Яна Мелевич - Знай, что я люблю тебя

- Любовь – одно из самых сильных чувств. Говорят, что она может разрушать целые города и империи. Но еще способна созидать, дарить жизнь, дарить желание просыпаться по утрам ради человека, которого любишь, - его голос чуть сорвался, дрогнув от воспоминаний, накрывших с головой и Ярик усмехнулся в микрофон шумно. – Однажды я пытался уйти, остаться в темноте да неведении, но куда бы не пошел, не смог бы оставить позади ту, что любил и которую едва не потерял. Потому эту выставку я посвятил целиком и полностью женщине, сумевшую растопить лед в моем сердце, ради которой теперь могу сказать четко без уверток: знай, я люблю тебя. Говорил, говорю и буду продолжать повторять из года в год, изо дня в день даже там на небесах. Любите и будьте любимыми. Помните, что любовь – это не только страдания, боль да ссоры. Это прощение, совместные ужины, теплые объятия в самый лютый мороз. Это вторые шансы и миллионы возможностей, подаренных тем, кто по-настоящему в вас верит. Будьте счастливы, а я объявляю начало нашего праздника, который, надеюсь, вам понравится!

Он закончил на одном дыхании, опуская микрофон, почувствовав, как сердце бьется бешено в груди. Включившийся свет осветил лица присутствующих, многие из которых едва сдерживали слезы, а другие внезапно осознали присутствие своих вторых половинок, робко касаясь рук, шепча на ухо приятные слово, обнимая, целуя, смеясь на произнесенную шутку или кивая в ответ. Они смотрели на фотографии, проникаясь этой атмосферой. Вот оно – признание. Разве можно мечтать о чем-то еще на данном поприще?

Почувствовал руку Ноны, забирающую у него микрофон и удивленно посмотрел на улыбнувшуюся женщину, кивнувшую в сторону, где среди гостей стояла Раиса.

- Иди к ней, Ярослав, - произнесла мягко, а Тасманов не стал раздумывать, шагнув к ступенькам, быстро спускаясь, пересекая зал. Лишь на секунду бросил взгляд на стайку девушек. Одна из них опустила ресницы, предвкушая момент, когда Ярик подойдет к ней, дабы позвать на танец, который объявила Нона со сцены. Да только красивый, холеный блондин лишь весело улыбнулся, пройдя мимо прямо к той, что стояла в отдалении от всех.

- Это еще кто? – выдохнула девушка, ошарашенно уставившись на темноволосую красавицу, рядом с которой Тасманов вовсе казался сказочным принцем.

- Не знаю, но такое ощущение, что я вижу финал какой-то сказки, - отозвалась ее собеседница.

- Опять хвостом помотал, да? – проворчала Раиса, смахивая набежавшие слезы с глаз, обвивая руками его шею, прижимаясь крепче к Ярославу, ощущая скользнувшие по талии руки. Вокруг не было никого и ничего. Только они вдвоем, а остальной мир где-то за гранью их личной территории, на которой они медленно двигались в танце.

- Ай, что за слова такие, Рысенок? – ухмыльнулся Ярик, касаясь губами кончика носа девушки. – С каждым месяцем ты все вреднее.

- Так сам виноват, нечего улыбаться всем подряд.

- Сказала женщина, у которой такой нескромный вырез!

- Да это очень скромное платье, - фыркнула девушка, невольно улыбнувшись, забираясь пальцами в светлые волосы. – Но мне очень нравится, как ты ревнуешь, - промурлыкала в губы, прежде, чем Тасманов успел возмутиться.

Он не слышал ни шуток Кенара насчет несдержанности некоторых гиен, ни возмущений отца Раи, смеха матери, фырканья Сергея. Смеха подруг Раисы, щелчков фотоаппаратов и завистливых вздохов мужчин, ворчливых шепотков дам.

Отныне и навсегда балагур, весельчак и бабник Ярослав Тасманов жил, дышал только ради одной женщины.

Это должна была быть свадьба века. Сказочная, наполненная волшебством ожидания. Никаких поездок на экзотические острова, как в случае с Канарейкиными. Никаких пышных приемов, как у Радовых. Самая настоящая свадьба: выкуп, дурацкие шутки, тамада, лимузин, белое платье, Загс и фотосессия.

