– Боже мой! – простонал Алекс и закрыл лицо руками. – Если ты ее сейчас же не пристукнешь, Ланс, я это сделаю сам!

– Это моя привилегия, – мрачно ответил Ланс и встал так резко, что едва не опрокинул стул. Наклонившись над Хани, он схватил ее за запястье и рывком поставил на ноги. – Идем! – коротко приказал он.

– Куда? Куда мы идем? – испуганно спросила Хани, чувствуя, что принц тащит ее за собой.

– Мне необходимо избавиться от раздражения, – мрачно пояснил он. – И, чтобы не повредить тебе, мне придется направить свою энергию на что-нибудь другое.

Он заставил Хани подняться на танцевальную площадку и, развернув резким рывком, поставил ее перед собой.

– Танцуй со мной, черт побери!

И она танцевала с ним – танцевала так, как еще никогда в жизни ни с кем не танцевала. Строго говоря, это даже нельзя было назвать танцем. Оглушительная ритмичная музыка доносилась сразу со всех сторон, под ногами пульсировала багрово-алая клякса, а движения танцующих были такими порывистыми, словно они участвовали в какой-то первобытной брачной церемонии. Лицо Ланса то озарялось красным, и тогда становилось похожим на бронзовую маску грозного языческого бога, то тонуло в полутьме, словно диск призрачной луны. Но это не помешало Хани разглядеть на нем выражение чувственного голода, который немедленно передался и ей. Прежде чем она успела решить, стоит ли бороться с этой неожиданно вспыхнувшей в ней страстью или лучше отдаться ей, а там – будь что будет, музыка внезапно изменилась. Бешеный ритм оборвался, и в уши Хани полилась тягучая, медленная мелодия, в которой тоже была страсть – томная и жгучая, еще более сильная, чем та, которую вызвала предшествующая неистовая какофония.

Хани и Ланс несколько мгновений не двигались, тяжело дыша и ощущая, что чувства их обострены до предела, а в жилах гуляет адреналиновый шторм. Но захлестнувшая обоих жаркая волна наконец бросила их в объятия друг друга. Ланс обхватил Хани обеими руками и крепко прижал к себе, а она, почти не понимая, что делает, инстинктивно просунула руки под его пиджак и обняла Ланса за пояс. Голова Хани склонилась к нему на плечо, и они медленно двинулись по кругу, не замечая ничего и никого вокруг. Хани почти не слышала музыки, которая настойчиво ломилась в уши, и только стук сердца Ланса доносился до нее, как сквозь слой ваты. Зато она явственно ощущала надежность его сильных рук, которые как будто баюкали ее, чувствовала напряженные мышцы ног, легко касавшихся ее бедер, и думала только о том, какую странную слабость рождает в ней прикосновение его тела. Хани как будто плавилась в его горячих объятиях, и это было не только удивительно, но и прекрасно.

– Медок… – прошептал ей на ухо Ланс.

– М-м-м-м?.. – сонно откликнулась Хани, крепче прижимаясь к нему.

– Я никакой не гей.

– Я знаю, – вздохнула Хани, которая именно в данную минуту ощущала это со всей очевидностью. – И это замечательно…

Ланс довольно хмыкнул, но в его голосе Хани почудились нотки растерянности.

– Я никогда в этом не сомневался, но рад, что ты со мной согласна, – сказал он, легко коснувшись губами ее виска. – Ты ведь знаешь, что ты со мной делаешь, правда?

Хани кивнула и с неожиданным чувством собственницы сжала его талию. На мгновение она задумалась о том, насколько этот жест не соответствует избранной ею линии поведения, но тут же отбросила эту мысль как не стоящую внимания. Куда делось ее обычное холодное спокойствие, ее рациональное отношение к жизни?! Все это оказалось забытым, ввергнутым в небытие грохочущим волшебством музыки, игрой света и магией простого физического прикосновения.

Ланс так крепко прижимал ее к себе, что Хани начинало казаться, будто они стали одним существом.

– Давай вернемся в отель! – прошептал Ланс. Он остановился посреди танцевальной площадки, развернул Хани и повел к столику, продолжая удерживать ее так близко от себя, что при каждом шаге их бедра легонько сталкивались, как во время танца, и она невольно прильнула к его твердому плечу. Однако окутывавшая ее золотистая дымка блаженной эйфории сразу потускнела, когда Хани обнаружила, что Бен Рашида нигде не видно.

– А где Алекс? – тревожно спросила она, обшари-вая взглядом полутемный зал. Как она могла так забыться и пренебречь своими обязанностями?! А вдруг с Алексом что-нибудь случилось?

