— Полагаю, что так, — отозвался эрл. — Ты ведь получил письмо, требуется твое присутствие в Лондоне, не так ли?

Виконт отложил табакерку в сторону и поднял на друга унылый взгляд:

— Так, значит, тебе об этом известно? Мартин сказал?

— Нет, мисс Морвилл. Должен предупредить тебя, Люс, она твердо намерена поставить в известность магистрат!

— Вот ведь любительница всюду совать свой нос!

— Вовсе нет. Она просто-напросто очень здравомыслящая женщина. Так в чем дело, Люс?

— Ничего особенного!

— Но ведь ты же не собираешься стреляться с Мартином, я надеюсь?

Улверстон передернул плечами:

— Я предупредил его, что не намерен этого делать, но он дал мне пощечину! Как, по-твоему, я должен поступить?

— Мне представляется, для этого существует несколько возможностей. Что бы ты ни выбрал, для Мартина это будет хорошим уроком, к тому же дуэли удастся избежать.

— Забудь об этом — это он вызвал меня. Я старался, как мог, уговорить его не валять дурака! Но когда он бросил мне в лицо, что я боюсь ответить ему как подобает мужчине, это было уже слишком!

— Да, это чересчур! — улыбнулся Жервез. — Мой бедный Люс, тебе просто необходимо доказать свою храбрость! Но ведь ты ничего не докажешь, даже если прикончишь моего дурака-братца. Сам это понимаешь!

— Можешь об этом не волноваться! Ты же не думаешь, надеюсь, что я собираюсь его убить?

— Нет. Я боюсь другого — что он прикончит тебя.

— Об этом я сам позабочусь!

— Постарайся не сделать ошибки, Люс, — тихо сказал Жервез. — Если Мартин и впрямь намерен покончить с тобой, шансов у тебя нет! Он превосходный стрелок.

— Неужели? — Виконт слегка изменился в лице. — Такой же, как ты?

— Гораздо лучше, уверяю тебя.

— Дьявольщина! Тогда я тем более не могу отступить!

— Люс, если ты и в самом деле ищешь удовлетворения, позволь мне сказать тебе, что ты получишь весьма сомнительное удовольствие, вызвав к барьеру мальчишку, у которого нет и десятой доли твоего опыта!

— Ты забыл об одном — вызвали меня! Мне просто ничего не оставалось делать, как принять навязанную мне дуэль.

Эрл, который задумчиво вертел в руках монокль, вставил его в глаз и внимательно посмотрел на друга:

— Ты сказал, что Мартин дал тебе пощечину?

— Именно так. Я пытался его урезонить, но он требовал удовлетворения. Когда же я отказался, он ударил меня по лицу и с издевкой спросил, что я теперь скажу. А теперь рассуди, кто же кого вызвал? По-моему, он меня!

— Как все нелепо! — воскликнул эрл. По лицу его было видно, что он шокирован.

— Нелепо?! Если хочешь знать, по-моему, все это просто чудовищно! Бог свидетель, я не хотел ссориться с твоим братом! Но должен же кто-то отучить его приставать к беззащитным девушкам со своими дурацкими ухаживаниями! Ему давно пора было дать урок, если хочешь знать!

— Прости, Люс, но я вынужден задать тебе этот вопрос: что за отношения связывают тебя и мисс Болдервуд? Можешь быть уверен, я сам поговорю с ним по поводу его неджентльменского поведения, но ведь и ты не должен забывать, что они выросли вместе и привыкли обходиться без особых церемоний.

— О да! Детская дружба! Понимаю! — нетерпеливо буркнул виконт, кружа по комнате. — Ну что ж, думаю, ты и сам обо всем догадался! Конечно, официально никакого оглашения не будет, по крайней мере до того, как она появится в свете, но… можешь поздравить меня, Жер!

— Я рад за тебя, дружище! Она станет тебе прекрасной женой, а ты очень скоро поймешь, что стал предметом всеобщей зависти, по крайней мере, миль на сто вокруг!

Виконт с довольной ухмылкой потряс протянутую ему руку:

— Разве она не красавица, Жер? А эти глаза? Какая девушка!

— Согласен! — добродушно откликнулся эрл.

— Не могу поверить, что смог завоевать ее сердце еще до того, как это удалось тебе!

— Увы, не могу тешить себя надеждой, что она хоть когда-нибудь думала обо мне больше, чем о Мартине.

— Ах да, Мартин! — вспомнил виконт, и лицо его потемнело. — Прости, если обошел тебя, старина!

— Да нет, не меня — ты обошел Мартина.

— Бог с ним! Да и потом, это не так.

— Мне казалось, он был наиболее предпоч… приемлемым из всех кандидатов в женихи, — быстро поправившись, сказал Жервез.

