Фред Стюарт - Золото и мишура

— У тебя до сих пор хранятся те фотки? — прошептала она.

— О да. Мне они так нравятся, что я запрошу за них очень высокую цену. Очень высокую. И я даже думаю, что теперь цена на них поднимется еще выше.

— Сколько?

— Если тебе нужны негативы, они обойдутся в целое состояние.

— Но у меня нет больше денег.

— Знаю. Но они есть у Джоэла Коллингвуда. Так что давай пока не будем говорить о цене. В конце концов, если он не даст тебе роль, фотографии не будут стоить дорого, так ведь? Но если он даст тебе роль — если Дикси Давенпорт сыграет Жанну д'Арк, — ну и смеху же будет! Тогда фотографии будут стоить целое состояние. Так что подождем. А пока что в наших же с тобой интересах сделать шикарные снимки. Так что постарайся. Очень постарайся. Это тебе уже не фотки с виноградом.

Когда на следующий день Джоэл разглядывал принесенные ему фотографии, сердце его отчаянно колотилось. Она была ослепительна. Ему было все равно, откуда она родом, какое у нее было в действительности детство. Тот факт, что она вышла из грязи и что ее папаша пытался изнасиловать ее, лишь оттенял красоту этой девушку. Ведь и Жанна д'Арк была крестьянкой, и она ходила босиком по грязи в Домреми, а ее уши слышали голоса ангелов. Босые же ножки Дикси шлепали по мазуту бензозаправочной станции небольшого городка. Дикси Давенпорт — нужно непременно сменить это идиотское имя — должна быть превращена им в символ красоты. У него достанет денег и влияния для того, чтобы сотворить идеальную женщину, безусловную кинозвезду.

Наконец-то у Джоэла Коллингвуда появилась живая кукла, с которой он мог играть.

Красавица Шарлотта Коллингвуд, сестра Джоэла по отцу, аккуратнейшим образом срезала верхушку яйца, которое варилось ровно три минуты.

— Кто такая эта Лаура Лорд, которую Джоэл привел с собой на церемонию моего обручения? — спросила она родителей. Все они сейчас сидели в столовой особняка в Берлингаме.

— А я знаю, — хихикнула младшая сестра Шарлотты Фиона. — Я читала о ней в колонке, что ведет Венди Фэрфакс. Это счастливая находка Джоэла, актриса, которую нашли на роль Жанны д'Арк. Я и фотографию ее видела. Она такая сексуальная!

— Фиона! Что еще за ужасное слово! — сказала мать.

— Да, мамусик, но это именно так. А ты все еще пребываешь в каменном веке. Ничего плохого в слове «сексуальная» нет. Все вокруг произносят его.

— Ты — не «все», дорогая.

— Понимаю. — Фиона тяжело вздохнула. — Я — Коллингвуд. Скука, скука и скука.

— Фиона, — сказал отец, — если тебе так уж наскучила твоя семья, я буду счастлив перестать содержать тебя.

Фиона, красавица-брюнетка, красотой пошедшая в мать, закатила глаза.

— О черт… Беру свои слова обратно. Все равно, как вы думаете, эта самая Лаура Лорд — подружка Джоэла.

— Венди Фэрфакс сказала Дексу Грею, — сообщил Кертис, намазывая на тост поверх масла джем «Оксфорд», в то время как слуга наливал ему кофе, — что прежде ее звали Дикси Давенпорт.

Фиона взвизгнула от смеха.

— Ой, не могу! Просто чудо! Дик-си Да-вен-порт! Такая дешевка, невероятно!

— Мамуля, она будет вести себя так и на моем вечере? — спросила Шарлотта.

Алисия бросила на мужа озабоченный взгляд.

— Я очень надеюсь, что такого не произойдет.

— Джоэл тратит на нее кучу денег, — сказал Кертис. — Нанял ей преподавателя по вокалу, преподавателя по дикции. Он даже нанял старую актрису-англичанку, которая обучает эту женщину светским манерам. Так что в один прекрасный день все мы сможем удивиться.

— О, она непременно будет настоящей ле-э-ди, — хихикнула Фиона.

— Уж этот мне Голливуд, — презрительно сказала Алисия, помешивая кофе. — Все сходят с ума по фильмам, но, если хотите знать мое мнение, эти фильмы губят мораль этой страны.

— Ой, мамуля, ты такая старомодная! — сказала Фиона. — Мне тоже хотелось бы стать кинозвездой. Как ты думаешь, Джоэл дал бы мне роль в каком-нибудь из своих фильмов?

— Только через мой труп! — отрезал Кертис. — Достаточно и того, что один ребенок в нашей семье уже пошел в этот киношный бизнес.

— А как ты думаешь, этот новый фильм Джоэла окажется сексуальным?