– Твой постоянный интерес к моему брату начинает меня раздражать, – скрипучим, неприятным голосом ответил принц. – Я не сомневаюсь, что он отправился в местные джунгли, чтобы прицепить к поясу еще один рыженький скальп. Можешь за него не переживать – Алекс вполне в состоянии сам о себе позаботиться. Это обо мне ты должна беспокоиться!

Он накинул ей на плечи черный бархат и небрежно бросил на стол деньги.

– Неужели тебе до сих пор не ясно, как сильно я нуждаюсь в тебе?! Вдруг еще одна Джоанна Джессап прыгнет на меня из засады и утащит в свое гнездышко? Что ты тогда будешь делать?

– Но мы не можем просто так уйти, – запротестовала Хани, вырываясь из рук Ланса. – Я отвечаю и за Алекса тоже! Я должна его найти.

– Говорю тебе, он не тот человек… – Взгляд Ланса упал на сложенный листок бумаги, торчащий из пустой салфетницы. – А это что?

Он развернул записку, быстро проглядел текст, и на его губах появилась довольная улыбка.

– Это от Алекса! Как я и говорил, он решил отправиться на охоту, поскольку ты поставила под сомнение его мужественность. Алекс здесь пишет, чтобы мы его не ждали. Он вернется прямо в гостиницу… – Ланс насмешливо сморщил губы. – …не позднее завтрашнего утра.

– Но куда он отправился?! – в отчаянии простонала Хани. – Как я могу его охранять, если я даже не знаю, где он находится?

– Увы, никак, – подтвердил принц с фальшивым сочувствием в голосе. – Почему бы тебе не перестать беспокоиться, раз ты все равно ничего не можешь сделать? Уверяю тебя: Алекс появится завтра утром, как и обещал. Он знает, что я заказал вертолет на десять часов, чтобы лететь в "Каприз".

– В "Каприз"? – недоуменно переспросила Хани, пока Ланс тащил ее за собой к выходу из бара.

– Ну да! – Принц властным взмахом руки остановил проезжавшее мимо такси. – "Седикан Петролеум" недавно приобрела шикарное поместье, расположенное на острове в Мексиканском заливе. Приобрела, разумеется, вместе с островом… Это в девяноста милях от Галвестонского побережья.

Говоря это, он галантно открыл перед Хани дверцу такси, помог ей сесть, после чего с размаху плюхнулся рядом и назвал шоферу адрес отеля.

– Раньше, – продолжил он, привлекая ее к себе, – этот остров принадлежал англичанину по имени Томас Лонсдейл, и с тех пор поместье называют "Капризом Лонсдейла".

– Почему? – поинтересовалась Хани, положив голову ему на плечо.

– Кто знает? – пожал плечами Ланс. – Может быть, потому, что остров расположен в поясе ураганов, и все здания Лонсдейлу пришлось строить из сверхпрочного камня. Одна доставка строительных материалов должна была обойтись ему в целое состояние…

Рука Ланса сдвинулась чуть-чуть вверх и принялась небрежно поигрывать ее распущенными волосами.

– Мы с Алексом арендовали это поместье два года назад, когда в последний раз были в Хьюстоне, – рассказывал он. – И обнаружили, что оно нам более чем подходит. Остров достаточно близко от побережья, чтобы Алекс мог играть в свои коммерческие игры, и достаточно далеко, чтобы он мог отдохнуть от них, когда пожелает. Это довольно-таки уединенное местечко, и…

– А ты? – негромко спросила Хани. – Чем "Каприз" понравился тебе?

Лицо Ланса неожиданно стало замкнутым.

– Остров дает мне все, что нужно, – сдержанно ответил он и, прежде чем Хани успела спросить, что же именно нужно принцу, несильно потянул ее сзади за волосы, заставив запрокинуть голову так, что их глаза оказались друг напротив друга. – Надеюсь, ты обратила внимание, что я тебя еще ни разу не поцеловал? – спросил он с такой теплотой и нежностью, что Хани почувствовала легкое головокружение.

Ей это тоже казалось невероятным. За сегодняшний вечер они пережили несколько моментов, насыщенных настолько глубокими, почти интимными переживаниями, что Хани просто физически ощущала связывающие их золотые оковы страсти. И, несмотря на это, оба ухитрились ни разу не выйти за рамки общепринятых норм – словно и в самом деле не испытывали друг к другу ничего, кроме дружеских чувств.

