– А до тех пор я буду в вашей власти?
– Зачем такие громкие слова? Я же вам сказал, что не буду вам докучать, при условии, конечно, что вы будете соблюдать наш договор!
– Я должна подумать... Кстати, если я не соглашусь на ваше предложение, что меня ожидает?
– Это будет касаться только вас. Вы будете вынуждены искать себе новую квартиру и кого-нибудь другого, кто захочет вам помочь, и не забудьте продлить вид на жительство во Франции, срок которого истекает.
– А если я приму ваше предложение, вы поможете мне его продлить?
– Несомненно... Вы немедленно получите работу в моем предприятии, в качестве секретарши... Я думаю, что нет необходимости вам объяснять, что этой работой вы не будете заниматься.
Полиции только нужно подтверждение с места работы, а я могу подтвердить, что ты у меня работаешь.
– Последний вопрос: допустим, я приму ваши условия, но не буду ли я вынуждена, кроме повседневной платы, «обслуживать вас»? Не потребуете ли вы от меня, чтобы я стала вашей любовницей, если только я сама этого не захочу.
Впервые за время их разговора, бледное лицо Люсьена покрылось багровыми пятнами, и, как бы охваченный благородным гневом, он произнес, повысив голос:
За кого вы меня принимаете? Я порядочный человек. Во-первых, я вам это еще раз повторяю, вы не в моем вкусе, что, конечно же, не значит, что вы не будете нравиться другим, тем, которые в восторге от брюнеток... Во-вторых, не в моих привычках заставлять женщин, которые на меня работают, быть моими любовницами. Весь секрет любви в том, что она должна быть обоюдной: я сразу могу сказать, нравлюсь я девушке, или она просто нуждается в моей помощи, как в случае с вами. Я охотно помогу, при условии, что тоже получу из этого выгоду. Короче, вам нечего опасаться, я вас не трону, как я этого не сделал прошлой ночью.
– Я такая некрасивая?
– Вовсе нет! Но у меня железный принцип: никогда не смешивать работу и любовь. Это основной принцип настоящих дельцов. Когда занимаешься любовью со своей секретаршей, то от нее уже много не потребуешь. Нужно придерживаться незыблемых правил в отношении с подчиненными.
– Так я стану одной из ваших подчиненных?
– Конечно, если примете мое предложение!
– А ваш «персонал» многочисленный?
– Это вас не касается! Тем не менее, вам следует узнать, что, если бы у меня больше никого не было, то я потребовал бы от вас больше... Полагаю, что наш разговор длился уже предостаточно: даю вам двадцать четыре час на размышление... Вы должны дать мне ответ завтра вечером, в восемнадцать часов. Теперь делайте что хотите, я отправляюсь смотреть телевизор. В это время передают оперативные новости, а затем соревнование по кетчу, а я ни за что на свете не хочу пропустить этот матч! До завтра...
Я снова осталась одна в комнате, после того, как он хлопнул дверью. Было очевидно, что он не очень мной доволен, что же касается меня, то у меня было больше чем достаточно причин, чтобы быть им недовольной. Я не могла уснуть, в голову приходили разные мысли... Вывод напрашивался сам: он хотел, чтобы я стала одной из тех женщин, которых в моей стране называют, когда их встречают на улице, мала кахба!
– Что это значит? – спросил Ален, которому казалось, что ему приснился кошмарный сон.
– Какая шлюха! Он хотел, чтобы я занималась проституцией, что по-арабски звучит «токхоб», подобрала себе клиентуру, приставала к прохожим, что по-арабски звучит как «тчикел»,.. Если только я не буду пользоваться услугами одной из посредниц этих тайных домов, которые, несмотря на запрет, функционируют в вашей стране и которые вы называете борделями.
– А как это звучит на твоем чудном языке?
– Бурдел: одно из тех родных слов, которые французы понимают без перевода, когда приезжают в Северную Африку!
– А как называют у вас такого типа, как твой месье Люсьен?
– Барбет... то есть сутенер... Вот только чем больше я над этим размышляла, тем меньше, в конце концов, этот циничный мужик казался мне обычным сутенером. Он был в чем-то человеком большого размаха, а в чем-то мелок: его финансовые требования были относительно невелики, а с другой стороны, он не пытался склонять к сожительству тех, которые на него работали. Сто франков в день, это не так уж много. Чтобы покрыть расходы скачек, у него должно было быть, по крайней мере, еще три или четыре девицы, которые бы работали на таких же условиях. Мое единственное превосходство над ними было то, что я жила у него.
