Наталия Доманчук - Золотая Серединка

– Какой к черту улитаризм? Интересней темы для общения ты не нашла?

– Он меня сам к этой теме подвел. Чего ты злишься?

– Почему ты не рыдала? Ты же обещала поговорить о конце света и порыдать?

– Сценарий изменился. – Я пожала плечами.

– Ты этими своими интеллектуальными сводками его с ума сведешь. И потом уже никакие рыдания не помогут. Так… И что? Это все?

– Да, флешка на три часа только. Ты уже все промотала. А толком даже не послушала о чем мы там говорили.

– Мне хватило вашего улитаризма. Бред сивой кобылы и ее кобеля.

– Утилитаризм, – поправила я подругу.

– Один фиг!

– И тогда уже не кобеля, а жеребца.

– Очень умно. Да, еще меня поучи! – Таша была явно не в духе.

– Что случилось? Чего ты такая злая?

– Твой придурок меня просто достал!

– Что он сделал на этот раз.

– Даже говорить боюсь, – Таша опустила голову.

– Я спокойно приму любую новость, – пообещала я.

Таша несколько раз вздохнула, посмотрела на меня, потом опустила голову и сказала:

– Он сказал, что, наверное, любит меня.

Меня как будто облили кипятком. Я ничего не могла ни говорить, ни делать. Я стояла как истукан, а глаза залило горячей, просто огненной водой. Мое тело разрывалось изнутри. Как будто миллион маленьких ежиков катались по мне и пытались вырваться наружу.

Да, может быть я и думала о том, что между нами действительно все кончено, что мы действительно разные, что он совсем не подходит мне и что я уже почти смирилась с тем, что следующие сто лет я буду жить без него. Но одно дело говорить, думать. А другое дело – принять это, как неизбежность.

И еще. Он никогда не говорил мне, что любит меня. Да, иногда, он называл меня любимой. Очень часто говорил, что я самая лучшая и идеальная женщина в мире. Но никогда я не слышала от него признаний в любви.

– Ир, ну ты чего, это ведь неправда! – увидев мою реакцию стала оправдываться Таша.

Я ничего не хотела говорить, а уж тем более объяснять сейчас Таше:

– Я устала, давай спать.

– Ты обиделась на меня?

– Причем тут ты? Просто… я запуталась. Я не понимаю, как так можно жить.

– Как так? Ты про кого вообще? Про Кирилла?

– Я его ненавижу, – призналась я и поняла, что говорю чистую правду.

– От любви до ненависти один шаг. Вот ты его и сделала. Тебе легче?

– Легче от того, что я поняла, что ненавижу его?

– Да, тебя отпустило?

– Ты знаешь, да. Меня очень радует, что мне не хочется его видеть. И я перестала о нем думать. Я перестала рисовать семейные картинки… кстати, давно перестала…

– Какие картинки? – не поняла Таша.

– Это меня на очередном тренинге учили – как быстро добиться своей цели. Если я хочу быть счастлива в браке, например, я должна постоянно рисовать и как бы проигрывать свои рисунки счастья. Например, красивый большой дом, праздник – Рождество. Я раскладываю у камина подарки, поправляю игрушки на огромной елке, звонят в дверь – я бегу открывать а там он…

Только когда произнесла местоимение ОН, я поняла, что никогда не представляла себе Кирилла за этой счастливой дверью. Там всегда был просто какой-то мужчина. Нет, ни какой-то! Я помнила его образ: высокий, на нем черное, прямое пальто, большой объемный шарф.

– Кто? Кирилл?

– Нет, – ответила я спокойно, – кто-то другой.

– Надеюсь, не Эдвард?

– Нет. Он был в черном пальто.

– У Эдварда есть черное пальто.

– Оно есть почти у всех мужчин, – успокоила я подругу, – а вот у Кирилла точно нет. Возьми пожалуйста, завтра камеру и спроси его обо мне. Вот прям прямо и спроси: был ли у тебя кто-то и любил ли ты ее.

– Зачем?

– Очень хочу услышать, что он обо мне думает.

– Хорошо. А ты завтра с Эдиком встречаешься?

– Нет. Он улетает на два дня в Германию. Мы встречаемся в четверг. А завтра мне надо хорошенько подготовиться к встрече с родней. Надо будет только попросить домработницу, чтобы она вылизала квартиру. А сама я завтра, наверное, работать не буду – а буду искать интересные рецепты на кулинарных сайтах в интернете.

– А я предлагаю приготовить то, что ты уже много раз готовила, чтобы не опозориться. Лучше проверенное блюдо. И не одно. А пять!

