Мы осмотрели город, который раскинулся по обе стороны реки Брисбен. Посетили бухту Моретон и склоны гор Тейлора, на которых были построены городские дома. Наш проводник рассказывал нам о том, что в начале столетия это место было колонией каторжников, но мы все слушали его невнимательно.

В тот вечер, лежа в своих койках, мы с Герти долго разговаривали. Мы совсем не устали — а если и устали, то все равно у нас не было желания спать.

— Здесь все будет по-другому, — говорила Герти. — Наверно, мне придется ходить в школу. Так скучно быть ребенком!

Я согласилась.

— Забавно, — продолжала Герти. — Все это время мы общались каждый день, а когда приедем в Сидней, то попрощаемся и, возможно, больше никогда друг друга не увидим.

— А может, еще увидим. Я могу приезжать в Сидней.

Герти немного помолчала.

— Прежде чем мы уедем, ты должна будешь дать мне свой адрес. Я не могу дать тебе свой, потому что у меня его пока нет. Я могу оставить только адрес места, где мы остановимся на время. Это что-то вроде пансиона, которым управляет подруга одной нашей знакомой. Она поселит нас там, пока мы не найдем подходящего участка для покупки.

— Я рада, что ты об этом подумала, — ответила я. — Мы будем писать друг другу. Это замечательно.

Мы помолчали, и нас немного утешала мысль, что мы не порвем связь с той частью нашей жизни, которую всегда будем вспоминать с удовольствием.


Через два дня мы должны были приплыть в Сидней. Тоби сказал, что корабль простоит в порту целую неделю и мы сможем поехать к Элси. Он мне объяснил, что часто так делал в подобной ситуации. Все пассажиры уедут, и прежде чем отправиться назад, мы должны будем погрузить других пассажиров. А потом в положенное время начнется наше путешествие обратно в Англию. Кораблю необходима эта стоянка, во время которой его тщательно осматривают и производят кое-какой ремонт.

— Тебе понравится Элси, — пообещал Тоби. — Она славная.

Я очень хотела увидеть Сидней. В своей красочной манере, Тоби многое поведал мне об этом городе. Моему отцу нравилось вспоминать о прошлом. Вечерами после ужина он сидел на палубе и рассказывал о том, как из Англии вышли корабли с каторжанами на борту.

— Представь мужчин и женщин, которых распихали по трюмам — совсем не похожим на уютную каюту, которую ты делила с Герти Форман на «Королеве морей», должен тебе сказать. Их выслали с родины, которую большинство из них никогда уже не увидят… в новую страну, и они даже не знали, в какую именно.

Я слушала и содрогалась. Я представляла людей, которых оторвали от родного дома… некоторые из них — почти дети… возможно, моего возраста… и они пытались вообразить, что с ними станет.

— Капитан Артур Филипс… Так звали человека, который доставил их сюда. Ты увидишь, его имя встречается то тут, то там в названиях улиц города. Сам же Сидней назван в честь одного из наших политиков. И его фамилию, Мак-Куари, ты тоже можешь встретить в городе. Он был губернатором Нового Южного Уэльса. Это был очень умный человек. И сделал много хорошего для колонии. Мак-Куари хотел, чтобы каторжане чувствовали себя не преступниками, изгнанными из родной страны, а колонистами, которые благоустраивают новые территории, чтобы на них жить. Именно он поощрял их исследовать новые земли. Это были времена, когда поселенцы нашли путь через Блу-Маунтин. До этого аборигены считали, что через эти горы невозможно переправиться, потому что там обитают злые духи, которые уничтожат любого, кто попытается пройти на другую сторону. Но колонисты сделали это… И что же там оказалось? Самые лучшие пастбища на земле!

— Расскажите мне еще о Блу-Маунтин, — попросила я.

— Они великолепны. Когда-нибудь мы туда поедем. Ты же не боишься духов, а?

Вот так Тоби рассказывал мне обо всем, и я загорелась желанием увидеть эти земли. Но в то же время моя радость смешивалась с печалью, потому что мне не хотелось расставаться с Герти.

Мы прибыли. Корабль стал каким-то незнакомым, чужим. Я попрощалась с Герти и ее семьей. Миссис Форман тепло обняла меня и сказала:

— Мы не потеряем друг друга, дорогая. Мы обязательно будем поддерживать связь.

Мистер Форман пожал мне руку, и Джимми довольно смущенно попрощался. Ему было немного стыдно после приключения в Суэце, когда Тоби так сурово отчитал его. Герти порывисто попрощалась со мной, и я поняла, что она глубоко переживает наше расставание. Все пассажиры покинули корабль.

