Кэтрин Куксон - Знак судьбы

Констанция отвернулась и понуро промолвила:

– Ох, вы действительно меня не понимаете.

Анна схватила Констанцию за плечи и рывком развернула к себе.

– Я понимаю. Прекрасно понимаю. Я прошла через все это, и мне было до того тяжело, что ты себе и представить не можешь. А теперь послушай меня. Ты выйдешь замуж, я об этом позабочусь. Мы постараемся сами ездить в гости, навестим Браунов в Хексеме, у них всегда собирается большая компания. И Харперов в Эллендейле, они тебя дважды приглашали, но ты отказывалась.

– Ох, Харперы, – Констанция помотала головой. – Они такие вульгарные, ни о чем не могут говорить, кроме лошадей.

– Возможно, и вульгарные, любители лошадей всегда вульгарны, но их дом открыт для гостей. На следующей неделе мы отправимся к ним с визитом.

Констанция снова помотала головой.

– Мне все это кажется таким… таким корыстным, низким… притворным.

– Чтобы выжить, надо уметь притворяться. А теперь пойдем. – Анна снова разгладила на кружевном воротнике Констанции несуществующие складки. – Сегодня прекрасный день, воскресенье, и мы отправимся на прогулку. Выше голову, дитя мое. Кто знает, может, и к лучшему то, что случилось. Как я всегда говорю: любой наш шаг в жизни уже предначертан. И все разговоры о том, что мы вольны в своих поступках, просто болтовня. Позавтракай, чтобы Мэри могла все убрать, а я пока соберу на прогулку твоего дядюшку. – Говоря с Констанцией и Барбарой о Томасе, Анна всегда добавляла к его имени "дядюшка". – И не волнуйся, дорогая. – Голос Анны дрогнул, она устремила на Констанцию взгляд, полный любви. – Все пойдет тебе только на пользу, вот увидишь. Разве мои пророчества не сбываются почти всегда? – Она вскинула подбородок и состроила смешную рожицу, скосив глаза.

Констанция вяло улыбнулась.

– Да, Анна, они сбываются.

– Так что верь мне, все будет хорошо. Пойдем. – Анна резко повернулась и вышла из спальни, оставив дверь открытой.

Констанция встала из-за туалетного столика и последовала за ней, уже весело подумав про себя: когда Анна говорит, это словно глас Божий.

В одиннадцать часов, когда они собрались на традиционную прогулку, к коттеджу приблизился Дональд и без стука вошел внутрь. Если мисс Бригмор не стучалась в спальню Констанции, как бы на правах матери, то и Дональд не стал стучать в дверь коттеджа, считая, что имеет на это право будучи сыном Томаса.

Девушки стояли в тесной прихожей. Из гостиной появилась мисс Бригмор, на ходу застегивая перчатки, за нею следовал Томас, который, как всегда в таких случаях, бормотал что-то протестующее. Когда открылась входная дверь и они увидели Дональда, то все выразили свое удивление: "Ох! Как это? А мы ждали тебя только после обеда!" Все, за исключением мисс Бригмор. Возясь с кнопкой перчатки, она подумала: "Что принесло его в такое время?" Повернувшись, мисс Бригмор посмотрела на Томаса, который тут же постарался убрать с лица довольное выражение. Анна поняла, что Томас радуется двум обстоятельствам: во-первых, приходу Дональда Радлета, а во-вторых, возможности отвертеться от прогулки.

– Что случилось, мой мальчик? – спросил Томас. – Нечто из ряда вон выходящее? Ты бросил свою ферму… или продал ее? – Он затрясся от смеха.

– Ни то и ни другое. – В разговоре с Томасом Дональд никогда не употреблял "сэр" или "мистер". – А что касается из ряда вон выходящего, то все зависит от того, как вы это воспримете. – Дональд с улыбкой повернулся к девушкам, они улыбнулись ему в ответ. – Вы собрались на прогулку?

– Да, – ответила Барбара, а Констанция просто кивнула.

– А не могли бы вы задержаться на несколько минут?

– Да, конечно, – ответили девушки хором.

– Я хотел бы поговорить с вами… можно? – повернувшись к Томасу, спросил Дональд с таким видом, от которого мисс Бригмор тихонько заскрежетала зубами.

– Разумеется. – Томаса всегда забавляли манеры сына, он считал, что знает его истинные чувства, которые тот прячет за самоуверенностью и напыщенностью. Томас и сам в молодости вел себя примерно так же, когда время от времени сомневался в прочности своего положения в обществе, или когда хотел показать, что ничуть не хуже других, а даже лучше. Он повернулся к мисс Бригмор и сказал: – Вы с девочками идите на прогулку, а мы потом вас догоним.