– А может заказать в ресторане, чтобы не возиться?

– В нашем супермаркете продаются такие вкусные салаты! А вот горячее блюдо лучше самой приготовить…

– Согласна! Так тому и быть!

Утром прочитать рассказ Таши не было времени: слишком много навалилось работы. А еще надо было подготовить меню на завтрашний ужин с родителями. Но к вечеру я все, с помощью Таши, разгребла и насладилась ее рассказом:

Загадка

Я знал, что где-то на свете есть ты. Я ждал нашей встречи очень долго. Мы переписывались почти полгода. Каждый день я узнавал о тебе что-то новое, выискивал самые сокровенные твои тайны, пытался виртуально заглянуть тебе в глаза и увидеть, примешь ты меня таким каков я есть, полюбишь ли меня, с моими недостатками, или прогонишь. Ты рассказывала мне о себе. Я пытался в своих рассказах немного приукрасить себя. Ты не пыталась приукрасить себя. Я и так знал, что ты прекрасна!

У меня была другая до тебя. И даже переписываясь с тобой и живя только тобой, я жил с другой. Нельзя сказать, что я не любил её. Я просто очень давно её знал, и очень привык к ней. Но однажды ты спросила: «Сможешь ли ты её забыть» Я не хотел лгать тебе и сказал: «Не знаю». Ты не обиделась на меня и сказала:

«Приезжай поскорей». И я приехал. Я оставил ту, с которой был так много лет, с которой прожил все эти годы.

Когда я увидел тебя, я понял, что только ты – моя большая и светлая любовь, только ты самая неповторимая и загадочная, только ты сможешь мне дать то, о чем я так долго мечтал.

Когда я приехал ты светилась от счастья. Ты полюбила меня сразу и я утонул в тебе.

Я помню наш первый закат. Он был теплым, как летняя ночь. Ты обнимала меня, а я смотрел тебе в глаза и не мог поверить, что я здесь, сейчас, с тобой.

Я помню наш первый рассвет. Ты разбудила меня шумом океана и долго целовала летним прохладным ветерком.

– Просыпайся, Соня – ласково сказала ты. – Я столько еще должна тебе рассказать и показать…

– Мне больше ничего не надо. Главное, что ты со мной!

Я растворялся в тебе. Ты мне казалась такой слабой, мне постоянно хотелось покорять тебя. С каждым днем мы прирастали друг к другу.

Мы проводили вместе все дни и ночи. Я знал все твои тайны. Я познал всю тебя. Тебе не нравилось это:

– Я боюсь, что когда ты прочтешь меня всю, ты уйдешь.

Но я не мог насладиться, и на твои обиды не обращал никакого внимания.

– Я хочу быть твоей открытой книгой, – шептала ты, – я хочу, чтоб ты постоянно открывал для себя что-то новое, чтоб я всегда была для тебя ЗАГАДКОЙ.

– Ты – моя ЗАГАДКА! – шептал и я тонул в тебе.

Я был с тобой больше года. В моих глазах появилась грусть и ты почувствовала это.

– Ты вспоминаешь её? – однажды спросила ты.

– Я вспоминаю её каждый день, – грустно ответил я.

– И ты любишь её? – в твоих глазах были слезы.

Я не знал, что тебе ответить. Я не хотел тебе лгать, но и правду не хотел говорить. Ты верила мне, и я боялся обмануть твои надежды.

Ты перестала задавать мне вопросы о ней, в надежде, что я смогу её забыть.

Ты окружила меня вниманием и заботой, лаской и терпением, а я все равно каждую ночь во сне видел не тебя, а её.

Я пытался вырвать её из моего сердца, но не мог.

Когда я уезжал, ты горько плакала на моем плече

– Не уезжай! Не уезжай! Не уезжай! – молила ты.

Вместе с тобой плакало и мое сердце. Я обманул и тебя и себя. Потому, что сердце мое было с ней. И ты в этом совсем не виновата. Просто я так устроен, и ты должна это понять.

Я всегда буду любить тебя, моя милая АФРИКА, но сердце мое принадлежит другой. И имя её – РОССИЯ.

После рассказа сразу захотелось допросить подругу:

– И что, правда, ты бы не смогла жить в Африке?

– Думаю, что смогла бы. На самом деле самое главное не где жить, а с кем.

– Не знаю. Вернее, да, я слышала эту фразу, но вот лично для меня было бы тяжело жить не там, где я выросла. Да и зачем?

– А представь себе, что ты полюбила иностранца и он никак не может остаться в Москве.

