Мор Йокаи

Золотой человек

Предисловие

Творческая деятельность Йокаи охватывает свыше шестидесяти лет. За это время им было написано множество романов, повестей и драм, его наследие насчитывает более ста объемистых томов. Первые стихотворения Йокаи появились в печати, когда их автору было всего лишь девять лет, последние романы написаны глубоким стариком, до конца дней не утратившим взволнованного интереса к судьбам людей и событиям истории.

Мор Йокаи родился 18 февраля 1825 года в городе Кечкемете. Его отец — адвокат и опекун сиротского приюта, происходил из знатного, но обедневшего дворянского рода. Человек либеральных взглядов и безукоризненной честности, располагавший довольно скромными средствами и не стремившийся к обогащению, он пользовался всеобщим уважением среди горожан самых различных общественных слоев, называвших его «отцом сирот», защитником слабых и обездоленных. Еще мальчиком Йокаи имел возможность наблюдать не только быт дворянства, но и ремесленников, крупных и мелких торговцев, спекулянтов всех мастей — внезапно разбогатевших или же разорившихся, — волею судьбы ставших клиентами отца. В доме Йокаи любили народные сказки и легенды, от моряков и контрабандистов мальчик слышал самые диковинные истории об их путешествиях в дальние края, аферах и порой мошеннических сделках. Таинственная, непонятная жизнь этих людей будоражила богатую фантазию впечатлительного, нервного, на редкость развитого ребенка. Особенно взволновала Мора загадочная судьба одного из них — чудом разбогатевшего, удачливого и энергичного Домонкоша, внезапная смерть и пышные похороны которого вызвали самые невероятные сплетни и пересуды. Есть предположение, что Домонкош впоследствии послужил прообразом Михая Тимара — главного героя романа «Золотой человек», а его история легла в основу сюжета этой книги.

Очень рано к увлечению Йокаи литературой прибавилась страсть к живописи; уже первые его пейзажи и портреты свидетельствовали о незаурядном даровании. Однако профессией своей Йокаи выбирает не живопись и не литературу, ему кажется, что и то и другое — лишь «благородные страсти», которые сулят, быть может, славу, но отнюдь не надежный кусок хлеба. Гордый и свободолюбивый юноша не хочет слышать ни о каких «покровителях», всесильных меценатах, в зависимость к которым в те годы часто попадали начинающие писатели. Как и большинство юношей его круга, Йокаи изучил право и получил диплом юриста, однако вскоре призвание одержало верх над «здравым смыслом».

Уже в 1842 году рассказы Йокаи были отмечены поощрительной премией, а год спустя его первая драма — историческая трагедия «Еврейский юноша», привлекает внимание крупнейших поэтов того времени — Й. Байзы и М. Верешмарти. Покровительству М. Верешмарти Йокаи во многом обязан той известности, которую уже в восемнадцать лет он завоевывает в литературных салонах Будапешта.

В «Еврейском юноше», так же как в романе «Будни» (1846) и некоторых других произведениях раннего Йокаи, чувствовалось большое влияние В. Гюго, Э. Сю и широко распространенного в начале века «готического» романа ужасов. Его герои — злодеи, демонические красавицы и рыцари без страха и упрека, как, впрочем, и полагалось тогда романтическим персонажам, не знали меры ни в любви, ни в ревности, ни в подлости и коварстве. Они были воплощением абстрактного добра или устрашающего зла.

В 1846 году Йокаи вместе с поэтом-революционером Шандором Петефи основывает журнал «Картины жизни», вокруг которого группируется большинство прогрессивных литераторов того времени. Дружба их, начавшаяся еще в школьные годы, крепнет с каждым днем.

За что ты полюбил меня?

Я столько ненависти видел!

За что тебя я полюбил?

Я столько в жизни ненавидел!

Мой друг, люблю тебя… —

говорил Петефи в стихотворении «Мору Йокаи».[1]

Дружба двух талантов — столь различных и столь близких — сыграла большую роль в судьбе Йокаи. Склонный к внутренним компромиссам, Йокаи особенно нуждался в дружеской поддержке такого последовательного демократа и революционера, как Шандор Петефи.

Еще в ранней юности Петефи и Йокаи мечтали вместе издать сборник стихов (разумеется, с иллюстрациями Йокаи), однако из-за вольнолюбивых стихотворений Петефи цензура запретила издание этой книги.

