Итак, лорд Ротвин встал, зажег свечу и надел шелковый халат. После этого он подошел к двери, ведущей в спальню жены и тихонько постучал. Ответом был истошный и уже знакомый лай Монарха. Лорд Ротвин немного подождал и открыл дверь.

В комнате жены царила темнота, и ему пришлось снова зайти в свою спальню, чтобы взять подсвечник с горящей свечой. За ним бросился Монарх, и теперь у лорда Ротвина почти не осталось сомнений в том, что произошло что-то неприятное.

Он вернулся в комнату Лалиты. Спальня благоухала ее любимыми духами и была еще полна запахами, которые в его сознании связывались с Лалитой, но постель ее была неразобрана, и было совершенно ясно, что в нее никто и не ложился.

Хозяин дома остановился в недоумении. Он не мог даже предположить, что могло произойти. Куда исчезла Лалита? Почему в столь поздний час ее не было в спальне? Трудно было представить себе, что она так надолго задержалась внизу в гостиной, после того как мужчины поднялись наверх для медицинского осмотра.

Разволновавшись, лорд Ротвин направился в свою комнату и сильно позвонил в колокольчик. Не дождавшись никого из слуг, он вышел в коридор и направился вниз по лестнице. Нижний этаж спал, только в гостиной раздавались мерные вздохи старинных напольных часов.

Что могло случиться? Куда исчезла Лалита?

Лорд Ротвин резко повернулся, направляясь снова в свою спальню, и как раз в это время он увидел своего камердинера, спешащего ему навстречу. Волосы его были всклокочены, а выражение лица испуганным.

— Что случилось, хозяин? Вы заболели? — с беспокойством спросил камердинер.

— Где ее светлость? — потребовал ответа лорд Ротвин. — В спальне ее нет.

— Ее нет в спальне?! — с изумлением переспросил камердинер и заглянул в соседнюю комнату, как будто господин мог ошибиться.

— Она должна быть где-то в доме, — с уверенностью, будто желая убедить самого себя, сказал хозяин особняка. — Ступайте наверх в комнату кормилицы, если ее светлости нет и там, пришлите ко мне дворецкого.

— Слушаюсь, хозяин.

Камердинер поспешил выполнять приказание, а лорд Ротвин начал одеваться самостоятельно.

Часы показывали третий час ночи. Неужели Лалита снова сбежала, спрашивал лорд Ротвин сам себя. Он был уверен, что супруга была довольна тем, что он вернул ее домой, после того как Софи попыталась выгнать ее из Рот-Парка. И он был уверен в том, что сегодня вечером она была счастлива. Поэтому он пришел к выводу, что, если она и покинула его, то не по собственной воле. Но кто же мог толкнуть ее на столь необдуманный поступок? Это невозможно, шептал он сам себе.

Лорд Ротвин почти закончил туалет, когда в комнату вошел камердинер в сопровождении дворецкого.

— Кормилица даже не видела ее светлость вечером, — сообщил камердинер.

Тогда лорд Ротвин повернулся к дворецкому.

— Хобсон, прикажите обыскать дом и выясните, не видел ли кто-нибудь, как ее светлость покидала особняк.

— Слушаюсь, сэр.

— Скажите, никто не приезжал после отъезда сэра Вильяма Найтона?

— Пока я был в вестибюле, никто. Но я еще поинтересуюсь у лакея, который дежурил ночью.

— Да, пожалуйста, и поторопитесь, — приказал лорд Ротвин. — Да, вот еще что… прикажите приготовить экипаж, возможно, мне придется уехать, я еще точно не знаю.

Дворецкий поспешил выполнять указания, а камердинер помог господину надеть сюртук. Лорд Ротвин молчал, он думал о том, что могло случиться с его женой и где он должен искать Лалиту. Даже если она все-таки решилась отправиться в Норфолк навестить свою старую няню, малоправдоподобно, чтобы она предприняла свое путешествие глубокой ночью, даже не предупредив его. Если бы она решила просто бежать из дома, она бы узнала заранее, что ни один почтовый дилижанс не отправляется из Лондона раньше шести утра, значит, покинуть особняк она должна была часов в пять.

— А не заметила ли кормилица чего-либо странного в поведении госпожи, когда укладывала ее спать? — спросил лорд Ротвин камердинера.

— Вчера вечером вашей кормилице и еще двум горничным сделалось дурно после ужина, — ответил слуга.

— Тогда… кто же помогал ее светлости приготовиться ко сну?

— Не могу знать точно, милорд, но думаю, что это была Эльзи.

— Разыскать и привести немедленно! — приказал хозяин дома.

