Она подняла голову, глядя, как они сходят по ступенькам. Глаза ее вспыхнули, как умели блестеть только ее глаза, и она выпрямилась им навстречу. Он заметил, что ее положение еще совсем не видно. На ней было голубое платье. Она была сама красота, изящество и нежность.

– Фрэнсис! – воскликнула она. – Мы знали, что вы должны приехать, только не знали когда. И не были уверены, что вы уже здесь. Хартли, посмотри, кто тут.

– Вижу, любовь моя, – откликнулся Кэрью. – Рад видеть вас, Неллер.

Но Фрэнсис не обращал на него внимания. Он мог смотреть только на Саманту, которая, сияя и протянув руки, шла к нему. Он выглядел бы совсем глупо, если бы не сообразил, что улыбка предназначалась не ему, а Коре, которую он все еще держал под руку.

– Кора, дорогая, – начал он и тут же подумал, что ему не стоило добавлять «дорогая». Это звучало как-то неестественно. – Познакомься с маркизой и маркизом Кэрью.

Он не успел как следует представить ее. Саманта отпустила его руку и протянула руку Коре.

– Мне так не терпелось встретиться с вами, – проговорила она. – Фрэнсис был моим другом много лет. Я даже обиделась на него за то, что он женился в такой спешке и мы с Хартли не успели приехать. На нашей свадьбе он был.

– Да, мы очень спешили, – ответила Кора. Кэрью, хромая, приблизился к ним. Он поклонился Коре и улыбнулся:

– Леди Фрэнсис, я счастлив познакомиться с вами. Мы были очень рады узнать о вашей свадьбе от Бриджуотера. Скажите мне, как вам понравился Йоркшир?

Саманта засмеялась:

– Хартли считает, что ни одно место на земле не может сравниться с Йоркширом по красоте и свежести воздуха. Вам следует хорошо подумать, прежде чем отвечать, леди Фрэнсис. Но не позволяйте ему запугать вас. Фрэнсис, лимонно-желтый для прогулки? Ваш наряд почти абсолютно точно соответствует платью вашей жены. Я рада, что, женившись, вы не стали мрачным.

Они решили прогуляться вместе со всеми к озеру. Физические недостатки Кэрью не мешали ему делать практически все, что делали другие. Лорд Фрэнсис знал, что в кулачном бою он мог дать фору многим. Кэрью предложил руку Коре, которая, кажется, справилась со страхом, может быть, потому, что маркиз не был выше ее ростом и легко мог сойти по внешнему виду за садовника.

Гейб посадил дочку на плечо и дал руку сыну. Дженнифер взяла его за другую руку.

Лорду Фрэнсису ничего не оставалось, как предложить руку Саманте.

Какая же она миниатюрная! Она доходила ему только до подбородка. Каким знакомым показался ему ее запах, ее рука на его руке. Он с изумлением подумал, что был верным членом ее свиты целых шесть лет. Танцевал с ней, гулял, ездил вместе верхом, флиртовал и болтал с ней, даже предлагал выйти за него замуж. И никогда не чувствовал себя прежде таким взволнованным. Ему очень не понравилось это новое чувство.

Она рассказывала ему о Хаймуре, о строительстве моста, которое они планировали вместе с Кэрью. В первый раз встретив его, она приняла его за садовника, со смехом говорила Саманта. На следующий год они хотят построить на дальнем конце моста маленький павильон, «домик дождя», как они его называют. Она расспрашивала его о Коре, и он, сам того не ожидая, рассказал ей, как она приобрела в Лондоне славу героини, как спасала пуделей леди Келлингтон, и даже историю со шляпой юного графа Финчли.

– Можешь себе представить, что я был очарован ею? – проговорил он и подумал, что эти слова слетели с его языка совершенно непроизвольно. Действительно, Кора очаровала его. И он до сих пор очарован.

Он вспомнил, как тронул его ее испуг перед приездом маркиза и маркизы Кэрью.

– Нет, я вовсе не удивлена, Фрэнсис, – ответила Саманта. – Она такого замечательного роста и так дивно сложена. Я умираю от зависти. Когда мне исполнилось двадцать один, я все еще надеялась, что немножко подрасту…

Кора действительно очаровательно выглядела сегодня. На ней было желтое платье с голубым поясом, которое она надевала в тот день, когда он в первый раз повез ее кататься. Необъяснимым образом ее платье не пострадало тогда так сильно, как его собственное. Ей удалось незаметно пришить рукав. Сейчас она о чем-то болтала с Кэрью и смеялась. Его привычно веселая, солнечная Кора.

