— А какое золото мы там нашли, папа! Видел бы ты эти самородки! Жаль, не могу показать! На том берегу остались, куда мы лошадей переправили.

— Да видел я ваше золото! — рассмеялся Михаил Юрьевич. Оно в том мешке, что приторочен к седлу лошади Глеба. Его ведь и ранил этот негодяй, отбивая ваше золото, — тот его украл, а лошадей переправил с остальным грузом. — Помолчал, размышляя. — Вот что: мы лошадок этих не бросим. Кто-то должен перебраться на ту сторону Медвежьих камней. Ну как, есть желающие? — обратился он к местным жителям; добавил смущенно: — Тебя, Ваня, это не касается.

Перебраться через Медвежьи камни и привести в поселок лошадей вызвался морской пехотинец Всеволод. Нежной встречи между женихом и невестой не произошло: Клава, поплакав на груди у отца и расцеловавшись с братом, лишь удивленно округлила глаза при виде его.

— И ты, Сева, здесь? Какими судьбами?

— Да вот дембель пораньше вышел, за участие в Чечне, — простодушно объяснил он. — Я писал, да ты, видно, не получила.

Настроение у него испортилось с самого начала: невеста его наедине с чужим парнем у костра… Хорошо еще, что не застал их в объятиях друг друга. Всеволод даже обрадовался поручению — хоть никто не догадается, что у него на душе.

Все пообедали, выпили по чарке разбавленного спирта за счастливую встречу. Всеволод отправился к Медвежьим камням; двинулись и остальные в обратный путь — к дому.

По дороге Михаил Юрьевич решил провести частное расследование покушения на жизнь сына и Клавы. Мотивы преступления, совершенного геологом Башуном, ему ясны; но участие его начальника — об этом Глеб говорил — нужно еще установить и, главное, доказать. Разговор с ним по рации ничего не дал, Сергей Иванович все отрицал.

— Меня неправильно поняли, будто я поручил Косте отвезти золото, — уверял он Юсупова. — Имелось в виду лишь поручение ему сопровождать Петра и Клаву, как более опытному таежнику. Ну а что сотворил, — многозначительно хмыкнул он, — на то он бывший уголовник! Горбатого могила исправит.

— А почему вы не сообщили, что нашелся Петр Юсупов? — задал Михаил Юрьевич самый «убойный» вопрос. — Ничего ни о нем, ни об открытии нового золотого месторождения?

Но и тут хитрец сумел извернуться.

— Помилуйте, вы ко мне несправедливы! — Он разыграл обиженного — А кто первым сообщил о сигнале бедствия старателей? Кто два раза посылал людей на поиски? Разве не я оказал им помощь и по дороге туда, и на обратном пути? — Сергей Иванович сделал паузу, и с театральным надрывом заключил — Вот и делай после этого добро людям! Стоило у меня сломаться рации — и сразу такие обвинения! Все, не желаю больше разговаривать!

«Ничего не смогут доказать! — прервав связь, с удовлетворением думал он. — Костя меня не выдаст, он тертый калач — знает, что за групповой сговор дадут больше».

Однако хитрые увертки начальника лагеря не ввели в заблуждение опытного следователя. Поразмыслив над известными ему фактами и убедившись, что начальника геологов концы с концами не сходятся, он на последнем привале высказал Петру свое мнение:

— Юлит Сергей Иванович, и вывести его на чистую воду не так уж трудно! Достаточно специалистам проверить рацию и расколоть Башуна. Проблема в другом.

— Разве не должен он ответить за свою подлость? — непонимающе взглянул на него сын. — Если был заодно с Костей, а может, и задумал эту авантюру?

— Он и так будет наказан! Один подчиненный его винит, другой — преступник. Это крест на карьере! — И Михаил Юрьевич с досадой добавил: — Но стараться засадить в тюрьму его самого не стоит.

— Почему же, папа?

— Потому что связи у него большие, — угрюмо объяснил отец. — Узнал от спасателей. Его друзья повредить тебе могут! Ты ведь никак здешним предпринимателем стать собираешься? — И серьезно, со значением взглянул на Петра.

Сын резонно возразил:

— А они мне и так навредить постараются. Даже наверняка!

— Не скажи! — убежденно произнес Михаил Юрьевич. — Вот как раз теперь, когда ему тюрьма светит, и не посмеют стать тебе поперек дороги! — И видя, что сын по неопытности его не понимает, объяснил: — Когда вернемся, доведу расследование до конца и мы с ним полюбовно договоримся Теперь понял?

— Вроде дошло, — поморщился Петр, словно проглотил что-то кислое. — Делай как знаешь, папа. Ты в таких вопросах лучше разбираешься.


