Кэтрин Куксон - Знак судьбы

Глубоко вздохнув, Дональд медленно выпустил воздух.

– Да… да, я тебе верю. И то, что ты говоришь, правда. – Он отвернулся от Констанции, ухватившись за железные прутья ворот, и посмотрел сквозь них на заросшую сорняками подъездную дорожку, темную от смыкающихся над ней крон деревьев. – Какой стыд. – Дональд снова взглянул на Констанцию. – Я говорю не о себе, а о поместье. Почему они не остались здесь жить, разве они мало заплатили за дом? Прожили всего три года и уехали. Даже никого не оставили присматривать за поместьем.

Констанция окинула взглядом особняк.

– Этот уголок страны либо принимает новых людей, либо отвергает как ему заблагорассудится, – сказала она. – Они были из Гемпшира, а это совсем другой мир. Скорей всего, недавно разбогатели и, не зная, что делать с деньгами, решили купить что-нибудь. Если бы их здесь не любили, думаю, они бы смирились с этим. Но их просто игнорировали. Дядю Томаса тоже не любили, а многие даже ненавидели, но игнорировать его не мог никто… и по сей день тоже. – Девушка посмотрела на подъездную дорожку, и в ее голосе появились печальные нотки. – Сад уже не привести в порядок. Для этого и в то время понадобилась пара лет, а сейчас поместье пустует уже четыре года. И дом надо ремонтировать. – Констанция загремела цепью, на которой висел огромный замок. – Ох, меня всегда раздражает этот замок. И еще битое стекло, которое они насыпали поверх стен. – Она посмотрела по сторонам. – Наверное, сделали это от злости. Когда я думаю о том, что фрукты гниют на корню… мне хочется проделать дыру в стене. – Констанция кивнула Дональду и шутливо добавила: – А что, могу и проделать, подожди, пока я схожу за киркой, – рассмеялась она.

Пара отошла от ворот и свернула с дороги, чтобы вернуться в коттедж кружным путем. И когда Констанция, поддавшись импульсивному желанию, взяла Дональда под руку, он резко повернулся и обнял ее, а потом подхватил под мышки, поднял в воздух и закружил словно ребенка. Когда наконец Дональд опустил ее на землю, она, задыхаясь и смеясь, приникла к нему. Прижимая Констанцию к себе, Дональд устремил взгляд на высокие горы. Чувство, которое он назвал восторгом, вспыхнуло в груди и вырвалось наружу. Ему показалось, что это чувство приняло форму некоего стремительно движущегося существа, которое перепрыгивало с одной вершины на другую, пока не добралось до фермы.

Все вышли к калитке проводить Констанцию. Взглянув на Мэтью, держащего под уздцы двух лошадей, Мэри хихикнула.

– Ох, мисс Констанция, а меня бы не заставили сесть на лошадь и за тысячу фунтов.

– Если бы я предложил тебе один золотой соверен, женщина, ты бы не только села на эту лошадь, но и перепрыгнула через нее. – То, что Томас позволял себе шутить со своей единственной служанкой, свидетельствовало о некотором сглаживании их социальных положений.

– Ох, хозяин, да я бы скорее запрыгнула на луну, чем на это животное. Я вам не завидую, мисс Констанция, я…

– Замолчи, Мэри! – одернула ее Анна. Иногда поведение гувернантки напоминало Мэри ту мисс Бригмор, какой она знала ее много лет назад, и в таких случаях Мэри безоговорочно подчинялась ей.

Мисс Бригмор подошла к Констанции, стоящей возле крупной лошади с плоской спиной.

– Тебе нечего бояться, она будет идти шагом, – успокоила Анна девушку.

– А она не пустится галопом? – девушка задала этот вопрос одновременно и мисс Бригмор и Мэтью.

– Те времена, когда она носилась галопом, давно прошли, – улыбнулся Мэтью.

– Что-то душно, тебе не кажется, что будет гроза? – обратилась Констанция к Барбаре, которая тоже пыталась успокоить ее.

– Нет, я уверена, что она пройдет стороной, вон, смотри, тучи уходят на юг. К тому времени, как вы доберетесь до холмов, выглянет солнце.

Сестры посмотрели друг на друга, казалось, каждую из них одолевает желание броситься в объятья другой.

– Если вы сейчас же не отправитесь, доберетесь до фермы только завтра. Помоги ей сесть, Мэтью.

Мэтью, наклонившись, сложил ладони, Констанция поставила на них ступню и уже через секунду оказалась в седле. Мэтью запрыгнул на свою лошадь.

– Поехали! – крикнул он, и обе лошади одновременно тронулись с места.

Никто ничего не кричал им вслед на прощание, но когда Констанция обернулась, мисс Бригмор помахала ей рукой.