Во многом под влиянием Петефи, провозгласившего народность своей программой, Йокаи обращается к народной жизни, создает яркие, хотя и романтически приукрашенные фигуры простых людей, стремится писать на их языке.

Наряду с Петефи Йокаи становится впоследствии идейным вождем «Молодой Венгрии», сыгравшей огромную роль в подготовке буржуазно-демократической революции 1848–1849 годов. Йокаи принимает участие в разработке знаменитых «Двенадцати пунктов» («Чего хочет венгерская нация?»), ставших программой борьбы за национальную независимость Венгрии. В этом важнейшем революционном документе было провозглашено уничтожение крепостного права, всеобщее равенство, свобода печати. 15 марта 1848 года, в день начала революции, Йокаи зачитывает «Двенадцать пунктов» перед восставшей толпой.

Смело идущий вслед за Петефи в момент подъема революции, Йокаи в дни ее поражения, однако, не устоял на последовательно революционных позициях. Неблагоприятная международная обстановка, поражение революции во Франции, Австрии и Пруссии, размежевание классовых сил в самой Венгрии — все это сильно повлияло на взгляды Йокаи. Он все больше сближается с консервативной «партией мира» и в статье «К народам Венгрии» выступает сторонником мирного соглашения с Австрией, надеясь путем реформ добиться того, что требовали революционеры.

Революция и дружба с Петефи — это было самое прекрасное в жизни Йокаи. Воспоминания об этих днях помогли писателю сохранить бодрость духа и веру в гуманизм, придали эмоциональную напряженность и героико-романтическую настроенность его лучшим книгам. События революции были положены в основу сюжета ряда произведений Йокаи (сборник новелл «Картины битв», 1855; роман «Сыновья человека с каменным сердцем», 1869), но подчас, покрываясь дымкой легенды, события эти теряли реальные черты и превращались лишь в материал для занимательной интриги («Дважды умереть», 1880; «Дама с голубыми глазами», 1888).

Противоречия в сознании писателя, естественно, отразились и в его творчестве. Даже в романе «Сыновья человека с каменным сердцем», по праву считающемся лучшим произведением о героических событиях 1848–1849 годов, романтика революционной борьбы, романтика высокого долга — человеческого и гражданского — переплетается с иллюзорной идеей «национального единства» и мирных преобразований.

Воскрешая героические страницы борьбы венгерского народа за свою независимость («Турецкое владычество в Венгрии», 1853; «Дёрдь Дожа», 1857), писатель в то же время возлагал все свои надежды на реформы, проводимые сверху («Венгерский набоб», 1853; «Золтан Карпати», 1854).

Ложная политическая тенденция Йокаи особенно заметна в романе «Новый землевладелец» (1862), где изображен «идеальный помещик» — австриец Анкершмидт. Брак его дочери с участником революции Аладаром, по мысли автора, должен символизировать «равноправный союз» Венгрии и Австрии.

Австро-венгерское соглашение 1867 года, предоставившее Венгрии некоторую самостоятельность и относительный простор для капиталистического развития хозяйства, укрепило наивную веру писателя в торжество разума и прогресса. Во что выльется процесс капитализации, Йокаи, разумеется, было неясно, однако он пытался создать утешительные миражи всеобщего равенства, счастья и благополучия.

Но зачастую объективное содержание произведений Йокаи перерастает рамки утопической либеральной программы автора. Герой романа «Черные алмазы» (1870) ученый-демократ Иван Беренд создает на своей шахте трудовую коммуну, подлинными хозяевами которой являются рабочие, которые по-братски делят доходы с владельцем. Решая все проблемы в духе идей утопического социализма и венчая роман счастливым концом, Йокаи, однако, дает правдивую картину жизни буржуазных дельцов, «истинно венгерских» аристократов с изящными манерами и полным отсутствием каких бы то ни было моральных устоев. Их образы несравнимо ярче и правдивее, чем безжизненная фигура Ивана Беренда, распространяющего вокруг себя атмосферу идиллического счастья.