– А тебе не приходило в голову, что, уйдя отсюда рано утром, он отправляется в другую, а точнее, в другие квартиры?
– Настоящий Казанова?
– Скорее всего, осторожный малый, который не кладет все яйца в одну корзину... Я понял, увидев тебя в дансинге, что ты работаешь после обеда, что ты та, которую называют «дневная бабочка»... А почему бы месье Люсьену не иметь «ночных бабочек», которые возвращаются к себе – или к нему – только на рассвете, принося выручку за ночную работу?
– Возможно, если не сказать, что оно так и есть... Но у меня никогда не возникало желания узнать об этом побольше. Для меня было главным то, что за сто франков в день у меня была крыша над головой, я чувствовала себя как дома, телефон, которым я могла пользоваться и дать номер каждому, кому я захочу, что и делала...
– Как и мне?
– Я это не отрицаю. Но заметь, что он не принуждал меня к сожительству: что было бы выше моих сил.
– Хадиджа, поклянись, что ты не спала с ним!
– Пусть Аллах сразит меня, если я вру. Я клянусь тебе в этом головой моей бабушки, которая еще жива и которой я больше всех дорожу, а также памятью моего отца, который является единственным умершим, о котором я сожалею.
– Я тебе верю... Но признайся, что это кажется маловероятным! Жить в квартире в течение семнадцати месяцев с такой красивой девушкой, как ты, и не тронуть ее!
– Люсьен так и поступил!
– Лично я бы...
– Ты! Ты – это совсем другое дело! Если бы это предложил мне ты, я бы не поверила... так как ты особенный: ты ни клиент, ни сутенер... Ты мужчина! – а это может изменить женщину.
– Еще немного шампанского?
– Да, сегодня я хочу напиться... Так как, возможно, мы вместе в последний раз.
Подождав, пока она не спеша допьет шампанское, он спросил.
– Что же произошло на следующий день, когда ты снова с ним встретилась?
– Я все это дважды передумала: он мог помочь мне продлить мой вид на жительство, предоставив мне работу на своем предприятии...
– И ты согласилась?
– Да...
– Он, должно быть, был доволен?
– Он спросил меня, не хочу ли я с ним выпить его любимое виски...
– Конечно, он был в комнатных тапочках, пижаме и сидел, глубоко погрузившись в кресло?
– Он выглядел, как всегда, в это время вечера. Вновь наступило молчание, очень долгое молчание.
Ален заметил, что, впервые за время их знакомства, женщина, забившись в угол дивана, не смотрела на него по своей привычке. Ее ресницы были опущены, и казалось, что она рассматривает ковер.
– Это восточный ковер,– сказал он спокойно.– Возможно, он напоминает тебе о твоем детстве?
– Отнюдь! По правде говоря, мне стыдно... Не потому, что я занимаюсь этим ремеслом, а потому, что я тебе все рассказала.
– Когда и как же все это началось?
– На следующий день, после обеда.
– Ты не теряла зря времени. Ты отправилась на поиск приключений, говоря себе: «Хадиджа, девочка моя, это исторический день, когда ты встретишь своего первого клиента?!» Мне бы хотелось узнать, как ты за это принялась?
– Ты невозможен! Но, поскольку ты требуешь подробностей, ты их получишь... На следующий день я отправилась с Люсьеном, он показал мне гостиницы, где я могла работать.
– На какое внимание только не способен этот человек!
– Затем он представил меня нескольким владельцам известных заведений,– он дал им ясно понять, что они могут связаться со мной по телефону, и это лучше всего делать с двенадцати до двух часов дня.
– Я знаю, ты долго спишь по утрам... А что дальше?
– Ален, я тебя умоляю! Я больше не могу выносить этот допрос!
– Моя маленькая Хадиджа, ты расскажешь все! Ведь мы для этого вернулись сюда: ты сама мне сказала это в баре «Harry's»!
– Первый... Это было ужасно! Он подошел и заговорил со мной, как это ты сделал позавчера... Могу тебя заверить, что он не церемонился! Он только лишь меня спросил: «Сколько?» Никогда я не смогу забыть это «сколько?» и только один Аллах знает, сколько раз с тех пор я слышала это слово! Но в тот день я была как бы парализована, не в состоянии ответить... Он добавил: «Я думаю, что мы сможем договориться... Куда мы пойдем?» Поскольку я не ответила, он сказал: «Пойдемте со мной: я знаю подходящее место». Я пошла с ним...
