Геро объяснила, а когда она рассказала, что часто приглашала девушку в гости, Дамиан нахмурился.

— Ты достаточно долго живешь среди греков, чтобы знать: нехорошо заставлять молодую девушку обманывать родителей.

— Я знаю, что поступила нехорошо, — призналась Геро. — Но мне было жаль Маркоса. Сначала только Маркос… а вскоре и Ниоба влюбилась в него.

— Если Маркос пошел к ее родителям, ему бы стоило прежде придумать правдоподобную историю их знакомства, а то разъяренный отец девушки явится сюда, чтобы потолковать с тобой по душам.

Геро испуганно посмотрела на Дамиана.

— Я не думаю, что Маркос сумеет что-нибудь придумать.

— Я тоже, — мрачно согласился Дамиан и с укором посмотрел на Геро. — Что ты скажешь отцу девушки, если он придет сюда?

— Я? Я д-должна буду в-встретиться с ним?

— А кто же? Ведь это ты познакомила молодых людей. Тебе придется подготовить какое-то оправдание. — Чуть заметная насмешка прозвучала в его голосе, и Геро сразу воскликнула:

— Ты меня дразнишь! Ты ведь сам поговоришь с ним, правда?

— Я? — рассмеявшись, переспросил Дамиан.

— Ну да, ты встретишься с ним… и все объяснишь. Дамиан покачал головой.

— Ты отлично знаешь, моя дорогая, что твоему поступку нет оправдания. Ты намеренно нарушила правила приличия. И я уверен, что отец девушки разгневается.

Но оказалось, что Дамиан ошибся, причем не только в этом. Во-первых, Маркос сразу же пошел к родителям Ниобы и сделал предложение; во-вторых, отец девушки не только не разгневался, а наоборот — был счастлив оттого, что к его дочери посватался отпрыск благородной семьи Ставросов. Он даже не поинтересовался, где они познакомились. Маркос, естественно, умолчал о том, что не имеет состояния, а когда отец Ниобы заговорил о приданом, благородно отказался от него, сказав, что собирается жениться на Ниобе по любви, а не из-за ее приданого.

Дамиан был удивлен, но порадовался за брата; Пеппо была в ужасе от того, что в семье появится еще один нищий. Кристина, уже успевшая познакомиться с Ниобой, была в восторге, так же как и Геро.

— У Клео опять будет сердечный приступ, — заявил Георгиос.

По выражению лица Маркоса можно было предположить: он отчаянно надеется, что это случится до того, как Клео пошлет за адвокатом и изменит завещание. Но никакого приступа не случилось. Просто Клео дала Маркосу три дня сроку, чтобы он изменил свое решение, пообещав, что вычеркнет его из завещания, если он будет настаивать на своем.

Расстроенный, но верный своему слову, Маркос решил идти до конца, не слушая «добрых» советов Пеппо и Катрины.

Прошло три дня, и Клео послала за адвокатом. Маркос был мрачен и молчалив, он разговаривал только с Геро и то редко.

— Если ты так расстроен, то зачем же сватался к Ниобе? — нетерпеливо спросила Геро после безуспешной попытки поднять ему настроение. — Видимо, деньги для тебя все-таки очень важны!

Маркос устало посмотрел на нее.

— Ты права, деньги очень важны, но только ради нее, чтобы я мог ей дать все необходимое. — Он безнадежно развел руками. — А что я дам ей теперь? Нищенское существование, жизнь крестьянки… мне даже страшно об этом подумать. Я хочу, чтобы она оставалась красивой, а не превращалась в бесформенное замученное создание, какими становятся большинство греческих женщин!

— Она никогда не будет такой, — возразила Геро, чувствуя, как в ней подымается гнев на Клео. — Ниоба не может стать такой — она слишком хороша.

— Большинство греческих девушек хороши собой, пока молоды, но от лишений быстро старятся. — Маркос сжал голову руками, его плечи затряслись.

— Не плачь, — воскликнула Геро, сама готовая расплакаться. — Маркос, не расстраивайся. Что-то еще может измениться.

— «Что-то», — с горечью повторил он. — Что?

— Дамиан поможет тебе, я знаю.

— Я не возьму денег ни от кого из моих родственников! — отрезал он. — Я буду работать сам, много работать… но все равно не смогу дать Ниобе того, что хотел бы ей дать.

— И все же я верю, что все еще изменится, — повторила Геро с уверенностью, которой на самом деле не ощущала.

— Ничего не сможет измениться, разве что Клео умрет в ближайшие два-три часа, — печально произнес Маркос.

— Клео — скверная, жестокая! — в сердцах воскликнула Геро. Но была ли старая дама такой бессердечной, какой все ее считали? — Пожалуй, упрямая — более подходящее слово, — тут же поправилась она.