Спустя некоторое время, когда они, свернув с дороги, начали подниматься в гору, Мэтью нарушил молчание.

– Ты в порядке? – спросил он Констанцию.

– Да, Мэтью, все в порядке, мне… очень удобно.

– Старушка смирная, надежная.

Прошло еще минут пять, теперь уже заговорила Констанция:

– Посмотри, там вдалеке темнеет, тебе не кажется, что мы едем прямо в грозу?

Мэтью ответил ей не сразу, подумав, что так оно и есть. Утверждение Барбары о том, будто гроза проходит на юг, было ошибочным. Если он что-то понимает в этом, то она надвигается как раз с юго-запада, и очень похоже, гроза застигнет их задолго до того, как они доберутся до фермы.

– Не волнуйся, если все-таки попадем в грозу, то найдем укрытие. На вершине есть старый дом, помнишь?

– Он заброшен.

– Да, заброшен, но люди всегда прятались там от грозы, еще с тех времен, когда в нем жили Ратледжи.

– Не понимаю, как можно было жить в таком пустынном месте.

– Иногда нужда заставляет. У них была овца и несколько лошадей. А случается, что людям нравится одиночество.

– Да, наверное, – взглянув на него, Констанция согласно кивнула. Последнее время лицо Мэтью постоянно было мрачным и серьезным. Но как-то раз, несмотря на свою робость, Мэтью выказал откровенную радость. И, глядя на улыбающегося юношу, Констанция тогда подумала, что Мэтью по-своему очень красив. Она часто задавала себе вопрос: может, он недоволен тем, что она будет жить на ферме? Если причина его мрачного настроения в этом, то очень жаль, поскольку Констанция надеялась, что он будет скрашивать предстоящие долгие зимние вечера. Она представляла себе, как они будут беседовать о книгах (Мэтью часто обсуждал с Анной прочитанное). Ей было ясно: с Дональдом поговорить о книгах не удастся. Как-то Констанция высказала Анне сожаление по поводу того, что Дональд не любит читать. На что гувернантка язвительным тоном ответила: дескать, очень скоро ей придется столкнуться с тем фактом, что ее будущий муж практик, а отнюдь не мечтатель. Очень хорошее определение для Дональда – практик, а не мечтатель. Мэтью, напротив, был скорее мечтателем, чем практиком, но Констанция предполагала, что практиком ему быть просто не позволяет здоровье. Ей было очень жаль Мэтью, она испытывала к нему нежность. А его неласковое к ней отношение сильно огорчало девушку в последнее время.

Подъем стал круче. Бросив взгляд вперед, Мэтью прикинул, что до вершины им ехать еще милю, гроза же могла разразиться с минуты на минуту. В подтверждение его мыслей над холмами раздался первый мощный раскат грома. Констанция испуганно вскрикнула, и Мэтью подъехал к ней поближе.

– Не бойся, если попадем в грозу, то отыщем укрытие.

Девушка, с побелевшим от страха лицом, вцепилась в поводья.

– Я… извини… но я действительно очень боюсь грозы. Я пыталась побороть страх, но не смогла. Наверное… это глупо…

– Вовсе нет. Мужчины тоже боятся грозы.

– Правда?

– Конечно, я знаю… двоих.

– Мужчин?

– Да, мужчин. Есть один парень, он живет возле Слагифорда, тоже фермер.

– И он боится грозы?

– Каждый раз, когда небо темнеет, он прячется в коровник. – Мэтью надеялся, что Констанция не расскажет об этом Дональду, потому что он долго бы смеялся.

– Он… взрослый мужчина?

– Да, вполне взрослый. Но возраст тут ни при чем. Вот на рынке крутится один мальчишка, я видел несколько раз, как при первых раскатах грома он прятался под телегу. Так что ты не единственная, кого пугает гроза.

Констанция улыбнулась, а Мэтью улыбнулся в ответ, мысленно поздравив себя с тем, что ему удалось запудрить ей мозги.

– Вперед! Вперед! – подгонял юноша лошадей, но лошадь Констанции еле плелась, приближение грозы ее не пугало: слишком много их пережила она на своем веку. А вот молодая лошадь встревожилась, вскинула голову и заржала.

– Тихо, тихо, ничего страшного, – Мэтью пытался успокоить ее. Одновременно с этим в голову пришла странная мысль: нехорошо обманывать лошадь.

В небе сверкнула первая молния. Констанция, тихо вскрикнув, втянула голову в плечи. Мэтью снова приблизился к ней и взял за руку.

– Все в порядке, все в порядке, смотри – уже почти вершина. Каких-то пять минут, и мы будем в безопасности.

Констанция испуганно взглянула на Мэтью.

