— Когда два дня назад прибыл нынешний постоялец, Гетруд стала еще раздражительнее, потому что я не могу помогать по дому из-за растяжения в лодыжке. Не понимаю, зачем она вообще берет постояльцев, — я не говорю, конечно, о тебе, Франческа — так как в деньгах она, кажется, не нуждается. Она получает доход из какого-то другого источника, но из какого именно — я не знаю, а спросить не осмеливаюсь.

— Гетруд явно любит все самое лучшее, — сказала Франческа, подумав о хороших винах, продуктах и качестве обуви и одежды фрау Вольф.

Клара наслаждалась беседой. Обычно, она отказывала себе в удовольствии доверительно поболтать с кем-либо, так как давнишняя угроза ее благодетельницы отправить в богадельню, если она начнет сплетничать, имела двойной эффект — заставляла ее молчать и не заводить подруг из-за страха, что сболтнет что-то лишнее. Тот факт, что Франческа жила под такой же тенью возможного наказания, вызывал в Кларе ощущение, будто они связаны одной угрозой, и в данном случае она может говорить свободно.

— Я вовсе не глупа, — с вызовом заявила Клара, — даже если Гетруд и считает так. Когда я только появилась здесь, она сдавала комнаты всем, кто мог оплатить ночлег и хорошее питание, но все же ей приходилось бороться, чтобы свести концы с концами. Мы должны были экономить на всем. Она даже продавала объедки на корм свиньям, и горе постигло бы меня, выбрось я хоть один яблочный огрызок. Трудно было в те дни, но я не жаловалась тогда и не жалуюсь сейчас. Она делала все, что могла для меня.

Клара заговорщически понизила голос, хотя кроме Франчески ее не слышал никто.

— Если Гетруд могла вести лишь скромный образ жизни, когда дом ее был полон постояльцев, как она может жить хорошо, даже расточительно, сейчас, сдавая комнаты лишь время от времени?

— Думаю, это доказывает твое предположение, что у нее есть еще один источник доходов.

На лице Клары появилось торжествующее выражение.

— Верно! Мне кажется, гер ван Девентер сделал для нее капиталовложения, когда они вновь встретились после нескольких лет, и сейчас они окупаются сполна.

— Тогда зачем она по-прежнему терпит неудобства из-за жильцов в доме? Чтобы сохранить образ благородной бедности?

— Думаю, что так, но существует и еще кое-что. Ей нравится беседовать с ними о его путешествиях. Наверно, потому, что сама она нигде не бывала.

— Откуда ты знаешь?

— Она мне сама говорила. Как-то раз я осмелилась заметить, что не совсем прилично беседовать с мужчинами наедине, когда приносишь им еду. Она ответила, что всегда оставляет дверь приоткрытой, и каждый может услышать, что они ведут всего лишь интересный и уважительный разговор.

Франческа припомнила тот единственный случай, когда Гетруд повысила голос, думая, что Клара с Вейнтье уже легли спать к тому времени и не могли услышать ее.

— Ты встречалась с кем-нибудь из постояльцев?

— Я иногда здороваюсь с ними или желаю им спокойной ночи, но ничего больше.

Кларе хотелось закончить эту тему, так как она едва удерживала вопрос, который желала задать Франческе уже давным-давно. У нее самой никогда не было любовных историй, хотя, как-то раз, чуть не начался роман с добродушным спокойным столяром, чинившим оконные рамы и заменявшим прогнившие ставни. Они часто болтали, она — из комнаты, а он — с лестницы снаружи. Затем он сделал ошибку — он принес маленький букет цветов из своего сада и пригласил ее погулять. Гетруд уволила его, заявив, что качество работы не устраивает ее, и заказ закончил другой столяр. Посчитав подобные меры недостаточными, она излила свое презрение на Клару, пристыдив, что та в возрасте сорока лет ведет себя, словно томящаяся от любви девчонка. Гетруд вышвырнула цветы, но не заметила упавшие на пол «анютины глазки». Клара подобрала цветок и положила между страницами Библии, где он оставался до сих пор. Столяр умер от какой-то болезни спустя восемнадцать месяцев, и она искренне жалела, что не стала его женой и не ухаживала за ним до самого конца. Клара чувствовала, что это разочарование в любви скрепило связь между ней и Франческой.

— Ты очень расстроилась, когда твой отец запретил тебе видеться с Питером ван Дорном, Франческа?