— Да, старуха она упрямая, это уж точно! — сердито бросил Маркос. — Поэтому-то они с Дамианом никогда не ладили. Характером он в нее.

Через некоторое время Геро поднялась к себе в комнату и села пришивать пуговицу к блузке. Дамиан, проходивший мимо ее открытой двери, увидел ее за этим занятием и остановился.

Геро подняла голову и улыбнулась ему. Дамиан зашел в комнату и остановился рядом с ней, с восхищением глядя на девушку.

— Что ты сделала с Клео? — мягко спросил он.

— С Клео? — удивилась она. — Ничего.

— Кажется, ты говорила, что она не намерена терпеть Муцо в доме?

— Да, так она сама сказала. Еще она сказала, будто от него пахнет, — сердито пожаловалась Геро. — Это после того, как я столько раз его мыла своими ароматизированными шампунями!

Дамиан чуть заметно улыбнулся и совершенно спокойно произнес:

— А сейчас он у нее в комнате. Геро удивленно посмотрела на него.

— Ты хочешь сказать, что она не выгнала его за дверь?

— Бабушка разговаривает с ним, как со старым другом, — сообщил Дамиан и весело рассмеялся, когда Геро, забывшая от удивления о своем шитье, уколола палец.

— Ой! — Она слизнула с пальца капельку крови. — Ты, должно быть, ошибся. Она никак не может разговаривать с Муцо — она же его терпеть не может.

— А теперь терпит. — Дамиан внимательно разглядывал девушку, будто внезапно увидел ее совершенно в новом свете. — А что ты сделала с остальными?

— Ничего… — Геро подняла глаза от работы и удивленно посмотрела на Дамиана. — Я не понимаю тебя, Дамиан.

— Не понимаешь? — усмехнулся он. — Я никогда не видел помощи от своих братьев, а теперь они мне помогают. Мне сказали, что это все твое влияние.

— Мое? — Удивление Геро все росло. — Как я могла это сделать?

— Я однажды сказал Кристине, что ее муж — мой обычно бездельничающий братец — вдруг решил заняться делом. Она объяснила мне, что ты упрекнула мужчин за праздность. Кристина как бы между прочим сказала об этом Нико, и он, на удивление, начал работать. А остальным, я думаю, стало стыдно, и они последовали его примеру. Я поздравляю тебя, моя дорогая.

Сначала Геро только удивленно смотрела на него. То, что на трех мужчин из богатой и знатной семьи так подействовало ее замечание, показалось девушке очень забавным, и она громко рассмеялась.

— Я уверена, что дело тут не во мне, — с сомнением в голосе воскликнула она. — Это слишком невероятно.

— Что именно ты им сказала? — спросил Дамиан, не обращая внимания на ее протест.

— Я просто сказала, что они ведут себя как последние эгоисты, оставляя всю работу тебе.

— Кажется, тебе за несколько месяцев удалось добиться того, чего я не мог достичь за годы. Еще раз поздравляю тебя. — Это позабавило Геро, и она рассмеялась своим звонким, мелодичным смехом, который так волновал Дамиана. Если бы в этот момент девушка подняла голову, она увидела бы в его глазах странный блеск и даже нежность, которой прежде не бывало. Но Геро была увлечена своей работой, и Дамиан продолжал смотреть на ее склоненную голову. — Ты повлияла и на Кристину. Впервые она осмелилась ослушаться Клео — фактически, дала ей отпор.

— Отпор? Нет, Кристина на это не способна! Дамиан усмехнулся и, придвинув стоявшее у окна кресло, удобно устроился в нем. Откинувшись на спинку, он некоторое время задумчиво смотрел на Геро, потом сказал:

— Я не говорил тебе об этом раньше, но бабушка уже дважды жаловалась на твое влияние. Оказывается, Кристина, когда ей, как и тебе когда-то, было приказано не носить зеленое, заявила Клео, что ты помогла ей понять, какой безвольной она была, но теперь этому пришел конец. Отныне она будет носить то, что ей нравится, и поступать так, как ей хочется.

— О Боже! — воскликнула Геро, но раскаяние, прозвучавшее в ее голосе, не обмануло Дамиана. — Когда я советовала Кристине быть решительнее, я не предполагала, что она осмелится грубить Клео.

Дамиан засмеялся, наклонился вперед, взял Геро за подбородок и заглянул ей в глаза.

— Мне кажется, ты мысленно аплодируешь своей подруге. Признайся!

В ответ раздался мелодичный смех Геро.

— Я думаю, — откровенно призналась она, вынужденная смотреть в глаза Дамиану, — что и другим давно пора быть порешительнее с Клео.

