— Вы говорите совсем как мой муж.

— Он прав.

— Мне будет так тоскливо без работы.

— Очень сомневаюсь в этом, моя дорогая.

У Аксель на глазах блеснули слезы, когда вечером Саймон заехал за Зоей и женщины обнялись на прощание. Зоя пообещала, что на следующий день они пойдут вместе пообедать.

Саймон засмеялся и предупредил Аксель, которая с самого начала способствовала их роману:

— Вам придется запирать двери, чтобы она не пропадала здесь целыми днями. Я твержу Зое, что ей предстоит открыть целый мир.

Но к концу октября Зоя поняла, что у нее слишком много свободного времени. Она бывала у Аксель почти ежедневно, ходила в музеи, забирала Сашу из школы, а порой заезжала на работу к Саймону и с интересом вникала в его дела и планы. Он решил заняться пошивом детских пальто и спрашивал ее совета, в котором она ему не отказывала. Ее безошибочное чувство стиля помогало ему создавать интересные модели, которые он сам едва ли придумал бы.

— Саймон, мне всего этого так не хватает, — призналась она мужу в декабре, когда они ехали на такси из театра «Буттиэтр» после премьеры «Ты не можешь взять это с собой» с участием Фрэнка Конлана и Джозефины Халл. Спектакль удался, но Зоя была не в настроении. Она окончательно поняла, что не может сидеть дома без работы. — Что, если я хотя бы ненадолго вернусь к Аксель?

Он задумался и ничего не ответил, и, только когда они вернулись домой, внимательно посмотрел на нее и сказал:

— Иногда трудно бывает повернуть время вспять, дорогая. Почему бы тебе не заняться чем-нибудь другим?

«Но чем?» — спрашивала она себя. Единственное, что она умела, это танцевать и разбираться в одежде, но о танцах, разумеется, не могло быть и речи. Зоя горько усмехнулась. В этот момент она была такая красавица: белоснежная кожа, лучистые глаза, ярко-рыжие волосы. Она до сих пор выглядела совсем молодой, и одного взгляда на нее было достаточно, чтобы вызвать у него страстное желание. По ее виду нельзя было сказать, что у нее пятнадцатилетний сын.

Впрочем, и Саймон был хорош: высокий, красивый, в вечернем костюме, который ему сшили в Лондоне, к великому неудовольствию его матери: «Твой отец мог бы сшить тебе и получше».

— Что ты смеешься?

— Просто я вспомнила, как танцевала в варьете Фитцхью. Это было ужасно, Саймон… Я все это так ненавидела.

— Я как-то не могу представить тебя виляющей задом и дрыгающей ногами. — Он засмеялся, мысленно нарисовав себе такую картину, но потом пожалел ее. Сколько же все-таки ей пришлось пережить! Ему только было жаль, что он не знал ее тогда. Теперь-то Зою не надо было спасать, она стала самостоятельной, сильной. Он уже собрался было ввести ее в свое дело, но знал, что его родственники придут в ужас.

Она не принадлежала к обществу с Седьмой авеню.

Она принадлежала к высшему обществу. И вдруг в голову ему пришла одна мысль. Он налил себе коньяку, а для нее откупорил бутылку шампанского; они сидели у камина и разговаривали.

— Почему бы тебе не открыть собственный магазин?

— Как у Аксель? — Идея эта Зое понравилась, но потом она подумала о своей подруге и покачала головой:

— Это будет нечестно по отношению к Аксель. Я не хочу соперничать с ней. — Аксель так хорошо к ней относилась, и поэтому не хотелось ей мешать; впрочем, у Саймона были совсем другие планы.

— Тогда создай что-нибудь другое.

— Что именно?

— Займись женской одеждой, мужской, быть может, даже детской. Но — высшего качества, это то, что тебе так хорошо удается. Все в комплекте… обувь, сумки, шляпки… учи людей, как надо одеваться, не только таких изысканных клиенток, как дамы, посещающие салон Аксель, но и других, имеющих деньги, но не знающих, как подать себя. — Женщины, которых она одевала у Аксель, были, несомненно, одеты лучше всех в Нью-Йорке, но большинство из них ездили за нарядами в Париж: леди Мендл, Дорис Дьюк и Уэллис Симпсон. — Ты можешь начать с небольшого магазина, а затем по мере надобности расширить его. Ты могла бы, кстати, продавать даже мои пальто! — Он засмеялся, а она задумчиво смотрела на него, потягивая шампанское. Ей понравилась сама идея, но она взглянула на него вопросительно:

— А мы можем себе это позволить? — Она знала, что дела у него идут хорошо, но понятия не имела о размерах его капитала. Этот вопрос они никогда не обсуждали. У них было намного больше денег, чем требовалось для той жизни, которую они вели, но его родители все еще жили на Хьюстон-стрит, и Зоя знала, что он помогает всем своим родственникам.