Но Ярослав Тасманов не был бы собой, если бы планы его что-то не нарушило. Все началось с заказа торта. Раиса хотела большой, красивый свадебный торт. Несмотря на то, что после приема их жизнь в какой-то мере стала публичной, все равно жаждала полного соблюдения традиций, пусть как это в прессе обзовут. Тем более в сентябре самое время устраивать свадьбы, пусть даже в конце. Еще ни холодно, но уже не жарко. Единственное, что омрачало – тяжело протекающая беременность девушки и постоянные наблюдения у врачей. Ни о какой работе судебным приставом тут уже речи не шло. Пришлось уволиться, попрощавшись с дружным коллективом, пригласив правда всех на свадьбу. Сам Тасманов, занятый теперь творчеством расстроился не сильно. Точнее он совсем не расстроился, после приема так вовсе, позволяя девушке полностью занять себя подготовкой к «ванильной» свадьбе, как ее называл Кенар. С последним им предстояло открытие под руководством Анны и Инги пункта помощи жертвам, пострадавшим от насилия. Одного из первых, способного дать кровь, обеспечить жильем и впоследствии работой да лечением тех, кому некуда идти. Идея принадлежала именно Ярославу, он озвучил ее сразу после празднования на торжественном ужине в ресторане Павла «Баболовский дворце», получив полную поддержку друзей да родных.

Хоть открещивался он занятостью, иногда приходилось терпеливо выбирать оформления, пытаясь понять разницу между салфетками цвета индиго и темно-фиолетовым пурпурным. Прямо, как сейчас торт. Жуткое чувство неловкости в одной из лучших кондитерских, особенно когда ее директор - одна из твоих бывших, сейчас смотрящая на него с улыбкой.

- Яросла-а-ав, - потянула сладким тоном, игнорируя намеренно стоящую рядом хмурую Раису. – Какая встреча, - она аккуратно оттеснила Коршкину, цепляясь ловко, точно обезьянка за лиану, своими пальцами с темным маникюром за руку Ярика.

- Привет Ольга, - буркнул, аккуратно высвобождая локоть из цепких пальцев удивленной женщины, обходя ту, притягивая к себе обратно невесту. – Мы тут к тебе пришли торт заказать.

А сам взгляд бросил на Раису, мол говорил же, пойдем в другое место. Ответом было, как обычно – фырканье.

- Т-торт? – непонимающе перевела с одного на другую взгляд, вскинув брови. – У твоей…эээ… сестры? День рождения? – сделала предположения, заметив зажегшийся синий огонь во взгляде шатенки.

- На свадьбу, - припечатала Рая с легким налетом агрессии. Рядом тихо вздохнул Ярослав, сделав вид, что он вообще тут стена. Или столик, или стойка. Что угодно, лишь бы без лишних нервов.

- А у нас все заказы расписаны, - тут же сориентировалась Ольга, гордо вскинув подбородок, - до конца года!

- Вот и отлично, - обрадовался Тасманов, попытавшись увести, вставшую точно баран перед воротами, Раису. – Все Рысь, пошли. Говорю же, Аллу попросим…

- Алла - одна из подружек невесты и занята организацией. На ней, итак, вся кухня почти. А торт хочу тут, - рыкнула Кошкина неожиданно заупрямившись. Ольга вновь открыла рот, дабы сообщить, что ничем помочь не может, однако Тасманов быстро сориентировался, подскочив к ней, дергая за локоток к себе.

- Живо найди место! – прошипел тихо, пока Рая сверлила его взглядом в спину.

- Еще чего, говорю же – занято все! – огрызнулась Ольга, попытавшись вырваться, но не тут-то было. Тасманов крепче сжал руку, заставляя засопеть от боли.

- Значит найди, - изрек, не давая возразить. – Если она расстроится, - кивнул в сторону разглядывающей уютный светлый интерьер кондитерской Раечке, - то расстроюсь я. Давай Оль, не кочевряжься.

- Козел ты Тасманов! – шикнула недовольно девушка, поймав на себе умоляющий взгляд, ощущая, как сдается. – Поверить не могу, что женишься. Мне вот хрен, а ей… - заворчала.

- Так, вот не надо тут. Никаких чихов, фырков, шипений в ее сторону. Поняла? Моя невеста – сокровище. Хочет торт – будет торт. Двухъярусный, трёхъярусный, хоть в пять этажей, розовый в крапинку из молока божьих коровок, надоенного муравьями! – навис угрожающе, заставляя сглотнуть.

- Поняла, - закивала, затем вырвалась, приняв самое, что ни на есть приветливое выражение лица, одергивая зеленый пиджак. – Пойдемте, посмотрим варианты? В конце концов, что такое найти для молодожёнов одно местечко?  – сладко пропела, получив в ответ приветливую улыбку.

Платья Раисе тоже не нравились. То жмет, то колется, то в них толстая, то некрасивая. В одном из последних салонов, в окружении замученных подруг, разглядывала себя в зеркало, критично осматривая.

- А потом пошли в кафе, а там что? – возмущалась Рая, разглаживая легшие ровно юбки белого шелка.

- Тоже бывшая? – поинтересовалась Лана, зевнув.