Дамиан ничего не ответил. Он встал с кресла и направился к двери, разделяющей их спальни. На пороге Геро окликнула его:

— Дамиан… А Муцо… он и вправду в комнате Клео? — Дамиан оглянулся и кивнул. — Что же она ему говорит? — спросила девушка. Вдруг ей в голову пришла дерзкая мысль, которая просто поразила ее.

— Почему бы тебе не спуститься вниз и не послушать самой? — сказал Дамиан и исчез за дверью спальни.

Геро долго сидела, держа шитье на коленях. Новая идея не давала девушке покоя. «Клео разговаривает с Муцо? А о чем говорил Маркос? Что Клео пригрозила лишить его наследства, но дала время подумать. Она изменилась… да, определенно изменилась. А что если попробовать? Терять-то все равно нечего…»

Через полчаса, взяв машину, Геро подъехала к дому Ниобы и вежливо пригласила девушку в имение Ставросов на чай. Польщенные родители с радостью отпустили дочь. Мать девушки лишь попросила Геро подождать, пока Ниоба переоденется в нарядное платье.

Только когда обе девушки уже сели в машину, Геро заговорила о том, что задумала:

— Перед чаем нам предстоит встреча, — сказала она и объяснила, что хочет познакомить Ниобу с бабушкой Маркоса.

— Ой, я слышала, что она очень строгая! — испуганно воскликнула Ниоба. — Неужели мне обязательно надо знакомиться с ней?

— Это очень важно, Ниоба, и особенно важно, чтобы ты ей понравилась… — Геро смолкла, сама испугавшись своего дерзкого намерения. — Если она закричит на тебя или даже начнет ругаться, пожалуйста, оставайся вежливой и спокойной. Прошу тебя, Ниоба, ты не представляешь себе, как это важно. — Может, стоило сказать о том, что Маркос будет лишен наследства, и это лишь отчаянная попытка спасти положение? Нет, если план Геро сорвется, и Маркос все потеряет, он не решится сказать об этом родителям девушки до самой свадьбы, иначе они отдадут ее за другого парня, у которого положение более прочное. — Ниоба, сейчас главное — произвести на бабушку хорошее впечатление.

— Хорошо, — дрожащим голосом пообещала девушка, — я постараюсь.

Геро задумалась и замолчала. Ее план был рассчитан на то, что Клео немного изменилась. А если не получится? В этой игре им нечего было терять, зато выигрыш маячил огромный.

«Не съест же она нас, — уговаривала себя, Геро не без внутреннего трепета представляя себе предстоящую встречу. — Надеюсь, она не запугает до смерти бедняжку Ниобу».

Наконец машина остановилась у дома.

— Пойдем, — сказала Геро девушке, взяв ее за руку. — И не бойся. Я с тобой. Не дрожи!

В этот день Клео ждала своего адвоката и была у себя в комнате. Геро постучалась, и ей ответил резкий голос, от которого Ниоба вся затряслась. Геро пришлось потянуть ее за руку и ободряюще ей улыбнуться.

— Кто это? — Клео устремила на вошедших сердитый взгляд. — Что вам нужно?

— Бабушка, это Ниоба, девушка, на которой хочет жениться Маркос.

— Вон отсюда! — приказала Клео.

Ниоба вздрогнула и повернула к двери, но Геро потянула ее назад.

— Разве вы не хотите, чтобы я вас познакомила?

— Ты уже сделала это!

Молчание. Геро ждала. Почему же нет нового приказа покинуть комнату. Веки Клео дрогнули, пронзительный взгляд остановился на миловидной хрупкой девушке, которую Геро держала за руку.

— Ниоба, это бабушка Маркоса. Ей нравится, когда ее называют Клео. — Геро повлекла Ниобу поближе к застывшей в кресле Клео. Старая дама окинула девушку оценивающим взглядом.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Ниоба побледнела и дрожала от страха, Геро держалась вполне уверенно, а Клео критически изучала стройную, как нимфа, незнакомую девушку, очень похожую на ту, что ее привела.

— Говори, — шепнула Геро Ниобе, и та с трудом вымолвила:

— Я очень рада познакомиться с вами.

— Что мне полагается отвечать? — Вопрос был обращен к Геро. Девушка приободрилась. Пока все шло хорошо — их не выгнали из комнаты.

— Я надеялась, что вам будет приятно познакомиться с Ниобой. Правда, она красавица? — Серые глаза Геро смотрели с мольбой. Клео, чуть прищурившись, смотрела на нее, и девушка чувствовала, что старая дама читает ее мысли, как открытую книгу. Это почему-то вызвало у нее легкую улыбку, а старческие глаза почти скрылись за опущенными веками. — Клео, теперь вы видите, почему Маркос влюбился в Ниобу? — Геро перевела взгляд на слегка ошарашенную девушку. — Маркос хочет жениться по любви. Любовь ведь так важна для счастья!