— Расскажи мне все с самого начала! — потребовал Фиске, поддерживая ее за локоть и проталкиваясь через толпу.

Когда она назвала его секретарше свое имя, он моментально взял трубку, а еще через четверть часа они встретились на углу Уотер-стрит. Кэти все еще дивилась своему решению немедленно позвонить Фиске.

— Давайте выберемся из этой толпы, — предложил он. — Заглянем в "Свитс" — там можно спокойно поговорить.

Взяв девушку за руку, он подвел ее к аккуратному мраморному подъезду и дальше по узкой лестнице повел на второй этаж. Не отпустил руку даже тогда, когда официант проводил их к дальнему столику у окна.

— Теперь рассказывайте поподробнее, что вы видели, — потребовал он во второй раз, когда они сели.

Кэти глубоко вздохнула и вдруг осознала, что Фиске ей безоговорочно доверяет. Несмотря на серьезность ситуации, чувствовалось его теплое отношение.

— Господи, неужели Хэнк? — разочарованно проговорил Фиске, когда Кэти закончила свое недолгое повествование.

— Не могу доказать, но почему-то у меня возникло такое ощущение, будто Хэнк заодно с ним. Оба выглядели так, словно заключили важную сделку. — Кэти еще раз подумала над тем, что сказала.

Фиске откашлялся:

— Представить не мог, что Хэнк не с нами. Я так рассчитывал на него.

— Почему его вообще может интересовать продажа? Ведь их с Барбарой детям там так нравится…

— Видимо, все дело в деньгах, — ответил он так печально, что Кэти захотелось протянуть руку и погладить его по волосам. — Дело в том, что рынок облигаций разваливается. Фирма Хэнка собирается сворачивать операции, переходить на оптовую торговлю. Видимо, он испугался.

— Разве у них с Барбарой недостаточно средств?..

— Мне так казалось…

— А если предположить, что они встретились по какому-то другому делу?

— Чисто теоретически это можно допустить, практически — трудно.

— Не знаю почему, но мне было очень неприятно видеть Хэнка и Ашера вместе, — призналась Кэти.

Фиске улыбнулся; морщинки разгладились.

— Это хорошо, что именно вы их застали! Ни у кого другого не оказалось бы камеры. Да и любой другой человек с острова сразу же поднял бы шумиху.

Кэти обрадовалась похвале.

— Вы переживаете из-за Хэнка?

— Не хочу, чтобы его вымазали грязью, до тех пор пока не найду способа…

— Защитить Барбару?

— Точно!

Кэти чувствовала, что между ними пролегла еще одна ниточка понимания.

— Что вы намереваетесь предпринять?

— Сначала проявить и напечатать фотографии. Затем предъявить их Хэнку и потребовать объяснений.

— Очень похоже на юриста, — улыбнувшись, кивнула Кэти. — А потом?

— Придумаем в зависимости от обстоятельств…

Официант принес кофе в больших фарфоровых чашках. Солнце зашло за здание, в зале стало темно. Они были единственными посетителями.

Вдруг в уголках его глаз появились смешливые морщинки, как в тот день, когда они впервые встретились на острове.

— Почему-то мне вспомнилась наша встреча на Кинкайде, — улыбаясь, признался Фиске.

— А мне — как мы сидели на кухне.

— Да! Два ошеломленных человека.

— Я и сейчас на подъеме. Совсем забыла вам сказать: я получила работу у Отиса.

— Ну?! — Фиске явно обрадовался. — Примите мои искренние поздравления. Просто здорово! Почему же вы раньше не сказали?

— Забыла. Глупо, не правда ли? Эта история с Хэнком совершенно сбила меня с толку. А вообще-то я словно на седьмом небе, только немного нервничаю, что не справлюсь…

— Справитесь! Я буду гордиться вами.

Убежденность, с которой он произнес эту фразу, поразила Кэти: неужели Фиске на самом деле так верит в ее возможности? И вдруг вспомнила его слова: "Не хочу, чтобы работа сильно изменила вашу жизнь!" Что все-таки он имел в виду?

— Тогда, у тети, вы что-то сказали об изменениях в моей жизни. Да, работа полностью поглотит меня на два года; теперь мне будет чем занять каждый день и каждый час.

— Но вы останетесь в Нью-Йорке? — обеспокоенно спросил он, играя чашкой.

— Конечно! — быстро ответила Кэти. — Правда, придется съездить в Африку, поснимать кое-что, но основное время я буду проводить в студии, здесь и в Вашингтоне.

— Хорошо! — Фиске облегченно вздохнул.