Камердинер поспешил выполнять приказание, а его светлость достал и раскрыл бумажник, чтобы убедиться, что он не пуст. На пушистом ковре напротив лорда Ротвина сидел Монарх, заглядывал в глаза хозяину, не в силах раскрыть тайну, которую знал только он. Интересно, как он оказался в спальне Лалиты один? Если он как обычно после ночной прогулки присоединился к хозяйке еще внизу, то могло ли произойти так, что Лалита, взяв его с собой наверх, заперла бедного пса одного в комнате? Как много вопросов без ответа. Да… вот еще что… надо проверить, взяла ли Лалита с собой что-нибудь из платья. Лорд Ротвин припомнил, что в первый свой побег его супруга захватила старый поношенный плащ.

Хозяин особняка подошел к шкафу и рывком распахнул дверцы. Там было полно платьев, некоторые из них были совершено новыми. Девушка так и не надела их ни разу. Лорд Ротвин, одобрив покрой, заказал их во время вынужденного пребывания в Лондоне.

Лорд Ротвин внимательно осмотрел шкаф и его содержимое и отметил следующее: среди нарядов отсутствовало платье, в котором Лалита обедала с ним вечером, а ее единственная собственность — старая накидка — висела в углу шкафа. Подойдя к туалетному столику, лорд Ротвин обнаружил, что шкатулка, в которой его матушка хранила бриллиантовые заколки для волос, была открыта, и драгоценности лежали каждая в предназначенном ей бархатном углублении шкатулки.

Услышав голоса людей, приближающихся по коридору к его апартаментам, лорд Ротвин направился в свою спальню.

В открытую дверь комнаты вошел дворецкий в сопровождении четырех слуг.

— Ну что, Хобсон, удалось вам что-либо выяснить?

— Нечто весьма странное, сэр, — ответил дворецкий.

— Что же именно?

— Присутствующий здесь Генри как обычно вывел Монарха на вечернюю прогулку, хозяин.

— Милорд, клянусь вам, у меня не было никакого злого умысла.

— Помолчи, Генри, — оборвал его дворецкий. — Я сам все расскажу его светлости.

— Продолжай, — приказал хозяин дома.

— Но после прогулки Генри не отвел собачку прямо к миссис Ротвин, что входило в его обязанности, — продолжал Хобсон. — И поздно вечером, почти ночью, Джордж услышал, как песик скулит и лает под дверью.

Лорд Ротвин взглянул на молодого человека, который, кажется, доводился племянником дворецкому в Рот-Парке.

— А вы уверены, что это был Монарх?

— Уверен, хотя и не видел его.

— Вы что… не открыли дверь?

— Нет, милорд, она была закрыта на ключ.

— Тогда почему же вы решили, что это Монарх?

— Я довольно часто выгуливал его, хозяин, и здесь и в Рот-Парке.

— Что же вы предприняли?

— Я сообщил об этом Генри.

— И что он вам сказал?

— Он сказал, что, если я не желаю себе зла, то лучше мне держать язык за зубами.

— Продолжайте вы, — приказал лорд Ротвин дворецкому.

— Мне удалось выяснить, что после ужина кормилица, мисс Робинсон и Роза почувствовали себя дурно, поэтому помогать ее светлости раздеться пришлось Эльзи.

Лорд Ротвин перевел взгляд на горничную. Девушка стояла с распущенными волосами, набросив белую шаль с длинными кистями поверх ночной рубашки. Она была бледна, и, несмотря на то, что она голову держала высоко, в глазах ее лорд Ротвин прочел страх.

— Что произошло после того, как вы помогли ее светлости лечь в постель? — спросил лорд Ротвин.

— Ничего не произошло, — вызывающе ответила горничная.

В разговор вмешался Генри:

— Это неправда, сэр, но, клянусь вам, мы не желали причинить никому зла!

— Что вы сделали? — потребовал ответа хозяин.

— Это была… просто женщина.

— Какая женщина?

— Та, которая едва ли не каждый день справлялась о здоровье ее светлости.

— Она интересовалась здоровьем моей супруги у вас?

— Да, сэр. Первый раз она подошла к боковому входу во время моего дежурства. Она справилась о здоровье леди Лалиты и дала мне полсоверена. Не думаю, что навредил вам этим, сэр.

— Что было дальше? — продолжил дознание лорд Ротвин.

— Она спросила позволения поговорить с одной из горничных и добавила, что интересуется здоровьем ее светлости, потому что они выросли вместе.

— Значит… вы вызвали Эльзи?

— Да, но я проводил Эльзи не к карете этой дамы, я проводил ее в дом на Хилл-Стрит, хозяин.

Лорд Ротвин стиснул зубы. Мозаика начала складываться.

— Почему же вы обратились к Эльзи, ведь она крайне редко помогает ее светлости?

— Я не думал, что кормилица или миссис Робинсон согласятся встретиться с этой леди.

