— Почту? Не поняла. От кого?

— От женщин, которые видели ее в рекламе.

— Какой рекламе?

— Первого выпуска. Ты же знаешь, что мы уже начали их публиковать.

— Нет. Нет, понятия не имела. А Эмма знает?

— Я полагал, что Билл или Хейл ей скажут. Это была предреклама, там говорилось, что «Эйгер Лэбс» в марте выпустит нечто особенное, некий ПК-20, революция, останавливающая время… и тому подобное. Ты понимаешь, как все это делается. Мы и раньше делали нечто подобное, но только с картинкой банки и написанным от руки именем или формулой и кучей пустого места. А на этот раз мы решили использовать Эмму с прототипом одного из твоих дизайнов. Я думал, что ты знала:

— А где эта реклама появилась? — холодно спросила Клер. Она была в ярости. Она была уверена, что Эмма сказала бы ей про эту рекламу, если бы сама знала, так что похоже, что никто не счел достаточно важным держать их в курсе выполнения программы, символом которой была Эмма, а дизайнером — Клер.

— Успокойся, — сказал Квентин рассеянно, ища выезд на дорожку. — Ты воспринимаешь это как какое-то личное оскорбление. Кто-то чуть ошибся, вот и все. Если бы ты знала побольше о том, как функционирует компания, ты бы не была так удивлена.

— Где она появилась? — повторила она.

— В декабрьском выпуске «Вог» и «Эль» и еще в паре других. Они еще пока не в продаже, но подписчикам уже поступили. И мы получили почту для Эммы. — Снежинки заплясали на фарах, когда они — высветили белые воротца и белую с золотым вывеску, возвещавшую: "Ферма «Ясная Долина», и Квентин свернул на дорожку, следуя за отпечатками шин впереди. — Хейл может рассказать тебе больше, чем я. Только не напирай на то, что ты не знала о рекламе.

Клер захотела возразить, что она сама знает, как вести себя у кого-то в гостях, но опомнилась — когда она злилась, ей было лучше молчать. Следы шин перед ними, свернули и исчезли за сараем, но Квентин поставил машину на площадке, предназначенной для экипажей гостей, за передней дорожкой. Перед ними был дом с черно-белыми ставнями, изящными своей симметричностью, с ярко сияющим фонарем на крыльце и со светом в каждом окне. Крыльцо украшали тыквы, початки маиса и стальная чистка для обуви в виде таксы, а когда Хейл открыл дверь, первое, что заметила Клер — был уютный огонь в камине прихожей. А затем она увидела Джину.

— Почти как член семьи, — сказал Хейл, когда Джина и Клер обнялись. — Она здесь все время, по крайней мере, так кажется, так же помешана на уходе за лошадьми, как и Роз. Клер, позволь я возьму твою шубу. Знаю, что у Квентина ее нет и никогда не было. Единственный человек из тех, кого я знаю, которому никогда, не бывает холодно. Там кое-кто в гостиной хотел бы тебя повидать. Там еще ждет много выпивки, как всегда.

Роз обняла Клер:

— Я рада видеть тебя: такие непредвиденные вечеринки, по-моему, самые лучшие. А я тебя еще не благодарила за Джину? Она отличный специалист по лошадям. Просто отличный, и точка. Я сделала столько всего из того, что планировала годами и никак не могла подступиться. Приходи как-нибудь днем и посмотришь, что мы тут делаем. И покатаешься на лошадях, чего ты так и не сделала.

Она говорила немного возбужденно, и Клер подумала, отчего она так нервничает?

— Девочки, вы идете? — спросил Хейл, закрывая дверцу гардероба и разворачиваясь по направлению к гостиной.

— Секундочку, — сказала Роз. — Я хочу кое-что сказать Клер. .

— Сплошные секреты, — сказал он с шутливым вздохом. — Все время что-то случается, а я не знаю и половины из этЪго. Я приезжаю из Нью-Йорка на день или на два и едва ощущаю, что это мой дом.

Роз и Джина посмотрели на него.

— Ну да, да, я знаю, такого никогда и не было, — сказал он, рассмеявшись. — Роз купила его на свои деньги и управляет им на свои деньги. Мне не позволительно о таком забывать. Клер, принести тебе что-нибудь выпить?

Она покачала головой:

— Чуть позже. И я хочу поговорить с тобой насчет посланий для Эммы, пришедших в «Эйгер Лэбс».

— Для Эммы? — спросила Джина. — Как могло та-, кое случиться?

— У меня даже несколько в портфеле, могу тебе показать, — сказал Хейл Клер. — Они немного скучноваты, эти дамы, но, по крайней мере, мы теперь знаем, что Эмма производит впечатление. А ты же знаешь, этого-то мы и хотим, это нам и нужно. Эмма замечательна, я думаю, мы скоро предложим ей контракт и очень неплохой. Хороший контракт. Для хорошей фотомодели и хорошей девушки. Ты скажешь, когда будешь готова и я передам тебе все эти письма.

