Случайно познакомившись в католической школе для девочек, куда он приехал навестить дальнюю родственницу, с прелестной юной графиней Бельской, Виктор, почувствовав легкую добычу в неискушенной девушке, соблазнил Мари-Элен и стал ее любовником. Тайное быстро стало явным: однажды девушку застали голой в конюшне школы. Виконт успел удрать, перепрыгнув через ограду, но полный комплект его одежды остался лежать на сене рядом с испуганной школьницей. Директриса с позором выставила Мари-Элен за дверь, что совершенно не повлияло на чувства влюбленной девушки. Она умудрялась и в Париже убегать из дома для встреч с де Ментоном. И хуже всего было то, что негодяй стал использовать Мари-Элен в своей работе, подкладывая девушку в постель то к одному, то к другому высокопоставленному лицу с целью сбора компромата.

Франсуаза пыталась сама поговорить с виконтом о том, что он должен жениться на ее дочери. Но тот недвусмысленно заявил женщине, что бумаги, оформленные на имя русской графини при наличии такой матери, как мадемуазель Триоле, никого не могут обмануть, поэтому ни о какой женитьбе на такой девушке, как Мари-Элен, не может быть и речи. Взбешенная женщина тут же нашла дочери официального мужа. Красивый офицер Франсин, запутавшийся в долгах, оказался в руках Франсуазы, и она, шантажируя молодого человека долговой тюрьмой, заставила того жениться на своей дочери. Расчет матери оказался неверным: девушка, обвенчавшись, по-прежнему продолжала пропадать у любовника, и мать махнула на нее рукой.

Три года назад, велев Франсину держать язык за зубами, мадемуазель Триоле обвенчала Мари-Элен с русским светлейшим князем Василием Черкасским, который был должен будущей теще неподъемно огромную сумму. Новый зять был стар, и Франсуаза рассчитывала сделать дочку не только русской аристократкой по документам, но и вдовой с уважаемым именем. А потом, наведя справки о том, насколько богат муж ее покойной сестры, чьим свидетельством о венчании она беззастенчиво пользовалась, Франсуаза решила добыть дочке еще и наследство в России.

Устроившись в дом графов Бельских под именем француженки-эмигрантки мадам Леже с помощью Франсина, которого тоже заставила помогать себе в России, она постепенно отправила на тот свет всех членов этой семьи, кроме младшей дочери. Когда до вожделенных богатств оставался один шаг, все дело испортил молодой муж последней из оставшихся в живых графинь Бельских, оказавшийся к тому же племянником нового мужа Мари-Элен, князя Василия. Этот Алексей Черкасский не только выжил после дуэли, подстроенной ему Франсуазой, но и предупредил губернские власти, которые устроили слежку за мадам Леже, ее дочерью и Франсином.

Дурочка Мари-Элен явилась в их губернию, выполняя очередное задание своего любовника, тогда работавшего третьим секретарем в посольстве Франции в Санкт-Петербурге, и привезла целую шляпную картонку фальшивых русских ассигнаций. Ей хватило ума дать несколько пачек ни о чем не подозревающему Франсину, и хотя Франсуаза отобрала у дочери остальные фальшивки, чтобы не подвергать семью опасности, оказалось, что уже поздно. Франсин начал расплачиваться злополучными ассигнациями за разные товары, и его тут же арестовали. Женщины только чудом унесли ноги из южной губернии, где находилось имение Бельских, а потом и из России.

Франсуаза не сомневалась, что бывший зять, спасая свою шкуру, расскажет властям обо всех убийствах, которые она совершила. Нужно было срочно изменить имя. И женщине пришлось заплатить целое состояние распутному юноше, который устроил ее венчание со своим умирающим дедом. Франсуаза получила свидетельство о венчании и имя баронессы де Обри. Ровно через неделю после венчания она стала вдовой и вздохнула свободно. Но судьба нанесла новый удар: Мари-Элен оказалась беременной. Жаркие свидания с де Ментоном в Санкт-Петербурге закончились рождением Жильбера, который хотя и считался светлейшим князем Черкасским, был точной копией своего отца.

Даже после рождения сына виконт по-прежнему не собирался жениться на его матери, а Мари-Элен все также была влюблена в этого негодяя. Франсуаза устала сражаться с собственной дочерью, но идея выдать Мари-Элен за барона де Вилардена и убить сразу двух зайцев — насолить наглецу де Ментону и прибрать к рукам состояние барона — все больше нравилась Франсуазе. Оставалось уговорить дочь. Нежно улыбаясь, она обняла молодую женщину за талию и потянула ее за собой на диван.

— Дорогая моя девочка, я хочу с тобой поговорить, — погладив руку дочери, начала Франсуаза. — Ты знаешь, что в делах у меня есть компаньон — барон де Виларден. Он хочет жениться на маркизе де Сент-Этьен, к которой мы с тобой ездили в Дижоне. Я не говорила тебе о причинах наших визитов, но теперь сообщаю, что мы познакомились с ней по просьбе барона.

