Кэрол Мортимер - Золотая маска

— Нет, милорд, не может, — сухо ответил Дрю.

— Отлично! — кивнул он и обернулся к Каро: — Похоже, мне придется оставить вас на несколько минут. Если вы будете так добры и подождете меня здесь…

— Нет!

— Нет?! — изумленно переспросил Доминик.

— Нет. — Каро усилием воли овладела собой, еще смущенная тем, что позволила ему неслыханные вольности. Она решила ни за что не показывать Доминику и не выдавать своей беспомощности. — Мистер Батлер, освободился ли Бен и может ли он сейчас проводить меня домой? — Она сняла со спинки стула плащ и капор.

— Да, может.

— Каро, я бы предпочел, чтобы вы подождали меня здесь, — решительно возразил Доминик.

Она перевела на него непроницаемый взгляд и возразила:

— А я бы предпочла, чтобы меня проводил Бен.

Страшный шрам на щеке Доминика побагровел.

— Почему? — спросил он.

Каро отвернулась, потому что поняла, что не в силах устоять против пытливого взгляда его прищуренных светло-серых глаз.

— В такой поздний час, милорд, я предпочитаю общество Бена, вот и все.

— Дрю, пожалуйста, подождите меня снаружи. — Не дожидаясь ответа, Доминик бесцеремонно захлопнул дверь перед самым носом Батлера.

— Милорд, мне больше нечего вам сказать…

— Доминик.

Каро вздохнула:

— Что, прошу прощения?

Граф едва заметно пожал плечами и лукаво напомнил:

— Еще совсем недавно вам не составляло труда называть меня Домиником.

Вспомнив, что совсем недавно, называя его по имени, она позволяла ему и другие вольности, Каро густо покраснела.

— Сейчас мне не хочется даже вспоминать о том, что было…

— Не переигрывайте, — сухо возразил Доминик. — Хотя… по здравом размышлении… может быть, у вас вызывает отвращение мой шрам? — Голос у него посуровел; он поднес руку к своей изуродованной щеке.

— Уверяю вас, милорд, я вовсе не трусиха, — возмутилась Каро. — Несомненно, вы приобрели шрам во время войны с Наполеоном?

— Да.

Она кивнула:

— Тогда было бы высшей неблагодарностью с моей стороны… как и со стороны любой женщины… видеть в вашем шраме иное, нежели результат храбрости, каким он, несомненно, и явился.

Доминик прекрасно помнил, что некоторых женщин страшный шрам на его лице отталкивал и даже пугал. Правда, следовало догадаться заранее, что Каро слеплена из другого теста.

— Я постараюсь как можно скорее выяснить, что там произошло у Батлера, а потом сам провожу вас домой. Нет, пожалуйста, больше не спорьте со мной! Хватит на сегодня! — твердо сказал он, увидев знакомое бунтарское выражение в ее зеленовато-голубых глазах.

— Вижу, вы любите, чтобы все и всегда было по-вашему! — Каро неодобрительно нахмурилась.

Доминик в досаде подумал: попытка напугать бесстрашную молодую женщину и вынудить ее уехать из Лондона закончилась полным провалом. Чем дальше, тем больше ее судьба волнует его.

— А если я снова попрошу вас? Скажу волшебное слово «пожалуйста»?

— Попробуйте, — язвительно посоветовала Каро.

Неожиданно для себя Доминик улыбнулся во весь рот и попросил:

— Пожалуйста, Каро, подождите меня здесь!

Смерив его дерзким взглядом, она ответила:

— Я подумаю, пока вы обсудите дела с мистером Батлером!

Наградив ее напоследок гневным взглядом, Доминик стремительно вышел из кабинета. Однако он сразу забыл обо всем на свете — и о том, как целовал и ласкал Каро, и о том, как она отвечала на его ласки, и о том, как он утратил контроль над событиями, — едва очутился в игорном зале и увидел лежащего на диване окровавленного и, очевидно, сильно избитого Натаниэля Торна…

— Доминик, за что?..

— Каро, прошу вас, не сейчас, — ответил он, устраиваясь на сиденье.

Они находились в его экипаже друг напротив друга, внутри горела лампа.

Нельзя сказать, чтобы лампа была им так уж нужна; к тому времени, как они благополучно доставили Натаниэля домой, уже давно рассвело и над лондонскими крышами и трубами показался краешек солнца. Прежде чем покинуть дом лорда Торна, они убедились, что раненого отнесли в спальню и несколько слуг ухаживают за ним.