Глядя Томасу прямо в глаза, мисс Бригмор заявила:

– Мы подождем. – Она вернулась в гостиную, Констанция последовала за ней. А Томас направился по коридору к своему кабинету. Бросив полунасмешливый взгляд на Барбару, которая осталась стоять в прихожей, Дональд отправился вслед за Томасом.

Когда Барбара тоже прошла в гостиную, стоявшая у окна Констанция спросила ее:

– Интересно, что привело его к нам в такое время и о чем он хочет поговорить с дядей? Ты заметила, что на Дональде новый костюм? Когда хочет, он может выглядеть очень привлекательным.

Барбара не ответила. Она села в кресло и сложила руки на коленях. Да, он мог выглядеть очень привлекательным, когда хотел. Но для нее Дональд всегда выглядел привлекательным. И все же – что привело его сюда в такую рань, да еще в новом костюме? Почему он захотел поговорить с дядей наедине? О чем? И вдруг сердце Барбары учащенно забилось. Тот взгляд, который он бросил на нее, перед тем как последовал за дядей в кабинет. Неужели это возможно, неужели? Дональд всегда оказывал ей внимание, но на самом деле не в такой степени, чтобы с уверенностью сказать: он испытывает к ней отнюдь не братские чувства. Но, может, она не сумела как следует скрыть свои чувства, Дональд все понял, это вселило в него уверенность, и теперь он пришел просить ее руки?… Ох, если бы все было именно так. Уже много лет Барбара любила Дональда, несмотря на все его недостатки. Еженедельные визиты юноши были единственным светлым пятном в ее скучной и однообразной жизни. Однако Барбара хранила свою тайну в глубине души, она не могла доверить ее даже Анне, потому что та не любила Дональда. Правда, Барбаре было все равно, любит его кто-то или нет. Главное то, что она его любит, и если станет его женой, то лучшего и желать нельзя…

* * *

Томас сидел в кабинете в большом кожаном кресле и внимательно смотрел на Дональда. Честно говоря, просьба парня застала его врасплох. Было бы логично, если бы Дональд попросил руки Барбары, ведь на протяжении многих лет он разговаривал в основном с ней, а она с ним. Иногда по воскресеньям после обеда Томас засыпал в кресле в гостиной, Дональд и Барбара убаюкивали его своими разговорами. Барбара рассказывала Дональду содержание книг, отвечала на его вопросы, можно сказать, вела себя как учительница. В этом смысле она была очень похожа на Анну. И вот, оказывается, он влюблен вовсе не в Барбару, а в Констанцию. Да, странная сложилась ситуация. Томас был вынужден спросить самого себя: а хочет ли он, чтобы его незаконнорожденный сын женился на Констанции? Что ж, а почему бы и нет? Дональд сейчас сказал, что после смерти Радлета он станет владельцем фермы. Наверняка Радлет сам сообщил ему об этом… но надо все же уточнить.

– Ты говоришь, что ферма будет твоя, это оформлено письменно в завещании?

– Нет, но я это знаю точно.

– А как же его родной сын?

– У Мэтью чахотка, он долго не проживет.

– Как знать, как знать, иногда больные чахоткой живут долго. И в любом случае, если Радлет умрет при жизни Мэтью, наследником будет считаться Мэтью, а уж он тогда сможет завещать ферму кому угодно.

– Он этого не сделает. Мэтью не может работать, у него нет сил. Нет, этот вопрос меня совершенно не беспокоит. Я ежегодно вкладываю деньги в ферму, веду строительство, ферма процветает, и я подумываю прикупить еще земли.

Подобная самоуверенность Дональда заставила Томаса задуматься. Он собирается покупать землю, вкладывает деньги, строит, не имея при этом письменного подтверждения своих прав на ферму. Что ж, хорошо, когда обладаешь такой уверенностью. Значит, его сын знает, что делает, а вот с Констанцией дела обстоят хуже. Сейчас, после письма от Уилла Хедли, Томас не видел, за кого бы она могла выйти замуж. Сегодня большинство молодых людей ищут жен с хорошим приданым. Впрочем, так было всегда. Если мужчине приходится выбирать между любовью и кругленькой суммой, побеждает всегда последнее обстоятельство. Конечно, бывают исключения, но это уже доказанный факт – большинство браков по любви вскоре рассыпаются.

– У вас есть какие-то возражения? – спросил Дональд.

– Понимаешь… – Томас откинул голову на спинку кресла и обвел взглядом кабинет. – Я не знаю, есть у меня возражения или нет. Твоя просьба удивила меня, и я не ошибусь, если скажу, что и Конни она тоже удивит.

– Не удивит. Она знает, что нравиться мне.

