— А как же тот случай на «Модном прорыве года»? У него же есть девушка вроде, — осадила подругу «Хвостик».

— Перестань, все депутаты любят моделей — это мелкое увлечение, женятся то они на других! Тем более, он с ней больше нигде не появлялся.

Слушать их дальше я просто не могла. «Мелкое увлечение» — верно подмечено. Чтобы в очередной раз не заплакать, я стала старательно уплетать растаявшее мороженное, после чего, в остальные полтора часа фильма, я думала только о том, что мне пора переезжать в другой город, чтобы забыть об этой неприятной истории навсегда.

— Как тебе кино? Главный герой такой мужественный! — спросила Мэнди у меня, выходя из зала.

— И почему вам всем нравятся такие дикари? Он же совершенно необразованный! Поехать на Амазонку, думая, что джунгли — это курорт? — возмущался, не обладающий столь выдающимся, как у главного героя, прессом с «кубиками», Павел.

Мэнди просто хмыкнула, одарив своего личного образованного библиотекаря ироничной улыбкой:

— Павлик, ну ты-то у меня сокровище. С тобой — и в джунгли не страшно: и от анаконды спасешь, и от обезьян отобьешься.

Паша страшно загордился комплиментом, а я, не удержавшись, рассмеялась, представив нашего буквоеда с огромным мачете наперевес.

— Спасибо за вечер, я прекрасно провела время, — чуть слукавила я, но ведь не из-за них же мне так грустно. — Я сама доберусь домой, здесь не очень далеко.

— Ты уверена? Может, всё же проводить тебя? — предложила подруга.

— Да. Всё в порядке. Я сама дойду. Лучше Пашу проводи, вдруг на него кто-нибудь нападет, — предположила я, после чего получила грозное «библиотекарское»:

— Мирослава! Уж от тебя-то я такого точно не ожидал.

Я извинилась перед ним, сказав, что это всего лишь шутка, и попрощавшись с ребятами, направилась в сторону дома.

«Ничего, Мира, любовь — эта та же болезнь: ладошки потеют, температура повышается, есть ничего не хочется и лихорадит от одного его взгляда. Но любая болезнь имеет свойство проходить, делая человека сильнее, и приспособленнее к среде. Главное только, чтобы Токарев не стал моим хроническим заболеванием», — говорила я себе, плотнее запахивая пальто от порывистого холодного ветра.

На улице было немноголюдно, лишь изредка встречались молодые парочки влюбленных, которым и непогода была нипочем. Рядом со мной затормозила черная, дорогая иномарка.

— Девушка, Вас подвезти? — услышала я приятный мужской баритон в открытом окне автомобиля.

— Нет, благодарю. Мне недалеко, — что-то в этом незнакомце мне явно не нравилось.

— Не стесняйтесь, мне не сложно.

— Спасибо, но не стоит. Я дойду.

Я уже почти отошла от автомобиля, но внезапно задняя дверь открылась и сильные мужские руки втянули меня в салон, да так быстро, что я даже вскрикнуть не успела.

— Что вы делаете?! — я пыталась отбиться, цепляясь руками за своего похитителя, стараясь сильнее поранить его ногтями.

— Свяжи руки этой кошке, а то она тебя всего расцарапает, — посоветовал голос с переднего сидения.

— Она фельдшер, у неё и ногтей то нет, — усмехнулся мужчина, одной рукой сжимающий мои запястья, а другой — достающий повязку на глаза.

Страх сковал всё тело, и я даже боялась посмотреть на своего похитителя, лицо которого находилось в полутьме салона машины. Они знают, что я фельдшер, значит, ошибки быть не могло — меня специально похитили! Но для чего и зачем?!

* * *

Токарев сидел в просторном кабинете, в котором в скором времени он станет работать. Эти утомительные поздравления с победой на выборах ему порядком поднадоели. Скулы уже сводило от прилипшей намертво к лицу улыбки, а слова благодарности новоиспеченный мэр произносил просто «на автомате». Он обошел Баринова, который довольствовался лишь второй позицией, что не могло ни радовать. Эта предвыборная гонка заставляла его выложиться на все сто процентов и даже более, он думал, что работа поможет ему отвлечься от мыслей о Ручкиной, но коварная фельдшер не хотела выходить у него из головы. «Может руку сломать, чтобы она приехала на вызов?» — думал Влад, понимая, что начинает тихо сходить с ума. Но тут же одернул себя, представив, что на его звонок в скорую помощь, спасать мэра примчится тот самый неприятный мужик с фикусом в руках.