Лорд Ротвин перевел взгляд на молоденькую горничную. Она явно нервничала, сжимая пальчики добела.

— Господин, у меня не было злого умысла, — прошептала горничная.

— Что произошло? Передайте мне все в точности! Я хочу знать дословно, что было сказано!

Эльзи глубоко вздохнула.

— Хозяин, она казалась очень приятной женщиной. Она так хорошо отзывалась о ее светлости!

— О чем она спрашивала вас?

Эльзи замолчала и густо-густо покраснела.

—Я задал вопрос и жду ответа, — сухо потребовал лорд Ротвин. Опустив голову, горничная едва слышно прошептала:

— Она спрашивала, спите ли вы в одной комнате с леди Лалитой.

— И что же вы ответили? — поинтересовался лорд Ротвин.

— Я ответила нет, хозяин.

— Что же она?

— Она сказала какому-то джентльмену: «Вот видите, что я вам говорила?»

— Джентльмену? Какому джентльмену? — удивился лорд Ротвин.

— В комнате был еще какой-то мужчина, сэр.

— Как он выглядел? — спросил лорд Ротвин.

— Господин, это был иностранец!

— Опишите мне его! — приказал хозяин дома.

— Одет кричаще и безвкусно. На нем было много украшений.

— Он старый или молодой?

— Не слишком молод.

— Что он ответил на реплику леди?

Эльзи снова замолчала, но на этот раз она честно старалась вспомнить, что же сказал незнакомец.

— Не уверена, что я не ошибаюсь, хозяин, но он произнес фразу, которая мне показалась бессмысленной: «Это существенно повышает цену товара».

У лорда Ротвина даже дыхание перехватило.

— Что случилось после? Говорите только правду!

— Она сказала, что некий человек страстно желает встретиться с вашей женой, и… и… я подумала, что речь идет о том джентльмене…

— Что дальше? — насупившись спросил лорд Ротвин.

— Эта леди пообещала мне пять фунтов, если я организую все так, чтобы ее светлость могла выйти вечером из дома и подойти к карете, где ее будет ждать тот джентльмен. Сэр, мне и в голову не могло прийти, что ее увезут! Я никогда и мысли не допускала, что такое может случиться!

— Да, но обычно вы не помогаете ее светлости совершить вечерний туалет, не так ли?

— Та женщина, о которой я рассказывала, дала мне порошок, который я подсыпала в вечернюю еду. Она сказала, что от этого никакого вреда не будет.

— Так это была ее идея, что моя супруга должна отправиться на поиски Монарха? — едва сдерживаясь, зарычал лорд Ротвин.

— Она посоветовала мне сказать, что произошел несчастный случай, в результате которого собака пострадала.

— А какая сумма была обещана Генри?

— Пять фунтов, сэр, — пробормотал слуга. Секунду помолчав, его светлость произнес:

— Не говорили ли леди и джентльмен еще о чем-либо? О чем-нибудь другом, кроме наставлений вам? Подумайте, это очень важно.

Эльзи посмотрела на Генри, который внимательно изучал носки своих ботинок. Помедлив, горничная сказала:

— Когда я уходила из комнаты, мне показалось, что джентльмен сказал то ли «прилив», то ли «отлив».

Лорд Ротвин непроизвольно вскрикнул. Затем, растолкав слуг, он бросился к двери и сбежал вниз по ступенькам. Следом за хозяином бросился Монарх.

Лакей подал господину плащ и шляпу и открыл перед ним дверь. У крыльца стоял экипаж. Вскочив в карету, лорд Ротвин крикнул:

— В гавань! Живо!

Только захлопнув за собой дверцу кареты, когда лошади уже несли во всю прыть, его светлость обнаружил, что за ним, на заднем сиденье примостился Монарх.

Лалите показалось, что ее увезли далеко-далеко от дома. Она была слишком запугана, чтобы даже пытаться пошевелиться, несмотря на то, что ее нещадно трясло на ухабах. Веревка глубоко врезалась ей в икры, девушке было тяжело дышать из-за плотной материи, наброшенной ей на голову.

Лалита хотела было поразмыслить над своим бедственным положением, но голова ее, казалось, была набита войлоком, и в нее не лезло ничего, кроме одного одуряющего и отупляющего страха.

Куда ее везут? Неожиданно она подумала, что догадывается, кто выкрал ее и куда ее везут. Ее везут в чужие края, чтобы предложить главному скупщику живого товара. Она была слишком невинна и слишком юна, чтобы представить себе, что произойдет, как только ее выставят на продажу, но она догадывалась, что будущее, которое ее ждет, намного тяжелее всего, что она может представить. Но что хуже всего — ее никто не сможет разыскать, и она никогда не увидит лорда Ротвина.