Клер проследила, как он удалился в гостиную.

— Почему все вокруг так нервничают? — спросила она.

— Пойдем-ка вот сюда, — сказала Джина и провела ее вниз в маленькую каморку с пятнистым леопардовым ковром и резной зеленой, обитой бархатом кушеткой. В мраморном камине горел огонь, и тяжелые, с бахромой шторы были задернуты. Джина подбросила дров в огонь, немного пошуровала там, а затем сказала:

— Давай сядем. Ты уверена, что не хочешь выпить? — А может потребоваться? — спросила Клер. — Что случилось?

— Ну, я просто хочу, чтобы ты знала обо мне и Хей-ле, — Оказала Роз. — Если тебе охота узнать, почему он так взволнован, так это из-за того, что его последняя подружка позвонила этим утром из Нью-Йорка и потребовала объяснить, почему я отказываюсь давать Хейлу развод, чтобы он мог жениться на ней. Я сказал ей, что никаких проблем нет, если она хочет выйти за Хейла, она может уже начинать подготовку.

— Ты разводишься, — сказала Клер. — Я очень тупая или что? Я не замечала, что к этому идет.

— Ты не тупая, Клер, ты видишь гораздо больше всех остальных. Но никто нЪ замечал, что к этому все идет. Я думала, что, вероятно, такое когда-нибудь случится, но ручаться за это не могла, да и Хейл ничего не гарантировал. Но он и не будет. Он говорит всем своим женщинам, что я с ним не разведусь — это его мера предосторожности.

— Но что-то случилось? — спросила Клер. — Почему ты решилась именно теперь?

— Когда уже смогла. Я собираюсь сказать ему сегодня, когда…

— Он не знает?

— Ну, возможно он и способен различать то, что написано на стене, но если ты имеешь в виду — не говорила ли я ему, то — нет. Но скажу, сегодня, когда вы разъедетесь по домам в свои мирные постельки.

— И что ты будешь делать потом?

— Останусь здесь, в моем самом любимом доме. Этот дом мой, ты знаешь, и Хейл всегда на это обижается. Сначала он обижался на то, что я провожу здесь все время: он хотел чтобы я была в городе вместе с ним. Но затем он начал свои похождения — а это было лет десять назад, когда оба наших ребенка уже уехали — и тогда ему стало наплевать, где я. Но ему не нравилось, что я вкладываю в ферму деньги: он всегда думал о них, как о наших, хотя я и держу их на своем счете. Может быть, он ожидал, что я ему их все завещаю. Но это не значит, что он считал, будто я не переживу его. Или что он вообще об этом задумывался.

— Звучит весьма неприятно, — заметила Клер.

— Ну, если так, то значит, я преувеличиваю. Мы действительно жили неплохо. У нас даже не было ссор в последнее время — я не помню, когда они вообще были. Мы даже не поссорились, когда сегодня утром позвонила эта тупица. Может быть, в этом одна из проблем. Никто из нас не тревожится о другом настолько, чтобы мы могли поссориться. Во всяком случае, я остаюсь здесь, и живу здесь. Мне нравится, а Джина помогает мне тут справляться с делами, и я чувствую себя намного лучше, чем раньше.

Она почти вызывающе взглянула на Клер.

— Я рада, — сказала Клер, раздумывая, как странно то, что Роз, похоже оправдывается за этот развод, как будто они оказались в прошлом веке, а не в нынешнее время, когда все, кого они знали уже развелись по разу или больше. — Я сделаю все, чтобы тебе помочь.

— О, мне нужна только любовь и поддержка — вот и все, прямо сейчас. А с тобой и Джиной я буду в полном порядке. И я надеюсь, что Эмма не станет думать обо мне хуже. То есть, я имею в виду, она была здесь только один раз, но мне хотелось бы, чтобы она приезжала часто и на самом деле поучилась езде, а, если она решит, что здесь что-то изменилось…

— Думать о тебе хуже? Конечно, она не станет. Боже правый, Роз, я сама в разводе; Эмму нелегко удивить тем, как нынче живут люди. И она будет любить тебя ничуть не меньше, чем раньше. Если, конечно, у нее найдется время подумать о ком-нибудь, кроме Брикса.

— Она вообще с ним много встречается? — спросила Роз..

— Она никогда не встречается с ним чаще раза в неделю или в десять дней, пару раз это случалось — в две недели. Но когда она не с ним, то замыкается и думает над его молчанием, или над тем, что он сказал, или не сказал на последнем свидании, или на тему еще чего-нибудь, что ее тревожит в нем. Иногда я думаю, что она боится. Не того, что он ее бросит, хотя я, уверена, она и этого боится тоже, но чего-то более серьезного. Я не знаю, что это может быть, но я чувствую.