Не ощущая всей пропасти между «высшими» и «низшими» сословиями, Йокаи стремится раскрыть в характере простого венгерца то значительное и своеобразное, что дорого любому культурному и образованному человеку. Герои «Богатых бедняков» (1890) и «Желтой розы» (1893) несравнимо выше эгоистического барства, именно они в изображении Йокаи становятся островком гуманистической веры автора…

* * *

Крупнейший венгерский писатель Кальман Миксат — критик строгий и скупой на похвалы — назвал роман «Золотой человек» (1873) «самым поэтическим» из всех творений Йокаи и «прекрасным, как утренний сон». Этот отзыв не случаен. Успех романа превзошел все, что знал раньше Йокаи. Еще при жизни автора он выдержал огромное число изданий, был переведен на несколько языков, его драматический вариант на протяжении двадцати лет не сходил со сцены театров, а впоследствии был трижды экранизирован. Роман был написан Йокаи меньше чем за два месяца; однако замысел его зародился еще в детстве; писатель давно познакомился, сжился и сроднился со своими героями. «Золотой человек» во многом воспроизводит душевное состояние самого писателя, многие мысли и чувства героев принадлежат ему, их устами он выражает свое святое недовольство окружающим, свою мечту о лучшем жизненном устройстве. Не потому ли именно этой книге суждено было стать любимым произведением автора?

Достигнув апогея славы и, быть может, даже чуточку устав от слишком восторженных почитателей, Йокаи, однако, переживает как личную драму провал своей кандидатуры на выборах в парламент, ловко подстроенный оппозиционной партией. Эта, столь явная, победа лидеров реакции над умеренно либеральной, реформистской платформой Йокаи заставляет его над многим призадуматься. В этот период — пусть кратковременный — громче начинает звучать его обличительный голос.

В романе «Золотой человек» Йокаи с большой художественной силой осуждает буржуазное общество как царство бессердечного чистогана, рисует нравственную ущербность людей, слепо поклоняющихся золотому тельцу.

Правда, и в других романах Йокаи объяснял злодейства своих героев прямым или косвенным, явным или скрытым денежным интересом. Однако то, что раньше выглядело как уродливое извращение демонического сверхчеловека, в этом романе выступает как явление глубоко типическое и вполне закономерное для мира собственников. Через весь роман проходит мотив денег, которые становятся первопричиной всех горестей и несчастий, враждебной человеку силой, коверкающей и ломающей жизнь едва ли не всех героев. «Коль богат — значит, вор», — цинично заявляет прожженный авантюрист Тодор Кристиан, и герой романа не находит слов для возражений. Ведь и его блестящая карьера, по сути дела, начинается с воровства — быть может, не совсем обычного, с позволения сказать, романтически приукрашенного, — но все же воровства. Однако Йокаи верит в доброе начало, заложенное в человеке, верит, что ум, честь и совесть восторжествуют над пороками, привитыми собственническим укладом. Но если некогда эта — в основе своей глубоко гуманистическая — тенденция заставляла его сглаживать противоречия жестокой действительности и создавать безжизненные фигуры «прогрессивных» дворян и капиталистов, то теперь он начинает чувствовать всю эфемерность, нереальность подобных героев в мире порока и зла. Приобретя колоссальное богатство и блестящую известность — все то, о чем только может мечтать самый распримерный капиталист, Михай Тимар, однако, остается Человеком в высоком смысле этого слова и навсегда порывает с подлым и алчным «цивилизованным миром».

Образ Михая Тимара — большая удача писателя. Обычно нравственный облик героев раскрывается у Йокаи в событиях остро драматических, подчас исключительных. При этом фабула отодвигает на задний план внутреннюю жизнь героя, подчиняя ее себе. В романе «Золотой человек» писатель сделал шаг вперед в художественном воплощении душевного мира своего героя, шаг большой и новый не только для самого Йокаи, но и для современной ему венгерской литературы. Проникая в святая святых своего героя, Йокаи превращает читателей в непосредственных соучастников его самых затаенных душевных движений. Характер Михая изображен многогранно: это едва ли не единственный у Йокаи реалистический образ героя, не лишенный, впрочем, и некоторых романтических черт.

В начале романа перед нами простой шкипер — энергичный, ловкий и умелый. Волею случая в его руках оказываются сокровища внезапно скончавшегося казначея Стамбула Али Чорбаджи, который завещал их своей юной дочери — красавице Тимее. Тимар по натуре — человек хороший, порядочный, однако уродливая мораль буржуазного общества оказала и на него свое влияние; «таинственные тени ночи» нашептывают ему, что бедняк всегда жалок и ничтожен, а богач — всеми почитаем.