Прервав ее, Аймир сказала, что она и Дэн уже собирались выехать. Есть рейс на десять часов, они будут в Лондоне к ленчу, и ни при каких обстоятельствах Эран — не рожать, пока они не прибудут!

Эран засмеялась.

Митчеллы прибыли через четыре часа. Эран сидела в кровати больницы, говоря с Холли и оглядываясь с опасением, хотя и ликовала.

— О, я так рада, что вы здесь! Но вам не следовало так спешить, доктор Крофтон говорит, что не придется ждать долго. Сегодня вечером рожу, — сказала Эран.

Взволнованный и очень возбужденный, Дэн побежал искать Крофтона и был просто потрясен, когда ему сказали, что тот ушел завтракать.

— Завтракает! Как может он завтракать, его обязанность быть здесь с этой молодой девочкой, как можно есть в такой момент?! — закричал Дэн.

Ничто не убедило бы Дэна, что все под контролем; впервые его обычное спокойствие полностью пропало, он побежал покупать цветы, возвратился, чтобы поговорить с доктором Крофтоном, вышел снова за шампанским и возвратился с огромным игрушечным мишкой вместо него. Аймир и Холли смеялись, видя, как он носился туда-сюда, но Эран была глубоко тронута его беспокойством. В итоге Дэна отправили в ближайший паб вместе с Уолтером.

Но вернулись они задолго до того, как Эран забрали в палату. Она сжимала руку Аймир, испуганно глядя на медицинские халаты. Аймир также была встревожена, но старалась говорить тихо и спокойно.

Аймир про себя молилась, чтоб доктор Крофтон оказался прав и все прошло бы гладко и без осложнений. Эран глубоко дышала, вся дрожа, ее волосы были влажными, взгляд испуганным, но она пробовала делать то, что медсестры говорили ей, и помнить о технике дыхания.

— Вот так, постарайся расслабиться… — говорили сестры.

Но она была напряжена и в первый час, и во второй, и затем в третий — Господи, когда же все закончится?!

Эран боролась, она делала все, что нужно ребенку. После четырех часов мучений Эран была истощена, после пяти — уже и бригада врачей была истощена. И затем все вдруг случилось — сразу.

Аймир знала, что никогда не забудет выражения лица Эран: ее ребенок вошел в мир и закричал. Это был маленький темнокожий ребенок с совершенными чертами лица, и он завопил снова, когда Эран взяла его на руки. Нежно она провела рукой по его личику, ее глаза смотрели на ребенка с удивлением и восхищением.

— Это оперный певец! — прошептала она.

Аймир засмеялась:

— Это девочка, Эран. У нас маленькая девочка!

Эран не могла найти слов, чтоб описать, что она почувствовала по отношению к дочери Бена. В течение долгих часов она гладила своего ребенка, касаясь крошечных пальчиков, целуя мягкую ароматную кожу с любовью и гордостью.

— Разве она не прекрасна? — восклицала Эран.

Дэн и Аймир подумали, что они оба были очень красивы — и мать, и ребенок. Они отдыхали рядом после мук рождения. Эран порозовела, боль ее прекратилась. Завернутая в белое одеяло, ее маленькая девочка спала, ее розовый ротик слегка открылся, изогнутый, как будто в улыбке. Люлька стояла возле кровати Эран, но мать не оставляла дочь ни на секунду.

— Посмотри, Аймир, такие длинные ресницы! И у нее ямочки, о, посмотри как она открывает глаза! — шепнула Эран.

Ребенок зашевелился, но потом вновь уснул. Да, у девочки были карие глаза, черные ресницы и ямочки; она была красива — она была дочерью Бена. Все это осознавали, но никто не решался сказать об этом вслух. Дэн осторожно дотронулся до ребенка.

— Мой Бог, она так совершенна, так великолепна! Как ты ее назовешь? — спросил он.

Эран сияла:

— Рианна!

— Рианна? Это по-ирландски, по-уэльски или по-шотландски? — спросил Дэн.

— Это кельтское имя. Это означает «маленькая дева», — сказала Эран.

Дэн пристально поглядел на младенца.

— Хорошо, Рианна, ты поздороваешься со мной? — спросил он.

Улыбнувшись, Дэн нежно взял ребенка на руки.

— Она такая легкая! Как пушинка! — удивился он.

— Она весит шесть фунтов и пять унций. Но это стоило трудов… о Дэн, многие люди не знают, что они упустили в жизни! Рождение ребенка — просто невероятный опыт, я просто не могу передать вам, как я счастлива! — сказала Эран со счастливой улыбкой.

