— Чилкут сильный, — сверкнув зубами, сказал он.

— Хорошо. — Джош похлопал его по плечу. — Я помогу тебе собрать вещи. Затем ты пойдешь на тот берег озера. Думаю, остальные уже там. Расскажи им, что произошло. Я буду искать мисс Ли. Справишься?

— Скажу Чарли, — кивнул индеец. — Чарли понимает. К тому времени как вещи были собраны и уложены в сани, снегопад прекратился. Ветер ослаб, хотя сила его все же была достаточной, чтобы толкать сани.

Когда чилкут тронулся в путь, Джош достал из своих запасов фляжку бренди, немного печенья и вяленого мяса и рассовал все это По карманам.

Он понятия не имел, откуда начинать поиски, поскольку индеец сообщил ему только, что его ударили где-то на середине озера. За это время Белинда могла пройти значительное расстояние. В условиях метели она не смогла бы увидеть берег и скорее всего потеряла ориентировку.

Он не допускал даже мысли о том, что ее уже нет в живых. Буран был не таким уж жестоким, а она женщина сильная. Хотя очень часто бывало, что заблудившиеся и растерявшиеся новички сдавались, садились на снег и засыпали. Джош знал: стоит проявить слабость — и сон на снегу приведет к смерти. Он испытал это на себе, но, к счастью, не поддался искушению заснуть, чтобы не проснуться.

Джош стал описывать постепенно расширяющиеся круги. Прошло полчаса, час. Он стал замерзать; накапливалась усталость.

Что, черт возьми, могло случиться с Белиндой? Куда она подевалась?

Джош устало взглянул на компас. Еще один круг, и надо будет прекратить поиски. Ему едва хватит времени, чтобы до наступления темноты вернуться к своим саням. Выходит, придется провести эту ночь на льду. От холода и усталости он еле передвигал ноги, но упорно продвигался вперед, вглядываясь в ленивое кружение снежинок.

Внезапно он заморгал, пытаясь определить, не мерещится ли ему это. Кажется, впереди на снегу что-то есть?

Боясь даже надеяться, он двинулся вперед. Добравшись до того, что привлекло его внимание, он разочарованно вздохнул, уверенный, что это очередной снежный сугроб… Но нет! На снегу лежало что-то большое и темное.

Из последних сил он бросился к сугробу и упал перед ним на колени.

Его руки разгребли снег и коснулись чего-то мягкого. Он лихорадочно отбрасывал снег в сторону. Это была Белинда Ли, почти такая же холодная, как лед, на котором она лежала.

Джош сорвал с правой руки рукавицу и коснулся кончиками пальцев ее щеки. Она была холодной, но не замерзшей — пока; парка защитила ее ото льда и снега. Он нащупал пульс у нее на шее. Тот был слабым, но ровным. Слава Богу!

Просунув руку ей под спину, Джош приподнял ее. Она безжизненно повисла на его руке. Он открыл фляжку с бренди и осторожно прижал горлышко к губам девушки.

Жидкость текла по ее подбородку, но она даже не попыталась сделать глоток. Он повторил попытку, и на этот раз Белинда глотнула, бренди попало ей в горло, и она слабо закашлялась.

Он снова приложил горлышко фляжки к ее губам, потом подхватил девушку на руки и двинулся в сторону саней. Он знал, что следует проверить, не обморожены ли у нее руки и ноги.

Несмотря на усталость, Джош удивился, какой легкой казалась девушка.


Белинда открыла глаза и увидела яркое пламя. Паника захлестнула ее, и она громко вскрикнула. Где она? Последнее, что она помнила, — одиночество посреди пурги, ужасный страх и отчаяние и осознание того, что она смотрит в лицо смерти.

Мерцающее в темноте пламя внезапно вызвало у нее перед глазами картину ада, но потом она поняла, что рядом с ней кто-то есть. Ее крепко держали за руку. Она повернула голову, надеясь и одновременно страшась увидеть своего спасителя.

— Ш-ш, все в порядке.

Голос был знакомым.

— Это я, Джош Роган.

Теперь Белинда смогла разглядеть его белеющее в темноте лицо и сияние его волос. Светло-голубые глаза ласково смотрели на нее, и страх исчез так же быстро, как появился.

— Джош? — растерянно повторила она, чувствуя, что ей приятно произносить его имя. Тогда, во время метели, она думала, что умирает, но вот теперь она жива, и он, наверное, имеет к этому отношение. — Как я здесь оказалась? Что случилось с моим носильщиком и с санями?

