Как-то только девушки расселись и осмотрелись, появилась эпатажная ведущая Карина Собак. Сегодня на ней было старинное платье, голову украшала невероятная конструкция из волос — кудри вперемешку с мелкими цветами. Все девушки, кроме Ольги (она с растущим ужасом продолжала думать о последствиях сложившейся для нее путаницы), дружно зааплодировали. Ведущая показала в улыбке зубы и сначала обратилась к оператору:

— Виктор, вы можете пока нас не снимать. Кстати, а где второй оператор, его нет?.. Не будем его ждать. У нас сначала состоится приватный разговор со всеми, а потом останутся одни золушки, и мы отснимем знакомство, как положено, — Карина Собак обратилась к девушкам. — Девчонки, привет! Как дела? Как настроение?

— Отлично! Супер! — послышалось, но Ольга заметила, что ответ в радостном возбуждении дали не все: у кого-то он получился более сдержанным.

— Послушайте информацию, — Карина уселась на небольшой диванчик, такого же светло-розоватого оттенка, как и стулья. — Я хочу, чтобы ситуация была ясна всем. Вы все уже подписали контракт, в котором заранее согласились с любым решением организаторов проекта. Так?.. Отлично. Это чтобы без обид. Кто-то из вас приехал сюда в качестве участника, кто-то из вас здесь, чтобы заработать деньги, я имею в виду обслуживающий персонал.

Оператор, единственный мужчина в помещении, не смотря на просьбу ведущей не снимать, продолжал работать, наверное, проверял состояние аппаратуры. Однако ведущая, дальше говорившая без улыбки и чеканившая слова, не обращала внимания на нетерпеливого коллегу.

— Пока вы сюда ехали, мы провели жеребьевку и распределили пары. У каждой золушки будет своя помощница на неделю. В начале следующей недели, для усложнения задачи, пары будут перераспределяться заново. Задача помощниц делать все так, чтобы максимально облегчить жизнь на проекте своей золушке-на-неделю. Уважаемые помощницы! Я прошу отнестись к этому с пониманием и напоминаю вам, что в случае нарушение любого пункта контракта вы так же покидаете наш проект. Зарплата у вас неплохая, поэтому я надеюсь на вашу дисциплину. Свою копию контракта не теряйте.

«Да что ж это за галиматья?» — подумала Ольга. Ей захотелось обратиться за разъяснением к Вере, сидевшей через ряд, но та заметила движение и сделала жест, мол, потом разберемся.

— Давайте посмотрим на пары, — Собак открыла принесенную с собой папку, — я буду называть имена, а вы вставайте и запоминайте друг друга. Итак, Ольга Посмитная. Ее помощница — Светлана Малькова… — две девушки встали, немного смущаясь, посмотрели друг на друга. — Следующая пара: Ирэн Артисян и ее помощница-дублер — Ольга Красильникова… Ольга Красильникова!

Сначала поднялась с места высокая, с чувственным ртом и яркими черными глазами, брюнетка, стала озираться, но никто больше не встал. Когда несколько девушек обернулось на Ольгу, та с ужасом поняла, что это ее имеют в виду. Она медленно поднялась, краснея:

— Моя фамилия — Николаева, — настырный оператор направил камеру именно в ее сторону.

Повисла пауза.

— Странно, у меня написано Красильникова, — Карина Собак пробежала глазами лист, — наверное, опечатка. Ладно, разберемся позже…Садитесь, девушки. Так, следующие, знакомьтесь. Золушка Татьяна Маслова и ее помощница — Ника Миюсова… Как-то грустно сегодня: никто не хочет аплодировать…

Под свежие аплодисменты девушка, имя которой назвали первой, присела в реверансе и послала оператору поцелуй. Все рассмеялись — лед растаял.

Ольга опять обернулась к Вере и сложила в мольбе ладони, потом показала пальцем на себя, Веру и дверь. Женщина сурово покачала головой, опять махнула рукой, приказывая сидеть. Её телефон, видимо, в ту же секунду зазвонил, потому что менеджер встала и, стараясь не привлекать к себе внимание, пошла в дальний конец огромной столовой. Ольга отвернулась и поэтому не видела, что, встав было спиной ко всем присутствовавшим, Вера обернулась, и теперь ее поднятые вверх брови выражали неподдельное изумление от услышанного по телефону. Она медленно перемещалась по периметру зала, не отрывая взгляда от Ольги, которая сидела ссутулившись так, что ее почти не было видно из-за спины впереди сидящей девушки. А оператор на мгновение приложил руку к наушнику и сразу развернул камеру в сторону странной участницы, безрезультатно пытаясь разглядеть ее, сжавшуюся в комок.