— О Жанне д'Арк? — уточнила мать. — Едва ли.

— Беда фильмов Джоэла в том, что они недостаточно сексуальны, — продолжала Фиона. — Эта Флоренс Найтингейл и картина про нее! Скука, и скука.

— Беда фильмов Джоэла в том, — вздохнул отец, — что это пустая трата денег.

В свои шестьдесят два миссис Белгрейв представляла собой импозантную даму старой школы. Ей доводилось играть на лондонской сцене с сэром Генри Ирвингом, первым актером за всю историю английского театра, получившим титул баронета. Миссис Белгрейв по сей день носила платья до колен в стиле Королевы Марий и, как и ее британская монархия, держала себя с подчеркнутым достоинством.

— Ну так вот, моя дорогая, — сказала она новоявленной Лауре Лорд, — когда поднимаете чашечку с чаем, поднимайте также и блюдечко. Вот так.

Они сидели в звукозаписывающей студии «В» на студии «Коллингвуд», а перед ними на ящике из-под апельсинов стоял чайный поднос. Когда миссис Белгрейв приподнимала свою чашку и блюдце, Лаура (которая так для себя и не определила, нравится ли ей классическое имя «Лаура» больше, нежели «Дикси», и это несмотря на то, что новое имя для нее придумал сам Джоэл) в точности повторяла все движения своей наставницы.

— Очень хорошо. И мы будем помнить о том, что ни в коем случае нельзя отставлять пальчик в сторону. Это считается ужасно вульгарным и показывает, что как бы мы там ни притворялись, а вышли мы вовсе не из лучших слоев общества.

— Миссис Белгрейв, но и я вовсе не из лучших слоев, — со вздохом произнесла Лаура, которую занятия по этикету утомляли сверх всякой меры. — У моего отца бензозаправочная станция.

— Это не имеет никакого значения, дорогая моя. Мистер Коллингвуд хочет сделать так, чтобы вы чувствовали себя свободно в любой обстановке, и именно поэтому он обратился за помощью ко мне. Я научу вас таким вещам, которые люди из высших слоев впитывают с молоком матери. А теперь повторим утреннее задание. Мы с вами находимся на званом обеде. Лакей — или официант, что также может быть — приносит рыбное блюдо. Благодарим ли мы лакея?

— Мм… н-нет.

— А почему нет, прошу объяснить.

— Потому что его услуги нужно принимать как само собой разумеющееся, а хорошие слуги должны быть невидимыми. Знаете, это для вас может прозвучать отвратительно, миссис Белгрейв, но, по-моему, ужасно ничего не сказать, а просто принять во внимание, будто бедняги вовсе не существует. Не слишком-то это демократично.

— Знаете, моя дорогая, демократия не имеет ничего общего с удачными зваными обедами. И опять же: должны ли мы употреблять такое словечко, как «бедняга»? Это весьма непривлекательное слово.

Лаура вздохнула, подавив в себе желание громко сказать: «Дерьмо!» — слово, которое наверняка повергнет миссис Белгрейв в глубокий нокаут.

И занятие продолжалось.

Она продолжала изучать и запоминать все, чему Джоэл хотел научить ее. Она сознавала, что он пытался сделать из нее кого-то, какую-то леди, каковой Лаура вовсе не была. Но она понимала, что для нее это было бы весьма неплохо, если, конечно, она действительно станет кинозвездой. Она прочитала достаточно журналов для кинозрителей, чтобы знать, что кинозвезды с их мировой популярностью и умопомрачительными гонорарами вне зависимости от того, откуда они родом, делались новой элитой Лос-Анджелеса. По мере того как век двадцатый приближался к четвертому своему десятилетию, индустрия развлечений становилась все более важной в жизни людей; кинозвезды приобретали такой престиж, который лет пятьдесят назад был прерогативой титанов индустрии.

Но Лаура еще не была кинозвездой, и эти уроки этикета были похожи на сани, едущие впереди лошади. И тем не менее Джоэл настаивал на том, чтобы она продолжала брать эти уроки. Но зачем и почему — она на самом деле не понимала.

Она размышляла также над тем, начнет ли Джоэл когда-нибудь приставать к ней или не начнет. Ей бы этого весьма хотелось. К ее собственному удивлению, она теперь находила костлявого, похожего в очках на сову Джоэла Коллингвуда необычайно привлекательным…

— Я так нервничаю, — говорила она три дня спустя, усаживаясь рядом с Джоэлом в его голубой «мерседес». Они собрались ехать по автостраде «Пасифик Коуст» в Сан-Франциско.

— А вот это совершенно незачем, — сказал он, обеими руками берясь за рулевое колесо. — Моя семья — немного старомодная, но все они милые люди. Сама увидишь. Сейчас давай-ка просмотрим список действующих лиц. Имя моей приемной матери?..

