Юлия Леонова - Звезда Любви

За этими размышления Сергей не заметил, как доехал до небольшого особняка на набережной Фонтанки. Отпустив возницу, он неспешно поднялся по ступеням и постучал. Двери гостеприимно распахнулись. Вручив дворецкому свою карточку, Левашов приготовился к ожиданию. Но долго ждать ему не пришлось. Спустя несколько минут его проводили в небольшую уютную гостиную, где с комфортом расположилась чета Балашовых. С Ангелиной Леонтьевной Сергей Александрович уже имел счастье познакомиться и никаких иллюзий относительно своей будущей belle-mХre (теща) не имел. Степан Аркадьевич производил впечатление помещика средней руки, коим он собственно и являлся. Поприветствовав будущих родственников, Сергей обернулся на звук открывшейся двери. Даша, в прелестном утреннем платье нежно-фисташкового цвета впорхнула в комнату. При дневном освещении, она показалась Левашову совсем юной и очень красивой. Прелестной была мягкая улыбка, осветившая ее лицо, едва их взгляды встретились, ее неподдельная, почти детская радость от встречи с ним странно взволновала его.

— Дарья Степановна, — поднес он к губам ее руку, — очень рад вновь видеть Вас. Это Вам, — протянул он ей цветы.

— Благодарю, — улыбнувшись, Даша спрятала пылающее лицо за роскошным букетом.

— Степан Аркадьевич, — встав рядом с Дашей, обратился к ее отцу Сергей, — Вы позволите мне ухаживать за Вашей дочерью.

— Право, все это весьма неожиданно, Сергей Александрович, — растерялся поначалу Балашов, — но возражать я не буду, — тепло улыбнулся он, перехватив встревоженный взгляд дочери.

— Мы оставим вас, — поднялась со своего места Ангелина Леонтьевна, — вам ведь есть о чем поговорить. Идем, Стива, — обратилась она к супругу, указав глазами на дверь.

— Маменька, — Долли протянула матери букет, — скажите, чтобы в моей комнате поставили.

— Непременно, душечка, — улыбнулась Ангелина Леонтьевна, забирая цветы.

Оставшись наедине с Левашовым, Дарья смущенно улыбнулась:

— Сергей Александрович, я Вам очень благодарна. Летом, можно будет без помех объявить о расторжении помолвки…

— Долли, — перебил ее Левашов, — Мы не будем ждать до лета.

— Я понимаю, — опустила глаза Даша, чтобы скрыть разочарование, вызванное его ответом.

— Мы обвенчаемся на Красную горку, — взяв в руки ее ладонь, — закончил Сергей.

— Обвенчаемся? — взволнованно выдохнула она.

— Дарья Степановна, я прошу Вас оказать мне честь и стать моей женой, — мягко улыбнулся Левашов.

— Я люблю Вас, — прошептала в ответ Даша. — Люблю.

Сергей замер, не веря тому, что услышал. Ее признание, произнесенное прерывающимся шепотом, сияющие любовью глаза: как жаль, что он не мог сказать ей в ответ того, что она так жаждет услышать от него. Осознание этой простой истины тяжким грузом легло на сердце.

Не дождавшись ответа от него, Даша отвернулась.

— Простите. Сергей Александрович, я не выйду за Вас. Брак без любви обречен. Не стоит гневить Господа, давая у алтаря обеты, не имеющие ничего общего с истинными чувствами.

— Долли, — положив руки на худенькие плечи, Сергей развернул девушку к себе лицом, — Вы отдаете себе отчет в том, что своими руками губите свою жизнь. Я виноват перед Вами, это была моя ошибка и мне исправлять ее.

— Я не хочу так, — сквозь слезы улыбнулась она. — Прощайте, Сергей Александрович. В том, что случилось, нет Вашей вины.

Заслышав шаги за дверью, Сергей сгреб девушку в объятья и впился в мягкие нежные губы неистовым поцелуем. Не обращая внимания на ее сопротивление и стук в дверь, Серж отпустил ее только тогда, когда от порога гостиной послышался сдавленный возглас и звук захлопнувшейся двери.

— Ну, вот теперь у Вас нет иного выхода, — прошептал он, глядя в ее раскрасневшееся лицо.

— Вы находите это забавным? — сердито глядя в его улыбающееся лицо, отозвалась Дарья.

— Нисколько. Но волнующим и весьма приятным.

Его легкомысленный тон, неприятно задел ее. Сложив руки на груди, Дарья нахмурилась.

— Отчего-то я считала Вас более здравомыслящим человеком, — назидательно произнесла она. — Мне начинает казаться, что я ошибалась на Ваш счет, Сергей Александрович.