Спустя какое-то время после ухода Доминика Каро отважилась выйти из кабинета Дрю, пробралась в игорный зал и увидела группу мужчин, столпившихся вокруг окровавленного лорда Торна. Кровь залила его дорогой сюртук. Каро в ужасе ахнула.

Обернувшись, Доминик увидел, как она побледнела и какое испуганное выражение застыло на ее прекрасном лице. Не теряя времени, он отрывисто приказал:

— Кто-нибудь, уведите ее отсюда!

Каро словно оцепенела; от потрясения и страха она не в силах была двинуться с места.

— Дом…

— Сиди тихо, Нат! — Доминик посмотрел на друга; голос его сразу смягчился. Затем он снова посмотрел на Каро и чуть мягче, чем прежде, добавил: — В самом деле, Каро, для всех будет лучше, если вы сейчас уйдете.

— Я отведу ее в свой кабинет, — предложил Дрю, подходя к перепуганной девушке и решительно беря ее под руку.

Каро словно оглохла и ослепла; она смутно помнила, что управляющий говорил что-то утешительное, а затем велел Бену встать в коридоре у кабинета и никого туда не пускать. Больше часа Каро мерила комнату шагами, понимая, что все остальные ухаживают за Натаниэлем. Она искренне надеялась, что лорд Торн ранен не слишком серьезно.

Когда наконец Доминик велел ей собираться домой, он был сух и сдержан; на ее расспросы он отвечал односложно. Перед тем как они вышли на улицу, он набросил ей на голову свой плащ. Каро изумилась:

— Что вы делаете?

Доминик без труда пресек ее попытки вырваться.

— Идите к экипажу, — велел он.

Едва Каро села в экипаж, она в досаде отшвырнула от себя плащ и собралась уже высказать Доминику все, что она думает о его манерах, как вдруг слова застряли у нее в горле: напротив сидел лорд Торн с повязками на обеих руках; судя по всему, после того, как она мельком увидела его в игорном зале, раненого осмотрел врач. После того как с его лица смыли запекшуюся кровь, отчетливо проступили многочисленные порезы и кровоподтеки. Судя по всему, нападавшие орудовали не только кулаками, но и ножами.

Каро задрожала. Видя изуродованное лицо лорда Торна, она живо представила, что творилось в игорном зале после того, как Доминик унес ее.

— Как?..

— Я сейчас не в том настроении, чтобы обсуждать произошедшее, — отрывисто ответил Доминик.

Нападение на Натаниэля сразу отрезвило его, и он вспомнил, что в его мире не место хрупким женщинам вроде Каро.

Глаза цвета морской волны смотрели на него укоризненно.

— И все-таки за что лорда Торна так жестоко избили?

— Надо было сразу понять: просить вас помолчать хотя бы несколько минут — вещь невозможная! — Доминик тяжело вздохнул. — Я дам вам самый простой ответ на ваш вопрос: я не знаю. Пока не знаю.

Судя по угрюмому выражению его лица, он непременно решил дознаться, кто и почему напал на Натаниэля.

Каро передернуло:

— Мне показалось, он тяжело ранен…

Доминик едва заметно кивнул:

— Его избили жестоко, зверски. На него напали четверо головорезов, которые пускали в ход не только кулаки, но и ножи.

Доминик лучше многих знал, какой Натаниэль прекрасный боец, но ему пришлось драться одному против четверых, и обстоятельства не в пользу его друга.

— Но… почему, за что? — спросила Каро в полном недоумении.

Прежде чем Натаниэль потерял сознание, он успел объяснить: на него набросились, как только он вышел из клуба. Четыре головореза сбили его с ног, и он понял, что долго не продержится. Его били ногами. Один удар пришелся в висок, после чего он больше ничего не помнил. Очнувшись спустя какое-то время, он с трудом встал, вернулся в клуб и позвал на помощь.

Четверо на одного! Хорошенько поразмыслив, Доминик пришел к выводу: если бы нападавшие хотели убить Натаниэля, его друг уже был бы мертв. Кроме того, придя в сознание, Натаниэль понял, что его кошелек по-прежнему в кармане, а бриллиантовая булавка — в галстуке. Едва ли на него напали с целью ограбления. Доминик заключил, что головорезы достигли своей цели и нападение служило своего рода предупреждением.

Но кого они намерены были предупредить?