На следующий день после возвращения в поселок Михаила Юрьевича и Петра провожали в Барнаул — через час за ними прибудет вертолет. Собралась вся большая семья Егора Анисимовича, Сева и еще много любопытствующих соседей.

Накануне в избе покойного Фомича, в узком семейном кругу, отпраздновали окончание похода. В память о погибшем хозяине не чокались. Все говорили о нем добрые слова, с сожалением вспоминая: мало кто верил, будто он владеет тайной золотой жилы. В поселке считали — сочинил старик эту историю для пущей важности.

Хозяйничала в избе по привычке Клавдия — теперь ее законная владелица согласно воле покойного. С ней и с Егором Анисимовичем Петр рассчитался сполна. От письменного соглашения о получении своей доли после законной реализации золота Егор Анисимович категорически отказался, предпочел расчет натурой.

— Государство и так нас всю жисть грабит! — помотал он головой. — Ты поступай как хошь, Петя, а мне отдай мое золотишко! Сам его расторгую.

— Но это же, дядя Егор, нарушение закона! — укоризненно взглянул на него Петр. — Не боишься, что тебя с ним прихватить могут?

— Волков бояться — в лес не ходить, — усмехнулся в бороду тот. — Начальство сплошь и рядом законы нарушает, чего же нам, грешным, остается? Ты, Петя, за нас не беспокойся! Всю жизнь в тайге живем.

Петр с сомнением посмотрел на отца и, получив молчаливое согласие, передал положенную ему долю добытого золота, не расспрашивая о подпольных каналах сбыта, что используют местные жители. Расстались в добром согласии, договорившись, что Егор Анисимович и его близкие примут участие в новой экспедиции Юсупова.

Прилетел вертолет, приземлился прямо на широкой, заросшей травой улице поселка. Отец и сын Юсуповы со всеми тепло попрощались, а Клава даже всплакнула, глядя на Петра затуманенным взором, но большего себе не позволила. Судя по тому, что она и Сева стояли рядом, контакт между женихом и невестой наладился.

Весь полет до Барнаула Петр обсуждал с отцом непростые вопросы — как создать и законно оформить золотой прииск на открытом месторождении. У покойного Терентия Фомича, по его словам, нет прямых наследников, никто из родственников не проявлял к нему внимания и не имел морального права на открытие, сделанное исключительно благодаря Петру.

— Дело не только в том, что у нас с тобой нет ни своих средств, ни финансовой поддержки, чтобы открыть собственное предприятие, — рассудительно объяснял сыну Михаил Юрьевич. — Партнер тебе необходим, чтобы договориться с местными властями, — не захотят они отдать свои богатства чужаку. Он надолго задумался.

— Вот ты намереваешься взять кредит в Горном банке. Но если у Слепнева нет надежных связей здесь, на Алтае, это ничему не поможет.

— Ну, положим, я его имел в виду на крайний случай, папа. — Понимаешь ведь, после предательства Кирилла мне с его папашей дело иметь неохота.

— В этом ты не прав, сын! Так дела не ведут. При чем здесь Кирилл? В бизнесе, как и в политике, главенствуют не эмоции, а интересы!

Откинувшись в кресле, он поразмыслил немного.

— Филиала его банка, как я выяснил, на Алтае нет, но вполне могут быть связи в местных финансовых кругах. Пренебрегать личным знакомством со Слепневым из-за того, что раздружился с его сынком — недопустимо!

— И все же я предпочел бы, чтобы у Яневича, директора рудника, оказалось достаточно собственных финансовых средств и связей. — В голосе Петра звучала надежда. — Он здесь свой, занимает видное положение и, я уверен, знает все ходы и выходы.

Немного волнуясь, Петр вопросительно взглянул на отца:

— Интересно, как Лев Ефимович отнесется к моему предложению? Мы с тобой все подробно изложили в телеграмме? Если он согласен — обязательно нас встретит!


Получив неожиданную и пространную телеграмму из таежного поселка, Лев Ефимович Яневич крепко задумался. Сообщение о том, что молодой парень, с которым он познакомился в поезде, действительно что-то там нашел, его заинтересовало, но ему и в голову не приходило, сколь мощной может оказаться эта золотая жила. Предлагаемое партнерство представлялось сомнительным.

Знаем мы этих молодых старателей! Намоют немного золотишка, найдут парочку самородков и на радостях звонят о своих успехах. Нужно ведь снова в поход сходить, а не на что. Вот и преувеличивают, чтобы ссудили денег.