Влад в очередной раз посмотрел на телефон. Это уже стало для него старой доброй традицией: каждые пятнадцать минут он протирал дырку в экране мобильника, надеясь получить весточку от Мирославы. Только мысль о том, что он ей не нужен, раз она до сих пор не появилась, не позволяла Токареву кинуться к квартире Ручкиной, моля её о прощении. Он уже даже смирился с мыслью, что готов терпеть её ухажеров, лишь бы она любила только его. Но Мирослава была неприлично сурова с несчастным, сбившимся с пути истинного, главой администрации. Она даже не поздравила его с победой на выборах. Может она телефон потеряла? Нет, не может такого быть.

Грохот открываемой двери сообщил о приходе Башина. В последние дни он стал частым гостем в кабинете Токарева. Вальяжно рассевшись на кожаном диване в углу, Богдан закинул ногу на ногу, сказав:

— Привет, старичок. Вижу, ты привыкаешь к власти?

Влад незаметно поморщился. Башин стал настолько неприятным и прилипчивым, как будто не Токарев, а именно он выиграл выборы, став мэром города.

— Что ты хотел?

— Тут есть пара контрактов на твое рассмотрение, — Богдан достал из папки документы и, подойдя к широкому столу из лакированного дерева, положил их перед Владом. — Для начала, нужно сделать ремонт на этом этаже. Ведь новый мэр не должен работать в старье, — Башин рассмеялся смехом довольной змеи, съевшей поросёнка целиком, вместе с пяточком.

— Не думаю, что мне это необходимо, — осторожно ответил Токарев.

— Ты что, хочешь, чтобы тебя считали скрягой или бедняком? Главное — комфорт! У меня есть приличная подрядная организация на уме, — напор Башина крайне раздражал.

— Я подумаю, — сказал Влад только для того, чтобы поскорее избавиться от надоедливого «друга».

То, что Башин друг только на словах, Влад понял еще тогда, когда увидел не скрываемую Богданом счастливую улыбку, при сообщении о том, что он прекратил всякие отношения с Мирославой. А сейчас Токареву даже казалось, что вся эта история с развязным поведением Ручкиной — полнейшая чушь.

— Хорошо. Ты что такой хмурый? Должен плясать от радости, что вошел в историю в качестве мэра, — поинтересовался Богдан.

— Я рад. Ты же не привел цыган с медведями, вот и не пляшу, — съязвил Токарев, мечтая о том, чтобы Башин, наконец, испарился.

— Ладно, вижу — ты не в духе, попозже зайду, — обиженный Богдан хмыкнул и, перед тем, как выйти в коридор, повернулся и сказал: — А контракты всё же посмотри.

* * *

Смотреть боевики по телевизору с дедом — это одно, а в жизни оказаться самой в главной действующей роли — совсем другое. Адреналин в крови зашкаливал, но, как ни странно, паника уступила место холодной голове, хоть и испугана я была до дрожи в коленях. Похитители связали мне руки веревкой, которая натирала запястья до ссадин, а на глаза натянули повязку, под которой была такая тьма, что хоть глаз выколи. Тело меня абсолютно не слушалось, но, вспоминая слова деда, который в своё время побывал в боевых точках, я пыталась сосредоточиться и глубоко дышать, иначе если не я, то кто же сможет мне помочь?

Стараясь запомнить каждый разговор и звук, я стала прислушиваться к происходящему. Некоторое время мои похитители молчали, и благодаря тому, что в салоне отсутствовала музыка, я слышала шум дороги под колесами автомобиля. После хорошей асфальтированной дороги, колеса иномарки ступили на проселочную дорогу, покрытую щебнем. Я понятия не имела, куда мы едем, но продолжала запоминать всякие мелочи и дальше. «Раз меня сейчас не убили, то, возможно, не убьют и потом», — храбрясь, я пыталась успокоить себя как могла. Внезапно мою светлую фельдшерскую голову озарила идея: мой телефончик! Тот самый, который пережил со мной не один год, старая модель с отдельной кнопкой на панели для включения диктофона. А тогда я смеялась над этим, когда Мэнди сделала мне подарок на День рождения!

— Зачем мне диктофон? Я же не журналист, — спросила я подругу, принимая подарок.

— Записывать будешь претензии пациентов на вызовах, чтобы подтвердить свою компетентность, — подмигнув, ответила мне Мэнди.