— Помилуйте, сударыня. Я серьезен как никогда, — вздохнул Левашов. Пожалуй, из нас двоих именно Вы проявляете легкомыслие, отказываясь от моего предложения. Мне не нужна репутация совратителя юных дев, а Вам следует подумать о своем будущем, — отчеканил Левашов.

Тон, каким он заговорил с ней, разом выдал в нем человека военного, привыкшего отдавать приказы и ожидавшего, что приказы эти будут незамедлительно выполняться. От очаровательного светского повесы не осталось и следа. Дарья широко распахнула глаза, впервые столкнувшись не со светской любезностью, но с властным и где-то даже жестоким человеком. Его совершенно не волновали ее чувства, но более всего заботило соблюдение приличий.

— Решать, безусловно, Вам, сударыня, — отвернулся от нее Сергей.

— Будь по-Вашему, Сергей Александрович. Я выйду за Вас.

Второй раз ей предлагали брак без любви. Разница была лишь в том, что на этот раз она была влюблена, а равнодушие будущего супруга больно ранило ее.

— Я выйду за Вас, — повторила она запальчиво, движимая гневом и обидой, — но я не стану Вашей женой в том смысле, в котором Вы ждете. Князь Шеховской подарил мне имение, и я уеду туда сразу после свадьбы.

— Вы откажетесь от этого подарка, — тихо, но твердо произнес Сергей. — Мне не нужны никакие милости от Шеховского.

— А если не откажусь? — поинтересовался Даша.

— Тогда я вызову его, — спокойно ответил Левашов. — Я не потерплю, чтобы женатый мужчина делал подобные подарки моей невесте.

— Так Вы знаете? — потрясенно ахнула Долли. — Вы все знаете!

Сергей кивнул головой, подтверждая ее слова.

— Вы не просто знаете, это Вы сообщили Павлу Николаевичу о том, что его супруга жива, — догадалась Дарья.

— Вы правы, — вздохнул Левашов. — Но к нам с Вами это не имеет никакого отношения.

— Вы ненавидите Шеховского, потому что влюблены в его жену, — сделала потрясающее для себя открытие Дарья.

— Вы заблуждаетесь, сударыня, — отрезал Левашов, но яркий румянец, вспыхнувший на лице, выдал его с головой.

Оба замолчали.

— Глупо вышло, — тихо заметил Левашов. — Намеревался поступить как человек порядочный, — усмехнулся он, а в результате ощущаю себя последним мерзавцем и негодяем. Мне всегда казалось, что подобное решение должно принимать, будучи всецело уверенным в своих чувствах. Я все ждал, когда же, наконец, встречу ту единственную, ради которой готов буду полностью переменить всю свою жизнь, а когда встретил, оказалось, что она вовсе и не моя. Теперь, когда Вам известно обо всем, что Вы ответите мне, Долли?

— Вы сами сделали так, что теперь у меня нет другого выбора, Сергей Александрович, — отозвалась Даша.

— Значит, быть по сему, — улыбнулся Сергей. — Если позволите, я хотел бы пригласить Вас вечером в театр.

— Буду рада, — отозвалась девушка без особой радости в голосе.

— Тогда позвольте откланяться. Увидимся сегодня вечером.

Оставшись одна, Даша устало опустилась в кресло. Как больно осознавать, что рушатся все иллюзии, что человек, которому отдано сердце, влюблен в другую, и нет никакой надежды на взаимность.

Дарья не знала, сколько просидела так в одиночестве, уставившись в одну точку, из состояния ступора ее вывел голос матери:

— А что, Сергей Александрович уже ушел? — поинтересовалась Ангелина Леонтьевна, вплывая в комнату.

— Да, маменька. Граф Левашов уже ушел.

— О чем Вы говорили? — поинтересовалась madam Балашова.

— Сергей Александрович сделал мне предложение, — безжизненно отозвалась Долли.

— Но это же замечательно! А ты хотела уехать до конца сезона, — обрадовалась Ангелина Леонтьевна.

— Да, маменька, замечательно, — вздохнула Даша, поднимаясь с кресла.

— Не вижу радости на лице, — заметила madam Балашова.

— Я рада, очень рада, — добавила она, — вечером мы с Сергеем Александровичем идем в театр.

— Все так неожиданно, так быстро. Мне казалось, что он тебе нравится? — внимательно вглядываясь в лицо дочери, поинтересовалась Ангелина Леонтьевна.

— Нравится, — грустно улыбнулась Долли. — Вам не стоит беспокоиться. Сергей Александрович желает обвенчаться на Красную горку.

— Прекрасная новость. Хотя времени на подготовку к свадьбе остается совсем немного, — заметила Балашова-старшая, мысленно уже прикидывая перечень первоочередных дел.