Вспомнился совет, который дал Гейбриел перед тем, как Доминик покинул Венецию. Гейб просил его остерегаться Николаса Брауна, прежнего владельца клуба. Доминик и сам прекрасно знал о вспыльчивости Брауна. Хотя на публике Брауну нравилось изображать джентльмена, в узких кругах он славился злобой и мстительностью, а дружил в основном с обитателями лондонского дна. Доминик не забывал и о том, как разозлился Браун, когда проиграл ему свой клуб.

Чем больше Доминик размышлял о случившемся, тем больше убеждался, что за нападением на его друга, скорее всего, стоит Николас Браун. Значит, он хотел предупредить таким образом вовсе не Натаниэля…

Всего через несколько дней после того, как Доминик выиграл у Брауна клуб «У Ника», он уехал в Венецию, а вернулся в Лондон лишь позавчера. Скорее всего, Брауну сразу стало известно о его возвращении. В таком случае четырем головорезам, прятавшимся где-нибудь в кустах, нетрудно было заключить, что одинокий джентльмен, который покидает клуб последним, и есть сам Доминик. К тому же в темноте им трудно было разглядеть лицо человека в шляпе.

Доминик поделился своими соображениями с Дрю Батлером; управляющий согласился с тем, что его предыдущий хозяин вполне мог велеть своим подручным избить Доминика для острастки. Все сходилось, за исключением того, что головорезы не довели дело до конца и не убили свою жертву. Дрю предположил, что головорезы, возможно, вовсе не приняли Озборна за Доминика. Может быть, вначале Браун намеренно стремится навредить близким Доминика, чтобы и предостеречь, и припугнуть его, а потом отомстить и самому Доминику.

Доминик поморщился, заранее предчувствуя, как ответит Каро на его следующее предложение.

— Понятия не имею. Но, поскольку на графа Торна напали возле игорного клуба, мы решили, что по крайней мере следующие несколько дней все, кто как-то связан с клубом, должны принять необходимые меры предосторожности.

Каро устремила на него беспомощный взгляд:

— Но мне-то наверняка никакая опасность не грозит? Никто, кроме вас, лорда Торна, Дрю Батлера и Бена Джексона, никогда не видел лица певицы, выступающей «У Ника»… Так вот почему вы набросили мне на голову плащ, когда я выходила из клуба! — внезапно сообразила она, прижимая руки к груди.

Доминик кивнул:

— Каро, я не собираюсь вас пугать… — Видя, как она мрачнеет, он тоже насупился. — Но до тех пор, пока не узнаем всех подробностей, мы с Дрю решили, что дама в маске должна скрыться, исчезнуть. В то же время мы примем все необходимые меры для обеспечения безопасности Каро Мортон.

— Может быть, мне можно будет какое-то время пожить у мистера Батлера?

— Мы с Дрю обдумали такой вариант и вынуждены были от него отказаться, — ответил Доминик. — К сожалению, Дрю Батлер живет в крошечном домике; помимо его жены и дочери, с ним живут его родители и родители жены. Поэтому там просто нет места.

— Вот как… — нахмурилась Каро. — Тогда, может быть, мне следует переселиться в какую-нибудь недорогую гостиницу…

Граф решительно тряхнул головой:

— В гостиницах слишком много народу.

Каро вздохнула от досады. Что же делать?

— Мне в самом деле грозит опасность, или вы просто рады удобному предлогу отправить меня «туда, откуда я приехала»?

Доминик окинул ее задумчивым взглядом:

— А если я все же вынужден буду предложить вам такой выход?

— Я никуда не уеду, — решительно ответила Каро.

— Значит, нет… — проговорил Доминик.

По правде говоря, об отъезде из Лондона сейчас тоже не могло быть и речи; если за сегодняшним нападением в самом деле стоит Браун, скорее всего, он уже знает, кто такая Каро на самом деле. Несомненно, у него есть шпионы и наушники повсюду. В таком случае в дороге Каро подвергается большей опасности, чем в столице.

— Мы с Дрю придумали другой выход из положения.

Каро смерила его настороженным взглядом:

— Что же это за выход?

— Сейчас мы поедем к вам на квартиру. Вы соберете вещи и поедете со мной в Блэкстоун-Хаус.

Сам Доминик вовсе не считал свое решение идеальным. Зато у себя дома ему проще будет заботиться о безопасности Каро. Доминик старался не думать о том, что, живя с Каро под одной крышей, он едва ли сможет оградить ее от собственного желания.

Ничего удивительного, что Каро смотрит на него так недоверчиво!