— Это сделал ее жених-фермер, — сказала Герти. — Наверняка он пришел в ярость.

— Вполне понятно, — произнес Бернард.

— Так все и подумали, — продолжала Дороти. — Провели расследование. Выстрел был произведен из обыкновенного ружья. У Тома Эклза было такое ружье, а также у отца Марион и у многих жителей окрути.

— А как насчет того волокиты? — спросила тетя Беатрис.

— У него такое ружье тоже было. Несколько человек слышали выстрел. Однако раньше слышали, как в лесу во время ссоры с Марион Том сказал: «Я убью тебя!» В то время он находился в крайне возбужденном состоянии. Суд был недолгим. Все, казалось, были уверены, что ослепленный ревностью Том Эклз убил Марион Джексон. Его признали виновным и повесили. Это произошло лет двадцать назад. Вы можете сказать, что это заурядное преступление, такое случается довольно часто.

— Ни одно преступление не может быть заурядным, — возразил дядя Гарольд.

Дороти повернулась к нему.

— Вы правы. Поэтому мне так интересно исследовать эти случаи. Как я уже сказала, это произошло давным-давно. Было совершено преступление, и убийца был повешен. Приходило ли вам когда-нибудь в голову, что бывают случаи, когда человека вешают за преступление, которого он не совершал — хотя все указывает на его вину?

— Приходило, — тихо ответил Лусиан. Дороти одобрительно кивнула.

— Именно это меня и заинтересовало в данном случае. Пять лет назад… то есть спустя пятнадцать лет после смерти Тома Эклза один человек написал письмо в газету. Он был уже при смерти, и долгое время все думали, что он повредился умом. Возможно, именно он убил Марион Джексон, хотя никогда не знал ее — и даже ни разу не видел.

— Так как же тогда он мог ее убить?! — воскликнула Герти.

— Это довольно странно… но правдоподобно. Его имя — Дейвид Крейн. Он был в лесу в тот день, когда погибла Марион Джексон. Он увлекался охотой. У него есть дом в Девоне, и мистер Крейн путешествовал пешком по Йоркширу, брел куда глаза глядят. Иногда останавливался на постоялом дворе, иногда спал под открытым небом — если позволяла погода. Мистер Крейн убивал то кролика, то голубя, то зайца. В тот раз он целился в голубя. Он промахнулся — и не придал этому значения. Но когда понял, что это произошло именно в том месте, где была убита Марион Джексон, то задумался.

Несколько лет спустя Дейвид Крейн вернулся в тот самый лес. Нашел место, где было обнаружено тело Марион, и ему пришло в голову, что именно его выстрел мог убить девушку. Последними словами Тома Эклза были: «Клянусь Господом, я не убивал Марион». Дейвид Крейн не мог забыть их. Он снова вернулся в тот лес. Встретился с отцом Эклза и поговорил с ним об этом деле. Старик был уверен, что Том не совершал преступления. Он клялся, что в то время сына в лесу не было — но, к сожалению, ничего не смог доказать. Да, у Тома имелось такое же ружье, как и то, из которого произвели выстрел. Но такие ружья были и у сотен других людей. «Том ни разу не солгал!» — клялся старик. Тогда-то Дейвида Крейна и стала мучить совесть.

Мы все слушали очень внимательно. Дороти затронула свою любимую тему. Она знала, как привлечь внимание аудитории.

— А этот старик, — начал Лусиан, — что он сделал?

— Будучи при смерти, он написал письмо.

— Почему он так долго ждал?

— Он рассудил, что если бы выступил тогда, то не смог бы спасти Тома Эклза.

— Да, — твердо сказал Лусиан, — он действительно ничего не смог бы сделать.

— Как, должно быть, мучительно нести такое бремя на своей совести, — заметил Лоренс.

— Я могу понять его чувства, — вставил Лусиан. — О да, я его прекрасно понимаю.

— Представляете, — сказала Дороти, — обыкновенный человек спрашивает себя: убил ли я кого-нибудь?

— Должно быть, это годами мучило его, — сказал Лусиан. — Невиновного человека повесили за то, что он сделал.

— Вот именно, — продолжала Дороти. — Бедняга, он не знал, как ему поступить. Дейвид Крейн боялся обвинить самого себя и рассудил, что все равно уже не спасет Тома Эклза.

— Он был прав. Нет смысла ворошить прошлое, — сказал Лусиан.

— Разве что он мог вернуть Тому Эклзу доброе имя, — заметила Дороти.

— Он уже мертв, — возразил Лусиан.

