Мэри Бэлоу - Знаменитая героиня

До сих пор в клубах Лондона не перестали обсуждать эту историю, которая казалась каждому, кто не присутствовал при бое, преувеличенной и приукрашенной.

Лорд Фрэнсис готов был уже сам расправиться с Рашфордом, несмотря на то что Саманту мог защитить муж, но Бриджуотер отсоветовал ему вмешиваться в это дело.

Во время всей этой истории Фрэнсис понял, что Саманта действительно любит Кэрью и вышла за него замуж не случайно. Это, конечно, не слишком его обрадовало. Так же как и то, что Кэрью оказался вполне достоин ее.

– Я думал об этом, – сказал он в ответ на вопрос герцога, – многим нравится поддерживать репутацию знатоков женской красоты.

– Что до меня, – ответил его светлость, – я не удовольствовался бы тем, что являюсь всего лишь частью чьего-либо эскорта. Я предпочитаю быть единственным. Это тешит мою гордость.

– Но ведь это опасно, быть одним-единственным, – заметил лорд Фрэнсис. – В один прекрасный день можно оказаться в ловушке. Или в мышеловке, если этот образ вам больше нравится.

– Я хотел бы попросить вас о небольшом одолжении, – произнес герцог, к удивлению лорда Фрэнсиса. Он был чрезвычайно заинтригован. За последние недели с ним не случалось ничего забавного. «А герцог, оказывается, довольно нудный человек, – подумал он, – если даже небольшая просьба заставляет его так волноваться. Может быть, его светлость просто хочет узнать, не торчат ли у него на затылке волосы на манер ручки на чашке?»

– Моя матушка вернулась в город, – проговорил его светлость, поднимая к глазам лорнет и скучающим взглядом провожая движущиеся по залу пары. – Она привезла с собой моих сестер и свою новую протеже.

Чуть заметная пауза перед последним словом и едва слышное недовольство в голосе герцога давали понять, что это «небольшое одолжение» относится к вышеупомянутой Протеже. Вряд ли речь шла о леди Элизабет Монро. Она недавно была помолвлена со «старым ворчуном», который сейчас находился в Вене, покоряя мир своим дипломатическим гением. А леди Джейн Монро, хотя и была еще очень молода и пока не вышла замуж, оставалась в невестах исключительно петому, что Бриджуотер старательно отпугивал тех ее поклонников, которых он считал недостаточно достойными, – если слух был верным, а слухи не всегда таковы.

Лорд Фрэнсис Неллер был сыном и братом герцогов, но сам он вряд ли когда-нибудь будет носить этот титул, поскольку его братец постарался произвести на свет множество сыновей.

Нет, это не может касаться леди Элизабет или леди Джейн. Дело наверняка в этой протеже.

– Надеюсь, все они в добром здравии? – любезно осведомился лорд Фрэнсис.

– Да, все здоровы, – ответил его светлость, поджав губы.

«А она действительно хорошенькая», – подумал лорд Фрэнсис, посмотрев на ту, кого в данный момент разглядывал в лорнет герцог. Его лорнет продолжил свое путешествие по залу.

– Я буду очень признателен вам, дорогой друг, если вы подарите танец или два этой протеже. Ее зовут мисс Кора Даунс, – добавил он с некоторым недовольством.

– Буду рад, – согласился лорд Фрэнсис, недоумевая, чем эта мисс не угодила герцогу. Дело, очевидно, не в ее имени. Конечно, оно не напоминает поэтическую строку и ему далеко до симфонии, но ничего неприятного в нем лорд Фрэнсис не услышал. – Мисс Кора Даунс?

Его светлость кивнул.

– Обычно моя мать не слишком сентиментальна, – сказал он, – но в данном случае она изменила себе. Она буквально выдернула бедную девушку из ее родной среды и решила ввести в высший свет. Она собирается найти ей мужа с хорошей репутацией и положением в обществе.

Лорд Фрэнсис деликатно рассмеялся, прикрыв рот затянутым в кружево запястьем.

– О, она не имела в виду вас, мой друг, – поспешно успокоил лорда Фрэнсиса его светлость. – Но, думаю, несмотря на положение и влияние моей матери, ничего из этого не выйдет. Да и самой мисс Даунс все это, по-моему, не нравится. Она чувствует себя не менее неловко, чем все мы.

– Каково же было ее прежнее окружение? – Лорд Фрэнсис уже сгорал от любопытства. Целую вечность он не испытывал этого живительного чувства.

– Ее отец мог бы купить и вас и меня на одну только сдачу от очередной сделки, – рассказал герцог, – и в его кармане кое-что еще позвякивало бы. Он – купец из Бристоля. Недавно он приобрел значительную недвижимость и зажил как джентльмен. Полагаю, его сын окончил лучшую школу и имеет хорошую практику. Он юрист. Его подводит только происхождение.

