В комнате повисла пауза. Ольга, улыбаясь, смотрела на Макса и слушала музыку, подперев щеку ладонью.

— Н-нравится?

— Что-то знакомое… Поль Мориа?

— Уг-гадала.

— Никаких слов, одна музыка — и все понятно. Когда ты встретишь ту, которую будешь понимать без слов, как сюжет оперы на незнакомом тебе языке, и все будет тебе понятно и комфортно — тогда и решится твоя проблема. Ты просто не влюблялся по-настоящему. Объясни это родителям, у тебя они хотя бы есть. Если они тебя любят и, самое главное, если ты их любишь, вы поймете друг друга… Так ты мне покажешь, как делается монтаж?

— М-музыку оставить?

— Да, пожалуйста.

— Н-ну вот, смотри, это такая п-программка специальная. Импортируешь файл…Н-например, этот…

— Максим, ты поросенок! Откуда у тебя это? — Ольга чуть не подпрыгнула на стуле: на мониторе появилось изображение одной из ее утренних репетиций. Кажется, это была второй день на проекте, когда она принесла в зеркальный зал с собой сумку с костюмами и решила в них прогнать пару танцев и, слава богу, именно тогда появилась ширма для переодевания.

— А я п-пришел как-то утром искупаться, услышал м-музыку, т-ты закрыла дверь. М-мне стало интересно, и я п-пошел в студию, п-попросил включить камеру, ну и записал…

— О Боже! — Ольга закрыла лицо руками.

— Д-да ладно, чего стесняться? Т-ты п-превосходно танцуешь, зачем скрывать? В-все равно, все уже знают.

— Как все?! Ты рассказал всем?

— Н-не я, Ирэн. В б-басейне, п-позавчера.

— Ужас! Вот и верь после этого людям, — Ольга расстроилась, — удали файл, пожалуйста.

— Ладно, я т-только покажу… Вот, д-добавляем на монтажный стол, п-потом — спецэффект «замедление»… еще… и ты танцуешь под Поля Мориа.

— Ты обещал!

— П-пожалуйста!.. З-закрываем… Дэлит… Все… Тебя нет…

— Я не дура! Из корзины тоже!

Макс засмеялся, но выполнил приказ:

— М-мне не жалко. У меня т-таких файлов много…

— Я тебя убью… — Ольга замахнулась подвернувшимся под руку диском.

— Т-только в терновый куст не б-бросай!

— Ты — негодяй, я всегда это подозревала!

— Я п-пошутил. Н-нет больше ничего.

— Я тебе не верю.

— Хочешь, я т-тебе про свое хобби покажу. М-мы будем квиты. Вот, м-мои мульты… Одень н-наушники, чтобы В-витек не п-проснулся…

Макс поставил музыку на паузу, включил видео. Девушка недоверчиво смотрела на монитор.

— Не верю, что это ты. Скачал где-нибудь в интернете.

— Н-наоборот, это я их т-туда слил.

— Не могу пока ничего сказать, нравится мне это или нет. Но это очень талантливо. Я бы посмотрела их еще раз на досуге. Представляешь, ты можешь сам делать для своих собственных детей персональные мультфильмы.

— Если б-будут. Д-дети.

— Когда-нибудь да будут, — Ольга поднялась со стула, — мне пора: уже темнеет. Спасибо за беседу. И за музыку. Я надеюсь, что мы поняли друг друга.

— Я п-провожу.

28

В абрикосовой пене

Лунный шар застрял.

Инь-янь весны.

За пределами стен был такой свежий и мягкий воздух, что Ольга вздохнула в восхищении:

— Как хорошо на улице, оказывается! У вас же — дышать нечем.

— Н-надо проветрить, — Макс оставил дверь открытой, — м-может, посидим на качелях?

— Только недолго. Сколько сейчас?

— Д-десятый. Д-детское время.

— Расскажи, что-нибудь, — она подперла голову рукой, готовая слушать, — жалко, музыки нет.

— А м-мы мигом, — Макс тут же вернулся с айподом, — т-тебе какую? Как та?

— Как хочешь. А у наших все телефоны забрали. Девчонки теперь страдают: позвонить, когда хочешь, нельзя.

— М-мне заблокировали тоже. Т-только музыку могу послушать и п-поиграть. Я сам с ума схожу.

— Откуда же ты домой звонишь? Я ни разу не видела, чтобы ты к нам в кабинет приходил.

— Если н-нужно, Витек приносит. М-мне, в основном, м-мама звонит.

— Твои родители чем занимаются? — Ольга подобрала под себя ноги, Макс слегка раскачивал качели.