Девушка опустила глаза, улыбнувшись про себя.

— Это было несколько месяцев назад. Так много произошло с тех пор. — Существовал только один способ прекратить подобные вопросы. Франческа снова подняла взгляд. — Разве Гетруд не говорила тебе то, что она наверняка знает от Людольфа ван Девентера? То, что мой отец обещал меня ему в жены?

— Этого не может быть! — Лицо Клары превратилось в маску, выражавшую почти панический испуг.

— И все-таки, это правда, хотя никто больше меня не желает, чтобы все было по-другому.

— Но Гетруд придет в бешенство, если узнает! Ты не должна говорить ей об этом, пока живешь здесь. — Клара пришла в сильное возбуждение. — Она сама надеется выйти за него замуж!

Франческа недоверчиво уставилась на нее. Ее не удивил вопрос, почему бы Гетруд не выйти снова замуж, но для нее явилось открытием, что отношения между Людольфом и Гетруд настолько близки, что женщина подумывает даже о свадьбе.

— Она подходит ему гораздо больше, чем я. Но как ты догадалась о ее чувствах?

— Я знаю ее настолько хорошо, что понимаю даже настроение. Я помню ее возбуждение, когда они встретились после нескольких лет его путешествия за границей. Затем все пошло не совсем так, как прежде, возможно потому, что он женился на ком-то еще, но Гетруд любит деньги, а их у него полно. Для нее это очень важно, а в последнее время — с тех пор, как он стал вдовцом, — она, совершенно не замечая, проговорилась пару раз, что, по ее мнению, не пройдет много времени, как она будет жить далеко отсюда и в роскоши. — Клара снова разволновалась. — Поэтому я умоляю тебя, не говори о своем предстоящем браке. Она сделает остаток твоего пребывания здесь невыносимым, замучив мелкими придирками. Именно так она относится ко мне, когда раздражена или что-то идет вразрез с ее желаниями.

— А что будет с тобой, когда я уеду отсюда?

Клара слабо взмахнула руками.

— Я необходима ей, потому что она не любит оставаться одна в доме. — Женщина поморщилась, опуская ногу на пол. — Ты поможешь мне добраться до постели, Франческа? У меня так болит нога, что я совершенно обессилела.

Франческа помогла ей доковылять до небольшой, и мало используемой гостиной, в которой кушетку превратили во временную кровать, чтобы избавить Клару от усилий подниматься по лестнице. Они пожелали друг другу спокойной ночи, и Франческа пошла к себе в комнату. Девушка снова испытала горечь от мысли, что Кларе приходится вести столь бесцветную жизнь. Как часто мягкие люди подпадают под власть подлецов — в браке, в делах… Они проявляют преданность и приносят себя в жертву.

Прежде чем раздеться, Франческа набросала портрет постояльца, используя несколько линий. Потом положила рисунок к другим работам, предназначенным для показа в студии. Уже лежа в постели, она услышала, как Вейнтье поднимается к себе в комнату на чердаке. Вскоре вернулась Гетруд. Как Франческа и ожидала, она отворила дверь, чтобы взглянуть на девушку и проверить, вернулась ли та в установленный день.

— Значит, ты благополучно прибыла из Амстердама, Франческа? Ты привезла письмо от отца с отменой моих прав опеки?

— Нет.

— Вот! Что я тебе говорила? Он искренне заботится о твоем благополучии и знает, как и я, что строгая рука крайне необходима до тех пор, пока дочь не выйдет замуж. А сейчас — спокойной ночи!


Утром Вейнтье сопровождала Франческу до Мехелин-Хейса. Горничная была очень дружелюбна и, казалось, считала, что ей следует отплатить за добрый поступок Франчески, когда та не обратила внимания на ее легкий флирт вчера вечером.

— Если вам надо передать какое-то письмо, или вы захотите встретиться с кем-нибудь по пути в студию или домой, можете рассчитывать на мое молчание.

— Очень любезно с твоей стороны, Вейнтье, но… нет.

— Ну что ж, но запомните мои слова. Я была бы наказана, если бы вы рассказали фрау Вольф о моем кавалере.

— Ты собираешься за него замуж?

— Он еще не сделал мне предложения, но я надеюсь на это.

