Он нахмурился, поднял бокал и тоже сделал глоток. Да, это правда. Но ведь он не приглашал ее присоединяться к нему каждый вечер. Джой продолжала смотреть на него в ожидании ответа. Тогда он нехотя сказал:

– Вас это, похоже, не смущало.

– Ну, вообще-то я не возражаю говорить сама с собой…

– Шутки в сторону.

Она ухмыльнулась:

– Но интереснее все же говорить с другими людьми.

Сэм приказал себе не замечать, как отсвечивают золотом ее волосы в отблесках пламени камина, как блестят глаза и изгибаются в улыбке губы. Он посмотрел на ее голубую блузку, обтягивающую соблазнительную грудь, на стройные ноги в потертых джинсах стретч. Она сидела в кресле, подтянув колени к груди, и он заметил ярко-красный педикюр. Сэм не мог понять, почему у него внутри разгоралось пламя, ярче и горячее того, что пылало в камине.

Ему страшно захотелось вытащить ее из кресла, обнять и поцеловать в соблазнительные губы. И отчего он вдруг почувствовал себя мужем-обманщиком? Потому что с момента гибели Дэни ни одна женщина не действовала на него подобным образом. Он хотел Джой и ненавидел себя за это желание. Печенье во рту приобрело вкус опилок, и он невольно запил его вином.

– У кого-то в голове промелькнули темные мысли, – сказала Джой.

– Не лезьте мне в душу, – отчеканил он.

Почувствовать вожделение не значило, что он ему поддастся. До появления Джой его жизнь не была легкой, но была более ясной. Тогда он знал, что вдовец и потерял сына. Он хотел отгородиться от внешнего мира, в чем и преуспел.

Теперь же, меньше чем за неделю, он понял, что его изоляция слой за слоем нарушается, а он не знает, как этот процесс остановить, да и хочет ли он этого.

Совместный ужин с Джой и Холли стал еще одной подножкой. Ему бы следовало уйти из столовой, как только он увидел их за столом. Но он остался и даже получил удовольствие от болтовни Холли и компании Джой. Тем не менее он напомнил себе, что это не его семья.

Отпив еще глоток холодного вина, он снова уставился на огонь, что было безопаснее, чем тонуть в синеве ее взгляда.

– Да, – наконец выдавил он в ответ на ее последнюю фразу, – я больше не разговариваю с людьми.

– Шутки в сторону, – уколола она его, и Сэм согласно кивнул.

– Кей старается держаться подальше от меня, – буркнул он.

– Кей и разговаривать с людьми не любит, – рассмеялась Джой. – Вы двое просто созданы друг для друга.

– Кто бы мог подумать, – пробормотал Сэм.

Джой расхохоталась, и ее мелодичный смех заполнил всю комнату. Слышать ее смех было одновременно и утешением, и мучением. Как она могла так быстро залезть в его душу, прорвав железную броню?

– Можете посоветовать, где мне найти белого щенка? – неожиданно спросила Джой, нарушив его мысли.

– Нет, – бросил он резко. Но сразу понял, что она не заслуживает такого тона, и продолжил: – Я здесь никого не знаю.

– А надо бы, – склонив голову набок, сказала она. – Вы живете здесь уже пять лет, Сэм.

– Я переехал сюда не для того, чтобы заводить друзей, – запальчиво сказал он. Он пытается обрести мир в душе, но пока ему это не удается.

– Но это не значит, что вы не можете ни с кем подружиться, – вздохнув, произнесла Джой, смотря на огонь. – Если бы вы знали людей, то помогли бы мне разрулить ситуацию со щенком. – Покачав головой, она добавила: – Я уже купила кукол-принцесс, платье для феи и другие мелочи, о которых просила Холли. Но щенок меня беспокоит.

Ему не хотелось думать о рождественских подарках для детей. Сэм вспомнил другого ребенка, который диктовал письмо Санте и ждал подарков в чулке рождественским утром. Он с болью подумал о том, как они с женой старались выполнить все пожелания сынишки. Хотя ему было нелегко, он сказал:

– Можете подарить ей игрушечного щенка, приложив записку, что Санта принесет живого, как только щеночек чуть подрастет, чтобы переехать в новый дом.

Она посмотрела на него с улыбкой:

– Письмо лично от Санты? Интересная мысль. Думаю, Холли понравится, что он отправится ради нее в специальную поездку. – Увлекшись его предложением, Джой продолжила: – Я могу подготовить сертификат или что-то в этом роде, ну, знаете. – Она торжественно произнесла низким голосом: – Настоящим подтверждаю, что Холли Керран получит щенка от Санты, как только тот немного подрастет и будет готов обрести хозяина.

Подумав немного, она добавила:

– Можно будет поместить этот сертификат в рамку с подписью Санты и повесить у нее в спальне. Это будет своего рода семейная реликвия, которую она передаст своим детям.

Он пожал плечами, будто ему все равно, но мысленно представил, в какой восторг придет Холли от личного послания Санты. Но он вряд ли снова встретится с Холли и не узнает подробностей, ведь они в его доме лишь до конца декабря. Нахмурившись, он постарался отмести зародившиеся было сожаления.

– О’кей, я не несу никакой ответственности за ваш теперешний хмурый вид.

– Что? – рассеянно спросил он, посмотрев на нее.

– Ничего особенного, – улыбнулась Джой. – Над чем вы сейчас работаете?

– Вы это серьезно? – Как правило, Джой была склонна к монологам.

– Вы сегодня разговорчивый. Потому я и задала не риторический вопрос, а тот, который требует ответа.

– Да. Я начинаю новую работу.

– Еще один стол?

– Нет.

– Вы разговорчивы сегодня, но отнюдь не болтливы.

– Мужчинам не пристало болтать.

– Ну, некоторых просто не остановить, – возразила Джой. – Если это не стол, то что тогда?

– Я пока еще не решил.

– Знаете, у вас прекрасная работа. – Она отпила вина. – Но я предпочитаю работать по плану. Мне нужно знать, какие сайты обновить в понедельник, какие информационные бюллетени разослать во вторник и так далее.

– А я не люблю работать по расписанию.

– Ну если у вас нет пока конкретного проекта, вы могли бы мне помочь с сертификатом от Санты.

– Что вы имеете в виду? – осторожно спросил он.

– Вы могли бы расписать сертификат по краям, – сказала Джой, а затем тихо добавила: – Вы ведь раньше рисовали.

От этих слов у Сэма все внутри заледенело, несмотря на тепло от камина.

– Это в прошлом.

Она кивнула:

– Я видела ваши работы в Интернете. Они прекрасны.

Сэм сделал большой глоток вина, но ком в горле никуда не делся. Стало быть, она видела его картины в Интернете. Интересно, а остальное тоже видела? Газетные статьи об автокатастрофе, унесшей жизни его жены и сына? Фотографии с похорон? Его драку с журналистами в попытке заставить их прекратить фотографировать и задавать неуместные вопросы? Господи, как же он ненавидит эту публичную тягу к смакованию чужого горя!

– Это было давно, – сухо ответил он.

– Почти шесть лет назад.

Он свирепо уставился на Джой:

– Я без вас знаю. Что вы здесь вынюхиваете? Копаете под меня? Бесполезно. Миру все обо мне давно известно.

– Я просто пытаюсь разговаривать с вами и ничего не вынюхиваю.

– С меня достаточно на сегодня разговоров, – сказал он, поднимаясь из кресла.

– Меня это совсем не удивляет, – откликнулась Джой.

– Что это значит? – Неужели он и правда думал, что общение с ней – хорошая идея? Он взглянул в ее синие глаза и заметил в них раздражение. Почему она злится, черт побери? Это ведь не ее жизнь рассматривали под микроскопом.

– Это значит, я знала, что вы не захотите об этом говорить.

– Тем не менее вы затронули эту тему. Вступили в сговор с репортером на предмет эксклюзива о моей частной жизни? Разве мало статей они обо мне намарали? Или вы сами затеяли книгу о жизни отшельника и собираете информацию из первых рук?

Глаза Джой метали гром и молнии.

– Неужели вы думаете, что я способна предать и продать друга?

– А мы уже, оказывается, друзья? – огрызнулся он.

– Мы вполне могли бы ими стать, если бы вы не видели в каждом человеке потенциального врага.

– Я уже неоднократно повторял, что не за дружбой сюда приехал, – напомнил он. Ему было трудно дышать.

– Да, вы это ясно дали мне понять, – согласилась Джой, вздохнув. Он увидел, что она неожиданно сменила гнев на милость. – Послушайте, я упомянула о вашем прошлом художника исключительно потому, что глупо было бы притворяться, будто я не знаю, кем вы были.

Он потер рукой грудь, пытаясь унять терзающую его сердце боль.

– Хорошо. Не надо притворяться, просто не обращайте на меня внимания.

– И что в этом хорошего? – поставив на стол бокал, Джой поднялась из кресла. – Простите меня, но…

– Я не нуждаюсь в вашем сочувствии, – прервал он ее.

Этот дом стал его прибежищем. Он похоронил свое прошлое там, в восточной части страны, и бежал сюда от воспоминаний, терзавших его в старом доме, где он жил с семьей. Он бежал и от родителей, не в силах вынести их ежедневного участия и сочувствия. Приехав в горы, он распростился с собой прежним. С тем человеком, который был поглощен созданием красоты, но не замечавшим красоты собственной жизни, пока ее не лишился.

– И тем не менее я вам очень сочувствую, – мягко сказала Джой, дотронувшись до его руки.

От ее прикосновения по всему телу Сэма прокатилась горячая волна возбуждения, словно огненная лава вулкана. Он давно не испытывал ничего подобного.

Отшатнувшись от девушки, он произнес обжигающе ледяным тоном:

– Какую бы цель вы ни преследовали, знайте, что мне не нужна ни другая женщина, ни ребенок, ни еще одна потеря в жизни.

Она не спускала с него взгляда. Синие озера ее глаз, полные сочувствия и раздражения одновременно, грозили целиком поглотить его.

– Все теряют, Сэм, – спокойно сказала она. – Дома, работу, любимых. Вы не можете защититься от боли потери. Главное, как вы с ней намерены справиться.

Он презрительно усмехнулся. Она понятия не имеет, через что ему пришлось пройти.

– И вам не нравится, как я справляюсь, да?

– Потерю не пережить, если все время от нее прятаться.

Сэм глубоко вздохнул, посмотрел на нее и натянуто произнес:

– Не вам об этом судить.

Джой склонила голову набок, и золотистые локоны упали ей на щеку.

– Вы считаете, что только вы один можете испытывать боль?

Нет, конечно. Он не настолько наивен. Но его боль так глубоко в него въелась, что он стал абсолютно глух к чужим страданиям.

– Давайте сменим тему, с меня довольно, – сказал Сэм.

– Ну уж нет. – Синие глаза уставились на него потемневшим от гнева взглядом. – Думаете, я не испытала потерь? Мои родители умерли, когда мне было восемь лет. Я выросла в приемных семьях, которые менялись как перчатки, потому что я была уже слишком большой и не такой хорошенькой, чтобы меня удочерили.

– Черт возьми, Джой, – начал он, заметив в ее глазах выражение боли, слишком хорошо ему знакомой. Он почувствовал себя ублюдком потому, что своим поведением вынудил Джой говорить о прошлом.

– Будучи приемным ребенком, я ни в одной семье не чувствовала себя дома. Я всегда была аутсайдером. Нигде не приходилась ко двору. У меня не было друзей, но я все же сумела их завести.

– Рад за вас.

– Я еще не закончила. Все, чего я добилась в жизни, я сделала сама. Я хотела иметь семью, понимаете?

Он хотел что-то сказать, но Джой жестом его остановила. Сэм понял, что она намеренно рассказывает о своем прошлом, чтобы объяснить настоящее.

– Я встретила отца Холли, когда создавала сайт для его компании. Я влюбилась. Мне казалось, что он отвечает взаимностью и что наша любовь навсегда, но все закончилось, как только я сказала, что беременна.

Сэм огорчился, услышав ее признание и поняв, как тяжело ей было, но не удержался и спросил:

– Разве он умер? Разве он забрал у вас Холли, чтобы вы поняли, что никогда больше ее не увидите?

У Джой перехватило дыхание.

– Нет, но…

– Тогда вам меня не понять, – резко прервал ее Сэм. Ему стало безразлично, если она сочтет его бездушным подонком. Он не чувствовал жалости к сироте, которая добровольно вытащила на свет свое прошлое. – Вы не можете знать, что я чувствую, и я не намерен отчитываться перед вами, защищая свои принципы, чувства и жизненный выбор.

– Отлично. – Она сердито кивнула, снова закипая от злости. – Так и будете прятать голову в песок, а жизнь пусть проходит мимо.

Сэм горестно вздохнул, воздев руки к небу.

– Вам-то что за дело до этого?

– Я видела вас с Холли, – ответила Джой, приблизившись к нему настолько, что он ощутил исходящий от нее тонкий аромат полевых цветов. – Я видела, как вы были добры к ней. Ей было это так нужно. Холли так не хватает отцовского внимания.