Человек деловой, Яневич ценил свое время, но Петр Юсупов, хоть и молод, произвел на него положительное впечатление, — надо, пожалуй, проверить свою интуицию и наблюдательность. Решил съездить, посмотреть на самородки — это ни к чему не обязывает. А вдруг и правда перспективное дело, чем черт не шутит… И Лев Ефимович отдал распоряжение секретарю:

Вызовите машину, у меня деловая встреча на аэродроме. Сегодня уже не вернусь. И еще, — подумав, добавил он, — предупредите жену: возможно, приеду обедать с молодым человеком.

Взглянул на часы, не спеша убрал в папку деловые бумаги, взял из стенного шкафа плащ и шляпу. Небольшой кабинет, оборудованный самой современной оргтехникой, богато отделанный, обставленный дорогой мебелью; новенькая иномарка — все свидетельствовало, что дела на его руднике идут успешно.

Подъехал он как раз вовремя — вертолет только что сел, лопасти еще вращались. Высокого Петра он узнал издали и был немало удивлен: вместе с ним идет к нему такой же рослый, но более солидный мужчина.

— Знакомьтесь, это мой папа, Михаил Юрьевич, — представил Петр. — Руководитель известного в Москве детективного агентства. По-моему, я об этом говорил в поезде.

— Очень рад познакомиться! — с уважением окинув взглядом внушительную фигуру детектива, Яневич пожал ему руку. — Прошу в мою машину!

Потом оглядел их небольшой багаж и предложил:

— Может, сразу поедем ко мне? Пообедаем в семейной обстановке и поговорим о делах. Соглашайтесь, — улыбнулся он, — если договоримся, у меня и остановитесь. А нет — доставлю, куда скажете.

— Спасибо, вы очень добры, — с достоинством поблагодарил Михаил Юрьевич. Мы принимаем предложение вместе пообедать, но потом просим доставить в гостиницу — у меня забронирован «люкс», а рано утром лечу в Москву.

Погрузив вещи в багажник, сели в комфортабельную машину Яневича и поехали к нему домой. В пути Юсуповы больше молчали, обдумывая предстоящий деловой разговор.

Остановились у красивого двухэтажного коттеджа за высокой бетонной оградой. Яневич вылез из машины, набрал кодовый замок на калитке, прошел во двор и открыл изнутри ворота. Машина подкатила к подъезду; вышли и выгрузили багаж.

— Можешь быть свободен. Я остаюсь, — отпустил Лев Ефимович водителя. — Скажи в гараже — пусть пришлют дежурную не позже семи.

Машина уехала, хозяин запер ворота, и пригласил гостей в дом. И снаружи и внутри особняк Яневичей не мог сравниться с роскошью загородного дворца банкира Слепнева. Но тоже представлял собой богато и современно отделанное, комфортабельное жилище. Миновали остекленную цветными витражами террасу, где оставили багаж; в просторной, с зеркалами во всю стену прихожей познакомились с хозяйкой.

— Моя жена Раиса Васильевна, — с широкой улыбкой представил Яневич. — Всему у нас голова.

Хозяйка понравилась им с первого взгляда: представительная, повыше мужа ростом, с хорошей русской внешностью: величественная осанка, круглое румяное лицо с веселыми ямочками на полных щеках, васильковые глаза и светло-русая коса, короной уложенная на голове. Она приветливо приняла гостей, с явным интересом взглянула на Петра и улыбаясь призналась:

— А я предупреждена только об одном госте. Но мы это поправим! Минут через десять прошу всех за стол.

— Я, видите ли, просил сообщить, что привезу с собой молодого человека, — объяснил Яневич. — О делах не говорил. Думаю, насчет обеда жена постаралась, — пошутил он. — У нас ведь дочка на выданье!

Это оказалось правдой. После скудного питания и голода в тайге, более чем скромного деревенского застолья Петр даже растерялся при виде деликатесов и изысканных закусок. А когда появилась дочь хозяина Юля — был сражен наповал: такую прелестную девушку здесь встретить не ожидал…

Тоненькая, с узкими бедрами и стройными ногами, огненно-медными, как у отца, волосами и васильковыми материнскими глазами, — она была не просто красива, а как-то по-особому женственна, нежна. А когда лучезарно улыбнулась гостям, Петру показалось, что в комнате стало светлее… Впервые после разрыва с Дашей встрепенулось его сердце, предвещая новую любовь.


Обед у Яневичей прошел весело и оживленно. Михаил Юрьевич подробно рассказывал им о поисках пропавших старателей, о приключениях сына. Сам Петр говорил мало, в основном отвечал на вопросы. Вниманием его полностью завладела Юля, да и она не сводила с него глаз. После десерта вышли на террасу, где гости продемонстрировали золотые самородки.