— М-мама… б-бухгалтером работала, сейчас дома, т-так, иногда, за чужими детьми присматривает. А от-тец, — Макс ненадолго призадумался, — по всякому… М-может крыши… на домах делать…он, вообще, умеет в-все, если захочет… даже п-парикмахером… — провел рукой по волосам.

— Здорово, у него золотые руки.

— И н-не только, — Макс отвел взгляд.

Ольга по выражению лица молодого человека догадалась о том, что не было произнесено вслух:

— Но ты его не любишь или злишься за что-то.

— Д-да, есть н-немного. Он п-постоянно навязывает мне свой в-выбор. Школу, университет, п-профессию.

— Зачем он это делает, ты не задумывался?

— Он г-говорит, ради моего блага.

— У тебя была плохая школа, институт и тебе не нравится быть оператором?

— Это-то мне и нравится. Н-но меня не учили этому в университете. Я сам. Вот т-ты медик, а любишь т-танцевать. Что т-ты выберешь? П-профессию или хобби?

— Я буду искать способ соединить эти два занятия, хотя не знаю пока как. Твой отец сумел же сделать это. Помнишь сказку о царе, который научился ткать, и это спасло ему жизнь? Он, находясь в плену у разбойников, соткал ковер и передал жене, а она узнала работу мужа, и разбойников схватили… Опять ты смеешься! — Ольга выпрямила ноги, собираясь встать.

— П-подожди. Я п-понял, одну вещь, — Макс взял руку собеседницы в свою, — я рад, что у м-моего отца много д-друзей, и они п-помогли пихнуть меня сюда. Я н-никогда столько бы не узнал.

— Максим, я пойду. Опять эти твои штучки, отпусти.

Заиграла какая-то легкомысленная скрипка Ричарада Клайдермана, подчеркнув тонкую улыбку Макса.

— Сейчас, — он притянул к себе Ольгу и поцеловал ее.

Ольга резко не оттолкнула от себя ухажера, голос ее задрожал, а глаза мгновенно заблестели от подступивших слез:

— Что ты наделал?! Я поверила тебе, а ты… Не смей больше ко мне приближаться!

Макс растерялся и тоже вскочил, протягивая руки к отступающей к дому девушке:

— Д-да что я сделал? Сж-жег лягушачью шк-курку?

— Ты все уничтожил, все!

— П-простым п-поцелуем? Не убегай, об-бъясни! — он догнал рыдающую Ольгу и обхватил ее, — б-балда, т-ты же сама была непротив. Я же п-почувствовал! Н-ну, говори же, что?

— Это был мой первый поцелуй, — давясь слезами, всхлипнула Ольга, — я хотела, чтобы это было не просто так… Я верила…

Парень повел ревущую назад, к садовым качелям:

— Сядь, усп-покойся. Женская логика, б-блин… Вот, — Макс похлопал себя по карманам, вытащил носовой платок, — д-держи…Скажи, что не так, мы п-перецелуемся.

— Негодяй ты и есть негодяй, — Ольга вытерла мокрое лицо и нос, то ли плача, то ли смеясь, — расслабил меня музыкой и разговором по душам. Выключи ее! Опять он улыбается…

— Д-да откуда же ты взялась, т-такая странная? П-первый поцелуй в двадцать два!

— Ты думаешь, я придумала? Ты думаешь, таких, как я, мало? По-твоему, все девчонки только и думают о поцелуях с первым встречным? Любая девчонка хочет, чтобы все было по-настоящему. А потом появляется такой, как ты, и все ломает: «Да ладно! Все так делают!» Естественно, любая решит, что так и надо, без любви! А потом вы сами говорите, что все бабы — дуры и продажные. Я с тобой всего неделю знакома, а ты навоображал себе. Конечно, что тут особенного: познакомился, поцеловался — в постель, — Ольга повысила голос, не давая «негодяю» оправдаться, — а дальше уже не интересно, и все, по новой с другой, да?

— Т-тихо, не кричи, — Макс протянул руки, пытаясь перехватить в воздухе эмоционально жестикулирующие руки девушки, — сюда В-владимирыч п-придет.

— Пусть все слышат! Что ты сделал, чтобы заслужить ту самую, о которой ты мечтал? Что? Лапаешь всех подряд? А потом говоришь: «Что-то мне никто не нравится», да? Оставь меня в покое и не смей подходить ни к кому из наших. Я всем расскажу, что ты из себя представляешь! Только ноешь, а сам не уважаешь желаний других людей. Ты — такой, как все! — Ольга повернулась и побежала в сторону особняка.

— В-вот, ч-черт! — Макс ошалело смотрел вслед, потом схватил телефон, продолжавший издавать звуки, и бросил его озимь.