Я ожидала, когда Тоби позовет меня в свою каюту, и тогда мы с ним покинем корабль — временно, конечно.

— Так иногда случается, — говорил он, — мы стоим в порту дольше, чем обычно, и я на день-два уезжаю к Элси. Это хоть какое-то разнообразие. Конечно, я все время езжу на корабль и обратно, но хорошо иногда пожить на твердой земле.

Итак, я ехала к Элси. До сих пор я нечасто о ней думала. Его жена! Они не могли поладить как супруги, но по-своему любили друг друга. Конечно, очень необычно, когда муж, который оставил жену, возвращается к ней время от времени и гостит в ее доме на правах старого друга. Но с другой стороны, Тоби — очень необычный человек.

Я обошла «Королеву морей», зашла в опустевшие общие каюты. Теперь, когда людей не было, они выглядели совсем иначе. Как сильно может измениться корабль! Я вышла на палубу и перегнулась через поручни, глядя на величественную панораму, открывшуюся передо мной. Я представила, что я — бедный каторжанин, которого выслали из родной страны.

Я подумала, как мне повезло. Меня могли отправить в приют. Но мой обожаемый отец никогда бы не позволил, чтобы со мной случилось что-нибудь плохое. И так будет всегда.

Дом Элси располагался на участке площадью около трех акров. Он был выстроен в старом колониальном стиле с платформой вокруг фасада и шестью ступенями, ведущими к крыльцу у центрального входа.

Мы как раз поднимались по ступеням, когда маленький смуглый человек выбежал из каких-то пристроек и закричал:

— Капитан! Капитан!

— Да это же Агло! Как поживаешь, Агло? Рад тебя видеть.

Человечек улыбаясь остановился перед Тоби. Они обменялись рукопожатием.

— Миссис ждет, мисс Мейбл старается. Все сверкает. Все ждут капитана.

— Я рад, — сказал Тоби. — Я бы очень расстроился, если бы они не навели лоск перед моим приездом.

Он повернулся ко мне, и тут дверь распахнулась и на крыльцо вышла женщина.

— Капитан! — воскликнула она, кидаясь к нему.

— Мейбл, Мейбл… рад тебя видеть. Это Кармел.

Он улыбался мне. Мейбл не успела заговорить, как из дома вышла еще одна женщина.

— О, наконец-то ты приехал, Тоби! — произнесла она. — Что тебя так задержало? Я видела, как твой корабль пришел рано утром.

— Долг, Элси. Что еще могло меня задержать?

Она расцеловала его в обе щеки.

— Это Кармел, — сказал Тоби.

Элси повернулась ко мне. Она была высокой. Рыжевато-каштановые, очень густые волосы были собраны в узел. Ярко-зеленые глаза блестели. А зубы казались особенно белыми на фоне загорелого лица. Чувствовалось, что она очень открытый человек. Я сразу поняла, что Элси из тех, кто всегда говорит то, что думает. И никаких уловок и уверток. Она мне сразу понравилась. Это был человек, которому можно доверять.

— Кармел, — повторила она. — Ну что ж. Я много о тебе слышала. И вот теперь ты здесь, в Сиднее. Как тебе путешествие?

Элси пожала мне руку и внимательно посмотрела в лицо. Я с опаской размышляла о том, что подумает женщина о дочери своего мужа и его любовницы, но потом решила, что Элси сама об этом скажет. Пока же не казалось, что она считает это чем-то странным.

— Жаль, что ты пробудешь всего неделю, — произнесла Элси. — За это время ты мало что успеешь увидеть. А тут есть на что посмотреть, уверяю тебя. Ну мы постараемся показать тебе как можно больше. Да что ж мы здесь стоим? Заходите, заходите. Полагаю, вы проголодались. Не думаю, что вас хорошо кормили на этой старой посудине.

Она бросила взгляд на Тоби, давая понять, что дразнит его. И он тут же откликнулся:

— О, нас кормили великолепно, правда, Кармел?

— О да, — ответила я. — Все было очень хорошо.

— Подожди, вот увидишь, что мы здесь для вас приготовили. Посмотришь, к концу недели тебе не захочется уезжать. Бьюсь об заклад!

Она взяла меня под руку и повела в дом. Я видела, что Тоби очень доволен приемом.

— Ты знаешь дорогу, Тоб, — сказала Элси. Странно было слышать такое обращение, но я должна была привыкнуть к тому, что Элси всегда сокращает имена. Она повернулась ко мне.