— Уважаемые золушки, — ведущая закончила знакомить пары и отложила лист, — вашей доброй феей буду я, а с помощницами будет работать наш главный менеджер проекта Вера Александровна, с которой вы уже успели познакомиться.

Вера, оказавшись позади конкурсанток, почти рядом с Ольгой, в ответ помахала рукой всем обернувшимся.

— Что ж, девочки, всех еще раз с удачно пройденным кастингом на проект «Десять Золушек»! — выкрикнула Собак под неуверенное «о-о-о».

Ольга в отчаянии прошептала: «Господи, боже ж ты мой!» — и еще плотнее обхватила руками основания хвостов из косичек, окончательно осознав все размеры своей катастрофы. Сидевшая рядом Ника Миюсова услышала тихий возглас и удивленно воззрилась на соседку:

— Что, сильно болит?

Ольга только покачала головой.

— А теперь, золушки мои, — Карина Собак встала с диванчика, — давайте отснимем торжественное знакомство. Помощницы уйдут с Верой Александровной, а вы все зайдете снова в зал, как будто в первый раз. Только помогите расставить стулья…

Ведущая и часть девушек стала суетливо поправлять стулья у стола, другую половину участниц проекта, своих подопечных, Вера попросила спуститься в фойе. Ольга быстро отнесла стул к длинному столу и заторопилась к дверному проему, где стояла Вера.

— Вера Александровна, можно с вами поговорить?

— Я и дирекция тоже хотели бы с вами поговорить, Ольга Николаева, — взгляд Веры не обещал ничего хорошего, но менеджер сдержалась, перевела взгляд на других девушек и дальше произнесла, не глядя на Ольгу, полушепотом. — Сейчас не до вас, а после ужина поговорим. И, пожалуйста, больше никаких перфомансов.

— Но я сама…

— Идите со всеми в фойе за вещами.

9

Заботы дня…

Курю кальян душистый

И проклинаю труд.

Ольга чувствовала себя униженной и уничтоженной. Третий раз за сутки наказание непонятно за что: сначала в поезде украли сотовый телефон, потом — провал на кастинге и, в довершение дня, она находится непонятно где, непонятно с какими людьми, незаслуженно обвиненная в афере. Девушки со «звездного» проекта, отнесшиеся к ней в начале знакомства вполне дружелюбно, сейчас косились на нее из-за случившейся заминки при объявлении пар.

«А ведь Вася был дважды прав! — уже привычно в очередной раз за день вздохнула Ольга:- Предупредил о потере, о том, что нужно быть внимательной… И вот, пожалуйста… Какие Золушки, какие помощницы? Шарль Перро в гробу бы перевернулся, если бы узнал о таком ремейке своей истории: у Золушки — и дублерша!.. Или это я схожу с ума? Нет, однозначно, отсюда нужно срочно выбираться. Назад, на вокзал, домой — и никаких больше кастингов! Только работа и институт. Все!»

Вместо того чтобы проследовать за девушками, поднимающимися со своими вещами на второй этаж по широкой лестнице, Ольга опять стала рыться в сумках, «отыскивая» нечто. Вера заметила эту симуляцию и жестом приказала подниматься за остальными, а сама исчезла в фойе за одной из дверей. Ольга тут же подхватила свои вещи и, чувствуя слабость, знакомое легкое головокружение, бросилась к выходу. «Как только выберусь, обязательно нужен горячий сладкий чай, иначе опять где-нибудь растянусь», — решила она, бесшумно закрывая за собой изящную полустеклянную входную дверь. На улице, как и положено в середине июня, в семь часов вечера было еще светло. Так что шанс вернуться засветло назад, на вокзал, был вполне реален.

Недалеко от входа, спиной к беглянке, какой-то парень сгорбившись снимал на камеру растительность, сосредоточившись на цветке и не двигаясь. Ольга, затаив дыхание, прошла за его спиной, но оператор был слишком увлечен. «Они тут все, кажется, немного того», — покосилась на него девушка и, оглядываясь через плечо, свернула по аллее к центральному выходу.

— У вас есть разрешение? — охранник у ворот преградил выход.

— Зачем? Чтобы выйти, еще и разрешение нужно? — Ольга сначала растерялась, а потом разозлилась, — выпустите меня, пожалуйста, мне нужно срочно вернуться в город.

— Без разрешения — исключено, — сказал, как отрезал.

— О господи! — приезжая еле сдерживалась, чтобы не нахамить, — как называется это место? Здесь держат заложников? Тогда просто выпустите — я никому ничего не скажу. Обещаю.

