Лейла Мичем - Знак розы

— Был. Он служил на базе военно-воздушных сил «Риз» неподалеку от Лаббока. Мы познакомились на обочине дороги, когда у меня кончился бензин.

Матт приподнял бровь, выражая удивление.

— Кончился бензин? У такой рассудительной девушки, как ты?

— Кто-то слил у меня из бака все топливо, до последней капли. Ты не представляешь, каким привлекательным выглядит пилот ВВС США, особенно если на него смотрит девушка, застрявшая в одиночестве на пустынном шоссе в десять часов вечера.

— А что ты делала на пустынном шоссе в такое время? Или, точнее, что делал там он?

— Я возвращалась с полей. У нас был долгий день, самый разгар сбора урожая. Так что на счетчик бензина в то утро я даже не посмотрела. А он поехал прокатиться. Его друг по эскадрилье разбился во время тренировочного полета. Мой новый знакомый подвез меня до заправки. Я купила канистру, и он отвез меня обратно к моей машине.

— А потом он поехал за тобой до дома.

Рэйчел кивнула.

— Он поехал за мной до дома. — Она комкала в руке носовой платок. — Но у нас ничего не вышло. Я - женщина земли, а он - мужчина неба. Ладно, а как насчет тебя? Помнится, я слышала, как одна красотка из Сан-Франциско едва не довела тебя до алтаря.

— Еще один яркий пример непримиримых противоречий.

— Вот как.

Его ровный, ничего не выражающий тон не способствовал дальнейшим расспросам на эту тему, словно Матт до сих пор не смог забыть девушку, на которой так и не женился. Должно быть, противоречия и впрямьоказались непримиримыми, если она позволила Матту уйти.

— Кстати, вот твой платок, — спохватилась Рэйчел.

— Оставь его себе. Он может понадобиться тебе, прежде чем мы закончим.

Они подъехали к небольшому кафе рядом с отелем «Холидей», стоявшим на трассе федерального значения. Матт объяснил свой выбор тем, что это было единственное место, где они могли пообедать без помех, оставаясь неузнанными.

— Иначе все посетители посчитали бы своим долгом подойти к нашему столику, дабы выразить свои соболезнования.

— Один из недостатков жизни в маленьком городе, — сказала Рэйчел, — но, должна признаться, именно за это я и люблю его... за ощущение, что все друг друга знают и плывут в одной лодке. Ты рад, что вернулся?

Ей рассказывали, что его дед отошел от дел и Матт стал президентом компании.

Матт внимательно изучал меню.

— Теперь еще больше, чем прежде.

Рэйчел почувствовала, как у нее заалели щеки. Она давно не испытывала ничего подобного.

— Может, мы поговорим до того, как сделаем заказ? — предложила она.

Матт послушно отложил в сторону меню.

— Пока только кофе, — сказал он официантке.

Когда та отошла от их столика, Рэйчел сказала:

— О'кей, выкладывай. Что заставляет тебя подозревать, будто тетя Мэри и твой дед были больше, чем друзьями?

— Держись крепче, чтобы не упасть со стула, — предупредил он и принялся описывать растерянность Мэри во дворе здания суда, когда она приняла его за деда. — В ее голосе и в том, как она протянула ко мне руки, было что-то бесконечно печальное, — закончил он свой рассказ. — У меня едва не разорвалось сердце от жалости.

— Она действительно сказала: «Перси, любовь моя»?

— Это были ее слова. А когда я рассказал об этом деду, он признался, что питал к ней такие же чувства - любил ее с самого рождения.

Рэйчел, изумленная до глубины души, медленно откинулась на спинку стула. А она-то даже не подозревала о том, что между тетей Мэри и Перси что-то было.

— Тогда почему, ради всего святого, они не поженились?

Матт поднес чашку с кофе к губам - чтобы обдумать ответ, решила Рэйчел. Сделав глоток и аккуратно поставив чашку на стол, он ответил:

— Случился Сомерсет. Так, во всяком случае, сказал мне дед.

Перед глазами Рэйчел вдруг встала сцена из недавнего прошлого. Она сидела с тетей Мэри в доме Ледбеттера и только что закончила рассказывать о своем окончательном разрыве со Стивом Скарборо. Ей было двадцать пять. Тетя Мэри выслушала ее с обескураживающим спокойствием, и ее зеленые глаза подернулись задумчивой дымкой. Наконец она заговорила:

— Думаю, ты делаешь ошибку, о которой когда-нибудь горько пожалеешь, Рэйчел. Нет такого долга, ради которого стоило бы бросить любимого человека.