- Вот именно! Официантка, а потом другая! И все глазки строят, улыбаются ему, смотрят так, словно ни кольца, ни меня не видят, - рычала, критично вертясь на месте.

- Ты сейчас опять накрутишь себя, снова тонус будет, - буркнула Кира. – Не знаю, что ты там за чудовище вынашиваешь, но уровень вредности у тебя зашкаливает. Весь день бурчишь. Мало ли чего там бывшие, на то они так и зовутся.

- Сказала баба, припоминающая мужу каждое восьмое марта всех его баб поименно, - скучающе разглядывая свой маникюр, заявила Кристина.

- Это для профилактики!

- Вот она тоже профилактирует, - хохотнула Алла, перелистывая журнальчик с моделями в платьях. – Зато Тасманов хоть завертелся, а то на первых парах не заставишь даже хоть какое-то участие к подготовке к свадьбе принять.

- Главное, чтобы не накосячил, - заявила Лана, а Раиса повернулась обратно к зеркалу, критично осматривая себя с ног до головы, мысленно мечтая о том, чтобы все прошло наконец гладко. Не может же череда неудачных встреч да проблем длиться почти месяц?

Если бы она только знала.

Ровно за день до свадьбы в одной из элитных квартир многоэтажного дома с охраняемым двором и парковкой, Ярослав Тасманов поддавался отчаянной панике. Он носился из угла в угол, переворачивал немногочисленные вещи, совсем недавно купленные подушки, свертки еще не развешанных штор и прочих приятных мелочей, создающих уют в доме. Пока его мать тяжело вздыхая, подбирала за сыном вещи, баба Варя гладила перепуганную Пусю, держа ту на руках – Тасманов метнулся к появившемуся в дверях Паше, схватив того за грудки.

- Аааа! Паша! Это катастрофа! Анархия! – Кенар, пыхтя, попытался отцепить Тасманова от своего пиджака, однако Ярослав только крепче сжал пальцы одной руки, второй тыча куда-то в сторону стола. Затем вдруг замер, успокоился и выдохнул:

- Кольца.

- Что «кольца»? – озадачился Канарейкин оглядываясь.

- Он их потерял, - отозвался вошедший в гостиную Сергей, качнув головой на умоляющий взор Ярика. – На кухне тоже нет.

- Ярик, вот я же говорила: убери коробочку в сейф! – возмутилась Инга, откладывая подушку, пока Тасманов сползая на пол, ерошил светлые волосы.

- Все, пипец. Рысенок из меня котлеты по-киевски сделает, - застонал страдальчески.

- Прекрати ныть, - рыкнул Паша, - ничего она не сделает.

- Сделает!

- Не сделает!

- Ну, может и сделает, - потянул Кенар, соглашаясь, ловя на себе возмущенный взгляд. – Что? Сам виноват, надо было спрятать сразу в сейф. Чего ты таскался с ними туда-сюда? До свадьбы 24 часа, где мы сейчас такое же найдем? Где оно было хоть?

- Здесь, - махнул рукой Тасманов в сторону журнального столика. – Вчера оставил тут, Рысенок мороженное банановое попросила, хотел потом убрать, а дальше не помню, - задумался.

- Не Пуся же их съела, в конце концов! – возмутилась баба Варя, а все взоры резко обратились в сторону беленького шпица. Недолго думая, Пуся обиженная до глубины души такими мыслями, выдала:

- Гав!

- Не-е, - потянул Сергей задумчиво, - не коробочку же она с ними сожрала, верно?

- Ой, все, - схватился за грудь Ярик со стоном. – Ща помру.

- Так, Ярик, а где твой костюм? – послышался голос его матери откуда-то издали. Мужчины переглянулись, баба Варя фыркнула, а Пуся спущенная на пол, в ворчании закрыла лапой глаза, когда Тасманов медленно произнес:

- Я его вчера испачкал, отдал в химчистку к знакомой и там были кольца… - выдохнул в ужасе осознавая, что натворил. Через секунду уже подорвался, бросаясь на выход, успев схватить Пашу за руку, и таща за собой, не обращая внимания на его возмущение. Инга озадаченно наклонила голову набок, затем вздохнула, опустившись на корточки и погладив по холке подобравшегося к ней шпица.

- Что за неугомонный ребенок, - невольно улыбнулась.

- Катя, кольца.

- Какие кольца?

- Обручальные. В кармане пиджака в синей бархатной коробочке! – прорычал Ярослав, опираясь о стойку. За спиной рыжеволосой грудастой девицы, надувшей розовый пузырь жвачки, стояла стойка с развешанными костюмами. То и дело она стреляла глазами в сторону Паши, затем Ярослава, наклонившись так, что в вырезе ее формы, расстегнутой на пару лишних пуговиц, мелькнули нехилые объёмы.