— Только не его, — презрительно заметила мадам Финч. — Уж мне ль не знать? Как-никак я работала с девушками. Болтушки наверняка сказали бы, если б за ним это водилось. А их послушать, так виконт подобных вещей боится как черт ладана.

Бриджет не удержалась от шумного вздоха и широко раскрыла глаза.

— Деточка, что вы подумали? — с важным видом спросила мадам Финч, заметив ее реакцию. — Девушки из театра. Я о них говорю. До моей теперешней профессии я была актрисой. А теперь отвернитесь, — скомандовала она. — Я не такой великий мастер, как Джосс, и не хочу, чтобы вы видели в зеркале, как я работаю. Это будет мешать мне сосредоточиться. Не дай Бог, рука дрогнет. А я не желаю вам навредить. Просто нужно…

— Подчеркнуть достоинства, — докончил за нее Джослин. — Наша дорогая Финч своей косметикой творит чудеса. Всякие возражения на этот счет есть признак провинциального вкуса. Леди, следящие за модой, идут на все, чтобы выглядеть красивыми. В обществе подобное воспринимается как должное.

— Это необходимо, — заявила мадам Финч, обращаясь к Бриджет. — Особенно для вас… как вы, дорогуша, должно быть, сами знаете.

Бриджет опустила голову, но мадам Финч немедленно подняла ее.

— Я должна работать, — строго сказала она, однако, увидев выражение лица Бриджет, добавила мягко: — О, не беспокойтесь, дитя мое, наберитесь терпения и вы увидите, что некоторые мои снадобья способны сделать с женским лицом. Подождите немного, моя хорошая.

— Одной пудрой здесь не обойтись, — заметил Джослин.

— Что же я, по-вашему, ничего не соображаю? — огрызнулась мадам Финч. — Я хочу только чуть-чуть подретушировать кожу, чтобы не было лилейной бледности.

Бриджет чувствовала себя неловко. Сначала она ощущала холод, потом тепло, которое усиливалось по мере того, как на кожу ложился новый слой. В результате всех напластований возле носа образовался большой бугор. Под конец лицо стало горячим и непривычно стянутым.

— Деточка, не делайте этого! — вскричала мадам Финч. — Если вы будете морщиться, все потрескается. Сидите тихо. Пусть высохнет.

Бриджет уже не думала о том, как она выглядит. В конце концов, можно будет умыться. Сейчас ее беспокоило другое: почему эти люди обращались с ней как с неодушевленным предметом? Может быть, для портных, парикмахеров и гримеров все клиенты одинаковы? Во всяком случае, они более чем фамильярны и далеко не дружелюбны. Их назидательный тон и поучения изрядно раздражали. Нет, вряд ли они позволили бы себе разговаривать так с Сесилией или тетей Генриеттой! В этом можно было не сомневаться.

— Готово! — громко объявила мадам Финч, прервав тревожные размышления Бриджет.

— Недурно, недурно, очень недурно, — приговаривал Джослин, кружа возле Бриджет, словно акула вокруг опрокинувшейся лодки. — Отличная работа, старушка! — похвалил он мадам Финч. — Поздравляю!

Мадам Бло оторвалась от выкройки и придирчиво осмотрела Бриджет.

— Да, — согласилась она, — но я все-таки не уверена, что ему понравится. Мужчины большие чудаки! До вашего вмешательства она была единственной в своем роде.

— Сейчас она просто великолепна! — ликовала мадам Финч.

Бриджет развернулась к зеркалу и наконец посмотрела на себя. У нее буквально отнялся язык. Она медленно протянула руку вверх, чтобы потрогать лицо, свой шрам и удостовериться, что видит именно себя.

— Не надо! — пронзительно закричала мадам Финч.

Бриджет уронила руку.

Возможно, глаза выглядели ярче из-за необычных теней, которые мадам Финч наложила на веки. Возможно, щеки и губы тоже стали ярче. Но она не замечала этого. Бриджет видела только одно: она была прекрасна. Сейчас кожа была гладкой, белой и никакого рубца. Такой она должна была быть, если бы собака не вонзила зубы в ее плоть.

— Косметика, — коротко сказала довольная мадам Финч. — Вряд ли вы когда-нибудь раньше слышали о таких чудесах. Превосходно! К тому же цвет — почти точная копия вашего. Я дам вам баночку и пришлю еще, когда понадобится. В сущности, здесь нет никаких премудростей. Просто нужно наслаивать на кожу, а затем разровнять. Возьмите себе за правило начинать утро с этой процедуры. И снимайте состав только тогда, когда он уснет. На ночь оставлять не надо, а то со временем погубите кожу. Хотя что ее не губит! И еще придется постоянно следить за собой. Никаких рыданий и слез! Вы не должны смеяться, улыбаться. Только глазами. Это придаст вам загадочность. Ему понравится.