Рэйчел выслушала ее, отказываясь верить своим ушам. Она-то рассчитывала, что тетя Мэри с одобрением отнесется к ее решению. Стив не желал иметь ничего общего с земледелием. Он был сыном фермера из Канзаса, который выращивал пшеницу, и потому слишком хорошо представлял себе, какой неблагодарной бывает земля и какие жестокие требования она выдвигает. Но что могла знать об этом тетя Мэри? Дядя Олли всегда поддерживал ее. Ей никогда не приходилось выбирать между тем, чем она занималась, и любимым человеком. Рэйчел вдруг подобралась и заявила:

— В море водится и другая рыба, тетя Мэри. Найдется такой человек, который поймет, что у меня есть долг, есть обязанности и что я - это то, что я делаю. — Она слабо улыбнулась. — Может быть, мне повезет и я встречу своего Олли ДюМонта.

— Но ты никогда не встретишь второго Стива Скарборо.

Матт сказал:

—Рэйчел?

Девушка тряхнула головой и вернулась в настоящее.

— Твой дедушка объяснил... что он имел в виду?

— Нет. Это все, что мне удалось из него вытащить, но, полагаю, речь идет об очередных непримиримых разногласиях. В какой-то момент моя бабушка узнала об их отношениях. Мне представляется, именно в этом и кроется причина того, почему они столько лет живут раздельно.

Официантка вернулась, чтобы принять их заказ, нацелив острие карандаша в блокнот и многозначительно глядя на Рэйчел, которая хранила молчание, так и не придя в себя.

— Принесите нам ваш фирменный ленч, — попросил Матт и, когда официантка ушла, накрыл руку Рэйчел своей. — Я понимаю, для тебя это стало сюрпризом, но Мэри вышла замуж за достойного человека. Никто не мог любить ее сильнее, даже мой дед.

Рэйчел медленно проговорила:

— Тетя Мэри всегда казалась счастливой.

— Она была спокойна. А это не одно и то же. Вы с матерью помирились?

Вопрос вывел Рэйчел из оцепенения.

— Нет. Нам это не удалось. — Приятно удивленная, она спросила: — Ты до сих пор помнишь, в чем я призналась тебе в беседке?

— До последнего слова. И мне жаль, что с тех пор ничего не изменилось.

— Когда дело дошло до окончательного выбора, я не смогла отказаться от своего призвания.

— Ты сожалеешь об этом?

— Разумеется, но я сожалела бы еще сильнее, если бы не настояла на своем.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

Восхищенно качая головой, Матт заметил:

— Твоя уверенность меня радует. Ты счастливый человек.

— Только в этом. Чему ты улыбаешься?

Он поднес к губам чашку с кофе.

— Семейному чувству юмора. Недавно кое-кто напомнил мне поговорку о яблоне и яблоках.

В похоронном бюро Рэйчел ощущала присутствие Матта, как попутный ветер в спину. Наступил тяжелый момент, когда ей пришлось увидеть двоюродную бабушку мертвой. Мэри лежала, накрытая простыней, ее лицо являло собой маску холодной античной красоты, и на бледной коже выделялись ресницы, «вдовий мысок» и фамильная ямочка Толиверов на подбородке.

— Вы... еще ничего с ней не делали? — спросил Матт владельца похоронного бюро, одной рукой крепко держа Рэйчел за талию.

— Мы ожидали платье, — ответил тот.

Позже, во время встреч с распорядителем похорон, директором цветочного магазина и священником, сдержанные манеры и негромкий голос Матта помогли Рэйчел справиться с эмоциями при выборе гроба, цветов и порядка ведения службы. Наконец, когда все запланированные встречи состоялись, он спросил:

— Что дальше? — Они сидели в «рейндж-ровере» на парковке у Первой методистской церкви. Он положил руку на подголовник ее сиденья, и она чувствовала, как ему хочется коснуться ее волос. — Ты наверняка смертельно устала. Я отвезу тебя домой.

Она расслышала в его голосе сожаление.

— Который час?

Матт бросил взгляд на наручные часы.

— Четыре.

— Еще рано, — заметила Рэйчел.

— Ну, так куда я могу отвезти тебя?

— В Сомерсет.