Это чудо какое то! Незаметно, стараясь не шуршать и не делая лишних движений, я двумя пальцами одной руки дотянулась до мобильника в кармане штанов. Нащупав нужную кнопку, я нажала её, думая о том, что если меня и не спасут, то, по крайней мере, останутся улики против негодяев, посягнувших на девицу в расцвете сил.

«Замуж не вышла, детей нет, Афоня с дедом сиротами останутся», — ненужные мысли так и плавали в голове, сменяя одну за другой.

— Притихла, — констатировал факт мужчина, сидящий рядом со мной на заднем сидении автомобиля. — Вот и молчи дальше, будешь хорошей девочкой — может быть выживешь! — эта неприятная детина рассмеялась отвратительным смехом, который заставил мои губы пересохнуть, и вынудил сердце отбивать неровные ритмы в груди.

Через какое-то время машина замедлила ход и постепенно остановилась в безлюдном месте, поскольку никаких городских шумов слышно не было. Я уже подумала, что сейчас меня вытащат из салона автомобиля и скормят волкам в лесу, но, к моему удивлению, я услышала только звук открывающегося окна и мужской голос, обладатель которого обращался к моим похитителям снаружи.

— Сделали, как велел? — я точно где-то раньше его уже слышала, но никак не могла понять где. — Хорошая работа. Деньги получите потом.

— Что теперь? — спросил водитель.

— Как договаривались. Через десяток километров выкиньте её в лесу, остальное — моя забота, — мужчина был явно властный и жестокий. Только от одного тембра его голоса мне хотелось забиться куда подальше, но вместо этого я спросила:

— Почему?

После минутного молчания я получила ответ:

— Ничего личного, просто бизнес. Надо было лучше фильтровать свои связи.

Как раньше хорошо было: барышни чуть что — сразу в обморок падали, а я никак не могла отрубиться, даже слезы не лились. Окно закрылось и, взревев, мотор автомобиля вновь завелся, увозя меня от этого страшного человека.

Всё. Это конец. Сейчас меня закопают. А я ведь даже в своих чувствах Токареву не призналась! И вот тут-то у меня началась настоящая паника. Я истерила, как могла: вопила что-то об Уголовном кодексе, лягалась, кусалась и даже с криком «Влад, я люблю тебя!» ударила лбом, вероятно, в челюсть противнику, потому что он заорал, как резаный, кляня меня, мою матушку и даже прапрабабку, что явила миру такое чудовище, как я.

А дальше всё произошло в один миг: одним движением мне разрезали веревки на руках, сняли пальто и выкинули на улицу в одной блузке. Повязка на глазах оставалась, но руки так ныли, что в первые минуты я не смогла их даже поднять, чтобы стащить невыносимую тряпку с лица.

— Чтоб ты околела, гарпия! — услышала я вслед, после чего наступила полнейшая тишина, темнота и жуткий холод вокруг.

Я не помню, сколько я так простояла, но когда первый шок меня отпустил, и кожей, сквозь тонкую блузку я стала чувствовать жуткий мороз, пробирающий меня до костей, я, наконец, сняла повязку с глаз, ужаснувшись еще сильнее: вокруг меня был лес. А с волками или нет, мне предстояло еще узнать…

Узкая дорога петляла меж высоких сосен, упирающихся макушками в ночное небо, усыпанное мелкими звездами. При каждом выдохе изо рта выходил пар, напоминая, что на улице уже давно не пляжный сезон. Я неспешно побрела по тропе, не подозревая, куда она меня может привести, на ходу доставая из кармана телефон. Из-за включенного диктофона заряд батареи был практически на нуле. Пальцы на автомате набрали знакомый до боли номер, который я за последний месяц стирала и вновь записывала в список контактов многочисленное количество раз. И лишь когда я услышала в трубке голос Токарева, мой голос задрожал, и я, рыдая, как пятиклассник на родительском собрании, попросила:

— Влад, мне некому больше позвонить. Пожалуйста, вытащи меня отсюда.

* * *

Как только дверь за Богданом закрылась, Влад выдохнул. Вроде добился чего желал, а в итоге на душе была гнусная пустота. Телефон, лежащий на столе Токарева, затрезвонил уже привычной музыкой с модного показа, под которую демонстрировала платье Мирослава. Посмотрев на экран, Влад не узнал номер звонящего. Ни в записной книжке, ни в его памяти сочетания этих цифр не было, и он уже было хотел не отвечать на звонок, но в последний момент рука мэра сама потянулась к мобильнику, нажав нужную кнопку приема вызова.