— Она совсем с тобой об этом не говорит? — спросила Джина.

— . Она пыталась пару раз, но так, как будто она была заранее уверена, что я буду его бранить, а ей не дам и слова вымолвить. Думаю, что она права — я буду его ругать. Ты ей сказала, чтобы она поговорила со мной?

— Я сказала ей, что будет гораздо лучше для нее, если вы будете вместе.,

— Да, мы не очень-то связаны. И я не знаю, когда мы снова станем близки.

В дверях появился Квентин: — Там люди, которые хотят с тобой познакомиться, — сказал он Клер.

— Извини, — она пошла к нему, потом вернулась к Роз и Джине. — Спасибо, что сказала мне, — произнесла она, и направилась вслед за Квентином к гостиной.

— За какой рассказ ты ее благодарила?

— Об их совместном проекте. Он потерял к этому интерес.

— Хейл пригласил этих людей для меня, — сказал он, подводя — ее к гостиной. — Их фамилия — Коллоп и они владельцы маленькой пищевой компании в Нью Хэмпшире.

— Джем «Коллоп». Я его покупала. Очень хороший. Они еще производят хлеб, и, думаю, пирожные, печенья, хотя этого я не покупала. И у них прекрасно оформленный каталог.

— . Тебе стоит об этом упомянуть в разговоре. Они подумывают продать компанию, а я могу решить её купить. Я хочу, чтобы ты — выяснила все, что сможешь, о ней и о них. Дизайн — это хорошее начало.

— Подожди-ка. — Клер поглядела в гостиную, где человек двадцать стояли маленькими группками, или сидели около камина. Я на вечеринке. Я не на работе, и Квентин тоже. Не время и неподходящее место для него давать мне указания. И кроме того, я дизайнер, а не шпион. — Хейл собирается показать мне те письма, — пробормотала она, и быстро зашла в гостиную. — Можно мне их посмотреть? — спросила она у Хейла, который стоял у кофейного столика, почти целиком заполненного бронзовой лошадью в галопе.

— Ну конечно. Славно поговорила с девочками?

— Да. Хейл, если тебе сегодня неудобно оставлять гостей…

— Нет, нет, все в порядке, пойдем, займемся этим сейчас.

Он повел ее в библиотеку в углу дома/ освещенную другим камином. — Роз любит огонь, — сказал Хейл. — Как будто живешь в восемнадцатом столетии, как будто никто еще не изобрел печей и электрических лампочек, так и.ждешь, что появятся пилигримы. Возможно, чтобы поджарить кого-нибудь на костре, — прибавил он мрачно. Затем открыл портфель, — Я принес около дюжины, в конторе есть еще. Ты можешь их все забрать, если хочешь. Эмма, должно быть, придет в восторг от них.

Он поглядел, как Клер вскрыла конверт и просмотрела письмо.

— Слушай, Клер, твой дизайн ПК-20 — это что-то потрясающее. Я знаю, мы тебе уже это говорили, но я гляжу в будущее и думаю, тебе стоит призадуматься и о других клиентах. Ты можешь не беспокоиться насчет Квентина: он всегда считает, что покупает нас, когда мы на него работаем, так что ему этого знать не нужно. Но если ты надумаешь, Клер, у меня есть пара клиентов, огромные компании, не всякая мелкота, и им понравились твои работы. Тебе не нужно отвечать прямо теперь, но подумай. Ты знаешь, ведь ты была настолько лучше двух других фирм, которых нанял Квентин, что даже соперничества не возникло…

Клер нахмурилась:

— Двух других фирм?

— Он тебе не говорил? Что ж, это Квентин. Он никогда никому не доверяет делать то, что он хочет, он всегда берет для чего-то двоих или троих, по крайней мере, если он в них абсолютно не уверен. Он доверяет мне и Тоду Толленту теперь… но, понимаешь, ручаться я за это не могу. Он, вероятно, получает предложения от всех, когда начинает новую кампанию; насколько я знаю, я только помощь по найму.

— Ты его друг.

Он пожал плечами. Клер положила письмо обратно в конверт и засунула стопку в свою вечернюю сумочку.

— Нам пора возвращаться.

— Роз собирается меня бросить? — спросил он резко.

— Хейл, единственный человек, который может ответить — это сама Роз.

— Ну да. Я просто боюсь спрашивать. Она думает, мне наплевать на нее, потому что я… время от времени гуляю, ну, ты понимаешь, как бы испытываю, работает все как надо, или нет, и если я… черт, ну ты понимаешь, желанен, какое идиотское слово, ничего не означает, ты понимаешь, это как игра, это же ничего не значит — я с ума схожу от Роз, и это никогда не менялось.