– Мы с Хартли ждем ребенка, – сообщила Саманта. – Ты знаешь? Я так рада, что ничего еще не заметно, но Хартли этим недоволен. Я не слишком смущаю тебя, Фрэнсис? Кстати, я еще не имела случая поблагодарить тебя за то, что ты сделал для него у Джексона. Правда, мне до сих пор становится плохо при мысли, что вы позволили ему драться. И ты, и герцог Бриджуотер. Потребовалось несколько недель, чтобы зажили синяки на лице.

Она не только рассказывала о себе, но хотела выслушать и его. И заставила рассказать больше о Коре и их свадьбе. Но когда она заговаривала о чем-то своем, заметил лорд Фрэнсис, она всегда начинала говорить о Кэрью. Без сомнения, он был для нее смыслом жизни и центром вселенной.

Лорда Фрэнсиса никогда не удивляло, что она предпочла Кэрью всем своим поклонникам, даже тем, кто ухаживал за ней многие годы. Кэрью был самым богатым человеком из ее окружения. Но дело было не в этом. Она полюбила его. И эта мысль никогда особенно не грела душу лорда Фрэнсиса.

– Можешь утешаться тем, – сказал он, – что лицо Рашфорда до сих пор не зажило и, по-моему, никогда не заживет.

Саманта вздрогнула:

– Лучше не произноси этого имени вслух. Расскажи мне, как леди Фрэнсис понравилось в Сидли. Она уже что-нибудь там устроила по-своему? Как она воюет с твоим поваром? Ты ведь всегда трепетал перед ним.

– О, они лучшие друзья, – ответил лорд Фрэнсис. – Даже обмениваются рецептами. Я до сих пор не рискую заглядывать на кухню, а Кора даже иногда ест там.

Саманта засмеялась.

– Леди Фрэнсис – женщина с характером. Я поняла это с первого взгляда, и все, что ты рассказываешь о ней, только убеждает меня в том, что я права. Тебе очень повезло, и я просто счастлива за тебя. Мне так хотелось, чтобы ты был счастлив! – Она чуть сильнее сжала его руку. – Тебе нужна именно такая женщина, ты ведь совсем непохожий на других человек.

Да, это верно, думал он, глядя на свою жену. Она все еще смеялась над чем-то вместе с Кэрью. У нее есть характер. И замечательный характер. Даже ее слабости нравились ему. Она боялась аристократов, но это было единственное, чего она боялась. Ему определенно повезла. И вдруг с невероятной силой лорд Фрэнсис захотел снова оказаться вместе с Корой в Сидли. Ему вспомнилось, как постепенно он узнавал ее, так, как только муж может узнать свою жену, как приспосабливал свои привычки к ритму ее жизни и безропотно принимал заботу о себе.

Он захотел поскорее вернуться, чтобы до конца своих дней прожить там. Ему вдруг показалась бессмысленной его прошлая жизнь, когда он разрывался между Лондоном, Брайтоном и другими модными городами в поисках развлечений. Он понимал теперь, что настоящим домом стал Сидли. Они вырастят там своих детей и будут проводить с ними как можно больше времени, как Гейб и Дженнифер. Она когда-то сказала ему, что хочет иметь полдюжины детей. Может быть, он сможет удержать ее от такого большого количества. Впрочем, она никогда ничего не делает наполовину, подумал он с улыбкой.

– Фрэнсис, – Саманта снова сильнее сжала его руку, – Ты ведь любишь ее? Дженнифер рассказала нам, что случилось на самом деле, и я так боялась за тебя. Спроси Хартли. Но я надеялась на лучшее. Гейб сказал, что в первый раз, когда вас застали наедине, вы так смеялись, что забыли обо всем на свете и держались за руки. А во второй раз тебе пришлось выручать ее, когда по своей доверчивости она попалась на удочку грабителей – побежала спасать ребенка, якобы застрявшего на дереве. По этим рассказам она выглядела такой милой! Я была уверена, что ты не мог не увлечься этой девушкой. Теперь я вижу по твоему лицу, что была права. И я так рада!

Да, он действительно ужасно ее любит. И не может теперь представить своей жизни без нее. Он попытался вообразить, что он сейчас был бы здесь один, свободный, но никому не нужный. Он представил, что расстался бы с Корой в конце сезона, если бы их не принудили вступить в брак. Она сейчас была бы со своей семьей в Бристоле, а он здесь – совершенно один.

Он не остался бы здесь, подумал он. Он бы понял, что его друзья живут теперь собственной жизнью. Конечно, они по-прежнему любят его, но Гейб полностью занят Дженнифер, а Саманта – Кэрью. Так и должно быть. Несмотря на теплый прием, он чувствовал бы себя здесь посторонним, даже чужим. И очень одиноким.

