Если у ее порога внезапно появлялся гонимый, до смерти усталый, изнуренный голодом и жаждой человек, Тереза никогда не задавала лишних вопросов, не интересовалась, откуда он пришел и куда держит путь. Напоит, накормит беднягу досыта, даст ему отдохнуть, прийти в себя, а потом наполнит припасами его котомку и отпустит с миром.

Множество людей знали Терезу и глубоко уважали ее за уменье, как никто другой, хранить в тайне их дела. Пожалуй, не найдется на свете такого тайного союза, члены которого были бы так преданны своему вожаку, как эти обездоленные горемыки — своей наставнице и благодетельнице. К тому же все они хорошо знали, что денег у Терезы нет и не бывает, поэтому даже из корыстных целей никто не стал бы причинять ей зла.

Скоро Михай пришел к убеждению, что его занесло в такую глушь, куда еще века не проникнет великий хаос, обычно именуемый цивилизацией. Он мог без всяких опасений плотничать здесь и дальше, уверенный в том, что в далекий мир цивилизации никогда не проникнет молва о Михае Тимаре Леветинци, королевском тайном советнике, помещике и скупщике-миллионере, который вздумал промышлять плотничьим ремеслом на каком-то неведомом острове, трудиться там в поте лица, а в минуты отдыха мастерить при помощи перочинного ножа навес из ивовых веток, чтобы защитить от солнца или непогоды безвестного маленького человечка, круглого сироту, даже не имеющего своей фамилии.

А сколько радости испытал Михай в своей неведомой глуши! С каким восторгом следил он, как крошечный мальчик учится выговаривать первые слова, как умилялся его забавным усилиям складывать как нужно непослушные ребячьи губки, чтобы членораздельно произнести короткое словечко «папа». Разумеется, это слово ребенок узнал раньше всех остальных. Кем же, как не отцом, был человек, так ласково ему улыбавшийся! Разве мог бедняжка знать, что он всего лишь сын жалкого контрабандиста, сирота без отца, без матери!

Но вот пришла для мальчика пора узнать и печальные стороны жизни, в виде неизбежных детских болезней. У ребенка режутся зубы… Сколько треволнений и бессонных ночей для окружающих! В такие дни Ноэми оставалась со своим Доди дома, а работавший в лесу Михай каждый час, всадив в ближайший пень топор, бежал взглянуть, не стало ли малютке хуже. Иногда он брал его у Ноэми и подолгу качал на руках, напевая колыбельную песенку:

Хибарка милушки моей

Дворцов и замков мне милей…

А как торжествовал он, если ему удавалось смягчить страдания Доди, навеять ему спокойный сон!

Работа Михая подвигалась успешно. Наконец наступил день, когда заготовка ореховых бревен была закончена. Но тут дело застопорилось. Увы, плотничье ремесло, как и всякое другое, — это искусство, требующее большого навыка и сноровки. Уверяя Ноэми, что знает в нем толк, Михай бессовестно лгал и теперь просто не представлял себе, что предпринять дальше.

Близилась осень. Тереза и Ноэми уже свыклись с мыслью, что Михай всегда покидает их в эту пору, его отъезд они находили вполне естественным, — должен же он зарабатывать себе на хлеб. Очевидно, он занят сезонным промыслом, а в летнюю пору наступает передышка. Зато уж зимой приходится работать вовсю. Такой образ жизни, по наблюдению островитянок, вели и другие торговцы. Дома, в Комароме, существовало почти такое же мнение об образе жизни Михая. Только Тимея была уверена, что именно летом у Тимара самый разгар дел, что он отлучается на лето, чтобы вкладывать в дела все свое уменье: всецело поглощенный ими, он в это время управляет промышленными предприятиями, хозяйничает в поместьях, барышничает, развертывает коммерцию. Таким образом, с осени до весны Тимар вводил в заблуждение Ноэми, а с весны до осени — Тимею. Во всяком случае, он не мог упрекнуть себя в непоследовательности…

В нынешнем году он особенно спешил в Комаром и покинул остров раньше обычного.

За время его отсутствия ему снова повезло сверх всяких ожиданий. Даже в большой государственной лотерее на его долю выпал самый крупный выигрыш. Этот лотерейный билет валялся где-то в ящике письменного стола, и Тимар совершенно о нем забыл. Только спустя три месяца после тиража он случайно вспомнил об этом билете и с таким барским пренебрежением предъявил его к оплате и сгреб выигранные сто тысяч форинтов, словно это была мелочь, которую и в расчет-то не берут. Общество было буквально потрясено таким жестом, кругом заговорили, что у Леветинци денег куры не клюют, он попросту не знает, куда их девать.

И в самом деле, на что употребить эти деньги?

И Тимар распорядился ими: он пригласил из Секейского края и Зарандского округа нескольких знаменитых плотников, несравненных мастеров, строивших чудесные жилища из твердых древесных пород, — не какие-нибудь хибарки, а настоящие терема, которые стоят веками и в которых живут секейские и румынские помещики. Внутри этих теремов все украшено великолепной резьбой. И дом и обстановка — столы, стулья, шкафы, — как правило, изготовляются одним и тем же мастером, без единого гвоздя или железной скобы. На стройку идут лучшие древесные сорта: дуб, орех, граб…


Резчик по дереву



Вернувшись домой, Тимар нашел Тимею не совсем здоровой. Тогда он пригласил из Вены нескольких прославленных врачей, чтобы посоветоваться с ними относительно состояния здоровья жены.