— На вашего носильщика напали, а сани, обыскав, оставили на произвол судьбы, и ветер гнал их к противоположному берегу озера. Я наткнулся на них, или, вернее сказать, они врезались в меня. Вскоре я нашел на льду вашего носильщика. Он сообщил мне, что вы были с ним, и я стал искать вас и, слава Богу, нашел.

Она попыталась сесть, но почувствовала себя слабой и вялой, как после тяжелой болезни.

— Где он теперь? Я имею в виду чилкута.

— Я послал его к остальным, чтобы он сказал, что я ищу вас. Даже в худшем случае он добрался до них несколько часов назад.

Пламя вырывалось из спиртовки, расположенной в центре маленькой палатки. Огонь был слабым, но давал достаточно тепла. Джош снял со спиртовки кружку с каким-то напитком, от которого поднимался пар.

— Возьмите, здесь немного бульона. Это согреет вас.

Она с благодарностью взяла оловянную кружку. Бульон был сытным и вкусным, и Белинда выпила его до последней капли.

— Где мы? — спросила она.

— В самом центре озера, — криво улыбнулся он. — Было уже почти темно, когда я нашел вас. У меня едва хватило времени, чтобы отнести вас к моим саням и поставить палатку.

Оно пошевелила пальцами рук и ног.

— Кажется, я не обморозилась.

— Вам очень повезло, — покачал головой Джош. — Вероятно, я нашел вас почти сразу после того, как вы покоряли сознание. Знаете, вы доставили мне парочку неприятных часов.

Она почувствовала, как ее лицо запылало.

— Вы хотите сказать, что переживали из-за меня?

— Разумеется, нет! Я провел все это время, шагая по снегу и льду и разыскивая вас, просто ради собственного удовольствия, — раздраженно ответил он. — А теперь по этой же причине я собираюсь провести бессонную ночь!

Она вновь вспыхнула. Похоже, она никак не может найти верный тон с этим человеком. Что заставляет ее говорить подобные глупости?

— Почему бессонную ночь? — спросила она, надеясь сменить тему.

— Потому, — хмуро ответил он, — что теперь в вашем присутствии я не осмелюсь заснуть. Я не хочу, чтобы вы кричали по ночам.

На этот раз жар охватил все ее тело. Она молчала, не в состоянии вымолвить ни слова. Да и что она могла сказать?

Джош как-то странно посмотрел на нее. Наконец он нарушил неловкое молчание:

— И все же вам нужно попытаться немного поспать. Как только рассветет, мы двинемся через озеро.

Белинда послушно отодвинулась, пока Джош расстилал одеяла. Она заметила, что он выложил дно палатки водонепроницаемым брезентом и мехом.

Вскоре она уже лежала, вытянувшись в импровизированной кровати, и ей было комфортно и тепло. Джош погасил спиртовку, и она больше не могла видеть его, хотя и знала, что он рядом с ней.

Тепло ее тела быстро согрело сооруженный из одеял кокон, и она стала засыпать, но ощущение вины перед Джошем, который сидел, накинув на плечи всего лишь одно тонкое одеяло, не давало ей покоя. Это было несправедливо — он искал ее, нашел и спас и теперь проведет бессонную ночь, а она будет спать в тепле и комфорте.

Она вспомнила ту, другую ночь, которую они провели вместе. Его плоть, настойчивую и твердую, его теплые ладони на ее груди и страх, который нахлынул на нее. Она отогнала эти мысли. Это больше не должно повториться, и жестоко заставлять его провести остаток ночи на холоде и в неудобной позе.

— Джош? — тихо прошептала она.

Он промычал что-то неразборчивое.

— Джош, я прошу прощения за то, как вела себя в прошлый раз. Я хочу, чтобы вы легли рядом со мной. Завтра от вас будет мало проку, если вы хоть немного не поспите!

Ответом ей было долгое молчание, и она подумала, что он, наверное, не слышал ее. Затем раздался его низкий хриплый голос:

— Несмотря на то, что произошло прошлой ночью?

Белинда колебалась; ее охватило смятение. Она ощущала одновременно возбуждение и страх. В горле у нее пересохло, и она с усилием сглотнула.

— Да, несмотря на то, что произошло, — наконец твердо сказала она.

Почему она это сказала? Это звучит как… Боже мой! Она хочет его — по крайней мере какая-то часть ее. В волнении она ожидала его ответа.

И ответ последовал.

Она почувствовала его движение, а затем одеяла поднялись, и он скользнул под них — к ней.

Когда он устраивался рядом с пей, внутрь ворвался поток морозного воздуха, но затем опять стало тепло. Она слышала дыхание Джоша рядом со своим ухом. Она лежача, чуть повернувшись на левый бок, а Джош вытянулся на спине. Долгое время они не шевелились, а затем он, застонав, повернулся к ней.