Бриджет почти не слышала ее, продолжая рассматривать себя в зеркале. Наконец ее лицо стало здоровым. Если события последних дней — предложение Эйвена и уход из тетиного дома — казались ей нереальными, то исчезновение шрама было просто невообразимым чудом. Она опустила веки. Может, это только последняя, лучшая часть ее сна? Она не решалась открыть глаза, боясь, что : больше не увидит это очаровательное творение. Наконец осмелилась снова взглянуть в зеркало.

На нее смотрела женщина с ее глазами и безупречно чистым лицом, и Бриджет почувствовала, что такое радость бытия. Если бы не страх испортить работу мадам Финч, она бы, наверное, от счастья расплакалась.

Люди, оказавшие ей помощь, в конце концов покинули комнату, Бриджет слышала, как они поздравляли друг друга. спускаясь по лестнице. Теперь девушка тоже была готова идти вниз, только было очень трудно соблюдать наказ мадам Финч и не улыбаться своему отражению в зеркале.

Бриджет как пава сошла вниз. Никто не посмеет снова пялить на нее глаза и выражать ей свою жалость. И Эйвен тоже. Интересно, как он отреагирует: удивится или обрадуется?

Дверь в библиотеку была приоткрыта. Несомненно, виконт беседовал там со своим другом. «Посмотрим, как сейчас запрыгает этот проклятый Рейф! — обрадовалась Бриджет. — А Эйвен? Эйвен останется доволен». Она быстро провела руками по юбке своего нового одеяния. Хотя платье было сшито на живую нитку, Бриджет не хотела, чтобы мадам Бло унесла его с собой. Не сегодня.

Это платье цвета темного золота ей очень шло. О, наверняка Эйвен будет удивлен.

В этот момент она услышала резкий голос Рейфа;

— Я удивлен. Это не похоже на тебя, Эйвен. Не в твоих правилах затевать игры с невинными.

— Тебе даже известно, что она невинная?

— Чтобы понять это, не надо быть гением. Она зелена, как трава в твоем саду. Впрочем, ничего сверхъестественного. С годами вкус мужчины может меняться. Возможно, кое-кого начинает тянуть на агниц.

— Думай, прежде чем говорить, — мягко, но предостерегающе заметил Эйвен.

— Но это же правда! Посмотри на нее. Это — сама святость. Я не узнаю тебя, Эйвен.

— Может, ты никогда не знал меня до конца.

— Может, я и не приставал бы к тебе, если б… — Внезапно Рейф осекся.

Бриджет с высоко поднятой головой подошла к Эйвену и протянула ему руку. Виконт не сводил с нее широко раскрытых глаз, в которых застыло совершенно непонятное выражение.

— Эйвен, мне вовсе не нужно столько одежды, — сказала она. — В самом деле, зачем так много? Зато вот это важно! Я даже не предполагала, что такое возможно. Спасибо вам. Я и мечтать не смела о подобном.

— Извини, дружище, — ухмыльнулся Рейф. — Я чувствую себя не у дел.

— Всего доброго, — сказал Эйвен, не глядя на друга. — Вернемся к этому разговору позже.

В ожидании восторженных Похвал Бриджет едва сдерживала торжествующую улыбку. Как хорошо, что лицо было так сильно стянуто, что не позволяло ей сделать это. Однако прошла долгая минута, а Эйвен ничего не говорил.

— Отправляйтесь наверх и уберите эту замазку с лица, — сказал он наконец бесстрастным голосом. Бриджет растерянно заморгала.

— О чем вы говорите? Разве это не замечательно? Неужели вы не видите?

— Я вижу, что сейчас вы похожи на шлюху, — сердито ответил Эйвен. — Вот это я вижу! Что на вас нашло? Или это есть проявление вашей истинной натуры? Решили, раз вы теперь здесь, под моей защитой, то можно вот так сразу вернуться к своему настоящему обличью? Мы еще не поженились, моя дорогая. Если дело и дальше так пойдет, то никогда не поженимся. Ну и ну, — бормотал он. — Я навел справки о вас только в Лондоне. Мне следовало быть более осмотрительным.

— Что?! — Ее стянутое гладкое лицо начало покрываться трещинками, превращаясь в скорбную маску, слезы хлынули из глаз. — Как вы можете? Это же прекрасно! Они все так сказали. Посмотрите! — Она подняла лицо и взглянула на Эйвена, хотя не могла видеть его сквозь слезы. — Вы, наверное, не разглядели. Шрама больше нет, Эйвен. Посмотрите, совсем нет. Он исчез. Я не нарадуюсь… Подумайте, что вы говорите!

Эйвен прикрыл рукой глаза. Плечи его поникли.

