Кэтрин Коин - Знак Бесконечности

— Хорошо ты его разукрасил, — произносит Алла, — ему идет.

Ее комментарий сопровождается легким смешком Егора.

— Мы поедем, — говорит он подруге, — вечером созвонимся.

— Хорошо, удачи.

— Пока, — прощаюсь с ней.

Выходим из здания агентства и садимся в машину. Я все еще не нахожу слов, чтобы хоть как-то прокомментировать происходящее. Не верю, что это происходит со мной. Поворачиваюсь к Егору, притягиваю к себе и накрываю его губы страстным поцелуем. Он сразу отвечает и тянет меня к себе так, что мне приходится перелезть через коробку передач и сесть к нему на колени, лицом к лицу с Егором. Снова сливаемся в поцелуе. Руки моего мужчины блуждают по моему телу, притягивая ближе к себе. Неосознанно у меня вырывается тихий стон, который еще больше раззадоривает Егора.

— Нам надо остановиться, пока мы не сделали это прямо у всех на глазах, — смеюсь я в миллиметре от его губ.

В ответ слышу недовольное мычание, и мы отстраняемся друг от друга. Пересаживаюсь обратно на свое место, и Егор сразу же накрывает мое колено своей рукой.

— Надо заехать в еще одно место. И можем ехать домой, — говорит он, целуя меня в щеку.

— Не могу дождаться, когда окажемся дома, — улыбаюсь ему.

Егор

После агентства, решаю заехать на ближайшую мойку и узнать насчет полировки машины. Нахожу ее через навигатор, и прокладываю маршрут. Мне нужно решить вопрос с клубом, но пока водительская дверь в таком состоянии, не хочу там показываться. Валера будет расстроен, если увидит, что его машину изуродовали.

Заехав на мойку, вижу вывеску, где перечислен весь спектр услуг. Покраска и полировка также входят в этот список. Выйдя из машины, подхожу к первому встречному работнику и узнаю, что можно сделать с дверью, чтобы не было видно царапин. Он внимательно осмотрел пострадавшую часть двери.

— Можно не красить, царапины не настолько глубокие, полировки с красящим средством хватит, — выносит вердикт.

— Хорошо, можно сейчас это сделать?

— Да, мастер сейчас свободен как раз.

— Сколько по времени это займет?

— Час-два, мастер точнее скажет. Заезжайте в бокс, — указывает направление.

Сажусь в машину и завожу двигатель.

— Договорился насчет полировки, — сообщаю Инне.

— Долго будут полировать?

— Сейчас узнаем. Может час, может два.

Заехав в бокс, оба выходим из машины. Договариваюсь с мастером. Он говорит, что это займет немного времени, и отправляет нас в комнату для посетителей. Зайдя внутрь, устраиваемся на большом просторном диване. На стене висит плазменный телевизор, а перед нами на маленьком столике разложены журналы. В углу стоит кофейный аппарат и вазон с мини-деревом.

— Хочешь кофе? — предлагаю Инне.

— Капучино с ванилью и два сахара, — улыбаясь, отвечает она.

Подхожу к аппарату и забрасываю деньги. Сначала делаю капучино для Инны, а потом эспрессо для себя. По телевизору показывают старый сериал «Все женщины ведьмы», и я готов оспорить это название. Потому что рядом со мной далеко не ведьма, максимум волшебница. Беру Инну за руку и прокручиваю на ее пальце кольцо, подаренное мной на ее день рождения. Мне нравится, что она его ни на секунду не снимает. Подношу ее руку к своим губам и целую. Встречаемся с ней взглядом, но никто не осмеливается что-либо сказать, дабы не разрушить момент. Немного наклоняюсь и накрываю ее губы своими, дарю легкий поцелуй, но при этом вкладываю в него все свои нежные чувства.

— Тут камера, — прерывая поцелуй, но не отстраняясь, ставит меня в известность Инна.

— Мне все равно, пусть смотрят и завидуют тому, что у меня такая девушка.

Ее лицо озаряет улыбка. Она еще раз меня целует и отстраняется, переводя взгляд на экран телевизора.

— Мне всегда нравилась Алиса Милано и Холли Мэри Комбс, — рассказывает Инна.

— Это которые? Пайпер, Пэйдж, Прю или Фиби?

Моя осведомленность ее явно удивила, судя по широко раскрытым глазам.

— Порой было нечего смотреть по телевизору, — пожимаю плечами.

— Ты не перестаешь меня удивлять, — уголки ее губ растягиваются в улыбке.