Но об этом не стоило и говорить: Эран сияла от счастья, это был самый важный момент ее жизни. В течение нескольких моментов Дэн не говорил ничего, пока он не почувствовал почти физически ощутимую душевную боль Аймир, и тогда он вручил ребенка ей. Рианна прижалась к плечу Аймир, и глаза Аймир засветились, а руки задрожали.

— О Рианна! Мы так долго ждали тебя! — воскликнула она.

Аймир говорила шепотом, уткнувшись лицом в прекрасные темные волосы, поглаживая и прижимая к себе ребенка, в то время как Эран наблюдала за ней. Ее дочь была в ласковых руках, в самых безопасных, любящих руках.


События последних дней обсуждались в деталях; но Дэн и Аймир хотели обсуждать все вновь и вновь, чтобы убедиться, что Эран спокойна. Сидя в кресле с ребенком, Эран утверждала, что она уверена в том, что все будет хорошо.

— Я не думала ни о чем другом начиная с Рождества. Я одна, я безработная, я оказываюсь перед необходимостью искать работу. Вы счастливо женаты, вас двое, вы зрелые, и вы можете заботиться о малышке намного лучше, чем я. Вы сможете дать ей надлежащее воспитание в маленькой безопасной деревне у моря, в стране, где не бывает массовых убийств. — Эран перевела дыхание. — Ханнак похожа на бабушку, у девочки будет собака, пони, много друзей ее возраста. И теперь, когда ты оставляешь работу, Аймир, Рианна будет иметь то, в чем она нуждается больше всего, — мать, которая не будет уставать играть с нею, читать ей, все объяснять ей, учить ее. Я знаю, что ты будешь замечательной матерью и будешь любить ее каждой клеточкой своего тела, как я ее люблю… — Эран говорила спокойно, очень спокойно, и Аймир знала, что это сражение будет ею выиграно.

— Что, если ты передумаешь, Эран? Что, если ты захочешь ее вернуть, поняв, что эта жертва слишком велика? — спросила Аймир.

— Аймир, я хочу быть с ней каждый день! Но я никогда не заберу ее. Все, о чем я прошу, чтобы ты и Дэн посвятили себя ей, дали Рианне безопасное счастливое детство и позволили мне видеть ее так часто, как я могу, — сказала Эран.

— Не говоря ей, кто ты? — спросила Аймир.

— Не говоря ей ничего, пока она сама не спросит. Возможно, к тому времени она будет достаточно взрослой, чтобы понять… но она вырастет Рианной Рафтер, и вы будете ее родителями, — твердо сказала Эран.

Родители! Дэн и Аймир сидели вместе, держась за руки, неспособные поверить, что это случилось с ними. Но так случилось, и надо было сделать все, что в их руках, оказаться достойными всего этого. Отказ от работы был бы ужасен, Аймир знала, обучение детей было ничем по сравнению с воспитанием своего ребенка. Аймир хотела проводить каждый час с Рианной, она собиралась передать свою работу некому молодому дипломированному специалисту, который нуждался в работе больше, чем она. Доход Дэна был вполне надежен; если люди подумают, что Аймир сумасшедшая, ставя ребенка на первый план вместо карьеры, пусть так и думают. Этот ребенок был ее единственной надеждой на материнство — она ведь так отчаянно хотела быть матерью!

Но Дэн все еще волновался.

— Что, если Бен… — начал он.

Выражение лица Эран резко изменилось — так случалось всегда, когда в разговоре упоминали Бена.

— Бен в турне по Америке вместе с новой подругой. Он понятия не имеет, что у него родилась дочь. Если бы он знал, ему стало бы страшно, — сказала Эран.

— О Эран, как ты можешь знать это? — спросил Дэн.

— Я знаю. Только одна вещь имеет значение для Бена, и это — его музыка. Он брал бы на себя финансовую ответственность, но он никогда не вернется сюда, чтобы поселиться с нами, чтобы быть отцом. Он… он не созрел, Дэн. Он — замечательный человек во многих смыслах, но он — прежде всего музыкант. Беспокойный, непостоянный — и я уверена, что Рианна не удержала бы его внимания, — сказала Эран.

Они расслышали напряженность в ее голосе, надо было поставить точку.

— К чему это все приведет? — спросил Дэн.

Эран думала об этом.

— Хорошо, мы можем все оформить, если хочешь. Я предполагаю, что это не займет много времени. Но я предпочла бы думать об этом как о частном удочерении — без адвокатов или документов, потому что наше доверие и дружба являются самым важным. Вы будете постоянными опекунами Рианны, с моим полным согласием, и я хотела бы этого, если вы позволите, чтоб она была Рафтер, — сказала Эран.