— О Боже, — сказал он, — конечно. Что я горожу! Бриджет, не надо плакать, — повторил он в точности как мадам Финч.

Мадам Финч знала, что говорила. Как только Бриджет приложила руку к щеке, чтобы вытереть слезы, она сразу почувствовала, что гладкая поверхность сделалась влажной и скользкой. На пальцах осталась липкая белая масса.

От стыда и отчаяния Бриджет заплакала еще сильнее. Прекрасный образ был окончательно разрушен.

— Но это же вы прислали их, — растерянно пробор мотала она.

— Чтобы одеть вас, а не менять лицо. — И, не обращая внимания на ее протесты сквозь слезы, виконт привлек Бриджет к себе и обнял. — Тише, успокойтесь. Какой же я глупец, милая моя Бриджет! Как же я сразу не додумался. Обычный театральный трюк. Подозреваю, что это дело рук Финч. Или безумца Джослина. Бриджет, такие ухищрения не для вас. Ни в коем случае не для вас!

— Я так понравилась себе в зеркале, — жалобно всхлипнула Бриджет. — Это было замечательно. Мадам Бло сказала… сказала, что некоторым мужчинам нравятся изъяны. Она считает, что часть мужчин большие чудаки. Это касается вас, Эйвен? Если да, пожалуйста, ответьте мне сейчас.

— Нет, мои чудачества состоят в том, чтобы видеть вас здоровой. Только актрисы пользуются подобной косметикой. Они накладывают ее на несколько часов, но даже в этом случае подвергают себя опасности. А вне сцены так красятся только падшие женщины или стареющие куртизанки. Это — яд, который будет отравлять вашу кожу.

Он тяжело вздохнул и заглянул Бриджет в глаза. Эйвен хотел приласкать огорчившуюся девушку и рассказать ей неприглядную правду.

— Послушайте меня, моя милая, — ласково начал Эйвен. — У женщин… и у мужчин встречаются такие болезни, которые передаются половым путем от больного партнера. У таких людей со временем разрушаются кожа и кости, лицо покрывается рытвинами наподобие колдобин на дороге. Тогда и применяется этот грим, потому что настоящая картина намного хуже. А вам он не нужен, потому что я не считаю шрам дефектом. Он ничуть не портит вашей наружности.

Бриджет подняла голову. Эйвен заглянул в ее печальные глаза, блестящие от слез, и почувствовал, как у него перехватило дыхание. Ему показалось, будто мраморная скульптура под названием «Страдание» вдруг превратилась в прекрасную живую женщину. Он нежно поцеловал ее и сделал шаг назад.

— Эйвен! Ваш сюртук! На него словно гипс высыпали!

— В самом деле, кто-то высыпал.

Бриджет было закусила губу, но неожиданно на ее лице заиграла лукавая улыбка («Очаровательная», — подумал Эйвен), отчего уцелевшая часть маски покрылась паутинкой мелких трещин.

— Поделом вам, — сказала Бриджет, осмелев. — Не надо было говорить, что я похожа на… И всякую ерунду насчет справок. — Улыбка медленно сходила с ее лица. — А над тем, что вы сказали, я тоже думала. Я имею в виду, что мы еще не поженились. Мне кажется, это была неудачная идея. Конечно, я не смогу вернуться к тете Генриетте, но у меня есть мать. Я только хочу попросить… мне так неловко, но… Не могли бы вы одолжить мне несколько шиллингов? Мне ведь не выплатили большую часть жалованья. Я обещаю, что со временем обязательно верну вам эти деньги.

— Бриджет, простите меня. — Голос Эйвена звучал виновато. — Я все утро носился как очумелый. Хотел быстрее получить это проклятое разрешение. Я провернул все дела и плясал от радости, потому что на одно это мог уйти целый день, несмотря на все мои связи. И вот я примчался домой, чтобы застать здесь ухмыляющегося Рейфа. И вас… в таком виде, словно… Еще раз прошу вас, Бриджет, простите меня. Я не должен был делать таких скоропалительных заявлений и глупых выводов. Мне очень жаль, что так получилось. А если вы не выйдете за меня замуж, — добавил он, — я подам на вас в суд за нарушение обещания. Давайте забудем обо всем. Пойдите умойте лицо. Или… можете умаститься еще одним фунтом этой гадости, если вам действительно нравится, и я отвезу вас ужинать. Давайте проведем вечер в Лондоне. Не пропадать же такому шикарному платью.

Уже стемнело, когда они покинули особняк в экипаже с кучером на облучке и лакеем на запятках. Бриджет слегка волновалась, но и радовалась тоже. А вдруг им встретится Сесилия? Будет, конечно, неудобно. Но, подумав, девушка решила, что поприветствует ее и простит, так же как и тетю Генриетту.