Правда, рядом с" ней Джейн, которая обладает нормальным чувством юмора. Кора повернулась было к ней, чтобы пошутить по поводу внешности одного из гостей, как вдруг заметила, что этот человек направляется к ним. Шутка буквально застряла у нее в горле. «Павлина» сопровождал безупречно элегантный, в одежде темно-зеленых оттенков, герцог Бриджуотер.

Кора внезапно поняла, зачем они идут в их направлении. «Ну и денек, – подумала она. – Я совсем перестала соображать».

Она всегда была неуклюжей. Лет с двенадцати эта проблема буквально преследовала ее по пятам. Эдгар называл ее ходячим несчастьем, а отец, завидев на ее лице выражение мрачной решимости или рассеянности, привычно поднимал глаза к небу, словно спрашивая Всевышнего: «Почему все это должен переносить именно я?»

Мисс Грэм, гувернантка Коры, относилась к ней терпимее других. Она была мягче мужчин, среди которых девочка росла. Она старалась объяснить ей, что ее организм развивается слишком быстро и ее неуклюжесть с возрастом пройдет. Кора никак не могла привыкнуть к тому, что она уже не ребенок, а девушке не к лицу вести себя с детской непосредственностью. Мисс Грэм говорила, что детскость Коры еще не может примириться со столь стремительно развивающейся в ее теле женственностью, но в конце концов гармония разума и тела обязательно наступит. Теперь Кора уже избавилась от своей неуклюжести, но так и не дождалась гармонии своего характера с внешним обликом.

В данных обстоятельствах ей оставалось только спокойно стоять и ждать, когда герцог Бриджуотер подойдет поприветствовать свою мать и сестер и, может быть, представить ей этого «павлина». Просто стоять и не шевелиться. И непонятно почему Коре вдруг вздумалось сделать шаг им навстречу. На самом деле она и не отдавала себе отчета в том, что движется, пока ее сжатые тесными туфлями ноги вдруг не заупрямились. Вовсе не собираясь демонстрировать всем свою неловкость, Кора споткнулась и вскрикнула – в самом неподходящем для этого месте, у всех на виду.

Она натолкнулась на «стену», и только это спасло ее от того, чтобы не растянуться на полу во весь рост и ославиться окончательно. Только секунду спустя она осознала, что это не стена бирюзового цвета, а грудь джентльмена, – и совсем растерялась. Вместе с тем неизвестно почему Коре вдруг стало так смешно, что она не выдержала и расхохоталась. О, это был не сдержанный смешок дамы, нет, а настоящий хохот, привлекший всеобщее внимание. Кора утешала себя лишь тем, что, быть может, ей только кажется, что все в зале в этот момент смотрят на нее.

– Упс! – услышала она словно со стороны свой голос. Сколько раз мисс Грэм говорила, чтобы Кора никогда не употребляла этого слова. – Нельзя ли мне вернуться в карету и начать все сначала? – И тот, кто это сказал, снова – на этот раз противно – захихикал, словно глупенькая двенадцатилетняя девочка.

Только теперь она заметила, что его светлость уже начал разговор – очень спокойно и вежливо, чтобы отвлечь внимание от себя, своей матери и сестер. Кора решила, что именно так и должен вести себя настоящий джентльмен. Она побаивалась его с того самого момента, когда Элизабет и Джейн рассказывали о нем со смешанным чувством робости и обожания. Он был так безупречно элегантен, красив и вежлив, что, повесь он себе на лоб табличку с надписью «Герцог», и то не стало бы более очевидно, кто он такой.

Вдруг Кора поняла, но, к сожалению, слишком поздно, что ей представили спутника герцога, а она не расслышала его имени. И когда он назвал ее имя – «мисс Даунс» – и склонился над ее рукой, она смогла только натянуто улыбнуться.

«Как хорошо, что он выше меня ростом», – вдруг подумала Кора. Многие мужчины были значительно ниже ее. У него, также в отличие от многих, не виднелось на макушке лысины. Его густые волосы, решила Кора, уложены так искусно, что, подуй здесь ветер, они все равно будут выглядеть идеально. Наверное, он каждую неделю проводит несколько часов со своим парикмахером. Она взглянула на его ухоженные руки, слишком белые и нежные для мужчины. А может быть, и не слишком. Может, ему даже нравится выглядеть как павлин.

Кроме неуклюжести, она с детства страдала от своей неспособности сосредоточиться на окружающем. Иногда посреди разговора она внезапно понимала, что ничего не слышит и мысли ее где-то далеко. Сейчас именно так и произошло. Она задумалась о лысинах и павлинах и пропустила что-то важное, не расслышала, как зовут этого человека и кого ее светлость называет знаменитой героиней, которой они всю жизнь будут обязаны.