– Нравится! Ха! Одно дело – нравиться, и совсем другое – любить. Это разные вещи. Разумеется, она знает, что нравится тебе, потому что она всем нравится. – Томас поднялся из-за стола и принялся медленно расхаживать взад-вперед. – Понимаешь, Дональд, это может вызвать разговоры. Ведь люди не знают, что девочки мне не кровная родня. Станут говорить, что я позволил своей племяннице выйти замуж за собственного сына.

Томас остановился, и они с Дональдом уставились друг на друга. Впервые Томас открыто назвал его сыном, и этот факт заставил его медленно подняться на ноги. Они так и продолжали смотреть в глаза друг другу, пока Томас не отвернулся закусив губу.

– Ладно, я согласен. Но, зная тебя, могу предположить, что ты обошелся бы и без моего согласия. – Бросив взгляд на Дональда через плечо, Томас увидел, что тот улыбается. Губы Томаса тоже расплылись в улыбке, и он рассмеялся. – Ты странный парень, очень странный, но если кто-то и должен понимать тебя, так это я, не так ли? Но я не понимаю и сомневаюсь, что кто-нибудь сможет понять.

– Не вижу, в чем причина вашего сомнения. Если понимают вас, то должны понимать и меня.

– Нет, мой мальчик, нет. Ты же знаешь, что характером ты не в меня. Скорее в Рода, младшего брата моего отца. Он всегда шел напролом, никогда не искал обходных путей.

– А он всегда добивался своей цели?

– Не знаю. Сомневаюсь, что он хотел утонуть в море, однако утонул. Не знаю, получил ли он то, что хотел, но по большому счету он получил то, что заслужил.

Улыбка исчезла с лица Дональда, словно он стер ее, в голосе появились твердые нотки:

– У меня в жизни было много трудностей, но я справился с ними. Всю свою жизнь я много работал, работал за двоих, а часто и за троих. Надеюсь, я получил то, что заслужил.

– Я не хотел тебя обидеть, мой мальчик. Да, я тоже надеюсь, что ты получил то, что заслужил. Но… но… – Томас покачал головой из стороны в сторону, – что-то мы внезапно перешли на слишком серьезные темы. Мы же говорим о твоей женитьбе, не так ли? В этом ведь смысл нашего разговора, да?

– Именно так. – Взгляд Дональда продолжал оставаться холодным.

– Что ж, тогда вперед, у тебя есть мое согласие. Я не сказал "благословение", потому что… – Томас раскатисто рассмеялся, – слово "благословляю" из моих уст мало что значит, правда? – Он вытянул тяжелую руку и опустил кулак на плечо Дональда. И оба с удовольствием отметили, что юноша даже не шелохнулся от этого удара.

Томас резко повернулся, вышел из кабинета и направился прямиком в гостиную. Открыв дверь, он сказал:

– Анна, можно вас на минутку? – И не успела она ответить или пошевелиться, как Томас уже удалился в столовую.

Войдя туда, мисс Бригмор закрыла за собой дверь и медленным шагом подошла к Томасу. Он не взял ее за руку, в голосе его не прозвучало никаких успокаивающих ноток.

– У меня есть новость, которая вас удивит и уж точно не обрадует. Он попросил у меня руки Констанции. – Видя, как изменилась в лице Анна (глаза ее буквально вылезли из орбит), Томас махнул рукой и отвернулся. Но поскольку Анна не могла вымолвить ни слова, он повернул к ней голову и произнес: – Не устраивайте сцену, это бесполезно. Я дал ему свое согласие, вот так. В конце концов, он мой сын… или вы можете назвать партию получше? И потом… – В голосе Томаса чувствовалось раздражение. – Они не кровные родственники, вы же это знаете. Так что никаких препятствий нет, кроме того, что он вам не нравится. Но, повторяю: он мой сын, моя плоть и кровь.

Анна без сил опустилась на стул, Томас подошел к ней, на этот раз он взял ее за руку и произнес уже более мягким тоном:

– Ну почему вы на самом деле так настроены против него? Он трудолюбивый парень, только что сказал, что ему пришлось пережить много трудностей. Вам не нравятся его манеры, но они здорово смахивают на мои. В его положении я, наверное, был бы таким же, изо всех сил стремился бы выбиться в люди. И в этом Дональд заслуживает восхищения, а не презрения.

– Томас, вы не можете этого допустить, не можете.

– Могу. – В его голосе снова зазвучало раздражение. – И хватит об этом. Теперь решение за Констанцией, принуждать ее никто не будет. Вот именно, принуждать ее никто не будет, – твердо повторил он. – Десять к одному, что она просто посмеется над его предложением, и на этом все закончится.