Может, она искала больше смысла в его словах, чем он сам в них вкладывал? Кэти внимательно на него посмотрела. Ей нравилось, как он улыбается, как отбрасывает со лба волосы. Он казался ей таким большим и значительным, когда управлял самолетом и водил по болоту; таким же был и теперь, сидя за столиком напротив. И вдруг она поняла, что ужасно хочет дождаться его поцелуя.

Появился официант со счетом. Оба удивленно встрепенулись — их ленч продолжался четыре часа.

Когда они вышли, Фиске сказал:

— Здорово прошло время! Давайте снова встретимся.

— Я не против.

Легкий ветерок, подувший с моря, всколыхнул ее волосы. Не успела Кэти поправить их, как Фиске протянул руку и нежно убрал ее локон за ухо. Кэти замерла, затаив дыхание. Она боялась, что сейчас он поцелует ее, но еще больше, — что не сделает этого. Двумя руками он нежно взял ее голову и страстно поцеловал в губы. Приоткрыв рот, она ответила на поцелуй.

— Я давно ждал этого момента, — голос Фиске изменился, звучал теперь с незнакомой хрипотцой.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала Кэти.

Фиске задержал руки на ее плечах, словно отказываясь отпускать.

— Почему? Я вам не нравлюсь?

— Нет-нет! Не в этом дело. Я и сама не знаю… Не спрашивайте меня.

Сердце отчаянно колотилось, ей казалось, что она распадается на крошечные частички. Надо взять себя в руки. Они слишком увлеклись друг другом.

— У вас кто-нибудь есть?

Опустив глаза на мраморные ступеньки, Кэти покачала головой. Что она могла объяснить после такого страстного поцелуя?

— Значит, вы разрешите мне позвонить вам? — спросил Фиске. — Обещаю, что не полезу снова целоваться, пока вы сами не позволите.

— Вы не понимаете… — подняв голову, она посмотрела прямо ему в глаза.

— А мне кажется, понимаю, — перебил он. — Вы боитесь, что это помешает вашему стремлению к успеху.

— Не хочу… — попыталась объяснить она, но он нежно прикрыл ее рот пальцем.

— Вы и сами понимаете, что ошибаетесь. Я не имею намерения мешать вашей карьере. — Фиске ласково провел ладонью по ее подбородку. — Все-таки я позвоню.

Сейчас он больше походил на адвоката, чем на мужчину, поцеловавшего ее посредине улицы. Внутренний голос требовал, чтобы она сразу отказала ему, но вместо этого Кэти кивнула.

15

Свет в зале погас, и дирижер поднял палочку. Филадельфийский симфонический оркестр начал исполнять адажио из концерта для скрипки с оркестром. Сидя рядом с Фиске и чувствуя его плечо, Кэти прислушалась к своему дыханию. Вообще ей казалось, что от напряжения она не дышит уже две недели — с тех пор как они начали встречаться. Каждый раз, ожидая свидания, Кэти чувствовала себя так, словно должно было произойти нечто особенное. А находясь рядом с Фиске, ощущала странное волнение. Как сейчас, хотя это была уже шестая встреча после того памятного поцелуя на улице, если, конечно, не считать телефонных звонков.


— Вы не заняты? — спросил Фиске, позвонив в первый раз.

От звука его голоса у нее екнуло сердце.

— Нет, — солгала она, игнорируя пачки документов и фотографий, подготовленных для просмотра.

— Я подумал, вам будет интересно узнать о пленке: так вот, я проявил ее, — голос его показался ей очень серьезным. — Фотографии отличные, четкие.

— Все?

— Все. Даже там, где дети с собаками. Они как раз лежат передо мной.

Кэти вздрогнула, испытывая удовольствие от похвалы, собралась уже рассказать ему, какими странными показались ей эти собаки, но застеснялась и вместо этого спросила:

— Где вы сейчас?

Какой глупый вопрос! Хорошо, он не видел, как она покраснела.

— В офисе. Работаю вместе с уборщицей. Она пишет отчеты, а я таскаю пылесос. Здорово получается.

Кэти нахмурилась: Фиске явно шутил, — но ничего не сказала.

После короткой паузы он сообщил:

— Завтра я уезжаю по делу в Цинциннати и хотел бы показать вам фотографии. Я еще ничего не ел. А если мне не изменяет память, там рядом с вами есть неплохое местечко под названием "Пити". Я бы смог перекусить, а вы — рассмотреть снимки. И тоже, если хотите, поужинать. Идет?

Кэти не могла не улыбнуться.

— Очень мило!