Сердце ее учащенно забилось. Его губы прижались к ее губам, ласковые, настойчивые и теплые. Не задумываясь, она потянулась к нему.

Она и не знала, что бывают такие поцелуи, исступленные и нежные, заставляющие трепетать все тело.

Джош оторвался от ее губ и прижался щекой к ее щеке. Он шептал ей на ухо ласковые слова, и каждое слово еще сильнее разжигало поднимавшуюся в ней страсть.

— Белинда, моя милая Белинда! Я хочу тебя! О Боже, как я хочу ощутить твое тело! О, Белинда!

Их губы снова соединились, а его ладони блуждали под ее паркой, лаская теплые возвышенности ее грудей. Когда пальцы Джоша коснулись ее сосков, не испытанное прежде ощущение мгновенно разлилось по низу живота, и ее лоно стало пульсировать от сладкой смеси наслаждения и боли.

Белинда застонала. О Боже, она хочет его! Значит, это и есть любовь, могучая и непостижимая тайна, которая соединяет мужчину и женщину! Но должно же быть что-то еще! Поднимавшееся изнутри необычное желание требовало удовлетворения. Не отдавая себе отчета в своих действиях, Белинда начала расстегивать одежду, чтобы быть ближе к нему, почувствовать его тело. Из горла Джоша вырвался прерывистый смех, и он неловкими от нетерпения пальцами принялся помогать ей.

В мгновение ока барьеры из одежды были сметены, и обнаженные тела прижались друг к другу. Когда его мускулистые руки обняли ее и притянули к себе, Белинда чуть не закричала от наслаждения. Никогда в жизни она не прикасалась к другому обнаженному телу. Ее груди были прижаты к груди Джоша, а его мужское естество, волнующе большое и твердое, касалось укромных уголков ее тела. Белинда ощущала давление на свое лоно, и это было так приятно, что она подалась ему навстречу, усиливая это давление и возбуждаясь еще больше.

— Белинда! — исполненным муки голосом прошептал он. — Я больше не могу ждать!

Почти грубо он отстранился, перевернул ее на спину и перекатился наверх; его лицо оказалось у ее щеки, его дыхание касалось ее уха.

— Откройся мне, — прошептал он.

Она с готовностью подчинилась. Это казалось таким естественным и приятным.

Ее бедра раздвинулись, и она почувствовала, как его гладкая твердая плоть коснулась ее раскрытого лона.

От этого прикосновения волна острейшего наслаждения затопила все ее тело, а затем его плоть вдруг быстро двинулась вперед, и резкая, пронзительная боль заставила ее поморщиться. И вот он внутри ее…

На короткое мгновение Белинда почувствовала страх, холодный и отрезвляющий, как студеная океанская волна, угрожающий поглотить наслаждение, но затем его плоть стала быстро и ритмично двигаться, и каждое движение отзывалась в ней приливом восторга.

«О Боже, пожалуйста, пусть он не останавливается! Пусть это длится вечно!» — заклинала она.

Она прильнула к Джошу, забыв о боли, и вдруг по его телу пробежала дрожь, и движения его замедлились.

— Белинда! О, Белинда! — вскрикивал он, содрогаясь всем телом.

Ее тело все еще жаждало разрядки, и Белинда лежала в недоуменном молчании, не решаясь вслух произнести рвущуюся изнутри мольбу. Почему он остановился? Она беспокойно пошевелилась, ощущая на себе тяжесть его тела.

Джош прерывисто вздохнул.

— Прости, — тихо прошептал он. — Я был так… взволнован, что все кончилось очень быстро.

Он поцеловал ее в щеку и, приподнявшись, повернулся на бок и вытянулся рядом. Его прежде агрессивное мужское естество мягко коснулось ее бедер.

Руки Джоша ласково обняли ее, и он поцеловал ее в губы. Она с готовностью повернулась к нему; ее тело все еще пылало желанием.

— Милая, — прошептал он, — в следующий раз тебе будет лучше. Обещаю.

Его ладони гладили тело Белинды. Он знает, шает, подумала она, хотя и не была до конца уверена, что он имел в виду то же, что она. Но теперь это не имело значения. Нежные и опытные, его ладони исследовали ее тело. Сначала соски… И почему это его прикосновения к соскам вызывают волну трепета, спускающуюся вниз, к животу? А потом то сокровенное место, которое он только что заполнял своим естеством, — он гладил и ласкал его, пока она не изогнулась всем телом и не застонала от этой чувственной пытки. Ощущения ее становились все острее, и какая-то неистовая сила поднималась внутри ее, а движения Джоша становились все лихорадочнее и настойчивее.