— Правильно, она сказала, — в дверях домика стоял Виктор, — ты — как все настоящие мужики. Молодец! Я где-то недавно слышал, что в таких случаях мужик может легко разбить дорогой телефон, но женщина — никогда. Подумал тогда: вот бы проверить, брехня или нет.

— У тебя б-больше не болит голова? — мрачно спросил Макс.

— Сам удивляюсь, что нет. Массаж был просто супер. Если бы ты думал своей головой, то и тебе бы сделали…

Макс не стал слушать рассуждения коллеги, бросился за Ольгой, но пока добежал до особняка, замедлил темп, подошел к двери, постоял, раздумывая, не решился, стукнул кулаком и медленно пошел назад, тяжело дыша. Теперь он явственно услышал знакомые всхлипывания со стороны беседки, свернул с темной аллеи и почти на ощупь пошел к звукам, в темноте наткнувшись на загремевшее пустое ведро, чертыхнулся, нащупал его и отставил подальше в сторону.

Ольга безутешно плакала, забившись в угол, то затихая, то начиная опять. От внезапного шума она вздрогнула, устыдилась публичности своих слез, перестала рыдать и попыталась успокоиться, глубоко вдыхая вечерний воздух. А обидчик нерешительно поднялся по ступеньками, подошел к ней и присел рядом.

— Н-ну прости меня, я же не знал. Мне казалось, что я т-тебе тоже нравлюсь, как и т-ты мне.

Ольга молчала.

— Т-ты только скажи, что не хочешь, чтобы я к тебе п-приставал. И я обещаю, ч-что б-больше ни к кому не п-подойду, — он нашел в темноте сначала ее плечи, потом — влажное лицо, — а т-ты встретишь своего п-принца и не рассказывай ему про п-первый поцелуй. П-пусть думает, что он п-первый. И я н-не скажу.

Вместо ответа Ольга убрала мужские руки от своего лица и поцеловала Макса.

29

«Один плюс один

Равно нулю!»- крик старух.

Маразм заразен.

Девушки еще не спали, вполголоса переговариваясь, лежа в кроватях.

— Ты где была так долго? — Ника приподнялась на локте, — мы думали, ты с Верой и Виктором в больницу уехала.

— Я в саду была. Можно, я быстро душ приму?

— Иди уж, — подала в темноте голос Лера, — только, бабка, свет не включай, твой зять уже спит.

— Дружила с кем-нибудь, — зевнула Арина Петрова, — со своим Стрэном, наверное. Так что, дед, ты — рогоносец!

Девушки захихикали. В соседней комнате зажурчала вода, а потом послышался тихий вскрик.

— Что случилось? — Ника лениво поднялась на локоть, — э-эй, Оля, все нормально?

— Д-да. Меня, наверное, комар укусил, когда я в беседке убиралась, — в ванной Ольга рассматривала в зеркале розовое пятно на шее, — вот ересь!

Наскоро ополоснувшись под душем, Ольга надела халат и на ощупь пошла опять к выходу из темной комнаты.

— Бабка, ты куда опять? — проворчала Лера. — Могла бы и у Стрэна помыться…

— Идите вы! Я поищу какую-нибудь мазь.

В кухне она поставила чайник и стала рыться в аптечке.

— Да-а, сильный укус, — за спиной стояла Ника, — болит?

Ольга испуганно обернулась:

— Господи, как ты меня напугала… не смотри на меня так!

— И тебе этот комар несколько пуговиц расстегнул на груди, я заметила, когда ты входила, — Ника сурово стояла, скрестив руки, — кто это? Неужели, и правда, Константин Андреевич?

— Вы меня замучили со своим Стрэном, что я вам сделала?

— Значит, Макс. Оля, ты же не знаешь его, вы всего неделю знакомы! Ты, умная девушка, поддалась на его заигрывания! Ты сама говорила, что он — бабник.

Ольга отставила аптечку, тяжело вздохнув:

— Я все понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Я была у них в домике: меня Вера туда позвала, чтобы Виктору помочь: он себя плохо чувствовал. А потом сначала мы с Максимом помирились после воскресной ссоры, потом опять поссорились из-за того, что он меня поцеловал, — и снова помирились. Я его поцеловала. Сама, понимаешь? Он меня вообще не заставлял. Не понимаю, куда меня несет, словно в водоворот затягивает, но остановиться я уже не могу… И потом, там, беседке, мне показалось, что он совсем другой человек…

— Вы целовались в беседке? — в ужасе зашептала Ника и присела рядом, приблизившись, — какой ужас!