– А-а, – протянул лорд Фрэнсис, представив себя танцующим с этой провинциалкой, страдая от желания заткнуть уши от ее неуклюжего акцента. И, откровенно говоря, эта перспектива его нисколько не испугала. Танцевать с. ней было бы забавно, а он так давно уже не забавлялся! – Наверное, знакомство со мной поможет ей быть принятой в свете, Бриджуотер?

– Несомненно, – ответил его светлость, остановив свой лорнет на леди Августе Хэвилл. Потом опустил лорнет и снова взглянул на лорда Фрэнсиса. – Все знают, что вы имеете дело лишь с самыми модными и очаровательными леди, Неллер. О вашем вкусе ходят легенды. Вы настоящий ценитель красоты, как вы только что сами отметили. Вам стоит слегка поклониться какой-нибудь леди, и все остальные мужчины будут у ее ног. Если вы пригласите на танец мисс Даунс, целая толпа кавалеров устремится, чтобы занять ваше место. Она будет танцевать без передышки всю ночь. Мисс Даунс хорошо примут, мама будет в восторге, а я останусь вам очень благодарен.

Лорд Фрэнсис почувствовал, что в словах герцога была не скрытая лесть, а искренняя признательность. Неужели эта девушка так непривлекательна? Если она была дочерью купца, желающего стать джентльменом, означает ли это, что она сама невоспитанна и вульгарна? Почему такой щепетильный человек, как герцог Бриджуотер, принимает в ней участие? Он хотел получить ответы на свои вопросы.

– Она протеже вашей матери? – желая быть вежливым, начал он издалека.

– Она спасла жизнь моему племяннику, – объяснил его светлость. – Прыгнула в реку, увидев, что он тонет, и чуть было не утонула сама. Она поступила очень смело. Мы навеки у нее в долгу, и я, как глава семьи, должен что-нибудь сделать для нее, хотя Генри не мой сын, а Джорджа. Но, по-моему, то, что задумала герцогиня, довольно глупо.

Он снова поднял лорнет, на этот раз – в сторону двери. Лорд Фрэнсис взглянул в том же направлении и увидел герцогиню Бриджуотер, как всегда, царственно прекрасную, в пурпурном вечернем платье. С ней были леди Элизабет Монро, столь же прекрасная, сколь и надменная, и леди Джейн, такая же миниатюрная, милая и невинная, как год назад, в ее первый сезон в свете. А с ними – незнакомая молодая леди, должно быть, та самая протеже, – высокая, крупная девушка. Никто не назвал бы Кору Даунс полной, совсем нет, но в ней было что-то большое. «Чувственная – подходящее слово для нее, – решил он. – Если бы она выступала на сцене, в ее уборную мужчины слетались бы, как осы на мед». Конечно, с его стороны не слишком любезно так думать о ней. Одетая в белое платье, как и леди Джейн, она стояла рядом с младшей сестрой Монро, и это явно было не в ее пользу. В платье ее, призванном согласно последней моде как можно тщательнее скрыть фигуру, в его сдержанном покрое он почувствовал руку герцогини. Если бы оно было скроено более смело и с более глубоким вырезом, то у многих мужчин при взгляде на нее учащался бы пульс. «Интересно, как она выглядела, когда вылезла из реки, после того как спасла племянника Бриджуотера?» И сердце самого лорда Фрэнсиса учащенно забилось.

– Это и есть та самая протеже? – спросил он герцога.

– Теперь вы поняли, что я имею в виду? – вопросом на вопрос ответил герцог, пренебрежительным жестом отведя руку с лорнетом в сторону. – Она выглядит, словно дешевая примадонна после спектакля.

«Кажется, мы подумали об одном и том же», – усмехнулся про себя лорд Фрэнсис.

– И моя мать собирается найти этой провинциалке знатного мужа! – со вздохом произнес герцог. – Идемте, Неллер. Я ведь могу на вас рассчитывать, не так ли?

Она не была красавицей. Всякий, кто смог бы оторвать взгляд от ее прекрасной шеи и взглянуть на ее лицо, несомненно, понял бы это. Черты его были слишком решительными, лишенными утонченности, а взгляд широко расставленных глаз – слишком прямым и искренним, чтобы вдохновлять на мелкую любовную интрижку. К сожалению, прическа ничуть не украшала ее. Каштановые волосы мисс Даунс, слишком пышные и непослушные, только портило обилие украшений. Он вдруг представил себе, как было бы прекрасно, если бы они свободно спадали до самой талии. И вырез на платье мог бы быть поглубже.