— Но есть еще его близкие, — проговорил Лоренс, — например, старик отец. Не очень-то приятно иметь родственника убийцу — особенно повешенного. Люди всегда сплетничают об этом. Это позорное пятно на всей семье.

— Он ничего не предпринял до тех пор, пока не оказался на пороге смерти. Тогда мистер Крейн написал письмо в газету. Это, несомненно, очистило его совесть.

— В конце концов, — сказал Лоренс, — Дейвид Крейн не мог быть уверен, что именно он сделал тот роковой выстрел.

— В том-то и дело. Просто он мог быть виновным. Никто никогда не узнает правды.

— Я полагаю, такое случалось и раньше? — спросил Лусиан.

— Наверняка, — согласилась Дороти. — Однако я с такими случаями не встречалась.

— Но тогда это было убийство по неосторожности.

— Все это очень интригует, — сказал Лоренс. — Теперь вы понимаете, почему Дороти так этим заинтересовалась.

Обсуждение увлекло всех, и общее настроение изменилось. Я догадалась, что все думают о бедном молодом человеке, повешенном за преступление, которого он, вероятно, не совершал.

После того как гости ушли, мы сидели в гостиной с Герти и Хайсонами.

— Ну, тетя Би, — произнесла Герти, — думаю, вы можете поздравить себя: вы были прекрасной хозяйкой званого ужина.

— Я очень боялась этого сэра Лусиана, — со смехом ответила тетя Беатрис. — Но он оказался очень простым в общении.

— Вы правильно подобрали гостей, моя дорогая тетушка, — сказала Герти. — Дороти была просто великолепна. Она умеет заинтриговать.

— Боже мой, как сэр Лусиан заинтересовался этим убийством! — заметила тетя Беатрис. — Да и остальные тоже, должна признать.


Спустя неделю после званого ужина я неожиданно получила письмо от леди Кромптон.


«Дорогая Кармел!

На следующей неделе Лусиан уедет на несколько дней, и я буду очень рада, если вы приедете и побудете со мной. С вами всегда приятно поговорить, а когда Лусиан дома, он монополизирует все ваше внимание. Я подумала, что, если вы согласитесь, мы могли бы тихо, спокойно провести время вместе. Меня так радуют ваши визиты. Теперь, когда я ограничена в движении, я чувствую себя немного одинокой. Буду очень рада, если вы меня навестите.

Не смущайтесь, скажите прямо, если для вас это неудобно.

Изабель Кромптон».


Я была заинтригована этим предложением, поэтому тотчас же написала, что принимаю приглашение. Герти развеселила эта идея.

— Это можно толковать двояко, — предсказала она. — Либо ты получишь родительское благословение, либо тебе поведают какую-то страшную тайну, предупредив тебя держаться подальше от…

— Не говори ерунды! — ответила я. — Просто одинокая пожилая женщина хочет немного развлечься.

— Ну разве не весело? Жизнь очень занятная штука.

— Особенно для тех, у кого скоро свадьба!

— Или для тех, у кого целое трио воздыхателей.


На станции меня встретил один из конюхов и отвез в Грандж, где меня ждал теплый прием.

— Лусиан очень обрадовался, когда узнал, что вы приедете. И очень жалел, что его здесь не будет. Он рассказывал мне о восхитительном званом ужине, который давали ваши друзья, и я пожалела, что меня там не было.

— Да, было интересно. Очень мило со стороны Хайсонов дать ужин для моих друзей.

— Лусиан рассказывал о докторе и его яркой, энергичной сестре. Насколько я понимаю, это ваши добрые друзья?

— О да. Доктор был другом моего отца. А потом я встретила его на корабле, когда возвращалась в Англию.

— Да, Лусиан говорил мне об этом.

Позже, вечером, миссис Кромптон немного рассказала мне о браке Лусиана.

— Все получилось очень неудачно. Это так не похоже на Лусиана. Эта девушка… Она ему совсем не подходила. Конечно, она была очень хорошенькая. Думаю, он просто слишком увлекся. С молодыми людьми так иногда случается. С первого момента ее появления у нас в доме я поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Мне бы очень хотелось, чтобы следующий брак моего сына был более осознанным. Нашей семье уже около трехсот лет. У таких семей, как наша, есть некие обязательства.

— Но если бы Бриджит была мальчиком… — начала я.

— Я рада, что это не так. С такой матерью…

— Но она, как мне кажется, очень смышленая, очаровательная девочка.