– Это еще почему? Мне кажется, сейчас нет решаемых проблем, и мы бы нашли компромисс.

– А если ему климат не подходит или еще что-то. Просто представь и все. Смогла бы с ним улететь в Африку?

Я, почему то сразу представила Эдварда. Как он стоит передо мной и говорит: «Ира, мы должны улететь в ЮАР. Мне не подходит климат – я постоянно простужаюсь. Поедем со мной»

И улыбнулась.

– Чего ты лыбишься?

– Ах, люди везде живут. Может быть и поехала!

– Вот, видишь! Так как рассказ?

– Отлично. Мне вообще нравится как ты используешь аллегорию.

– Да, мне самой нравится. – Застеснялась Таша, – а теперь скажи мне что у нас с меню? Выбрала?

– Да, в нашем супермаркете я куплю три салата и украшу их очень необычно. На горячее приготовлю мясной рулет с грибами и еще на закуску гренки с помидорами и фаршированные яйца. Думаю, хватит.

– Вполне. А что с работой? Выйдешь завтра?

– Да. До обеда поработаю. Ты сегодня идешь к Кириллу?

– Иду. Сегодня я ему устрою. Будь уверена!

А вот кто кому и что устроил это еще неизвестно.

Таша пришла вся взволнованная и молча протянула мне флешку.

Запись начиналась с того, как она вошла в квартиру.

Он с особой нежностью помог ей раздеть пальто и пригласил в комнату.

– Пусяка, а ты знаешь о том, что я летом буду поступать на литературный факультет? – спросила она, присаживаясь на диван.

– Нет, душа моя, но мне очень нравится твоя идея.

– Сейчас я уже взяла себе репетитора и вовсю готовлюсь к экзаменам. Повторяю все. Что забыла со школы… И вот мне эта училка задала написать сочинение. И я прям волнуюсь вся.

– Ну что ты, милая, я уверен, что ты справишься. – Кирилл присел рядом с Ташей.

Таша полезла в сумочку и вытащила два смятых листочка.

– Сейчас, пусик, я тебе прочитаю, что я написала, а ты скажешь, понравилось тебе сочинение или нет, хорошо?

– С огромным удовольствием! – отозвался он.

И Таша начала читать:

– Когда родился Владимир Ильич Ленин, никто не знал, что он будет предводителем коммунистов, о котором помнят и в наши дни. Ленин учился в школе. Иногда к нему приставали парни. Кончалось это разборкой на школьном дворе. Ленин не любил драться, но приходилось защищаться. Кроме школы Владимир Ильич ходил работать, так как в те времена нужны были деньги чтобы хоть как то прокормиться. Прилавки в магазине были почти пусты.

Таша оторвала глаза от листочка и посмотрела на Кирилла:

– Пока все нравится? Ты говори, не стесняйся, если что не так.

– Все отлично. Ты все излагаешь очень хорошим, я бы сказал доступным языком.

– Да, мне самой тоже нравится. Ладно, слушай дальше: Ленин очень любил детей. Hа парадах он брал ребенка и нес его на руках. Люди не возражали, что ихнего ребенка берет предводитель.

– У тебя прекрасный слог, – комментировал Кирилл.

– Когда началась Великая Октябрьская Революция, в стране началась паника. Воды нигде не было. Некоторые даже не могли дойти до машины с едой, так как, охваченные голодом, лежали на полу и погибали.

– Очень правильно! Все так и было! – закивал Кирилл.

– Щааа, я еще не закончила. Ладно, почитаю тебе концовку: Сейчас Ленин почти весь состоит из протезов. Когда на него падает свет, то кажется, что он светится изнутри. Надеюсь, что в будущем его похоронят как человека. Ведь он как манекен там лежит, и все на него смотрят. Он же тоже человек, как и мы. Пусть же его похоронят как подобает, а не как манекена.

– Какая же ты умница! Я тоже против того, чтобы над людьми так издевались. Я тоже за то, чтобы его похоронили нормально, по христиански!

– Ах, пусик, я даже не думала, что ты такой романтик.

Таша сложила руки у груди, тем самым закрыла на секундочку камеру.

– Я приготовил на ужин кролика в сметане. Пойдем на кухню? – предложил Кирилл.

– О, пупсяка, какой же ты клевый!

Они прошли на кухню, уселись друг на против друга и стали поедать какую-то коричневую, совсем не аппетитную массу.

– Вот, давай я тебе наложу еще, – за обе щеки уминала Таша и еще ухаживала за моим мужем.

– Спасибо мое солнышко. Ты такая чудесная. Ты такая хорошая. Ты самая лучшая.