И, несомненно, вспоминал бы Кору. И очень скучал бы по ней. Чувствовал бы себя совершенно одиноким без нее, ему даже не с кем было бы посмеяться. Может быть, он даже искал бы встречи с ней. И вдруг он понял, что непременно искал бы новой встречи с Корой.

Но почему? Только потому, что чувствовал бы себя одиноким? Потому, что она заставляла его смеяться?

– Да, – ответил он, – я ее очень люблю.

– У меня просто камень с души свалился. Я боялась, что обидела тебя, что сделала тебе больно. Но я не хотела этого, клянусь.

– Я говорил тебе, – сказал он, накрывая ее руку своей, – что только дразнил тебя. Хотел наказать тебя за то, что ты так немилосердно обошлась со своей свитой, столь поспешно выйдя замуж за человека, с которым была едва знакома.

Тогда от неожиданности он сказал, что любит ее. И потом потратил несколько дней на то, чтобы разубедить.

Говорил ли он правду? Любит ли он ее? Любил ли? Она была очаровательной женщиной и его другом долгие годы. Но сейчас она замужем за человеком, которого любит. И для него в ее жизни больше нет места. И он был женат на женщине, которую просто обожает и на которой женился бы, как он понял теперь, даже если бы их не вынудили к этому. И в его жизни тоже нет места для Саманты. Семейная жизнь – такая вещь, которая не терпит постороннего вмешательства. Это мир для двоих, в него допускаются только собственные дети.

Да, тогда он, быть может, и говорил правду. Ему было очень больно. Но все это в прошлом. А его будущее прогуливается по дорожке в двух шагах от него под руку с Кэрью.

– Да, я очень рада, Фрэнсис, – в голосе Саманты звучало неподдельное облегчение. – Теперь мы снова можем быть друзьями.

* * *

Все, кроме малышей, собрались на пристани, рассматривая лодки. После того как Гейб сказал детям, что сегодня слишком ветрено, чтобы плавать, они убежали по своим делам. Спустя несколько минут Кора тоже пошла погулять. С самого начала прогулки она без остановки болтала и смеялась и теперь чувствовала себя уставшей.

Сердце ее разрывалось от боли. Сцена, которую она без устали прокручивала в памяти, была, разумеется, слишком театральной. Но ее боль и ревность были настоящими.

Сегодня имя маркиза Кэрью снова показалось ей знакомым, но как только она увидела его, она тут же поняла, что никогда прежде с ним не встречалась. Даже если она могла забыть его лицо, то ни в коем случае не забыла бы его хромоты и поврежденной правой руки, которой он почти не мог двигать. Потом ей представили и маркизу. До этого Дженнифер называла ее Сэми, но только ее полное имя – Саманта – показалось Коре до боли знакомым. Она не знала эту леди и не знала никого с таким же именем. Кроме прочего, Дженнифер упоминала, что они поженились совсем недавно, всего несколько месяцев назад.

И вдруг, спускаясь с террасы под руку с лордом Кэрью, она вспомнила. Это было как удар грома. Она словно снова слышала голос Памелы Флетчер: «Лорд Фрэнсис был частью свиты Саманты Ньюман целую вечность… Он был так предан ей… Поговаривали, что он был совершенно подавлен, когда она вышла замуж за маркиза Кэрью… Маркиз, конечно, не красавец и к тому же калека…»

Саманта, леди Кэрью, была очень красива. Она воплощала в себе все, о чем Кора могла только мечтать, – была невысока ростом, изящна и белокура. Вот сейчас она идет к озеру под руку с Фрэнсисом, вся светясь от радости, а он склонился к ней и, кажется, не замечает ничего, кроме нее. Вместе они – ослепительная пара.

«Он был так предан ей… он был совершенно подавлен…»

Сама Кора шла об руку с лордом Кэрью, который оказался приветливым милым джентльменом. Они болтали и смеялись всю дорогу, но каждую секунду она не могла не думать о том, что Фрэнсис сейчас с той женщиной, которую любит.

Но он связан с ней, Корой, до конца их дней.

Она брела по берегу озера, чувствуя себя очень несчастной. Как, наверное, обидно ему быть мужем Коры, если он любит Саманту, являющую собой все возможные женские совершенства! Как она, Кора, могла так поступить с ним? Как могла она принять его предложение, которое он был просто вынужден сделать?

Он должен был быть женат на Саманте или на женщине, похожей на Саманту.

Она вдруг почувствовала, что ей страшно не хватает папы и Эдгара. Но и жалость к себе не помогала.

– Папа!.. – прошептала она.