Около одиннадцати вечера обе женщины поужинали и в полночь были уже в постелях. Как и всегда, когда Бриджит приезжала к матери, она легла в комнате, в которой спала и в детстве. Небольшая спаленка была по-прежнему обставлена мебелью, обитой розовым вощеным ситцем с цветочным орнаментом, а на окнах висели уже подвыцветшие розовые занавески из такой же вощенки. Ткань эту Бриджит выбирала сама, и хотя с тех пор прошло много лет, ничего менять в комнате ей не хотелось. Знакомая, привычная обстановка и долгие, доверительные беседы с матерью неизменно действовали на нее успокаивающе, благо они с Маргерит всегда понимали друг друга с полуслова, а порой и без всяких слов.

И сейчас это было именно то, чего ей не хватало.

Утром мать и дочь позавтракали в кухне. Потом Маргерит отправилась в магазин, чтобы купить что-нибудь к обеду, а также чтобы навестить подруг, с которыми она ежедневно играла партию-другую в бридж. Когда-то у нее был и друг, но он умер незадолго до того, как Маргерит вышла на пенсию.

С подругами миссис Николсон общалась регулярно, и не только за карточным столом. Она ходила на званые обеды и ужины, посещала музеи, выставки и премьерные показы, участвовала в нескольких благотворительных мероприятиях. После смерти своего друга Маргерит жила одна, но одинокой себя не чувствовала и никогда не скучала. Увлечение семейной историей занимало ее в те дни, когда она никуда не выходила — Маргерит даже освоила Интернет и успешно разыскивала в нем интересующую ее информацию, и все же большую часть ценных сведений она почерпнула в фондах городской Мормонской библиотеки. В последнее время она часто мечтала о том, как, собрав все факты семейной истории, издаст книгу и подарит ее дочери, но до этого было еще далеко. Пока же ее увлекал сам процесс поиска сведений о предках и о давних событиях, в которых они участвовали. Это было увлекательнейшее занятие, что бы там ни думала по этому поводу Бриджит.

После обеда Маргерит показала дочери последние записи, которые ей удалось отыскать в мормонских архивах. Бриджит тоже не сидела на месте — пока мать отсутствовала, она успела съездить в Колумбийский университет, где работал один ее знакомый профессор. Тот пообедал, что даст ей знать, как только в кадровом отделении университета появится подходящая вакансия. Он, впрочем, сомневался, что это произойдет достаточно скоро, поэтому предложил Бриджит место преподавателя, которое она могла занять «хоть сейчас». Но Бриджит отказалась: во-первых, она никуда не торопилась, а во-вторых, у нее не было необходимого опыта. Административная деятельность по-прежнему казалась ей предпочтительнее научной или преподавательской, поскольку оставляла больше свободного времени и для работы над книгой, и для посещения курса лекций, необходимых для получения докторской степени.

Все же, несмотря на то что результат ее поездки оказался, скорее, отрицательным, настроение у Бриджит было куда лучше, чем вчера. Маргерит была права: перемена обстановки подействовала на Бриджит благотворно. Жизнь в Нью-Йорке била ключом; повсюду она видела молодые лица, благодаря чему сама атмосфера в городе казалась ей не такой консервативной и чопорной, как в Бостоне. Да, в Нью-Йорке определенно было чем заняться — только выбирай, и Бриджит подумала, что теперь она лучше понимает мать, которая ни за что не хотела переезжать к ней поближе.

Увидев результаты последних генеалогических «раскопок» Маргерит, Бриджит почувствовала невольное уважение. Ее матери удалось установить даты рождений и смертей всех предков по прямой линии, а также значительного количества их братьев, сестер, кузенов и кузин. Она выяснила также названия всех графств и церковных приходов в Луизиане, где они когда-то жили, названия их усадеб, размеры плантаций, а также названия городов в штатах Нью-Йорк и Коннектикут, куда они переехали после Гражданской войны. Маргерит узнала даже, как называлось судно, на котором в 1846 году кое-кто из их предков прибыл в Америку из Бретани.

Судя по этим данным, первое поколение де Маржераков проживало в основном на юге США, и только в 1860–1870-х годах, то есть после Гражданской войны, они — или их потомки — начали перебираться на Север. Но что произошло во Франции, почему де Маржераки решили иммигрировать в Америку, по-прежнему оставалось тайной, и Бриджит подумала, что эта часть семейной истории может оказаться гораздо интереснее, чем все, что Маргерит удалось узнать до сих пор.

— Это ведь было не так давно, мама, — заметила Бриджит. — Я думаю, ты сумеешь узнать подробности у тех же мормонов — надо будет только получше покопаться в их библиотеке. В крайнем случае съездишь во Францию и выяснишь все на месте.

Маргерит улыбнулась.

— Но сначала мне все-таки придется слетать в Солт-Лейк-Сити. Тамошний архив гораздо больше, и в нем хранится немало уникальных документов, полученных из Европы. Я давно собиралась там побывать, но мне не хватало времени, к тому же слишком большие библиотеки меня пугают. Я в них просто теряюсь. Ты, мне кажется, справилась бы с этим делом куда лучше.

Она просительно взглянула на дочь, и Бриджит улыбнулась. Искренний энтузиазм матери трогал ее до глубины души.

— Знаешь, мама, — сказала она, — того, что ты уже успела насобирать, хватит на целую книгу. — Она, конечно, знала о мечте Маргерит и не могла не восхищаться ее упорством и трудолюбием.

— Боюсь только, что, кроме членов нашей семьи, читать эту книгу будет некому, — заметила миссис Николсон. — Ты, я да несколько троюродных братьев и сестер, рассеянных по всем штатам… Всего человек десять, если только во Франции у нас нет родственников, о которых я ничего не знаю. Впрочем, их существование маловероятно — никаких ныне здравствующих де Маржераков я во Франции не обнаружила. На Юге никого из наших предков тоже не осталось — их следы затерялись еще лет сто назад. Мой дед родился в Нью-Йорке в 1900 году, так что из прямых потомков французских аристократов остались только мы с тобой.

Бриджит вздохнула. Работа, проделанная ее матерью, действительно была огромна, но какой от нее прок? Тем не менее она сказала:

— Это огромный труд, мама. Я… я просто восхищаюсь тобой.

— Для меня важно знать, кем были наши деды и прадеды, где они жили, чем занимались. Иногда мне даже удается угадать, каких взглядов они придерживались, во что верили, к чему стремились. Это очень интересно, и это мое наследие. И когда-нибудь оно станет твоим. Мне очень хочется надеяться, Бриг, что рано или поздно ты начнешь относиться к истории нашей семьи иначе, чем сейчас. Я давно заметила: чем старше человек, тем больше он интересуется своими корнями. К тому же среди наших предков было немало интересных личностей, — добавила Маргерит, но Бриджит только покачала головой. Ей трудно было представить, чем могут быть интересны эти давно вымершие графы и маркизы.

Остаток недели Бриджит провела в Нью-Йорке. Возвращаться домой она не спешила, да там и не было ничего такого, что могло бы заставить ее торопиться. Они с матерью успели побывать в театре, в кино, несколько раз ужинали в уютных итальянских ресторанчиках или гуляли в Центральном парке, если позволяла погода. Общение доставляло обеим искреннее удовольствие, поскольку по обоюдному молчаливому согласию болезненных тем они старались избегать. Да и что толку было говорить, к примеру, о том же Теде? Он навсегда исчез из жизни Бриджит, и никакие разговоры не смогли бы вернуть тех лет, когда они были вместе. Так считала Маргерит, и со временем ей стало казаться, что и дочь постепенно приходит к тем же выводам. Тед повел себя как отъявленный эгоист. Он причинил Бриджит боль, а сам даже не попытался смягчить удар, так что же теперь о нем говорить?

В субботу Маргерит и Бриджит остались дома. С удовольствием пообедав, они засели за газеты. В первом выпуске воскресного «Таймс» Маргерит увидела в приложении статью о генеалогии и рассмеялась. В статье до небес превозносились мормонские добродетели — в особенности их богатейшие архивы. Ничего такого, что ей было бы неизвестно, в статье не нашлось, но, дочитав ее до конца, Маргерит задумалась.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты съездила в Солт-Лейк-Сити вместо меня, — сказала она. — Я уверена, что ты добьешься лучших результатов, ведь ты умеешь профессионально работать с архивами, а у меня это никогда не получалось. Сейчас я, увы, застряла: мне нужно проследить наши французские корни, то есть все, что было с де Маржераками до тысяча восемьсот пятидесятого года. Ну, Бриджит, что скажешь?.. — «Тебе ведь все равно нечего делать!» — могла бы добавить миссис Николсон, но это было ясно и так. Свободного времени у Бриджит было хоть отбавляй, и какое-нибудь не слишком обременительное занятие, которое помогло бы ей скоротать время в ожидании момента, когда прояснится ситуация с работой, пришлось бы весьма кстати.

И все же Бриджит чуть не отказалась — просто по привычке, но потом ей пришло в голову, что у нее ровным счетом нет никаких причин не ехать в Солт-Лейк-Сити. Судя по тому, что она прочла в «Таймс» о Мормонском архиве семейной истории, надежды Маргерит найти там недостающие материалы были отнюдь не беспочвенными. Кроме того, Бриджит давно хотелось хоть чем-то отблагодарить мать, которая всегда помогала ей, стараясь поддержать дочь и словом, и делом. Да и, по большому счету, поездка в Солт-Лейк-Сити была делом вовсе не трудным, а коль скоро сейчас ей действительно совершенно нечем заняться, то…

— Я подумаю, мам, — сказала Бриджит. Ей по-прежнему не хотелось ничего обещать, хотя она и сообразила, что у нее появился отличный предлог отложить на неопределенный срок работу над книгой, которая так внезапно ее разочаровала.

