Жан прыгнул к ней, крепко обнял и попытался, несмотря на ее сопротивление, затолкать внутрь. Но она так вцепилась в него, что его усилия были напрасны.

– Прошу вас, разрешите мне остаться с вами… Одной так страшно.

Обрушившийся на них водопад оборвал ее слова. В одну секунду она промокла с ног до головы, но только крепче прижалась к своему товарищу по несчастью. В тот же момент у них вырвался двойной крик ужаса. Туман немного рассеялся, открывая справа от форштевня чудовищную, головокружительной высоты скалу. Вопль рулевого отозвался эхом на их крик.

Непроизвольно Жан прижал Марианну к себе. Убежденная, что их последний час настал, девушка закрыла глаза и спрятала лицо на плече у бретонца. Объятия юноши были такими крепкими, такими успокаивающими, что она с удивлением обнаружила, как ее страх исчезает. В этот момент она готовилась умереть в объятиях неизвестного, но, в сущности, это было не так уж и важно. Ведь если ей суждена бессмысленная гибель, может, и лучше, что это произойдет так. Ей так хорошо на этой мужской груди… К тому же то ли ей почудилось, то ли в самом деле теплые губы прижались к ее виску.

Но ожидаемого столкновения не произошло. Ведомое уверенной рукой Блэка Фиша маленькое судно так резко легло на борт, что Марианна и Жан не удержались на ногах и покатились по планширу. Марианна открыла глаза. Поблескивающая стена рифа медленно скользила мимо борта шлюпа. Позади девушки моряк сыпал проклятиями с прямо пропорциональной перенесенному страху силой.

– Что это, однако, было? – спросил он у Блэка Фиша.

– По-моему, Дуврские скалы, – ответил тот. – Я и не предполагал, что мы так близко от них. Мы дешево отделались!

Чтобы взбодрить себя, он вытащил бутылку рома и сделал несколько добрых глотков, прежде чем снова взяться за управление шлюпом, который, миновав скалы, погрузился в очередную порцию вязкого тумана. Но Жан был неспокоен и не скрывал этого.

– Как могло случиться, что мы забрались сюда? Ведь это не наша дорога.

– Делалось то, что было в силах, – пробурчал Блэк Фиш. – Моя буссоль испорчена. Я плаваю по исчислению.

– Тогда да хранит нас Дева Мария и святая Анна д'Орэй!

Благочестивое пожелание затерялось в вое ветра, удвоившего в этот момент свою силу. Порывы его забивали дыхание Марианне, и Жан решительно увлек ее с собой в тесную каюту. Блэк Фиш, этот Атлант, удерживающий небо на плечах, остался один лицом к лицу с бурей.

– Корабль справа по борту! Мы спасены!

В голосе Блэка Фиша звучали нотки торжества и облегчения. Марианна и Жан ответили ему ликующими возгласами. Уже несколько часов их несло вслепую сквозь дождь и ветер. Положение «Чайки» было более чем критическое. В нескольких кабельтовых мрачные Дуврские скалы. Подводный риф повредил руль. При попытке поднять паруса они были сорваны, а мачта сломана сильным порывом ветра. Слепое парализованное судно пошло по воле ветра и течений. Для Марианны худшим испытанием было увидеть, как Блэк Фиш оставил руль и пришел расположиться рядом с ней и Жаном. С момента их отплытия она привыкла видеть в гигантском моряке своего рода водяное божество, управляющееся равно хорошо как со своим судном, так и с самим морем. Судно было крепким, но буря сильно повредила его; человек казался непоколебимым, однако и он ослабел. Глубокая тоска заставила ее спросить у него:

– Больше ничего нельзя сделать?

Моряк пожал плечами и недовольно пробурчал:

– А что я еще могу сделать? Грести? Попробуйте, если это вам улыбается. У меня же нет средства заставить двигаться это проклятое судно. Предоставим все воле провидения.

И он с раздражением надвинул на глаза свою курьезную промокшую шляпу, словно собирался спать. Но взгляд его из-под источавших воду полей оставался настороже. Он тотчас заметил сигнальный кормовой фонарь корабля, который в их теперешнем положении представлялся благословением неба.

– Мы спасены, – повторяла Марианна, чувствуя, что никак не может успокоиться. – Спасены!

Но Жан тут же охладил ее пыл:

– Посмотрим. Прежде всего надо узнать, чей это корабль. Может быть, это пират и нас откажутся взять на борт. Мы не представляем собой ценной добычи. А может быть, это англичанин и меня вернут на понтоны.

Но она отказалась верить, что в такую темную, такую ужасную ночь капитан корабля сможет быть таким бессердечным, чтобы отказать в спасении трем несчастным пассажирам рыбацкого суденышка. Горящими от соли глазами, настолько привыкшими к непрерывному купанию, что она уже не могла представить себе, что существует что-нибудь сухое, девушка страстно вглядывалась в двойную звезду, пляшущую в темноте, вызывая в памяти большие корабли, которые она видела в Плимутском порту – мощные и успокаивающие, как теплая таверна в глухом углу зимнего замерзшего леса. И ей так хотелось избавиться от этого ада воды, ветра, холода и страха! В эти минуты тяжелых испытаний она почувствовала себя испуганным ребенком, ищущим любую протекцию, любую помощь, любую надежду, чтобы уменьшить страх и холод.

– Ветер несет нас к нему, – заметил Блэк Фиш, который, опершись о борт, вглядывался в ночь. Почти тотчас он снова подал голос:

– Мы должны находиться около порта. Я вижу правей другой свет.

У него перехватило дыхание, и он замолчал, в то время как Марианна, ужаснувшись, со стоном бросилась на грудь Жану. Ночь неожиданно посветлела, и у правого борта с бешеной скоростью промелькнуло очертание подводной скалы, затем другой… Беспомощный шлюп несло по ветру. Огни корабля приближались с головокружительной быстротой. Вскоре его темные очертания возникли на фоне неба. Вдруг лунный свет пробился между тучами и упал на кипящую воду. Вырисовался мрачный облик большого торгового корабля, раскачиваемого вспененной водой, которая со свистом проносилась под ним. На черных, как обгоревшие деревья, мачтах трепетали обрывки парусов. И тут же стали видны громадные поблескивающие скалы фантастических форм, среди которых плясал второй источник света, принятый Блэком Фишем за портовый сигнал. От рева Жана Ледрю у Марианны чуть не лопнули барабанные перепонки.

– Береговые пираты! Зас… проклятые!

Весь дрожа от гнева, он погрозил кулаком в сторону смертельной западни. Прижавшись к нему, Марианна ощутила эту дрожь, и ее неожиданно охватила инстинктивная симпатия к юноше. Его возмущение наполнило ее собственное сердце, все фибры ее души воспринимали нервное возбуждение Жана. Как ни странно, но в этот момент беглец с понтонов и дочь маркиза д'Ассельна превратились в одно существо, настолько глубокую солидарность родила угрожающая им опасность.

Жан продолжал сдавленным голосом:

– Они цепляют фонарь на рога коровы и водят ее по берегу, чтобы потерявшие ориентацию корабли посчитали, что перед ними другой корабль. Именно так налетел на скалы этот большой купец, а его огни, в свою очередь, привлекли нас… Подлецы! Стервятники!

Подсознательно чувствуя необходимость успокоить своего товарища по несчастью, Марианна старалась подавить растущий в ней ужас, ибо она понимала, что Жан должен сохранить к предстоящему все свои силы и возможности, чтобы стать и для нее непоколебимой опорой. Глядя на неясные очертания берега, она спросила:

– А вы знаете, что это за побережье?

Ответил ей Блэк Фиш, причем таким спокойным голосом, словно опасность его не касалась:

– Одно из самых опасных мест Бретани. Его называют Паганией, и обитатели его действительно хуже любых язычников. Эта страна суровая, дикая, и только море кормит их. И они стараются, чтобы оно не оставляло их своими щедротами.

Затем, с внезапной нежностью в голосе, он добавил:

– Похоже, что на этот раз наша песенка спета, малышка.

Подтверждая его слова, ревущее море закрутило маленькое суденышко в пенном водовороте. Оглушительный грохот, заглушающий шум бури, обрушился на несчастных, вцепившихся друг в друга. В этот момент на берегу запылал огонь и озарил эту трагическую сценку. Крики ужаса пронзили ночь, смешиваясь с треском ломающегося дерева. Гигантская масса торгового корабля поднялась и вновь упала: его бросило на более высокую подводную скалу, и то, что услышали Марианна и ее спутники, был треск лопнувшего корпуса судна. Она еще успела увидеть черные точки, метавшиеся по палубе и по рангоуту корабля, и темные силуэты с факелами, бежавшие в разных направлениях по берегу. А потом уже не видела ничего, ибо настал черед гибели шлюпа и безумный ужас овладел ею. До сих пор трагическое величие разыгравшегося спектакля спасало ее от него, но теперь он полностью завладел ею. С отчаянием она смотрела на черную воду, кипевшую совсем рядом, на воду, которая через несколько мгновений поглотит ее.

По-прежнему цепляясь за Жана, она быстро перекрестилась и забормотала молитву, мысленно обращаясь к тетке Эллис, встреча с которой приближалась, к Франсису и даже Иви… Ведь не будет же и на том свете продолжаться выяснение отношений между людьми? В любом случае это не имело больше значения. Главное было – получить прощение за двойное преступление, невольной причиной которого она стала. Затем она решила закрыть глаза, чтобы не видеть страшную сцену кораблекрушения, и не открывать их больше. Но перед этим взглянула на сжимавшего ее в объятиях юношу. Казалось, что он превратился в статую. Высоко держа голову, с мраморно-неподвижным лицом, он смотрел на гибнущий корабль. Марианна ощутила, как дрожит каждая жилка прижавшегося к ней тела. Очевидно, это дошло до его сознания, так как он глянул на нее, словно пробуждаясь от грез. Но это длилось только какое-то мгновение. Неожиданно он схватил ее за плечи.