— Дети всегда очаровательны. Нет, я рада, что родилась девочка. Мне бы не хотелось, чтобы ребенок Лауры унаследовал наше имя. Знаете, я даже сомневалась, является ли Лусиан отцом этой девочки.

— А что заставило вас сомневаться в этом?

— Не знаю. Все произошло так поспешно, так неправильно. Мне даже кажется, что мой сын не испытывал к Лауре глубоких чувств. Думаю, его просто каким-то образом заставили. Это было ужасно. Я была очень расстроена.

— Вам тяжело говорить об этом, леди Кромптон?

— Нет, дитя мое. Я хочу, чтобы вы знали: Лусиан никогда не любил ее. Есть вещи, которых я не понимаю. Иногда Лусиан бывает таким скрытным. Раньше он таким не был. Он был очень открытым, откровенным мальчиком… если вы понимаете, что я имею в виду. Спокойным, безмятежным. Он преодолевал трудности без всяких усилий. А теперь мой сын изменился. Вдруг он стал… ну… угрюмым. Думаю, тут подойдет выражение «копающийся в себе»… задумчивый… словно его что-то беспокоит. Я так довольна, что он радуется вашему обществу, наслаждается им.

— Мне приятно это слышать. Я тоже получаю удовольствие от нашего с ним общения.

— А эти ваши друзья… доктор?..

— Лоренс Эммерсон?

— Тот, у которого умная сестра. Они заинтересовали Лусиана. Я не знаю, понравились они ему или нет. Доктор ведь холостяк, не так ли?

— Да.

— Привлекательный, видный… сестра над ним доминирует. Это правда?

— Ну, не то чтобы доминирует. Дороти и Лоренс очень привязаны друг к другу, и она заботится о нем. Она полностью посвятила себя брату. Дороти очень решительная, волевая женщина. Она не задумываясь говорит, что, по ее мнению, следует сделать. И в большинстве случаев понимаешь, что она права. Она весьма практична и к тому же прекрасный человек.

— И они, очевидно, ваши близкие друзья.

— Да, очень хорошие друзья.

— Такие же, как Лусиан и я?

— Да, думаю, да. Мне трудно сравнивать.

— Знаете, Лусиан хороший человек. Просто это был неудачный брак. А такие вещи сильно влияют на людей. Ничто не обрадует меня больше, чем возможность видеть своего сына счастливым. Он должен быть счастлив. У него есть талант ощущать счастье. Но этот неудачный брак висит над ним как дамоклов меч. Мне бы так хотелось, чтобы Лусиан мог порвать с прошлым! Это трудно, потому что здесь всегда… напоминание о нем.

— Вы имеете в виду Бриджит?

— Не столько Бриджит… сколько эту женщину в детской.

— Джемайму Крей?

Леди Кромптон кивнула.

— Пока она здесь, мы никогда не сможем забыть о прошлом. Она постоянно напоминает нам о нем.

— Я понимаю. Но ведь это ваш дом. Думаю, если вы велите ей уехать, Джемайме придется подчиниться.

— Я бы отослала ее прочь хоть сейчас. Но Лусиан и слышать об этом не хочет.

— Почему?

— Она обещала Лауре остаться и давит на нас, хотя об этом никто и не упоминает. Я сказала Лусиану: «Лаура умерла. Мы позаботимся о ребенке. Почему мы должны терпеть тут эту женщину?» Но Джемайма твердит, что это было желание Лауры, поэтому она находится здесь. Она мне совсем не нравится, но из-за этого обещания у смертного одра…

— Она очень привязана к малышке, и девочка тоже ее любит.

— Я в этом не сомневаюсь. И все равно… — Леди Кромптон накрыла мою руку ладонью. — Думаю, дорогая моя, что мы с вами можем кое-что сделать.

Я была потрясена, но она спокойно улыбнулась мне.

И тогда я поняла, что, если Лусиан сделает мне предложение, я получу полное одобрение со стороны леди Кромптон.

Следующее утро я провела в обществе леди Кромптон, но она больше не упоминала о браке Лусиана. Она показывала мне свои гобелены, которые расшивала, пока позволяло зрение.

Днем у нее усилились ревматические боли, и она, несколько раз извинившись, сказала, что хочет немного полежать. Найду ли я, чем себя занять? Я сказала, что легко придумаю себе занятие, и решила прогуляться.

Совершенно неожиданно ноги привели меня к Коммонвуд-Хаусу. Впервые в Грандже я оказалась предоставлена самой себе и не устояла перед соблазном снова взглянуть на дом.