— Девушка, — охранник покачал головой с таким выражением на лице, будто предлагал ребенку очень вкусную конфету, а тот отказывался наотрез, — вы меня слышали? Идите к своей главной, пусть она даст вам разрешение.

Ольга поджала губы и пошла назад; дойдя до места, где аллея поворачивала, остановилась, чтобы оглядеться. Со всех сторон дом окружал парк, а где-то в глубине виднелась беседка. Девушка свернула к ней, чувствуя, что потока слез уже не остановить: в носу защипало, и предательская пелена заставила ноги спотыкаться о возникавшие пучки разросшейся травы. До беседки было уже рукой подать, как вдруг тот самый странный оператор, снимавший цветы на аллее, вынырнул, откуда ни возьмись, из-за веток, — и Ольга едва не столкнулась с ним. Невольно она вскрикнула, видя сквозь пелену расплывчатый образ оператора и тень от камеры, сердито смахнула тут же выкатившуюся предательскую слезу:

— Оставьте меня в покое!

— Ч-что я сделал? — удивился мужской голос.

Ольга мгновенно усовестилась и повернулась.

— Извините, пожалуйста! — она опустила сумки на траву, сложила умоляюще ладони. — Пожалуйста, скажите, как можно отсюда уйти? Только будьте человеком, никому не говорите и не зовите никого! Ради Бога!

— В-вообще-то, я сам здесь п-первый день, — парень смотрел на эту странную зареванную девицу, с надеждой обратившуюся к нему; выключил и опустил камеру.

У приезжей мелькнула мысль, что она сама испугала оператора так, что он стал заикаться, однако, и это не смогло заставить ее улыбнуться.

— Н-ну, я тут видел одно место у забора, т-там есть кривое дерево, и можно п-попытаться перелезть…

— Покажите, где это, пожалуйста, — Ольга вытирала глаза, и теперь образ ее собеседника стал четче, — я уже на все готова.

— Н-ну…ладно, я н-не совсем уверен, но, к-кажется, что это там, — он махнул рукой в сторону, где-то за беседкой.

— Хорошо, пойдемте только быстрее, — девушка привычно, наверное, в сотый раз за день, подхватила сумки. — Извините за вопрос, это я вас напугала или вы сами по себе заикаетесь?

— Эт-то я сам. А что, п-противно слушать?

— Да нет, все нормально. Как-то даже мило.

Оператор хмыкнул:

— Я камеру т-только в беседку занесу. И п-помогу с сумками.

— Спасибо, — Ольга улыбнулась недоверчиво, — надеюсь, вы сейчас не пойдете за кем-нибудь?

— А ч-что, у вас в сумках ст-толовое серебро из дома? — парень, вроде как, и не собирался выдавать.

— Да нет же, только мои вещи, — дойдя до беседки, девушка вдруг опять остановилась и замерла, зажмурив глаза, — ой, сейчас, подождите секунду…

Оператор взял сумки из рук Ольги и покачал головой:

— Ст-транная вы какая-то. Если т-тут все на п-проекте такие…

— Со мной все в порядке. Только, кажется, голодный обморок намечается.

— П-приехали, — парень неодобрительно посмотрел на Ольгу, — увлекаетесь голоданием?

— Слава Богу, нет, просто двое суток не могла заставить себя съесть что-нибудь, волновалась очень… — девушка облокотилась о перила и на секунды закрыла лицо руками, потом устало выпрямилась, — а хотите пирожок за компанию? В качестве благодарности.

— А п-пирожок с чем? — оператор не в силах был больше сдерживать смех.

— С капустой. Надеюсь, еще съедобные, на вокзале купила. Все как-то было не до них.

— Т-тогда давайте зайдем в б-беседку, что ли. Заодно и вы п-придете в себя, а то еще убьетесь, к-когда будете п-прыгать со стены.

— Не смешите меня, — собеседница, наконец, улыбнулась.

… В это же время в небольшом домике, пристроенном с тыльной стороны особняка, повисла пауза. Это была рабочая студия проекта, заполненная техникой; на постоянное пребывание здесь людей указывало наличие двух диванчиков и небольшого стола, сервированного бокалами, ложками, тарелками. На входной двери в домик-студию пестрела яркая табличка с черепом и скрещенными костями «Не входить! Опасно!»: повешена она была из соображений секретности происходящего за ее дверью. Сейчас здесь, перед мониторами, скрестив руки, ссутулившись по обыкновения, стоял сам директор проекта Константин Стрэн. Он смотрел на смущенную Веру Александровну, находившуюся тут же: