– Тогда не делай этого.

– Я должен.

Ярость клокотала в груди Джой, и она не выдержала:

– Как только я могла полюбить мужчину настолько упрямого, что он не видит дальше собственного носа?

Он вздрогнул:

– Кто говорит о любви?

– Я, – огрызнулась она, испепелив его свирепым взглядом. Она не собиралась щадить его чувства. Если уж он решил ее бросить, как в свое время ее бросил Майк, бросили приемные родители, пусть знает правду.

– Я тебя люблю.

– Прекрати, – сказал он.

Джой подавила горький смешок. Ну не идиот ли он? Отвергать любовь, которую не всем дано испытать.

– Что ж, прекрасный совет. Пожалуй, так и поступлю.

Он схватил ее за руку и развернул к себе:

– Черт бы тебя побрал, Джой. Я прямо тебе сказал, что не гожусь в мужья.

– Да, наверное, я паршивый слушатель, – сказала она, выдернув руку и отвернувшись, чтобы он не заметил навернувшиеся на глаза слезы. Не хватало еще разреветься перед ним.

– Вероятно, я была сражена твоей харизмой и теплым приемом, – съязвила она.

Он нахмурился:

– Но твоя доброта к Холли, твое чувство юмора, твой поцелуй, твои прикосновения в конце концов сделали свое дело. И я влюбилась в тебя, Сэм. И с этим ничего не поделаешь.

Он провел рукой по лицу, будто хотел стереть ее слова и чувства.

– Тебе не нужно любить меня, Джой. – Это были убийственные для нее слова, но это было правдой. – Я не хотел причинить тебе боль.

– Я верю тебе. Но, когда ты кому-то небезразличен, ты невольно причиняешь боль. Это жизнь. Если ты не любишь меня, полюби другую, – сказала она, и эти слова разрывали ее сердце на мелкие кусочки. – Но прекрати прятаться в этом дворце призраков.

– Мне нравится моя жизнь.

– Нет, – возразила она полным слез голосом. – Это не жизнь. Это жертва.

Сэм запустил руки в шевелюру и дернул себя за волосы.

– О чем это ты, черт возьми?

Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и ровным голосом начала:

– Ты отгородился от мира, чтобы наказать себя за то, что выжил. То, что произошло с твоей семьей, – ужасно. Я представить себе не могу, какую боль тебе пришлось пережить. Но ты жив, Сэм. Твое добровольное затворничество ничего не изменит. Оно не вернет тебе семью.

Его лицо напряглось и превратилось в бесстрастную маску.

– Ты думаешь, что я сам об этом не знаю? – Он нервно мерил шагами гостиную. Затем остановился напротив нее. В его глазах плескались гнев и боль. – Ничто не вернет их. Но ничто не изменит и того, почему они погибли.

– О чем ты? – непонимающе переспросила она.

– Ты знаешь, почему я повез вас с Холли к Кейси?

– Конечно. Моя машина не завелась.

– Потому что я отвинтил крышку трамблера.

Джой окончательно была сбита с толку.

– Зачем тебе это понадобилось?

Он горько вздохнул, проведя рукой по лицу:

– Я не мог позволить тебе вести машину в снегопад.

– Сэм…

Пляшущие языки пламени озаряли застывшее лицо Сэма. Его глаза затуманились. Он вспоминал прошлое.

– У меня был большой и серьезный заказ. Я должен был закончить картину в срок. – Он отвернулся от Джой и, положив руки на каминную полку, уставился на огонь. – В тот выходной был семейный ужин, и Дэни разозлилась, что я отказывался ехать. Я предложил ей взять Илая и поехать на ужин, пообещав присоединиться, как только закончу работу. – Он повернулся и взглянул на Джой: – Дэни ехала по трассе на приличной скорости, когда сдулось переднее колесо. Она не справилась с управлением, вылетела на встречку и столкнулась с грузовиком. И она, и Илай погибли на месте.

Сердце Джой разрывалось от боли, но она не двигалась, давая ему возможность высказаться до конца.

– Если бы за рулем был я, все могло бы сложиться по-другому, но я об этом никогда не узнаю. Я предпочел работу семье и потерял их. Ты спросила меня как-то, почему я перестал рисовать. Именно потому, что считал работу более важным делом. Теперь я не рисую, никуда не выхожу, не…

– Не живешь, – закончила Джой за него. – Думаешь, Дэни хотела, чтобы ты отрешился от всех и всего и провел оставшуюся жизнь отшельником?

– Нет, конечно, – огрызнулся он.

– Тогда в чем смысл этого самобичевания? – спросила Джой, подходя ближе. – Если бы ты был в той машине, ты тоже мог погибнуть.

– Ты этого не знаешь.

– Но и ты этого не знаешь, вот в чем проблема.

Снаружи завывал ветер, и сегодня эти звуки казались особенно громкими, будто даже дом переживал за происходящее расставание.

Джой предприняла еще одну отчаянную попытку.

– Моя малышка любит тебя, я тебя люблю. Неужели ты так легко можешь отказаться от нас?

Их взгляды скрестились.

– Я уже сказал тебе, что готов был рискнуть, но, когда Холли поранилась, мое сердце остановилось.

– Дети есть дети, они падают, получают ссадины и шишки, Сэм, – пыталась урезонить его Джой. Но по его глазам было видно, что он уже принял решение. Джой проиграла. – Мы теряем тех, кого не хотим терять. Но жизнь продолжается, Сэм.

– Возможно, – сказал он тихо, – но не для меня.

Глава 10

Следующие несколько дней Джой посвятила работе. Спрятав боль под маской безразличия, она занималась обновлением сайтов своих постоянных клиентов. Еще она готовила различные блюда для Сэма и замораживала их. Что бы ни случилось после ее отъезда, голодным он не останется.

Будь на то ее воля, она ни за что не покинула бы этот дом. Она пыталась бы день за днем достучаться до Сэма. Но одно дело – рисковать собственными чувствами, и совсем другое – ставить под удар Холли. Ее дочка и так уже без ума от Сэма. Чем дольше они будут оставаться у него в доме, тем сильнее Холли привяжется к нему, и тем горестнее будет расставание. Джой не хотела увозить отсюда Холли с разбитым сердцем.

Она будет скучать по этому дому, размышляла Джой, пакуя вещи Холли. Выглянув в окно, она увидела, как Холли и Сэм устанавливают в лесу очередной домик для фей. Сэм по-прежнему проводил с малышкой довольно много времени, и за это она любила его еще сильнее.

Что до нее, она почти не разговаривала с Сэмом с того памятного вечера, когда выясняли отношения. Они избегали друг друга, а когда встречались, то делали вид, что все нормально. Им не хотелось расстраивать Холли.

Сегодняшнюю ночь они уже проведут во Франклине.

– Слава богу, что Бадди завершил ремонт в квартире, – пробормотала Джой, заканчивая складывать в чемодан одежду Холли.

Затем она прошла на кухню и составила для Сэма список заготовленной впрок еды, которую она положила в морозилку. До возвращения Кей ему должно хватить.

Интересно, будет ли он по ней скучать? Будет ли вспоминать их совместные ужины втроем в столовой? Их посиделки у камина в библиотеке? Или он запретит себе вспоминать и ее, и Холли, как запретил себе думать о погибших жене и сыне?

Она так надеялась вытащить Сэма из темноты, а похоже, что и сама приложила руку к тому, чтобы погрузить его в еще больший мрак. Вздохнув, она подошла к плите и помешала жаркое из говядины, заодно проверив, не пора ли вынимать хлеб из духовки.

Она снова выглянула из окна и увидела, как Холли положила Сэму руку на плечо, увлеченно что-то рассказывая. Да, уехать будет непросто. Оторвать Холли от Сэма еще труднее. Но она должна это сделать ради общего благополучия.

* * *

Два часа спустя началась борьба с Холли.

– Но я не хочу никуда уезжать, – упрямо твердила Холли и, вырвавшись из рук матери, помчалась через холл в гостиную.

– Сэм, Сэм, – вопила она, – мамочка говорит, что мы должны уехать, а я не хочу, потому что мы строим домик для фей и я должна тебе помогать установить его в лесу, чтобы феи могли в нем поселиться и…

Джой вошла в гостиную и увидела, как Холли вскарабкалась на колени к Сэму.

Сэм посмотрел на Джой через голову Холли, прижимая девчушку к себе.

– Скажи ей, что мы должны остаться, Сэм, потому что я твоя помощница и нужна тебе.

– Это правда, – скрипучим голосом ответил Сэм, – но и маме ты тоже нужна, и если она говорит, что надо ехать, значит, надо.

Откинув голову, девочка уставилась на него полными слез глазами.

– Но я не хочу.

– Знаю, милая. Я тоже не хочу, – с тоскливой улыбкой сказал он, а затем слегка дернул малышку за косичку. – Слушай, давай я закончу домик для фей и привезу тебе, чтобы ты подарила его Лиззи.

Холли замотала головой так энергично, что косички захлестали ее по глазам.

– Это совсем другое, Сэм. Неужели мне нельзя остаться?

– Пойдем, Холли, – не в силах дальше выносить эту сцену и сама едва сдерживая слезы, сказала Джой. – Нам действительно пора.

Сдвинув брови, Холли сердито посмотрела на мать.

– Ты злая, – процедила малышка сквозь зубы.

– Я твоя мама, – строго сказала она. – Это моя работа. А теперь пойдем.

– Я люблю тебя, Сэм, – громко прошептала Холли и, чмокнув его в щеку, сползла с его коленей.

Опустив голову, девочка поплелась к матери, будто на ногах у нее висели пудовые гири.

Увидев несчастное лицо Сэма, Джой мстительно подумала: «Так тебе и надо. Теперь ты знаешь, от чего отказался и что позволил себе потерять».

Поникшая голова и опущенные плечики Холли выражали глубокое отчаяние. Джой знала, что сейчас чувствует дочка. Взяв малышку за руку, Джой мягко сказала:

– Поехали домой, солнышко.

Они направились к выходу, и Джой даже не оглянулась. Она не могла. Впервые за много дней выглянуло солнце, и по небу плыли белые пушистые облачка, похожие на мягкую бороду Санты. Ветки сосен были покрыты шапками снега, а голые ветки осин и берез блестели ледяными узорами. Кругом царили красота и покой.

Но великолепие пейзажа оставило Джой равнодушной.

Холли запрыгнула на заднее сиденье и пристегнулась ремнем безопасности. Джой быстро осмотрела машину, проверяя напоследок, не забыла ли чего. Маленькая елочка стояла на сиденье рядом с Холли, чемоданы в багажнике. Хмурая дочка безучастно смотрела в окно. Несколько следующих дней будут для Джой сущим адом.

– Ну вот и все, – сказала Джой с натянутой улыбкой, глядя на подошедшего Сэма.

– Счастливого пути!

– Это все, что ты можешь сказать? – склонив голову набок, спросила Джой.

– А что еще? По-моему, все было сказано несколько дней назад.

– Не совсем. Ты по-прежнему кое в чем ошибаешься.

Она подошла ближе, он не шелохнулся, только пристально смотрел на нее глазами цвета кофейных зерен.

Взяв в руки его лицо, Джой тихо сказала:

– Мы могли бы быть счастливы вместе, Сэм. Мы могли бы иметь то, о чем многие только мечтают. – Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его в упрямо сжатые губы. – Хочу, чтобы ты помнил одно: когда ты потерял семью, ты ничего не мог изменить. Сейчас это твой выбор. Ты теряешь и позволяешь этому произойти.

Сэм молчал, стиснув зубы, так что желваки ходили под кожей скул. Джой поняла, что все кончено.

– Мне жаль, что ты позволяешь собственной боли поглотить твою жизнь.

Прежде чем он смог дать ей отповедь, чтобы она не лезла в его жизнь, Джой отвернулась и поспешила к машине. Включив зажигание, она резко нажала на газ и стремительно выехала со двора, оставив позади Сэма Генри и свои иллюзии о счастливой жизни, которые ее наверняка будут еще мучить.

* * *

В следующие несколько дней Сэм старался вернуться к своей обычной жизни, которой жил до появления Холли и Джой. Он работал над своим секретным проектом, который уже не был секретом. Он позвонил матери, но на ее вопросы о Джой и Холли отвечал уклончиво, не желая о них ни думать, ни говорить.

Он пытался выбросить этих двух особ женского пола из головы, но никак не мог этого сделать, поскольку в каждом уголке дома чувствовалось присутствие Джой.

На половине Кей в воздухе витал аромат ее духов. Но комнаты были пустыми: ни игрушек, ни красного махрового халата Джой, висевшего на двери, ни жалкой маленькой елочки на столе.

Он проводил каждый вечер в гостиной-библиотеке у камина. Светящаяся разноцветными огоньками елка напоминала о том вечере, когда они втроем нарядили ее. Он столько лет не хотел вспоминать о празднике. Но теперь он вспоминал каждый день, проведенный с Джой и Холли. Особенно день их отъезда. Он вспоминал личико Холли, машущей ему из машины, взгляд Джой, когда она поцеловала его на прощание, сказав, что он совершает ошибку, позволяя им уехать. Сэму так и слышался ее мелодичный смех, виделась ее чарующая улыбка, чувствовался вкус ее губ, ее руки, обнимающие его, когда они занимались любовью.