В воскресенье утром Бриджит все еще раздумывала над предложением матери. Вечером она планировала вернуться домой, но во втором выпуске «Таймс», который они с Маргерит читали за завтраком, было написано, что Бостон снова накрыл циклон. Еще через два часа по телевизору передали, что из-за обильного снегопада перестал принимать самолеты бостонский аэропорт. В Нью-Йорке же по-прежнему было ясно — циклон из Бостона ожидался здесь лишь к завтрашнему вечеру.

— Знаешь, мам, пожалуй, я могу слетать в Солт-Лейк-Сити на пару дней, — задумчиво сказала Бриджит. — Там у меня живет школьная подруга, во всяком случае — жила когда-то. Она вышла за мормона, и сейчас у нее уже восемь детей, а может, и больше. Я бы с ней повидалась и в архиве бы покопалась заодно. Думаю, мне это будет даже интересно, только ты поподробнее напиши, что именно тебе нужно.

Услышав эти слова, Маргерит улыбнулась.

— Я была бы тебе очень благодарна, Бриг. Я обязательно хочу выяснить историю наших предков в Бретани. Мормоны собрали огромное количество документов, к тому же большинство из них уже переведено в цифровой формат, так что поиск не должен быть сложным. Кроме того, в архиве работает много добровольцев, которые помогут тебе в случае каких-нибудь затруднений.

По всему было видно: Маргерит очень хочется, чтобы дочь съездила в Солт-Лейк-Сити, и Бриджит невольно улыбнулась.

— О'кей, мама, я постараюсь. — И она сняла трубку телефона, чтобы позвонить в аэропорт и забронировать билет на самолет. Ей было приятно думать, что она может чем-то помочь матери, к тому же поездка в Солт-Лейк-Сити с каждым часом казалась Бриджит все привлекательнее. Она даже подумала, вдруг ей удастся найти в Мормонском архиве что-то полезное и для своей книги. Это, конечно, было маловероятно, но Бриджит допускала такую возможность. В конце концов, она же решила использовать все шансы, которые дает ей жизнь, так почему бы не начать с малого?

Маргерит проводила Бриджит в аэропорт. Она явно была довольна тем, что ей удалось подключить Бриджит к своим поискам, да и развеяться дочери не помешает. С помощью Интернета Бриджит забронировала номер в «Карлтон-отеле», который находился всего в нескольких минутах ходьбы от Темпл-сквер, где находилось здание Мормонского архива. То, что ей удалось узнать об этой огромной библиотеке в Сети, еще больше подогрело ее интерес к поездке, и теперь Бриджит не терпелось поскорее оказаться на месте. Миллионы единиц хранения, сотни квалифицированных консультантов и помощников-добровольцев, современное компьютерное оснащение — и все это совершенно бесплатно! Единственное, за что пришлось бы платить, — это за изготовление копий документов и старых фотографий, но плата была чисто символической. Как и говорила Маргерит, архив был организован в высшей степени разумно и рационально, а главное — им действительно мог воспользоваться любой человек.

Обо всем этом Бриджит думала, когда уже поднялась на борт самолета. Она очень надеялась, что ей удастся отыскать в архиве нужные сведения. Бриджит по-прежнему не верила, что среди ее отдаленных предков найдутся какие-то выдающиеся исторические деятели или иные яркие фигуры. До сих пор, во всяком случае, Маргерит не удалось обнаружить ни одной по-настоящему интересной личности: большинство предков Бриджит были осмотрительными, осторожными и вполне заурядными аристократами, которые почему-то решили перебраться в Америку в середине XIX столетия — через много лет после того, как закончилось правление Наполеона. Почему-то Бриджит была уверена, что они приехали сюда вовсе не потому, что совершили на родине какие-то ужасные преступления или подняли антиправительственный бунт, нет. Скорее всего, ее предки просто-напросто обеднели, и кто-то из них отправился искать счастья в Новый Свет. И все же одно дело — предполагать, и совсем другое — знать наверняка, и Бриджит поймала себя на том, что неожиданно для самой себя она заинтересовалась жизнью своих далеких предков до того, как они перебрались в Луизиану, как они пережили наполеоновское правление и Великую французскую революцию. Внезапно это исследование стало казаться ей даже более важным, чем история избирательного права для женщин в разных странах. Быть может, подумала Бриджит, ее мать была права и поиск собственных корней — занятие гораздо более достойное, чем сбор материалов для никому не нужной книги. Что ж, похоже, в Солт-Лейк-Сити она узнает окончательный ответ на этот вопрос.