После того, как в Закревском тихо отметили девять дней со дня кончины Василия Андреевича, чета Шеховских собралась в дальнюю поездку в столицу. Николенька, уже бывавший в далеких путешествиях, поездки в столицу ждал с нетерпением, свойственным всем маленьким детям. Казалось, только он один и был рад этому путешествию, сулившему пытливому юному уму новые открытия и впечатления. Жюли, несмотря на все уверения супруга, что уж теперь-то все непременно будет хорошо, не покидала тревога. Можно было только гадать, как в столичном свете встретят невесть откуда взявшуюся княгиню Шеховскую, и что придумают в своем желании позлословить на счет ближнего праздные умы о причинах ее отсутствия в продолжение столь длительного времени.

Это путешествие чем-то напомнило ей их первое совместное путешествие в столицу после весьма скромной свадебной церемонии в Ильинском более пяти лет тому назад. Так же, как и тогда, ее терзали дурные предчувствия и мучительные сомнения, но эти две недели, проведенные бок о бок с супругом, ночи в его объятьях, она никогда бы не променяла на размеренный уклад своей прошлой жизни в Закревском. Будь что будет, лишь бы только он был рядом, лишь бы слышать его голос наяву, а не во сне, иметь возможность касаться его, видеть его глаза, наблюдать, как улыбается он всякий раз, когда слышит адресованное ему "papa", и с каким вниманием прислушивается к каждому слову Николки.

Павел не сразу решился заговорить с ней о том, что согласно всем официальным бумагам княгини Шеховской вот уже более трех лет нет в живых, но чем ближе была столица, тем больше крепла в нем убежденность, что лучше ей будет узнать об этом до того, как они появятся на пороге особняка на Сергиевской. Это известие повергло Жюли в такой ужас, что оправиться от него она смогла не сразу. Мысль о том, кто же та несчастная, что похоронена под ее именем на семейном кладбище в Павлово, не давала ей покоя. Ведь скорбел же кто-то об этой утрате, ничего не зная о судьбе своей возлюбленной, дочери, сестры?

Несмотря на то, что Павел написал подробнейшее письмо отцу, в котором предупредил родителей о грядущих событиях в их семье, однако не был ни в чем уверен, припоминая, сколько времени пролежало в его саквояже непрочитанным письмо, написанное ему Левашовым. Кто может поручиться в том, что его письмо дошло до столицы, что отец прочел его, и их появления в Петербурге ожидают, и оно не станет подобно грому среди ясного неба?

Поздним февральским вечером напротив роскошного особняка на Сергиевской остановился дорожный экипаж и крытый возок. Николка, до того мирно дремавший на коленях Павла, проснулся из-за поднявшейся вокруг суматохи, протер заспанные глаза и, обхватив руками шею отца, спрятал лицо на его плече. Выбравшись из экипажа с сыном на руках, Павел подал руку жене, когда двери особняка распахнулись, и навстречу уставшим путникам выбежала прислуга. Жюли застыла на ступенях, отрешенно взирая на суету, поднятую вокруг их багажа.

— Идемте же, ma cherie, — обратился Поль к супруге. — Первый шаг всегда самый трудный.

Войдя в просторный вестибюль, Павел улыбнулся сыну.

— Ну, вот мы и дома, — обратился он к мальчику, осторожно ставя его на пол.

Ники уцепился за полу отцовской шинели и с любопытством оглядывал огромный холл особняка. Жюли, остановившись за спиной супруга, замерла в нерешительности — одному Богу известно, чего ей ждать от встречи с родственниками. Заметив ее волнение, Павел привлек ее к себе, слегка обняв за плечи и коснулся быстрым поцелуем дрожащих губ.

— Здесь тебе нечего бояться, — прошептал он, заглянув в ее испуганные глаза. — Никто не посмеет обидеть мою жену, даже мой отец, — высказал он ее самые потаенные страхи.

Письмо от Павла Николай Матвеевич получил за неделю до приезда сына. Князь несколько раз перечитал его, прежде чем сообщить супруге о том, куда и зачем уехал Поль. Эти семь дней ожидания и неизвестности тянулись неимоверно долго, и потому, едва Николаю Матвеевичу доложили о приезде сына с семьей, он сам поспешил им навстречу. Софья Андреевна, отдав распоряжение накрыть ужин в малой столовой, торопливо спускалась по лестнице, когда заметила супруга, входящего в вестибюль со стороны северного крыла дома. Жюли робко улыбнулась своей belle-mХre (свекровь), наблюдая, как насторожённость в ее глазах сменилась удивлением, а затем и радостью, стоило ей разглядеть Николеньку, нерешительно отступившего за спину отца при виде незнакомцев.