Ян с Катариной приветствовали возвращение Франчески, а младшие дети так радовались снова видеть ее, будто она отсутствовала несколько месяцев. Ян просмотрел вместе с ней ее эскизы, и они отобрали те, которые можно было бы сделать основой для картин. Она вернула портрет неизвестной модели, и Ян отнес зарисовку назад в галерею. Прежде чем снова приступить к работе, Франческа изучила портрет молодой женщины у верджинала и увидела, что за ее отсутствие Ян закончил лишь небольшую часть тяжелого кружева на рукаве, но каждый тщательно нанесенный мазок подчеркивал шелковистость материала, делая его почти осязаемым. Затем она отрезала себе кусок полотна и начала натягивать его на деревянную рамку.

Так как Клара все еще не могла ходить, Вейнтье сопровождала Франческу, когда та пошла навестить Алетту, воспользовавшись первой возможностью, спустя пару дней после возвращения в Делфт. У ворот сестра повернула ключ в замке, пропуская только Франческу, но отрицательно покачала головой горничной:

— Извини, Вейнтье, — сказала Алетта, — но я получила разрешение впустить только мою сестру и никого больше.

— Ничего, — бодро ответила Вейнтье, — у меня есть друзья на ферме всего в четверти мили отсюда. Я приду в любое время, какое назовет юффрау Франческа.

Договорились, что она вернется через три часа, и девушка легким шагом пошла по дороге. Франческа взяла Алетту под руку, пока они шли через двор.

— Это действительно серьезная уступка. Константин стал добрее к тебе?

— С ним по-прежнему очень трудно, — призналась Алетта, — но он принял к сведению мои слова, когда я сказала, что буду уходить в Делфт на целый день, чтобы встречаться с тобой, если он не позволит оказать тебе радушие в следующий твой визит. Ему невыносима мысль о моем отсутствии, так как он боится, что я не вернусь. Он также согласился, в конце концов, увидеться с родителями первый раз с тех пор, как укрылся здесь.

— Мне кажется, ты делаешь успехи.

— Кое в чем — да, но во многом — нет. Он по-прежнему напивается, чтобы досадить мне или избавиться на время от скуки. Я несколько раз обыскивала его комнату в поисках тайника спиртного, но без всякого успеха.

— Возможно, он в другой комнате.

Алетта покачала головой.

— Ничто не заставит Константина покинуть убежище, которое он создал для себя. Некоторые из его друзей — те, с которыми он раньше охотился, состязался, плавал — постоянно приходят по двое-трое в надежде повидаться с ним. Они забираются на забор, приводя в ярость Йозефа и собак, приставляют ладони к губам и кричат Константину, призывая его отказаться от отшельничества. Он не слышит их, так как его комнаты на другой стороне, да если бы и слышал, это ничего не изменило бы. У него появились глупые опасения. Например, будто самые верные и решительные из его друзей соберутся как-нибудь вместе и вломятся в дом, чтобы добраться до него.

— А это возможно?

— Нет. Они бы уже давно сделали это, будь у них такое желание. Я думаю, они приходят просто приободрить его и показать, что для них он остался прежним, надеясь, что, в конце концов, он преодолеет свой ненужный стыд из-за увечья.

— Мне нравится их отношение к другу.

— Мне тоже, хотя ему всегда не по себе, если он знает, что они у ворот. Он сидит с подзорной трубой, словно моряк, осматривая из окна сад. Как-то ночью он перебудил весь дом своими криками и звоном колокольчика. Когда мы вбежали к нему в комнату, он сказал, что его друзья ходят с фонарями между дальних деревьев, но, конечно, там никого не было. Он проделывал такое дважды. Сейчас я велела Саре оставаться в постели по ночам, и только мы с Йозефом приходим на звонки.

— Это случается, когда он пьет?

— Вполне возможно.

Франческа с Алеттой вошли в кухню. Сара отправилась в Делфт за покупками, так что они могли беседовать наедине. Алетта налила два стакана молока и отрезала по кусочку только что испеченного торта с сушеными яблоками, абрикосами и изюмом, залитого карамелью и посыпанного миндалем сверху.

Франческа передала сестре золотой браслет от тети Янетье, и Алетта, придя в восторг, тут же примерила его.

— Какая прелесть! — Она вытянула руку, восхищаясь украшением на запястье. — У тебя точно такой же?

— Нет, — Франческа показала свой. — На всех трех разный узор.

Алетта удовлетворенно кивнула.

— Тетя Янетье всегда присылала нам чудесные подарки. — Она осторожно сняла браслет с руки и положила его в небольшую шкатулку. — Я не могу надевать его во время работы.