– Я больше не могу ждать! – сообщил Ланс хриплым шепотом. – Конечно, мне не хотелось бы, чтобы это произошло на заднем сиденье такси, но ты нужна мне сейчас. Медок…

Ее удивленный взгляд остановился на его напряженном, сосредоточенном лице, которое склонялось все ниже. Первое прикосновение его губ было совсем легким, как будто Ланс намеренно ее дразнил. Впрочем, в этом не было необходимости: слегка приоткрыв рот, Хани всем телом подалась ему навстречу, и их губы соединились в головокружительно сладком поцелуе. Ей показалось на мгновение, что она погрузилась в сон, ощущая только ладони принца на своем лице – такие же мягкие, как и его губы.

– Боже мой, как это было чудесно! – услышала Хани, когда они наконец оторвались друг от друга. – Ты даже не представляешь, какая ты сладкая штучка, мой маленький Медок!

Ланс тут же поцеловал ее снова, и это оказалось так же волшебно, как и в первый раз.

– Я не маленькая! – слабо возразила Хани, запрокинув голову, когда его губы соскользнули на ее шею.

– Нет? – неуверенно удивился он. – Да, конечно… Наверное – нет. Просто, когда я думаю о тебе, ты почему-то представляешься мне маленькой и очень аппетитной.

Ланс снова прильнул к ее губам таким долгим и страстным поцелуем, что когда он снова заговорил, оба слегка задыхались.

– Может быть, ты и не маленькая, но определенно аппетитная и мягкая, – пробормотал он, погладив ее по щеке, а потом его руки нырнули под черный бархат накидки и приятной тяжестью легли на мягкие округлости ее грудей.

– Мягенькая, кругленькая, пухленькая… – шептал Ланс, и Хани, не удержавшись, усмехнулась:

– Если верить твоим словам, то я похожа не на че-ловека, а на бабушкину пуховую перину, – задыхаясь, пробормотала она и невольно ахнула, когда Ланс нашел под тонким бархатом платья ее сосок и несильно ущипнул.

– Недаром же мне хочется заполучить тебя в свою постель! – отозвался он странным низким голосом и, опустив голову, прижался щекой к ее груди, продолжая методично ласкать соски большими пальцами рук. – С каким бы удовольствием я зарылся в мягкую перину твоего тела… Господь свидетель, я не лгу! Мне действительно этого хочется!

"И не только тебе!" – в отчаянии подумала Хани, чувствуя, как от его легких эротичных прикосновений тяжелеют и набухают ее груди, становясь похожими на двух пробуждающихся кошек. Горло Хани внезапно перехватило судорогой, так что каждый вздох давался ей теперь с огромным трудом, а принц продолжал ласкать ее руками и языком – и там, где он касался ее, по коже Хани разливался жидкий огонь.

Поглощенная своими переживаниями, она не сразу обратила внимание на то, что руки принца переместились к ней за спину и пытаются нащупать застежку платья. Даже когда Ланс расстегнул ее и Хани почувствовала на коже спины его горячие ладони, она не вздрогнула, не пошевелилась: подобное развитие событий казалось ей только естественным. Но внезапно взгляд Хани упал на неестественно неподвижный и напряженный загривок шофера, и она тут же пришла в себя. Боже, что они делают?!

– Нет! – прошептала она, машинально прикрывая руками грудь и плечи, с которых Ланс в нетерпении сорвал накидку. – Не надо, Ланс! Отпусти меня…

Он поднял на нее затуманенный взгляд, и Хани поняла, что Ланс все еще находится в состоянии эйфории, от которого она с таким трудом пытается освободиться.

– Отпустить тебя? – удивленно спросил он, словно не сознавая, о чем идет речь. – Ты же знаешь, я не могу…

Он впился в ее губы поцелуем настолько же жестоким и властным, насколько нежными и мягкими были предыдущие. Почти насильно раздвинув ей губы, принц вторгся внутрь, словно завоеватель в поверженный город, и его быстрый язык, пробежавший по ее горячему и влажному нёбу, заставил Хани снова забыть обо всем.

– Теперь понимаешь? – задыхаясь, спросил Ланс, с трудом оторвавшись от ее губ. – Разве я могу остановиться?

О, как прекрасно она его понимала! Их сердца бились в унисон – и бились так сильно, что эти удары наверняка были слышны человеку на переднем сиденье.

О, Боже!..

– Водитель… смотрит, – чуть слышно прошептала Хани, движением головы указывая на темную неподвижную фигуру шофера. Впрочем, она тут же подумала, что ей абсолютно все равно: еще немного, и она, забыв обо всем, снова отдалась бы охватившей ее волне страсти и возбуждения.