Дэн вздохнул и решил обсудить все детали позже, но в этот момент Рианна начала плакать. Этот плач изменил настроение Дэна, и он заметил — то же самое произошло и с Аймир.

— Хорошо, Эран. Давай просто считать, что это — частное удочерение, взаимно согласованное с каждым, — согласился Дэн.

Эран кивнула в знак согласия, но ничего не ответила, она начала успокаивать ребенка. Ребенок плакал редко, но громко и беспричинно.

С тревогой Аймир взглянула на малышку.

— Может, она голодна? — предположила Аймир.

— Нет! Она только тренирует свои легкие. Ты что, херувимчик? Ты хочешь, чтобы мы прекратили говорить и обратили все внимание на тебя? — спросила Эран у малышки.

Это было именно то, чего требовала Рианна. Дэн это видел, и его сердце сжималось, когда он смотрел на девочку. И это было то, чего он хотел: маленькая девочка… все же она была так не похожа на Эран!

Манера плакать говорила о том, что Рианна Рафтер собиралась быть послушной. И Дэн не мог дождаться, когда он вновь сможет взять ее на руки.

— Но мы должны будем оформить кое-что в письменной форме, прежде чем ее можно будет крестить, Эран, — сказал Дэн.

— Я предполагаю, что придется… почему бы вам не встретиться с Томасом Алленом? Я уверена, что он может составить любой необходимый документ, и я подпишу его. Но, Дэн, я заинтересована не только в документах. Это все ты и Аймир… Я не хочу, чтобы вы брали ребенка только из жалости или симпатии. Я должна знать, что вы действительно хотели ее. Нуждались в ней. То, что вы будете любить ее, даже когда она будет плакать, даже когда она будет сводить вас с ума, — сказала Эран. — Ты не будешь сводить их с ума, пышечка? Ты — ангел, но иногда ты будешь и маленьким дьяволом!

Дэн понимал уже сейчас, что малышка будет именно такой.

— Она, конечно, знает, как командовать аудиторией! — сказал Дэн.

Как будто поняв, что все внимание было обращено на нее, Рианна вздохнула и затихла.

— Да, Дэн. Я думаю, что ей надо будет уделять много внимания. Вы дадите это все ей, не так ли? — спросила Эран.

— Да, Эран, — кивнул Дэн.

— Я уверена в этом, Дэн. Если бы я была в Ирландии, если бы мои сестры были рядом, если бы моя мать могла быть рядом… но я здесь, в Лондоне, Бен ушел, и у меня нет выбора! Рианна должна иметь реальный дом и семью, и она будет иметь это — с вами, — сказала Эран.

Да. Дэн понимал, что Эран все решила. Для их общей пользы и для пользы своей жены он брал этого ребенка.

— Но как ты справишься, когда… когда мы уедем? Что ты будешь делать? — спросил Дэн.

Эран посмотрела на него с тоской, ее глаза, темные как графит, казались очень взрослыми.

— Я тоже буду расти и взрослеть, Дэн. Я найду работу, забуду Бена Хейли и верну свою жизнь под контроль разума, — тихо сказала Эран.

Эран говорила настойчиво, и в этот момент кое-что изменилось: исчезла застенчивая девочка, которую Дэн так любил. Теперь единственным ребенком в комнате была Рианна, чей отец забрал последнюю каплю девичества Эран — все ее иллюзии и всю любовь. Ту любовь, которая не повторится никогда.

Но Бен был очень молод. Слишком молод, чтобы знать всему цену. И никто не мог бы обвинить Бена. Дэн посмотрел на Рианну.

— Есть что-нибудь, что ты хотела бы дать ей, Эран? Любой маленький сувенир, чтобы взять с собой в Ирландию? — спросил он.

Эран покачала головой. Единственная вещь, которую она хотела бы дать своему ребенку, — безопасность. Дом, настоящую семью. Но у Эран этого не было.

Сняв с шеи серебряную цепочку, Эран протянула ее Дэну.

— Вы дадите ей это? Когда она подрастет? — спросила она.

— Конечно, — кивнул Дэн.

— И возможно, ей нужны будут уроки музыки, — добавила Эран.

— Мы дадим ей все, что сможем, — пообещал Дэн.

Наступила тишина. И было слышно, как бьются их сердца.

Эран знала, что ее дочь будет иметь все. Но что она сама будет иметь? Без Рианны, без Бена, что было оставлено Эран?

Ничего — только печаль и исчезающая память о потерянной любви. Всем сердцем Эран хотела этого ребенка, хотела дать ему жизнь. Но это оказалось слишком тяжелым для нее. Она не могла бы вырастить ребенка. Она медленно поднялась.