Лорд Фрэнсис поднял к глазам лорнет и удивленно повел бровью.

В этот момент Кора заметила его. Глаза ее вспыхнули от удивления, и она слегка склонила голову, словно собираясь шепнуть что-то на ухо леди Джейн. Потом она заметила Бриджуотера и поняла, что они движутся в их направлении. Огонек в ее глазах погас.

Внезапно Кора споткнулась, словно перед ней было какое-то невидимое препятствие. «Наверное, что-то уронили на пол, – подумал лорд Фрэнсис, – что же там еще может быть? Непременно что-то на полу, хоть ничего и не видно. А споткнулась она весьма неловко». – Если бы у него было время подумать, он понял бы, что вряд ли существует способ элегантно споткнуться. При этом она слегка вскрикнула.

Лорд Фрэнсис ускорил шаги и успел как раз вовремя, чтобы избавить Кору от падения. Но, заметив, что она уже обрела равновесие, отступил на шаг, как бы молчаливо спрашивая, не нужна ли ей помощь.

«Интересно, приглашен ли принц на сегодняшний бал? Если нет, почему в бальном зале леди Маркли так жарко натоплено?»

Мисс Кора Даунс, которой герцог Бриджуотер собирался представить его, словно ничего не произошло и добрая половина гостей не были свидетелями неудачного дебюта протеже его матери, а второй половине гостей через пять минут тоже все будет известно, – мисс Кора Даунс вспыхнула и захихикала.

– Упс! – вырвалось у нее, и его светлость не нашелся что сказать. – Нельзя ли мне вернуться в карету и начать все сначала?

Она сказала это слишком возбужденно и громко, потом снова рассмеялась и вдруг сделалась серьезной, напряженно стараясь расслышать, что говорит герцог и что отвечает лорд Фрэнсис. Кажется, она даже не поняла, что он приглашает ее на первый танец.

«Что за странная молодая леди», – думал он, впервые за несколько недель чувствуя себя заинтригованным.

Кора была в ужасе. И презирала себя за это, поскольку, если рассуждать разумно, она никому ничем не обязана. Бальный зал леди Маркли был пропитан светскостью во всем ее великолепии, все гости не просто мистер, миссис и мисс – она почувствовала это, едва переступив порог. Лишь она – просто Кора Даунс. Они остановились в самом заметном месте в зале – в дверях, и Кора едва поборола искушение взглянуть вниз, чтобы убедиться, что она не забыла надеть платье. Впрочем, если бы это вдруг произошло, герцогиня непременно сказала бы ей, что на ней надето только нижнее белье.

В зале действительно присутствовали несколько титулованных особ. У Коры задрожали колени – весьма неприятное чувство, если ты стоишь на виду у всех. Она пыталась убедить себя в том, что ни к чему испытывать благоговение перед титулами. К примеру, Джейн носит высокий титул, и в то же время она – обыкновенная милая девушка. И папа всегда говорил, что титул и происхождение не добавляют человеку ничего, кроме высокомерия. Богатство и собственность – вот что дает возможность получить от жизни все, что ты хочешь. Сама Кора не была полностью с этим согласна, но в данный момент эта мысль ее утешала.

Она заставила себя взглянуть на окружающих как на обычных людей – с двумя глазами, носом, ртом… Куда бы она ни смотрела, везде взгляд ее упирался в стену из драгоценных камней, кружев, перьев и… поднятых на нее любопытных лорнетов. Грозные леди и еще более грозные джентльмены. Все они выглядели безупречно-устрашающе – в черных фраках и бриджах недавно вошедшего в моду фасона, над которым ее отец и Эдгар всегда посмеивались. Как и прочие представители среднего класса, они не упускали вознежности сказать что-нибудь язвительное о тех, кто не был похож на них самих.

Вдруг она заметила джентльмена, который своим костюмом выделялся из толпы не хуже пресловутой белой вороны. На нем были ярко-бирюзовый фрак, серебристо-бирюзовый жилет и серебристые же бриджи до колен. Манжеты белоснежной рубашки были обшиты неимоверным количеством кружев и наполовину закрывали кисти рук; жабо представляло собой настоящее произведение искусства. Эдгар непременно сказал бы, что со слуги этого джентльмена, наверное, сошло семь потов, прежде чем он смог добиться такого совершенства. Лицо поверх этого великолепия выражало такое презрение, словно этого джентльмена раздражал даже факт собственного существования.

Кора тут же подумала о павлине – Эдгар окрестил бы его именно так. Припомнив, что смеяться позволительно только очень тихо и лишь в подходящий момент, Кора поспешно зажала рот рукой. Как было бы замечательно, если бы Эдгар оказался сейчас с ней и комментировал это представление.