— Он всегда занимает одну и ту же комнату. Правда, это случается не так часто, как хотелось бы. Но мы должны довольствоваться тем, что выпадает на нашу долю, правда? Итак, дорогуша, идем, я покажу тебе, где ты будешь жить. Из твоего окна открывается прекрасный вид на гавань. Мы гордимся нашей гаванью. И хвастаемся, когда представляется такая возможность. Тоб, там у тебя в комнате почта. Письма из дома. Я их разобрала, но не начинай читать, нас уже ждет обед.

Тоби потянулся, посмотрел на небо, на дом и произнес:

— Как хорошо оказаться здесь!

— Я рада, что ты приехал, — ответила Элси. — Мы все рады, правда, Мейб?

— А то! — согласилась Мейбл.

— И Агло тоже.

Абориген улыбнулся.

— Агло хороший парень. Он не станет кочевать, когда приезжает капитан.

Агло покачал головой и усмехнулся.

Когда я позже спросила, что все это значит, Тоби объяснил мне, что аборигены хорошие работники, но не стоит забывать, что они не привыкли жить в домах, не привыкли, когда их держат взаперти, ограничивают их свободу. И время от времени у них появляется потребность «кочевать» — они бросают работу и уходят. Иногда они возвращаются, иногда — нет. Никогда не знаешь наверняка. Даже самым преданным может прийти в голову отправиться в дорогу.

— Ну заходите же, заходите! — повторила Элси.

Это, безусловно, был теплый прием. Я вспоминала, как миссис Марлин приветствовала леди Кромптон в тех редких случаях, когда та приезжала в Коммонвуд-Хаус. Как сильно это отличалось от приема Элси!

Моя комната оказалась большой и, как и говорила Элси, с прекрасным видом на гавань. Там стояли кровать, шкаф и умывальник, туалетный столик и несколько стульев. Пол был деревянный, на нем лежали коврики. В комнате имелось все необходимое, и мне сразу вспомнился Коммонвуд-Хаус. Там все было иначе.

Мне велели спуститься в столовую, как только я буду готова, и когда я открыла дверь, Тоби как раз выходил из своей комнаты.

— Все в порядке? — спросил он меня с волнением в голосе.

— Да, отлично.

— Я знал, что вы поладите с Элси. С ней все ладят.

— Кроме вас?

— О, это совсем другое. Мы прекрасно ладим, просто не смогли жить вместе. — Он взял меня за руку и слегка пожал ее. — Жаль, но так уж получилось, — добавил он. — Тебе здесь понравится. Тут много интересного. Элси с нетерпением ждала встречи с тобой. Идем, посмотришь на мою комнату.

Комната была такой же, как и моя — деревянный пол, коврики и необходимая мебель.

— Не очень-то похоже на Коммонвуд-Хаус, — заметил Тоби.

— Да… Я как раз об этом подумала.

— Атмосфера совсем другая. Никакой формальности. Все открыто и честно.

— Да, — согласилась я. — Я это ощущаю.

Он взъерошил мои волосы и поцеловал меня.

— Я же только что расчесалась! — воскликнула я.

— Ничего страшного. Элси не станет делать тебе замечаний.

Я осмотрелась.

— Тебя ждет куча писем, — сказала я.

— Да. Я пока не хочу погружаться в чтение. Они могут подождать. Думаю, ничего важного. Идем вниз, а то у нас будут неприятности.

Обед был очень хороший. С нами сидела Мейбл, которая была и экономкой, и подругой хозяйки. За столом прислуживала девушка лет пятнадцати. Ее звали Джейн. И снова я удивилась отсутствию формальностей в отношении к ней. И поскольку все это так сильно отличалось от Коммонвуд-Хауса, я снова и снова задумывалась, что там сейчас происходит. Теперь, когда миссис Марлин умерла, в доме все изменится. Там останется мисс Карсон, и Аделине нечего будет бояться.

Элси шутила с Тоби, но говорили они в основном обо мне. Она рассказала мне, что нам необходимо сделать, пока я здесь, в Сиднее. Мы можем покататься на лодке по гавани. Если только мне не надоело плавать! Но это будет небольшая весельная лодка. Хотя есть еще и паром. Езжу ли я верхом?

— Отличненько. Тебе понадобится лошадь, пока ты здесь. Мы просто пропадем без лошади. И еще мы будем устраивать пикники. Погода ведь хорошая. Лучше, чем дома.

Я заметила, что Элси часто говорит об Англии с ласковым презрением. Здесь, «на другом конце света», то есть в Австралии, все лучше. Позже я узнала, что она родилась в Австралии и никогда не бывала в Англии, и все-таки называла ее «домом».