– И вас, конечно, никогда не учили плавать! Вы не имеете об этом ни малейшего представления! Этому девушек у вас не учат… – кричал он в неистовстве отчаяния.

– Но… нет, я умею плавать! В реке, разумеется, не в этом, – сказала она, содрогаясь, показывая подбородком на разъяренное море.

– Если это правда, вы, может быть, и выкарабкаетесь, – раздался позади громкий голос Блэка Фиша.

– Я умею плавать… – продолжала Марианна, изо всех сил вцепившись в Жана, – но мне страшно! Я так боюсь! Умоляю вас, не оставляйте меня… Без вас я определенно погибну.

Напряженное лицо юноши смягчилось. Перед ужасом этой девочки он забыл собственный страх, думая только о защите ее. Смотревшие на него с мольбой глаза были так прекрасны! В обращенном к нему лице было столько прелести, что он неожиданно почувствовал в себе силу двадцати паладинов. Он горячо прижал ее к себе.

– Нет! Я не оставлю вас! Я защищу вас… Я прижму вас к себе так крепко, что море не сможет оторвать.

– Только без глупых обещаний! – прогремел Блэк Фиш. – Когда попадем в воду, придется выпутываться как удастся. Но дьявол меня побери, если мы вдвоем не сможем вытащить ее оттуда… Конечно, если мы сами выберемся.

Но Жан не слушал его. Влекомый бессознательным желанием, родившимся в нем, когда он впервые увидел Марианну, он припал к губам девушки, и она на мгновение забыла свой страх, настолько нежен и сладок был этот поцелуй. В этот момент шлюп поднялся, словно собрался взлететь, резко накренился и вдруг упал с оглушительным треском вниз. Марианна и Жан были выброшены за борт, и сила удара была такова, что их объятия разорвало, и Марианна оказалась одна среди белых гребней волн.

Оглушенная, ослепленная, она начала тонуть, но воля к жизни заставила сработать в опасности животный инстинкт. Неизвестно, как ей удалось вынырнуть. Она вернулась на поверхность полузадушенная, извергая воду ртом и носом, но живая. С удивлением она обнаружила, что значительно приблизилась к берегу. Высокая волна накрыла ее, отвлекая от страха перед зрелищем, которое она там заметила. Люди суетились на берегу, оглашая воздух нечленораздельными криками. Некоторые абсолютно голые, несмотря на холод, устремлялись в воду, вооруженные длинными баграми, и с их помощью подтягивали к себе обломки корабля. Такой можно было представить себе преисподнюю, и Марианна, ослабленная страхом и усталостью, в глубине души решила, что это все-таки демоны. Снова она вырвалась из объятий волны, попыталась увидеть своих компаньонов, и снова пенящаяся волна обрушилась на нее и поглотила. Море играло с ней, как с простой ракушкой, то увлекая к берегу, то отбрасывая назад. Похоже было, что оно хотело размолотить ее, чтобы легче смешать со своими текущими глубинами. Может быть, это уже и была смерть?..

Но вдруг Марианна ощутила невыносимую боль, пронизавшую правый бок, и с криком агонии она потеряла наконец сознание.

Когда она открыла глаза, она была во власти демонов. Один из них ощупывал ее, в то время как другой срывал с нее одежду. Она ощутила холодный песок под обнаженной спиной, жгучую боль в боку, очевидно, пораненном багром, когда ее вытаскивали из воды. Но тут же зажмурилась, настолько ужасным было то, что она мельком увидела. Над ней склонились двое длинноволосых мужчин с отвратительными лицами, заросшими всклокоченными бородами, и сверкающими хищными глазами. Тот, который раздел ее, был совсем голый; устрашающие мускулы покрывала густая черная шерсть. Срывая все, что на ней было, они рычали как звери, и, повинуясь слепому инстинкту, она думала, что единственная возможность спастись – это представиться мертвой. Она настолько закоченела, что сделать это не составляло труда. Грабителей интересовала добыча, но отнюдь не состояние ее здоровья. Она услышала их ликующее ворчание, когда они нашли карман, где хранилось ее скромное сокровище. Они принялись разговаривать на каком-то варварском языке, который она не понимала, но догадалась, что спор идет о жемчуге, золоте и медальоне мадам Руайяль. Эти люди оборвали ее последнюю связь с прошлым, однако Марианна не проливала слез. Она была настолько напугана, до того замерзла и вообще чувствовала себя такой разбитой, что не могла испытывать других ощущений, кроме физических, удовольствовалась молитвой, прося Бога, чтобы эти люди ушли и оставили ее живой.