– Да-да, в самом деле, – добавил он в ту минуту, когда Кора снова обрела чувство реальности, слегка кивая в ее сторону.

– О нет! – воскликнула Кора, понимая, что речь идет о ней. – Я, просто ни о чем не думая, прыгнула в реку. Ничего героического в этом не было. Да еще и утопила при этом свою новую шляпку.

«Безымянный» джентльмен, который не был бы безымянным, если бы она оказалась немного внимательнее и услышала его имя, улыбнулся и поднял к глазам лорнет, усыпанный драгоценными камнями, по, всей видимости, сапфирами. Кора готова была поспорить, что это настоящие камни, а не подделка. Она вдруг подумала о том, что у него, наверное, специальный лорнет к каждому костюму, и опять захихикала.

– Действительно, настоящая героиня, – проговорил джентльмен, и его голос прозвучал как раз под стать его томному и скучающему лицу. – Может быть, другая женщина и стала бы рисковать жизнью ради ребенка, но вряд ли какая-нибудь из них согласилась бы пожертвовать своей шляпкой.

Кора изумленно уставилась на него. Неужели он не шутит? Нет, кажется он говорит серьезно.

– Ваша светлость, – поклонился он герцогине, – с вашего позволения я прошу мисс Даунс оказать мне честь и принять мое приглашение на первый танец.

– Да, конечно, лорд Фрэнсис, – согласно кивнула герцогиня. – Я уверена, что Кора будет рада принять ваше приглашение.

– Благодарю вас, лорд Фрэнсис, – сказала Кора, решив поскорее использовать только что полученные сведения, и ослепительно улыбнулась. – Это будет народный танец? Как замечательно! Я обожаю народные танцы, они такие зажигательные!

В ушах Коры зазвучал голос Элизабет, когда она давала ей наставления после получения приглашения на бал. Ни в коем случае нельзя показывать, что ты чему-то рада. Необходимо сразу же принять скучающий вид. предупреждала она Кору. Возбуждение и энтузиазм не подходят для высшего общества. Герцогиня тогда согласно кивала, однако добавила, что не стоит заходить слишком далеко и весь вечер сверлить глазами пол. Это может обидеть хозяев или вашего кавалера. А Джейн сказала, что даже можно улыбаться и выглядеть счастливой, только не стоит «пузыриться» от радости, это может быть некрасиво.

И вот, забыв такие важные предупреждения, Кора тут же произнесла: «Я обожаю народные танцы» со всем энтузиазмом, на который была способна.

В глазах лорда Фрэнсиса, как показалось Коре, мелькнуло изумление. Он, наверное, посчитал ее странной. Но ей все равно. Она вовсе не стремилась произвести на него впечатление, каким бы высокородным аристократом он ни был. Ей, однако, неплохо бы расслышать и его фамилию.

«А у него синие глаза, хоть это ничего и не значит», – подумала Кора. Раньше ей всегда нравились синеглазые мужчины. Ей даже иногда казалось, что она отказала всем трем претендентам на ее руку, потому что ни у одного из них не было синих глаз. Конечно, это нельзя принимать всерьез; не может же она выбирать себе спутника жизни по такому ничтожному критерию, как цвет глаз.

Обидно, что первый встреченный ею синеглазый джентльмен оказался «павлином». Да еще и аристократом.

Кора увидела перед собой затянутую в атлас руку – на одном из холеных пальцев сверкал перстень с квадратным, сапфиром – и поняла, что они без дальнейших отлагательств присоединяются к танцующим. Герцог уже говорил с другим джентльменом, который подошел пригласить на танец леди Джейн.

Кора положила руку поверх атласного рукава и снова с трудом подавила желание захихикать. Она никогда раньше не смеялась таким глупым смехом, и ей совсем не хотелось обзаводиться такой привычкой теперь, когда ее жизнь так чудесно изменилась.

Она дорого бы дала сейчас за туфли большего размера. В тех, что были на ней, совсем не оставалось места для пальцев. Несмотря на это, она все же постаралась улыбнуться. Нельзя же выглядеть дикаркой!

«Обожаю зажигательные народные танцы!» Эти слова продолжали звучать в ушах лорда Фрэнсиса, когда он вел по залу мисс Кору Даунс. Да она просто восхитительна! Он забавлялся от души. «И я утопила свою новую шляпку». Ей, видимо, было неприятно чувствовать себя «героиней, рисковавшей жизнью ради ребенка», и она старалась умалить, свои заслуги этим язвительным замечанием.