— Очень может быть. Да к тому же, как ты сказал, они друзья детства. Если ему нравилось думать, что Марианна предпочитает его всем остальным, то он еще больший осел, чем мне казалось.

Жервез пропустил его замечание мимо ушей. Взяв со стола табакерку, он изящным жестом откинул золотую крышечку и достал щепотку ароматного табаку.

— Ты согласишься на компромисс, чтобы избежать дуэли, Люс?

— Чтобы избавить тебя от головной боли? Конечно!

Жервез улыбнулся:

— Ты ведь и сам понимаешь, Люс, нельзя допустить скандала! Поползут сплетни, слухи — разве ты не знаешь, как это обычно бывает? А кстати, наверное, ты хочешь, чтобы я был твоим секундантом?

— Как раз об этом я и спросил твоего болвана-братца! Представляешь, он мне заявил не моргнув глазом, что Уорбойс будет счастлив оказать мне эту услугу! Человек, которого я видел всего раз в жизни!

Жервез разразился хохотом:

— Уорбойс?! Хотелось бы мне посмотреть на него в роли твоего секунданта!

И надо же было так случиться, что как раз в эту минуту мистер Уорбойс лез из кожи вон, чтобы отклонить навязанную ему честь.

— Проклятие, Мартин, ни за что! — заявил он. — Ничего не имею против того, чтобы оказать эту услугу тебе, хотя, заметь, считаю, что ты ведешь себя на редкость глупо! Но ни за что не буду секундантом у человека, которого совсем не знаю!

— Да знаешь ты его! Вы встречались на балу.

— И что с того? Я его и в Виссенхерсте пару раз видел, но это же не означает, что я его знаю!

— А что же это означает, позволь спросить? К тому же ситуация не совсем обычная, и…

— Да, и это, кстати, немаловажно! — подхватил Уорбойс. — Не хочу обижать тебя, старина, — кстати, если ты все-таки обидишься, не вздумай вызвать и меня, понял? — но обстоятельства и впрямь на редкость необычные! Имей в виду. Я, конечно, не совсем уверен, потому что сам не присутствовал при этом, но, сдается мне, тут не все так просто, как кажется. Лучше я посоветуюсь с отцом. Он, по-моему, знает ответ на любой вопрос.

— И не вздумай! Неужели ты думаешь, я намерен оповестить об этом всю округу?

— Все равно очень скоро все и так узнают, — мудро заметил многоопытный мистер Уорбойс. — Не пройдет и двадцати четырех часов, как все только и будут говорить, что об этом! Хорошенький поднимется шум! Тебе придется принять какие-то меры, вот так-то!

— Я же тебе говорю: этот прохвост сшиб меня с ног, а потом принял мой вызов!

— Да, только ты сказал, что он принял твой вызов лишь после того, как ты дал ему пощечину. А он молодец, этот Улверстон, не робкого десятка! — задумчиво пробормотал мистер Уорбойс. — Откажись от дуэли, пока не поздно! Вот тебе мой совет! Это единственное, что еще можно сделать.

— Вот, значит, как? — процедил Мартин сквозь стиснутые зубы. — Ну, я покажу тебе, что еще можно сделать!

— Мне показывать ничего не надо. Чем больше я об этом думаю, тем больше проникаюсь уверенностью, что это как раз такое дело, в котором я никак не хотел бы оказаться замешанным. Ты же не можешь позволить себе вызвать человека, раз уж он гость в твоем доме!

— В доме Сент-Эра, запомни!

— Это одно и то же. В делах чести нужно быть очень щепетильным. И другое — не было никакой нужды вообще бросать ему вызов. По-видимому, все дело в том, что он сшиб тебя с ног, согласен. Но когда ты ударил его, это было его право бросить тебе вызов, а совсем не наоборот! Проклятие, Мартин, ну что ты натворил?!

— Я натворил?! И ты думаешь, я извинюсь просто потому, что ты так сказал?!

— Нет, не думаю, — жалобно промолвил мистер Уорбойс. — Просто прошу, подумай хорошенько. Это мой долг, понимаешь? Господи, да я в жизни не видел другого человека, который бы так кидался на людей, как ты! Разве я не помню, как ты бесился, когда видел всех нас вокруг мисс Болдервуд!

— Господи, Барни, если бы ты не был моим другом!… — сжав кулаки, прошипел Мартин.

— Если бы я не был твоим другом, мне бы и в голову не пришло такое сказать, — отозвался Уорбойс. — Это уж точно. Проклятие, Улверстон поступил совершенно правильно, когда пытался утихомирить тебя! Жаль, что я этого не видел! Да я и сам бы так поступил, если бы ты при мне перепугал насмерть эту милую крошку! И не говори, что я бы не решился, потому что ты сильнее! Даю слово, я бы тоже так поступил!