— Быть может, настало время серьезно поговорить обо всем этом, — сказал он, подсаживаясь к ней.

Зоя покраснела и покачала головой: она действительно не хотела вникать в его дела. Но если уж ей предстояло открыть свой собственный магазин, то, наверное, она должна быть в курсе дела.

— Саймон, я не хочу давить на тебя. Твое дело — это твое дело.

— Нет, любимая. Теперь оно и твое тоже, и все идет очень хорошо. Более чем хорошо. — Он сообщил ей, сколько он заработал в прошлом году, и Зоя взглянула на него с изумлением.

— Ты это серьезно?

— Понимаешь, — Саймон решил посвятить ее в суть дела, — мы могли бы заработать и больше, если бы я заказал весь кашемир, который хотел, в Англии. Уж не знаю, почему я не решился, но в следующем сезоне я так и поступлю.

Зоя непринужденно рассмеялась.

— Ты сошел с ума? Не думаю, чтобы в прошлом году английский банк ворочал такими средствами. Саймон, это невероятно! Но я думала… я имела в виду, твои родители…

На сей раз рассмеялся он:

— Моя мать не покинет Хьюстон-стрит даже под дулом пистолета. Она любит ее. — Все попытки Саймона заставить родителей переехать в более роскошную квартиру были безуспешными. Его мать любила своих друзей, магазины, в которых она делала покупки, все свое окружение. Она поселилась в Нижнем Ист-Сайде, когда приехала в Нью-Йорк много лет назад, и собиралась умереть там. — Думаю, отец с удовольствием переехал бы в центр города. Но мама ему не разрешит. — Эта женщина до сих пор носила ситцевые домашние платья и гордилась тем, что у нее всего одно «добротное» пальто. Но если бы она захотела, то могла бы купить любое пальто даже в салоне у Аксель.

— Что ты делаешь с такими деньгами? Вкладываешь их во что-то? — Зоя с трепетом вспомнила о своем бывшем муже и его злоключениях на бирже, но Саймон был намного проницательнее Клейтона. У него было отличное чутье, и то, что он производил, приносило огромный доход.

— Часть денег я вложил в основном в облигации, а основные средства я вкладываю в свое дело. В прошлом году я купил еще две текстильные фабрики. Я считаю, что если мы начнем производить собственные ткани, то дела у нас пойдут лучше, чем с импортом.

Кроме того, таким образом я смогу контролировать качество. Обе фабрики находятся в Джорджии, а рабочая сила там очень дешевая. На их освоение понадобится несколько лет, но, я думаю, эти фабрики принесут нам большой доход. — Зоя не могла представить себе такое: даже теперешние доходы казались ей невероятными. Он создал свой бизнес за двадцать лет практически с нуля. В сорок лет он уже владел огромным состоянием. — Поэтому, любимая, если ты хочешь открыть собственный магазин, я не против. Ты, как говорится, не будешь вырывать кусок хлеба из чужого рта. — Саймон ненадолго задумался, а Зоя тем временем пыталась переварить услышанное за последние полчаса. — Я действительно считаю, что это может оказаться очень выгодным вложением капитала.

— Саймон! — Зоя опустила бокал и внимательно посмотрела на мужа. — А ты мне поможешь?

— Ты в моей помощи не нуждаешься, дорогая, разве что подписывать чеки. — Саймон поцеловал ее. — Ты знакома с этим делом лучше, чем любой другой, у тебя есть внутреннее чутье на то, что хорошо, а что плохо.

— Кстати, ты был не прав относительно ткани «Розовый сюрприз», когда мы были в Париже.

Он добродушно рассмеялся, потому что закупил много этой розовой ткани, а заказы на нее так и не поступали. Нью-Йоркцы были к этому не готовы, если не считать богачей, которые ездили прямо к Скьяпарелли и покупали готовые изделия в Париже.

— С чего же мне начать? — Заманчивая перспектива уже начинала увлекать Зою.

— В ближайшие месяцы подбери помещение. А весной можем поехать в Париж, чтобы ты подобрала и заказала осеннюю коллекцию. Если приступишь сейчас, — он прикрыл глаза, что-то подсчитывая в уме, — то к сентябрю можно будет открыть магазин.

— Это ужасно скоро. — До сентября оставалось всего девять месяцев, а сделать предстояло очень многое. — Я могла бы попросить Элси заняться интерьером, у нее безошибочное чутье на то, что надо посетителям, даже когда они сами этого не знают.

Саймон улыбнулся жене: ему передалось ее возбуждение.

— Ты и сама могла бы сделать не хуже.

— Нет, я не смогу.