– Ты… можешь поторопить лошадь?

– Нет, боюсь, ее ничто не может поторопить – ни наводнение, ни гроза, ни буря. Но не волнуйся, все будет хорошо, только держись крепче.

– Темнеет, – жалобно промолвила Констанция.

Действительно, долина слева от них уже скрылась во мраке, а небо, похоже, опустилось на холмы. В темноте лицо Констанции казалось неестественно белым, вокруг рта у нее выступили капельки пота. Увидев это, Мэтью вздрогнул. Он схватил повод ее лошади и, хлестнув свою, крикнул:

– Вперед! Пошла! Пошла! – Лошадь Констанции не ускорила шаг, но Мэтью продолжал подгонять ее. При следующем раскате грома Мэтью и сам испугался, потому что на секунду ему показалось, что Констанция упала с лошади. Он вернулся к девушке, припавшей лицом к гриве, наклонился и положил ладонь ей на плечо. – Все, все уже прошло. Посмотри, все прошло.

С неба упали первые капли дождя. И к тому времени, как они проехали еще сотню ярдов, хлынул настоящий ливень, такой сильный, что их тела сгибались под струями.

Руководствуясь скорее интуицией, чем какими-то приметами, Мэтью свернул с тропы как раз в том месте, где стоял заброшенный дом. Спешившись, он подошел к лошади Констанции, и девушка буквально свалилась ему на руки. Мэтью торопливо отнес ее в темное промозглое укрытие и прислонил к стене.

– Подожди, я вернусь через минуту, – пообещал он, – только позабочусь о лошадях. – Юноша выскочил из дома, отвел лошадей в развалившуюся конюшню, привязал их там и бегом вернулся в дом.

Констанция стояла, прижавшись спиной к стене и закрыв лицо ладонями.

– Иди сюда, – позвал Мэтью, – тут есть скамья и что-то вроде стола. Путники, да и просто бродяги используют этот дом как убежище, так что здесь могут быть сухие дрова, мы разведем костер.

Когда Мэтью усадил Констанцию на скамью, она вцепилась в его руку и пробормотала сквозь стиснутые зубы:

– Ты весь промок, а… тебе нельзя. Анна говорила, что больным чахоткой нельзя даже ноги мочить, а тем более попадать под дождь. Снимай куртку, она насквозь промокла.

Подобная забота вызвала у Мэтью усмешку, но уже было то хорошо, что девушка хоть на мгновение забыла о своем страхе.

– Я в порядке, – заверил он, – обо мне не беспокойся. Ты сама похожа на мокрого кролика. – Мэтью указал на поникшие от воды поля шляпки. – Мокрый кролик с обвисшими ушами. – Когда Констанция сняла шляпку, Мэтью посоветовал: – И пальто тоже снимай.

– Нет, – возразила дрожащая Констанция, – мне холодно.

Мэтью пробрался в темноте в дальний угол комнаты, где находился сложенный из камней открытый очаг.

– Констанция, нам повезло! – радостно воскликнул он. – Здесь есть сухие дрова, довольно много, и лучины тоже. Сейчас ты согреешься.

– А спички у тебя есть?

– Нет, но, насколько я знаю бродяг, они заботятся друг о друге, поэтому здесь должен быть коробок. – Некоторое время Мэтью молчал, затем раздался его торжествующий крик: – Ну, что я тебе говорил! Вот и спички.

Констанция наблюдала, как разгораются лучины. Значит, скоро у них будет костер, и они смогут высушить одежду. Господи, побыстрей бы прошла эта дрожь. Почему гроза приводит ее в ужас? Она старалась преодолеть свой страх перед грозой, но у нее ничего не выходило, при первых раскатах грома она буквально впадала в панику.

– Смотри, костер разгорается. Иди сюда, высуши свое пальто, – позвал Мэтью.

Констанция поднялась со скамьи и побрела на свет, но в этот момент прямо над домом с оглушительным треском прогремел гром. Когда его грохот затих вдали, Констанция опустилась на пол возле костра, уткнув лицо в плечо Мэтью, а он обнял ее и прижал к себе. Сейчас тишину нарушал только частый стук дождя по черепичной крыше да редкое шипение капель, попадавших через дымовую трубу в костер. Мэтью с Констанцией так и сидели, прижавшись друг к другу.

Костер разгорался, языки его пламени потянулись вверх. Девушка подняла голову, взглянула ему в лицо и прошептала:

– Я… извини меня, Мэтью.

Он ничего не ответил. Оба они стояли на коленях, в очень неудобной позе, но даже не замечали этого. Девушка пристально смотрела на Мэтью, как вдруг неожиданно для себя прочла в его глазах причину перемены, произошедшей с юношей в последние месяцы.