Вернувшись в Уорик-холл, Матт с облегчением застал деда в библиотеке. Тот выглядел отдохнувшим и был одет в спортивную рубашку цвета слоновой кости и безукоризненно отутюженные слаксы. Он смешивал скотч с водой.

— Присоединишься? — поинтересовался Перси, когда Матт вошел в библиотеку.

— Мне уже достаточно.

Перси окинул внука взглядом школьного учителя.

— О Боже, — пробормотал он и взял еще один высокий стакан. — Я боялся, что это случится. Ты без ума от Рэйчел Толивер. Сасси сказала, что видела тебя вместе с ней, когда приходила звать вас к ужину.

— Я не просто без ума, дед. Я не испытывал ничего подобного с тех пор, как... в общем, никогда.

Даже с Сесиль, подумал Матт. Он расстался с Рэйчел пять минут назад и уже скучал по ней. Он высадил ее возле особняка Толиверов, на мгновение испугавшись, что лишится ее навсегда. Он смотрел, как она поднимается по ступенькам, и его сердце замирало от страха, что вот сейчас она возьмет и исчезнет у него на глазах. На веранде Рэйчел обернулась и улыбнулась ему.

— До скорой встречи, — одними губами прошептала она, и он вдруг подумал: «До конца моей жизни, надеюсь».

—Я не могу объяснить этого, — заявил Матт, с размаху опускаясь в высокое кожаное кресло у массивного камина. — Я ничего не понимаю, но мне это и не нужно. У меня такое чувство, будто мы знакомы всю жизнь и лишь ждали подходящего момента, чтобы понять, что должны быть вместе.

Перси протянул внуку стакан.

— Ты уверен, что это не просто влечение? Рэйчел очень красива и в каком-то смысле вы действительнознали друг друга всю жизнь.

— Не оскорбляй мой опыт, дед. Я влюблялся достаточно часто, чтобы распознать разницу между влечением и настоящим чувством.

— И ты полагаешь, что она чувствует то же самое?

— Разве что я разучился расшифровывать сигналы.

Матт перенесся мыслями на час назад, когда они стояли на крыльце дома Ледбеттера, глядя на распускающийся Сомерсет. На растениях уже появились цветы - мускатная тыква, пояснила Рэйчел, с нее все и началось. Матт видел, как усталость и печаль на ее лице сменяются тихой радостью, как будто она вышла из тьмы на свет... Ева, глядящая на свой Эдем. Матт подошел поближе, чтобы взглянуть на плантацию поверх ее плеча, и на какой-то сюрреалистический миг ему показалось, что он - Адам и во всем мире нет никого, кроме них двоих.

— Какая красота, — прошептал он. — Я могу понять, почему ты так любишь ее.

— В самом деле? — Рэйчел повернулась к нему, и в ее глазах вспыхнуло восторженное удивление. У нее были очень красивые глаза, отражающие зелень земли, которую она любила. — Рада слышать.

И теперь, видя скептическое выражение на лице Перси, Матт поинтересовался:

— Чего ты боишься, дед? Или твои опасения вызваны тем, что у тебя с Мэри не сложилось?

Перси медленно опустился в мягкое кресло и негромко ответил:

— Потому что Рэйчел - настоящая Толивер, сынок.

— И что именно это должно означать?

— Это означает, что она склонна ставить землю на первое место, превыше мужа, дома и семьи.

— Это и есть то, что разлучило тебя с Мэри? То, что ты имел в виду, когда говорил: «Случился Сомерсет»? Она предпочла тебе Сомерсет?

— Таков был итог. К тому времени, когда мы поняли, какими идиотами были, стало слишком поздно. Пойми меня правильно. Я восхищаюсь этой девочкой. Мне ничего так не хочется, как увидеть, что вы с Рэйчел заканчиваете то, что мы начали с Мэри, но она, похоже, идет тем же путем, который выбрала ее бабушка.

— И почему это так плохо?

— Потому что она руководствуется долгом.

— Ты имеешь в виду пилота, которому она дала отставку из-за того, что не хотела отказаться от всего, что любила, дабы последовать за ним, не так ли? — Матт почувствовал, как зазвенел его голос от обиды за Рэйчел. — Она приняла правильное решение, вне зависимости от того, насколько дорог был ей тот парень.

На лице Перси по-прежнему читалось сомнение.

— И все это ты узнал за один день?

— Я всегда это знал.

Перси выразительно приподнял брови, глядя на внука поверх стакана, но не стал развивать эту мысль.