Несмотря на опущенные ресницы, Ален заметил, как по лицу Хадиджи скатились две слезинки. Ален сидел не шелохнувшись, полагая, что это запоздалое раскаяние было ей необходимо. Хадиджа продолжила свой рассказ, одновременно грустный и банальный, тоном, не выражающим никаких эмоций, как будто она рассказывала историю какой-то другой женщины, которая жила в другом месте и в другое время:
– Все было новым для меня в гостинице, куда он меня привел: прием, номер, названный безразличным голосом, поездка в лифте с этим незнакомцем, номер, чаевые горничной, которая с любопытством меня рассматривала, несомненно подумав: «Смотри-ка! Новенькая!» Затем...
– Хватит! Мне уже достаточно подробностей!
– Я продолжу, так как ты меня унизил... Тебе, может быть, наплевать, так как ты говорил, что не любишь молоденьких девушек, но я была девственницей... Да, я еще не была ни с одним мужчиной, уехав из Туниса, из боязни принадлежать одному из моих соотечественников, в условиях, которые я тебе описала... И это должно было произойти в этой гостинице, с незнакомцем, который мне за это заплатит. Так как я стояла, не двигаясь, ошеломленная, мужчина хотел приблизиться ко мне... Я отступила в ужасе к окну, вскричав: «Если вы будете настаивать, я позову на помощь!» Ошеломленный, мужчина спросил, остановившись: «Что это? Ты сумасшедшая? Как ты думаешь, зачем мы сюда пришли?» Затем, вытащив бумажник, он спросил: «Сколько ты хочешь? Я корректен». Так как я не отвечала, он положил деньги на стол, говоря: «Не забудь их потом взять... А теперь – раздевайся, я тороплюсь». Я разрыдалась, мужчина смотрел на меня, ничего не понимая, но в его взгляде не было ничего плохого... Поэтому я сказала, что это у меня впервые, и попросила на меня не сердиться. Он переспросил: «Это, в самом деле, правда?» Я наклонила голову, чтобы дать ему понять, что это действительно так. «Могу поспорить,– прибавил он,– что ты, к тому же, еще и несовершеннолетняя, каких сейчас много... Дебютантка?» Он совсем не рассердился и промолвил: «Малышка, теперь я прошу на меня не сердиться, но я не люблю новичков! Увидимся в другой раз!» Он ушел, оставив деньги на столе. Сначала я думала: это он за ними возвратится, но он этого не сделал. Я смотрела на эти деньги одновременно с ужасом и беспокойством... В конце концов, я их взяла: там было двести франков.
Я быстро спустилась по лестнице, не ожидая лифта, и почти выбежала из гостиницы... В восемнадцать часов я была в своей комнате, постучав, вошел месье Люсьен. На его вопрос о заработке, я ему молча протянула сто франков. Он улыбнулся, а затем сказал: «Браво! Вот видишь, в этом нет ничего мудреного... Нужно только умело за это взяться. Как и в любой профессии, самое трудное – это начало... У тебя получится! Ты хоть довольна этим днем?» Я ответила: «Очень довольна, месье Люсьен!» Разве не был для меня этот день счастливым? Я заплатила, сколько была должна, оставив себе сто франков. И мне не пришлось ни с кем быть. Это было уже начало: на следующий день я приложу больше усилий... Ты не считаешь, что мне повезло? Мой первый клиент поступил благородно!
Ален посмотрел на нее, несомненно, он был еще больше ошеломлен, чем «первый клиент». Он только и смог спросить:
– А на следующий день?
– Я снова вышла на улицу. В этот раз меня не удивило то, что ко мне подошел мужчина. Очутившись с ним в номере гостиницы, я уже не чувствовала себя выбитой из колеи... Мне снова повезло: это был красивый малый. Конечно, не такой красивый, как ты, но симпатичный... Он был нежен: я уступила... Мне было немного больно, но значительно меньше, чем это было бы с мужем-эгоистом в моей стране, или с этими бабками, которые должны были меня подготовить к свадьбе... Он был так удивлен происходящим, что был щедр: он заплатил мне триста франков. Вечером, отдав сто франков Люсьену, я уже имела триста: мой капитал увеличивался. К концу недели у меня была сумма, предсказанная им. Тогда я поняла, что это человек дела.
– Ты этим занимаешься и теперь?
– Да, как я тебе говорила, это длится уже семнадцать месяцев. В какие-то дни я зарабатываю меньше, в другие – значительно больше... У меня есть значительная сумма в банке, мне кажется, что я достаточно богата... Иногда встречи не продолжительны. Знаешь, сколько мне заплатил клиент с дансинга? Пятьсот франков...
"Зов любви" отзывы
Отзывы читателей о книге "Зов любви". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Зов любви" друзьям в соцсетях.