Спустя час, в комнату заглядывает мастер, который полировал машину и сообщает, что работа окончена. Выходим из комнаты для посетителей и проходим в бокс. Полировка выполнена на «отлично», следов от повреждений совершенно не видно. Довольный выполненной работой, я оставляю даже немного больше денег, чем следовало бы.

Следующим пунктом назначения стал клуб. В такое время он еще закрыт, поэтому заезжаю со стороны запасных дверей. Там нас встречает охранник, приветствует и пропускает внутрь. На вид ему лет 35–40. Сразу заметно, что занимается в качалке. В общем, идеальный секьюрити в ночном клубе.

— Валерий Константинович уже на месте? — спрашиваю у него.

— Да, недавно приехал.

Проходим вместе с Инной через коридор, мимо служебных помещений и поворачиваем за угол, где находятся кабинеты бухгалтера, моего заместителя и, собственно, мой кабинет. Стучу в дверь помощника и вхожу после приглашения.

— Здравствуй, — приветствую его, войдя в кабинет.

— О! Привет! Наконец-то ты появился, я уже не знал, что делать…

Замечает за моей спиной Инну и протягивает ей руку.

— Валерий, — улыбается ей.

— Инесса, — отвечает ему рукопожатием.

— Что случилось? — возвращаю его внимание к себе.

— Приходили люди, представились судебными исполнителями. Сказали, что по решению суда клуб передается какой-то компании, якобы за долги.

— Какие долги?

— Я без понятия, — разводит руками, — я ничего не занимал, так что я не при делах.

— Так и я тоже ни в какие долги не влезал. Они оставили какие-нибудь контакты или решение суда?

— Помахали бумажкой, вломились в твой кабинет, все там переворошили, вышли с документами и опечатали дверь.

— Чёрт! — сажусь на диван и обхватываю голову руками.

— Когда это было? — поднимаю голову и смотрю на растерянного Валеру.

— Да буквально час назад, — нервно отвечает он.

Инна садится рядом со мной и сжимает мою руку в знак поддержки.

— Вы не запомнили, какой суд вынес такое решение?

— К сожалению, нет, потому что он не местный был.

— Всё понятно, — поднимаюсь с дивана, — рейдерский захват.

— Похоже на то, — соглашается Валера, — что делать теперь будем? Сегодня клуб уже не откроется.

— Что-нибудь придумаю.

— Может позвонить следователю? — предлагает Инна.

— Боюсь, он не поможет. Лучше Денису звони. Посмотрим, какой выход он предложит.

Инна набрала номер Дениса, и когда он ответил, стала описывать случившееся. После этого внимательно слушала, что он ей рассказывает. По ее склоненной голове и хмурому виду стало понятно, что ничего хорошего она не услышала. Закончив разговор, Инна подняла на меня взгляд полный печали.

— Денис сказал, что если они забрали документы, то уже ничего сделать нельзя. Скорее всего, у клуба уже новый владелец.

Инесса

Егор ни слова не проронил с того момента, как мы вышли из клуба. Поставив машину в гараж к бабушке Аллы, он молча взял меня за руку и повел в сторону дома, даже не отреагировав, когда старушка предложила зайти на чай.

— Извините, он не в настроении, — объясняю ей, — в следующий раз обязательно зайдем.

Придя домой, Егор так же, не сказав никому ни слова, скрылся в спальне. Таким подавленным я его еще не видела. Ума ни приложу, как мне его поддержать и вытянуть из этого состояния. Рассказав все в общих чертах Николаю Федоровичу, спустя полчаса я решаю все-таки зайти в спальню и попытаться поговорить с Егором.

— Проходи, — отвечает Егор, когда я стучу в дверь.

Зайдя в комнату, вижу его, сидящего на углу кровати. Локти поставил на колени и скрестил пальцы рук, подперев ими подбородок. Его вид совершенно меня не радует: усталый взгляд, полный грусти и отчаяния. Это неудивительно, учитывая, сколько всего ему пришлось пережить за такой короткий промежуток времени.

— Ты как? — спрашиваю у него, прикрывая за собой дверь.

— Даже не знаю, как описать все, что я чувствую, — с усталостью в голосе, отвечает Егор.

Опускаюсь рядом с ним на кровать, беру за руку и прислоняю голову к его плечу.

— Я позвонил Марине, она попытается выяснить, кому достался клуб.

— Я уверена, что она что-нибудь придумает, — пытаюсь подбодрить его.

— Клуб все равно уже не вернуть, — с раздражением отвечает Егор, — я чуть-чуть не успел, хотел переписать его на Аллу. Хотя даже если бы она была владельцем, они все равно бы его таким же образом отжали.

Не нахожу слов, чтобы хоть как-то его подбодрить и успокоить. Хотя вряд ли можно успокоить человека, которого только что лишили крупного состояния.

Утыкаюсь носом ему в шею, поднимаюсь к уху и нежно касаюсь губами мочки уха. Егор, сразу же повернув голову, встречается со мной губами. К нам тут же возвращается вся страсть, с которой целовались в машине, только теперь ее дополняет еще и отчаяние. Он толкает меня на кровать и опускается сверху. Его руки мгновенно оказываются под моей футболкой и ложатся на грудь. Стягиваю с него рубашку и отбрасываю в сторону. То же самое он проделывает с моей футболкой, после чего мы помогаем друг другу снять джинсы.

Оставшись в одном нижнем белье, мы снова сливаемся в страстном поцелуе, словно ищем в нем спасения и утешения. Пропустив руки мне под спину, Егор расстегивает лифчик и отправляет его к остальным вещам на пол. Единственным препятствием между нашими разгоряченными телами остались трусы, которые Егор ловко стянул, после чего резким движением раздвинул мои ноги и вошел в меня. С трудом заглушив стон, я обнимаю его и впиваюсь в спину ногтями при каждом резко толчке. От былой нежности не осталось и следа. Только жесткость, страсть и дикость.

Я полностью отдаюсь моменту, отпуская мысли далеко от себя. Сейчас есть только он и я. С каждой секундой Егор становится все резче и быстрее. Чтобы хоть как-то заглушить всхлипы и крики, которые вырываются из моего горла, впиваюсь зубами в его плечо. Не знаю, сколько еще это продлится, но надеюсь, что это поможет ему выпустить пар и расслабиться.

Еще несколько глубоких толчков — и Егор замер. Из его рта вырвался тихий гортанный стон. Наконец, мы оба достигли высшей точки наслаждения. Опустившись рядом со мной, он взял меня за руку и переплел пальцы. От учащенного дыхания наша грудь синхронно поднималась и опускалась.

Внезапно я почувствовала себя опустошенной, как будто меня только что использовали ужасным образом. Это было странно. Но разве не этого я добивалась? Чтобы Егор успокоился, выпустил пар и расслабился.

Некоторое время мы молча лежим, восстанавливая дыхание. Надеюсь, в тот момент, когда я давала Егору разрядку, Николай Федорович с Игорем были на улице и не слышали звуки происходящего.

— Знаешь, в последнее время я чаще начал задуматься, за что на меня свалились все эти проблемы, — наконец заговорил Егор, — что я сделал не так и кому перешел дорогу. Ведь просто так ничего не бывает. Анализирую все происходящее и пытаюсь вспомнить, когда это началось.

— После встречи со мной? — понимаю, к чему он клонит.

— Да. И я не понимаю, почему так получилось. Это злой рок или испытание судьбы?

— Думаешь, если бы мы не встретились, всего этого бы не произошло? — чувствую подступающую горечь обиды.

— Я не знаю, — тяжело вздыхает и продолжает смотреть в потолок.

На глаза наворачиваются слезы, но я продолжаю лежать рядом с ним и ждать, что еще он скажет. Но больше он ничего не говорит, и мне становится больно от того, что человек, которого я люблю, винит меня в своих бедах. Хоть он и не говорит об этом прямо, но не сложно догадаться, что он именно это и имеет в виду.

Поднимаюсь с кровати, подбираю с пола одежду и натягиваю ее на себя.

— Куда ты? — наконец спрашивает Егор, переводя на меня взгляд.

— Ухожу.

Достаю из шкафа вещи и, свернув все сразу, запихиваю в сумку. Поднимаю с пола свой телефон, выпавший из кармана джинсов, когда Егор с меня их снимал. Увидев, что я собрала вещи, Егор подскочил с кровати и схватил меня за руку, когда я уже собралась выйти из комнаты.

— Что ты делаешь? — испуганно смотрит то на меня, то на сумку.

— Я же сказала, ухожу. Я не хочу быть причиной всех твоих бед. Если они пришли вместе со мной, то и уйти должны тоже вместе со мной. Разве ты не об этом только что говорил? — еле сдерживаюсь, чтобы не заплакать.

— Чёрт! Не уходи! Я не виню тебя ни в чем, я просто думал, почему это происходит, ведь я никому ничего не сделал! Прости меня, ладно?