— Ты? — с легкой насмешкой в голосе удивился Мартин.

Но Барни Уорбойс, погруженный в глубокие раздумья, ничего не заметил. Помешкав немного, он продолжил:

— Вот что я скажу тебе, Мартин! Я бы не удивился, если бы выяснилось, что за этим стоит что-то такое, чего мы не знаем! Мне это и раньше приходило в голову, а тебе? Ведь она, похоже, без ума от этого Улверстона, разве нет? И что же будет, если ты всадишь пулю в этого малого? Да она тебя тогда просто возненавидит! Неужели ты этого желаешь?

Но это весьма здравомыслящее замечание не возымело ни малейшего эффекта.

— Я пришел не для того, чтобы выслушивать твои дурацкие разглагольствования! — грубо рявкнул Мартин. — Так ты согласен быть секундантом Улверстона? Говори — да или нет!

— Нет, — немедленно ответил мистер Уорбойс и с присущей ему щепетильностью добавил: — То есть если он сам ко мне не обратится. А если так случится, ну, тогда можешь спросить моего отца!

— И ты еще считаешься моим другом! — горько пробормотал Мартин.

— Проклятие, Мантин, ну как ты не понимаешь, разве твой друг может быть секундантом твоего противника?! Разве я не сказал, что готов быть твоим секундантом? Может быть, это глупо, но от своих слов я не отступлю.

— Барни, если он тебя попросит, ты согласишься быть его секундантом?

Мистер Уорбойс задумчиво поскреб подбородок.

— Может быть, — промямлил он. — Но если так, кто же будет твоим секундантом? Ты уже решил?

— Господи! Да кто угодно! Роклифф, Эштон…

— Отличная мысль! — саркастически хмыкнул мистер Уорбойс. — С таким же успехом ты мог попросить об этом и глашатая из Грантэма. Кстати, ты о нем не думал? Боже ты мой, Мартин, сдается мне, ты не в своем уме!

— Прекрасно! Тогда я попрошу Кэвершэма! — слегка сбитый с толку, заявил Мартин. — Он не откажется!

— Откажется, и ты это знаешь! — справедливо возмутившись, возразил мистер Уорбойс. — Ты не можешь просить человека быть твоим секундантом, если у него вот-вот опишут имущество!

— Мне до этого нет никакого дела! — огрызнулся Мартин, надевая перчатки.

— Знаю, что нет, ведь не тебе придется с ним договариваться. И вот что я тебе скажу: уж если ты решился серьезно, попроси своего кузена.

— Он не согласится. Значит, так, первым делом сообщу Улверстону, что Тео согласен быть его секундантом.

— Если Тео Фрэнт не согласен, стало быть, ты кругом не прав, — констатировал Уорбойс.

Но Мартин его уже не слушал. Он вихрем вылетел из дома, оставив несчастного приятеля перерывать отцовскую библиотеку в поисках «Кодекса чести джентльмена». Тщательное изучение этого замечательного труда убедило его, что первейшей обязанностью секунданта является попытка к примирению соперников. Остаток вечера достойный мистер Уорбойс провел в тщетных трудах связно изложить то, с чем он намерен был обратиться к своему коллеге, а именно — как наилучшим образом добиться мира.

Мартин верхом вернулся в Стэньон. Он знал, конечно, за обеденным столом ему предстоит встретиться с Улверстоиом, и догадывался, что ничего хорошего это не сулит. Но юноша находился уже в таком состоянии, что ему было на все наплевать. Погрузившись в мрачное молчание, он позволил лакею помочь ему сменить костюм для верховой езды на вечерний сюртук и короткие, до колеи, панталоны, потом так же молча вышел из комнаты.

Мартин шел по галерее, направляясь к парадной лестнице, когда его остановил отчетливый оклик эрла. Оглянувшись, он заметил эрла, стоявшего на пороге своей комнаты. Остановившись, коротко бросил:

— Ну?

— Пройди в комнату! Мне надо поговорить с тобой!

— Мне нечего сказать тебе, Сент-Эр!

— Зато мне есть, что тебе сказать! Даже здесь, коль ты этого хочешь, но я бы предпочел поговорить наедине.

— Я знаю, что ты хочешь сказать, так что можешь не трудиться!

— Нет, ты этого не знаешь!

Мартин уставился на брата, в глазах его сквозили недоверие и откровенная злоба. Поколебавшись немного, он пожал плечами и последовал за эрлом в его спальню.

— Ты хочешь заставить меня раскаяться в том, что я вызвал этого прохвоста Улверстона?! Хочешь, чтобы я извинился? Не рассчитывай на это! Да, вызвал, и очень рад этому, так и знай! И я буду с ним стреляться! Богом клянусь, буду!

— Нет. Это совершенно невозможно.