались из памяти по мере прохождения терапии и Ярик считал, что так даже лучше. С глаз долой из сердца вон. Сейчас, смотря на то, как сдала женщина за последние пару месяцев, некое тревожное чувство поселилось в сердце. Оно давило, сжимало все внутри, не давало цинично отбросить подальше снимки, раз за разом возвращая его взгляд к знакомым чертам. Любила ли она когда-нибудь его? Наверное, да. Стоило ли ему послушать ее в тот раз? Возможно. Может это решила бы половину проблем, что годами копились в темном чулане души, покрываясь многолетней пылью, пока все не вырвалось наружу.

Она выглядела несчастной, постаревшей и больной. И невольно сморгнув слезы, Ярослав вздрогнул, впервые ощутив, как оттаивает та часть сердца, которую он по-прежнему прятал в ледяном коконе. Будто с этой слезой пропали уходили последние осколки льда, не дающие сердцу работать в полную мощь.

- Вы в порядке? – таксист обеспокоенно посмотрел на него в зеркало заднего вида, пока Ярик шумно не вздохнул носом, утирая влагу с глаз рукавом кашемирового пальто.

- Все нормально, - выдохнул, пряча снимки в карман. Знакомое здание показалось за углом, пока въезжали на просторную парковку, заполненную частично. Автомобиль Ноны как обычно стоял у самого входа, несмотря на то, что сегодня выходной. Ее привычки за несколько лет Тасманов изучил от и до. Эта женщина любила только две вещи: себя и собственную карьерную, причем последнее, наверное, больше всего, оттого в офисе бывала регулярно, задерживаясь порой допоздна. Не пришлось пробиваться через многочисленную охрану и администратора на первом этаже, контролирующим посетителей в этом офисном здании. В разъехавшихся стеклянных дверях показалась сама виновница его приезда – в красном пальто без шапки гордо вышагивала, держа в руке сумку с папкой. Стоило Ярику выбраться, как она застыла, явно не ожидая увидеть перед собой Тасманова собственной персоной. Не знай он ее лучше, возможно поверил бы в то, что она удивлена.

Нона поджала губы, а в темных волосах серебрились нити седых волос. Странно, раньше эта ухоженная, тщательно следящая за собой женщина не позволяла себе выглядеть такой уставшей.  Под глазами залегли тени, которые не мог скрыть даже самый дорогой крем, только солнцезащитные очки, снятые ею, дабы рассмотреть мужчину перед собой. Махнула рукой. Не давая охраннику приблизиться и шагнула ближе, постукивая каблуками своих сапог по асфальту ему навстречу.

- Пришелся проситься обратно? – холодный голос перебивал жадный взгляд, с которым она тщательно осматривала каждую черточку лица Ярика, заставляя усмехнуться. Не отвечая достал пачку фотографий, подняв на свет, позволяя увидеть часть содержимого снимка и прочитать надписи, хоть для этого пришлось подпустить ее ближе еще на пару шагов.