Она оказалась почти одного с ним роста, а Фрэнсис всегда гордился тем, что выше большинства своих знакомых. У нее была прекрасная фигура, которую не мог скрыть свободный покрой ее модного платья, сшитого из муслина, одного из самых «скромных» и «сдержанных» материалов. Кора выглядела очень открытой. Ни в лице, ни в широко распахнутых глазах не было и намека на то, чтобы спрятать рвущееся из нее радостное любопытство. Она поймала его взгляд и улыбнулась.

– Я так рада, что вы пригласили меня танцевать, – сказала она. – Я боялась, что никто не захочет танцевать со мной. Думаю, его светлость не слишком заставлял вас. Правда, я почти уверена, что он попросил вас об этом, и это очень мило с его стороны, если учесть, что я не из его родственников, и думаю, что он не одобряет мое пребывание здесь. А вы тоже были весьма добры, что удовлетворили его маленькую просьбу.

Лорд Фрэнсис считал, что все молодые леди боятся остаться без приглашений на танец. Но он никогда не слышал, чтобы хоть одна из них в этом призналась, как только что это сделала Кора – чуть более громко, чем требовалось, чтобы заглушить гул голосов и звуки вступавшего оркестра.

Он подумал о Саманте и о том, что она, наверное, никогда не боялась, что останется на балу без кавалера. Она всегда была окружена толпой поклонников. Хрупкая, белокурая, безупречно милая и привлекательная. Всего несколько недель назад он, ее самый преданный поклонник, танцевал с ней. После помолвки с Кэрью ей удобнее было думать, что он никогда не питал к ней особенно серьезных чувств. При воспоминании об этом его сердце тревожно сжалось и опять отправилось в носки его туфель.

– А вы не могли предположить, – проговорил он, – что я сам обратил на вас внимание, как только вы вошли в зал, и попросил герцога представить меня вам?

Она снова посмотрела ему прямо в глаза, и он понял, что она думала о чем-то подобном. Она засмеялась. На этот раз это было не глупое хихиканье, а смех нескрываемой радости. Все вокруг начали оборачиваться в их сторону.

– Значит, вы увидели меня и я вам понравилась? – ответила она. – Как хорошо!

У него не было времени подумать, так ли уж это хорошо. Зазвучала музыка, и танец, возглавляемый дочерью леди Маркли с ее новоиспеченным женихом в первой паре, начался.

Этот живой народный танец леди исполняли очень грациозно, соблюдая точность движений, а мисс Даунс – с явным воодушевлением. Она вкладывала в него столько сил, как будто впереди не предстоял еще целый вечер танцев. На лице ее сияла лучезарная улыбка.

Она танцевала так, решил лорд Фрэнсис, словно над ней сияло солнце, а под ногами зеленел лужок. Ей к лицу были бы майские ленты, а не изысканный бальный наряд. Он глядел на нее изумленно и одобрительно, не в силах отвести взгляд. И не только он так смотрел на нее. Было в ней нечто, помимо ее высокого роста и женственной фигуры, что притягивало мужские взгляды. Это нельзя было назвать вульгарностью, совсем нет. Просто что-то абсолютно противоположное тому, что вы ожидали увидеть в одном из самых модных бальных залов Лондона. Зов древнего женского начала, непреодолимый для мужчин зов.

«Герцогу Бриджуотеру будет нелегко выдать эту девушку замуж, – подумал лорд Фрэнсис. – И не только из-за ее происхождения – если ее отец так богат, как говорят, то найдется немало небогатых джентльменов, а может быть, и довольно состоятельных, но придерживающихся современных взглядов, которые будут счастливы получить ее приданое, несмотря на то что эти деньги нажиты торговлей. Нет, серьезных претендентов на ее руку будут останавливать ее внешность и манеры. Горячая кровь и мужское нетерпение внушат им желание поскорее увидеть мисс Даунс в постели, и очень немногие из них вспомнят о том, чтобы сначала повести ее к алтарю».

Это было очень печально.

Он даже предположил, что еще до конца сезона, если страх подвергнуть опасности свою репутацию не заставит Бриджуотера и его мать принять нужные меры предосторожности, мисс Кора Даунс получит несколько авантюрных предложений.

К концу танца Кора уже запыхалась; ее высоко вздымавшаяся грудь словно пыталась компенсировать недостаток воздуха в легких. Она раскраснелась. Глаза ее блестели.