— Ну ладно, в любом случае у тебя может не хватить времени. У тебя будет слишком много хлопот: поиски помещения, наем сотрудников, закупки для магазина, а еще надо будет подумать насчет интерьера. Знаешь… я поговорю кое с кем из знакомых, чтобы они помогли подыскать помещение.

— Правда? — Ее глаза сверкнули зеленым огнем. — Ты действительно думаешь, что мне стоит этим заняться?

— Конечно, стоит. Давай запустим это колесо. А если оно не сработает, то в следующем году компенсируем потери. Нам это не повредит.

Теперь Зоя определенно знала, что они могут себе это позволить.

В следующие три недели Зоя не могла говорить ни о чем другом; даже когда она повела Саймона в церковь в канун русского Рождества, то во время службы шепотом говорила ему о делах. Один из приятелей Саймона, занимавшийся недвижимостью, нашел подходящее помещение, и Зое не терпелось увидеть его.

— Твою мать хватил бы удар, если бы она увидела тебя в церкви, — засмеялась она, радостно глядя на него. В этот раз служба ничуть ее не опечалила — так она была поглощена организацией своего магазина.

Впервые за многие месяцы Зоя увидела в церкви Сержа Оболенского, и тот вежливо поклонился, когда она представила его Саймону, заговорив с ним из уважения к мужу сначала по-английски, а затем перейдя на свой певучий аристократический русский.

— Удивляюсь, почему ты не вышла за него замуж, — спокойно сказал Саймон, стараясь скрыть, что ревнует.

— Серж никогда не интересовался мною, любимый.

Он слишком умен, чтобы жениться на бедной старой русской графине. Ему намного больше нравятся американки из высшего общества.

Саймон обнял ее и поцеловал.

— Он даже не знает, чего лишился.

На следующий день Зоя обедала с Аксель и восторженно рассказывала ей о своих планах. Начала она, немного нервничая, с того, что не собирается соперничать с ней.

— А почему бы и нет? — Ее подруга с удивлением посмотрела на нее. — Разве Шанель не соперничает с Диором? А Эльза с ними со всеми? Не будьте дурочкой. Это будет только полезно для дела! — Зоя никогда об этом не думала, но доброе напутствие Аксель ее ободрило.

А когда она увидела помещение, которое нашел друг Саймона, оно сразу же ей понравилось. Помещение было что надо; раньше там, на углу Пятьдесят четвертой улицы и Пятой авеню, находился ресторан, а всего в трех кварталах — магазин Аксель. Правда, помещение было в ужасном состоянии, но, зажмурив глаза, Зоя поняла, что это именно то, что она хотела, и даже лучше: весь второй этаж был тоже свободен.

— Сними оба этажа, — посоветовал Саймон.

— А ты не думаешь, что это слишком много? — Помещение было огромное, поэтому, собственно, ресторан и прогорел. Он был слишком велик для избранной клиентуры, однако Саймон интуитивно чувствовал, что это будет выгодно для дела.

— Ты можешь разместить женскую одежду на первом этаже, а мужскую — на втором, а если все пойдет хорошо, — он подмигнул своему другу, — тогда мы сможем купить все здание целиком. И в самом деле, может, нам стоит сделать это прямо сейчас, пока они не опомнились и не подняли цену? — Саймон сделал кое-какие подсчеты в блокноте, а затем утвердительно кивнул:

— Давай, Зоя. Покупай.

— Покупать? — Зоя чуть не задохнулась от удивления. — Но что я буду делать с остальными тремя этажами?

— Сдай их по годичному контракту. Если дела в магазине пойдут хорошо, ты сможешь каждый год забирать по этажу и в конце концов заимеешь все пять этажей.

— Саймон, но это же безумие! — Зоя была ужасно возбуждена: она даже мечтать не могла о собственном универмаге, и вот теперь это становилось реальностью.

Они пригласили архитекторов и Элси де Волф, и через несколько недель Зоя уже изучала многочисленные наброски и чертежи; ее библиотека была буквально завалена образцами мрамора, тканей, фрагментами деревянной отделки — весь дом был перевернут вверх дном, и в конце концов Саймон вынужден был выделить жене кабинет в своей конторе и секретаршу, чтобы та выполняла для нее всякую мелкую работу. «Никербокер» даже упомянул об этом в своей колонке, а «Нью-Йорк тайме» поместил о них целую статью. Называлась она «Внимание, Нью-Йорк!»: «Когда Зоя Юсупова, графиня, еще недавно работавшая в салоне „Аксель“, и Саймон Хирш, владелец консорциума на Седьмой авеню, объединили свои усилия в июле прошлого года, никто не знал, что это станет началом чего-то грандиозного!» Слова эти стали пророческими.