— Алисия. Урожденная Алисия Лопес, она кузина вашего отца.

— Совершенно верно. А отец?

— Кертис Коллингвуд. Его отцом был Арчер Коллингвуд, погибший во время землетрясения вместе с вашими дедом и бабкой.

— Великолепно. А мои две наполовину родные сестры?

— Шарлотте двадцать два, она обручена с ее кузеном Алистером Бреттом. Фионе девятнадцать, учится в Вассаре.

— Браво. Остается еще мать Алистер, которая?..

— Это ваша тетушка Альма.

— Ты прекрасно разучила свою роль.

— А что, у богатых всегда женятся на кузинах?

Джоэл улыбнулся. Многие из тех замечаний, которые походя делала Лаура, казались ему весьма проницательными.

— Полагаю, что богатые люди предпочитают вращаться только в кругу себе подобных.

— А бедные вращаются в кругу себе подобных, потому что у них не очень-то большой выбор. Но когда бедняк женится на кузине, то у них появляются психически нездоровые дети.

— Что ж, много таких полудурков и в семьях богатых.

Некоторое время они ехали в тишине.

— Мистер Коллингвуд, можно вас спросить?

— Конечно. Только почему бы тебе не называть меня просто Джоэл.

— О'кей, Джоэл. Зачем ты везешь меня в такую даль, чтобы я познакомилась с твоей семьей?

— Мой отец никогда не испытывал особого энтузиазма по поводу того, что я кинопродюсер. Он договорился с редакторами своих газет, чтобы те писали обо мне так, словно я вовсе и не Коллингвуд. Это потому, что отец не желает слышать обвинений в фаворитизме, чтобы не было так, как у Уильяма Рэндолфа, газеты которого расхваливают все картины Мэрион Девис только потому, что она — его любовница. Признаюсь, что большинство рецензентов в отцовских газетах писали о моих фильмах более или менее положительно, но, думаю, это потому, что журналисты боятся быть выгнанными с работы, если напишут обо мне неодобрительно. Как бы там ни было, но Барри Маршалл намеревается организовать крупную рекламную кампанию с целью сделать тебя знаменитой по всей стране в качестве той девушки, которая будет играть Жанну д'Арк.

— Что?

— Я сказал, ты будешь играть Жанну д'Арк.

— О Господи! Это правда? Ты, наверное, меня разыгрываешь? Роль — моя?

— Да.

— О, у меня такое чувство, что я либо закричу, либо упаду в обморок, либо сделаю еще что-нибудь в этом роде. Но почему ты не рассказал мне об этом раньше?

— Я только что сделал это.

Она протянула руки, обняла его и расцеловала в обе щеки.

— Спасибо, спасибо, спасибо!!!

— Осторожнее, я ведь за рулем.

Она разжала объятия.

— В любом случае я хочу, чтобы отец познакомился с тобой и полюбил тебя, потому что надеюсь, что тогда он откажется от своей политики равного отношения к моим и чужим фильмам. Тогда нашу кампанию по раскрутке фильма поддержат все его двадцать девять газет, которые превратят имя Лауры Лорд в наиболее часто упоминаемое имя Америки после, разве что, Чарльза Линдберга.

— О, мистер Коллингвуд, это звучит так волнующе…

— Джоэл.

— Я и хотела сказать «Джоэл». — Она чарующе улыбнулась ему. — Ты единственный человек, который сделал мне столько добра, честно. Все прочие мужчины, которых мне доводилось знать, всего лишь пытались использовать меня, как используют вещь.

— Я тоже использую тебя, правда, на свой лад.

— И лад этот великолепен. О, Джоэл, ты самое замечательное, что когда-либо происходило в моей жизни.

И снова он замолчал, хотя она обратила внимание, что лицо его странным образом напряглось, как если бы в душе Джоэла разыгрывался некий шторм. Затем в своей обычной, мягкой манере он сказал:

— Я хочу познакомить тебя с семьей также потому, что когда-нибудь ты можешь стать членом нашей семьи.

Ее переполнила радость, что Джоэл дал ей роль Жанны д'Арк. Однако эта радость была ничто по сравнению с ураганом чувств, нахлынувших на нее от предположения, что в один прекрасный день она может стать миссис Джоэл Коллингвуд, одной из богатейших в Америке женщин. Так вот для чего понадобились занятия этикетом, постановка голоса, бесконечные усилия сделать Лауру во всех отношениях безупречной, для чего визажисты и парикмахеры часами держали ее в кресле? Неужели Джоэл делал из нее не только кинозвезду, но и свою будущую жену? Жену, которую он представлял в своих мечтах?