— Буду рад вас увидеть.

Ей хотелось сказать то же самое, но она удержалась. Он был слишком привлекательным, слишком заботливым. Кэти боялась серьезных отношений.

Они просидели в "Пити" до самого закрытия, и это было их первое свидание. Сейчас Кэти вспомнила, что, несмотря на то, что одежда его казалась помятой, а галстук был развязан, выглядел Фиске очень элегантно. Он так смотрел на нее, словно пытался узнать ее мысли. Потом на пороге дома Кэти они долго прощались, не в силах оторваться друг от друга, но, к полному ее разочарованию, так и не поцеловались.

"Ну и хорошо", — подумала Кэти. Больше она не станет с ним встречаться. Потому что рядом с ним теряет голову, а это опасно.


Адажио подходило к концу. Кэти вспомнила, что после "Пити" они виделись еще два раза в перерывах между его деловыми поездками по стране. Но звонил Фиске каждый вечер, а Кэти, бросая все, неслась домой, чтобы успеть вовремя схватить трубку. Разговаривали подолгу, и каждый словно отчитывался о делах, проделанных за день.

Кэти так и не смогла сосредоточиться на музыке. Перед ее глазами была та ночь, когда Фиске отвез ее в маленький ресторанчик в пригороде. Там, в небольшом уютном зальчике, скрипач наигрывал незатейливую мелодию, располагающую к романтическим переживаниям, а они танцевали, и его руки скользили по спине, лежали у нее на талии.


Зазвучали последние аккорды, моргнув, Кэти вернулась в реальность. Танцевальная площадка исчезла, появилась сцена филармонии, дирижер раскланивался перед аплодирующей публикой. Зал рукоплескал стоя.

— Спасибо за чудесный вечер, — поблагодарила Кэти, когда они покидали зал.

Во всех трех залах линкольновского центра выступления заканчивались в одно и то же время, публика заполнила площадь, царила праздничная атмосфера. Кэти переполняло счастье.

— Ничто не может сравниться с линкольновским центром, правда? Здесь чувствуешь себя словно в сердце мира, — мечтательно произнесла она.

— Полностью согласен, — сказал Фиске, взял ее за руку и остановился. — Как вы посмотрите на мое приглашение отправиться ко мне на коктейль?

— Идет! — Кэти постаралась не показать удивления.

Черный лимузин, к которому они подошли, явно не принадлежал фирме. Как и самолет, он был собственностью Фиске. Шофер почтительно кивнул ему, открыл дверцу.

— Поедем?

Преодолев минутное замешательство — ведь согласившись поехать на квартиру, она совершенно отчетливо давала Фиске понять, что готова к более интимным отношениям, — Кэти глубоко вздохнула и кивнула.

Лимузин вскоре доставил их к массивному зданию с роскошным парадным на Парк-авеню. Зеркальные стены вестибюля отразили фигуры высокого мужчины в вечернем костюме и бледной женщины с сияющими глазами. Кэти подумала, что сейчас они напоминают актеров, изображающих королевскую чету. Вежливо кивнув лифтеру, зашли в отделанную красным деревом кабину и, стоя плечо к плечу, поднялись на самый верхний этаж. Кэти не в силах была понять, какое чувство испытывает: страх или возбуждение.

Двери лифта захлопнулись, оставив их одних в широком холле, увешанном картинами. Они прошли гостиную, потом столовую с массивным обеденным столом и огромным количеством стульев, затемненную библиотеку, мимо нескольких закрытых дверей в комнаты, о назначении которых можно было только догадываться, и наконец достигли еще одной гостиной, где остановились. Кэти поняла, что апартаменты занимают весь этаж. "Спенсер. Господи! Яснее ясного. Как же я раньше не догадалась?! Фиске — не просто какой-то Спенсер, и это — не просто квартира. Я оказалась в доме семьи Спенсеров, тех Спенсеров, чья фамилия равносильна фамилиям Рокфеллеров или Уитни. Семья Фиске настолько богата, что создала свой собственный благотворительный фонд, равный по значимости фонду Форда", — неожиданно вспомнила она.

Фиске стоял у небольшого бара и открывал шампанское. Хорошо, что он не видел ее лица — наверное, на нем отразилось все ее смятение.

Две стены комнаты были стеклянными и выходили на просторную террасу. На третьей висело большое полотно Матисса, а на четвертой — два небольших пейзажа Коро. Почему Фиске не подготовил ее к встрече с таким богатством? Разве ему не приходило в голову, что ей сразу бросится в глаза пропасть, разделяющая их?