— Я туда ездила по просьбе Виктора, он написал мне из Лондона еще в Дижон, что по соседству со мной должна жить маркиза де Сент-Этьен, и просил познакомиться с ней поближе. А тут приехала ты и сама разыскала маркизу.

— Вот как? А ты не задавалась вопросом, зачем твоему Виктору молодая вдова с состоянием таких размеров, что сейчас она — самый завидный кусок на брачном рынке Франции? — ехидно поинтересовалась Франсуаза. Мари-Элен побледнела и пролепетала:

— Он всегда дает мне задания знакомиться с людьми, не объясняя причин — наверное, это нужно Талейрану, ведь Виктор помирился с ним.

— Талейран сам покровительствует этой молодой женщине, и никаких заданий твоему любовнику в Лондон по поводу нее князь дать не мог. Маркиза интересует самого де Ментона, но, будь я проклята, мы не позволим этому негодяю жениться на ком-нибудь, кроме тебя.

Франсуаза забегала по комнате, а ее бледная дочь, раздавленная страшной догадкой, так и осталась сидеть на диване.

— Вот что, дорогая, нечего раскисать! У барона есть план, который выгоден нам всем. Он хочет получить состояние де Сент-Этьенов, а я хочу получить его часть нашего общего дела, а для тебя и моего внука — новое имя, которое будет невозможно связать ни с Бельскими, ни с Черкасскими. Теперь, когда русский царь диктует условия всей Европе, по его требованию нас во Франции вполне могут судить за преступления, совершенные в России. Я уже сменила имя, теперь нужно сделать то же самое и для тебя.

Она остановилась напротив дочери и заглянула в ее расстроенное лицо.

— Что ты расплылась как желе? Соберись! — воскликнула баронесса и топнула ногой. — В конце концов, ты тоже мать. Ты обязана дать своему сыну полноценную семью и место в обществе!

— Да, ты права, — тихо ответила Мари-Элен. — Что я должна делать?

— Ну вот, девочка моя, совсем другое дело, — обрадовалась мадам де Обри, — послушай, как я собираюсь действовать. Я пока не сказала барону, но сама уже плачу одной из горничных в доме маркизы де Сент-Этьен, и та сообщает мне информацию обо всех действиях этой русской, а также подслушивает все разговоры своей хозяйки. Поэтому, при первой же возможности, о которой я ему сообщу, де Виларден похитит девочку. Я уже знаю, что маркиза любящая мать, и чтобы получить своего ребенка обратно, она согласится на любые условия. Барон заставит русскую обвенчаться с ним и передать в его жадные руки все принадлежащее ей имущество. Конечно, он позаботится и о том, чтобы выколотить из нее и нужное завещание. После этого маркиза с дочерью будут обречены.

Увидев, что дочь еще сильнее побледнела, мадам де Обри села с ней рядом на диван и взяла руку молодой женщины.

— Вспомни, что она — сестра Алексея Черкасского, который погубил все, чего я добилась в России, и по его милости мы теперь обе вынуждены спасать свою шкуру. Но в жизни за все нужно платить. Черкасский лишил тебя состояния, и я получу огромное удовольствие, когда де Виларден прикончит его сестру и племянницу.

Решив, что она убедила Мари-Элен в справедливости их поступков, Франсуаза продолжила:

— Барону будет нужна молодая женщина, которая несколько месяцев станет изображать живущую в провинции маркизу. Пока де Виларден будет возиться с оформлением денег, он должен приучить общество к мысли, что маленькая девочка была слаба здоровьем и умерла, поэтому ее мать безутешна. Когда этот мерзавец получит деньги, будет инсценировано самоубийство маркизы. А вот тут убийца уже никуда от нас не денется — я знаю, как шантажировать людей, поэтому барон женится на моей дочери и усыновит моего внука. Тебе не придется с ним спать — он предпочитает мужчин. К тому же де Виларден уже не молод, и я обещаю тебе, что через полгода после свадьбы его больное сердце окончательно откажет. Я получу в полную собственность свои заведения, а ты получишь французский титул и то имущество, которое так манит твоего Виктора. При том богатстве, что ты унаследуешь, этот негодяй женится на тебе, и ты, наконец, станешь той, кем должна была стать еще четырнадцать лет назад.

— Мамочка! — воскликнула обрадованная Мари-Элен, — ты — великая женщина. Я сделаю все, что ты скажешь.

— Хорошо, дорогая, давай начнем с того, что ты перестанешь выполнять задания своего Виктора, а будешь держаться с ним холодно и высокомерно. Поверь женщине, которая тридцать лет торгует страстью. Ничто так не разжигает это чувство в мужчинах, как равнодушие.

Глава 14

Неделю спустя после встречи с бароном де Виларденом Елена ехала в роскошной открытой коляске князя Талейрана по улицам Парижа, направляясь в Тюильри. После отъезда императора Александра в Лондон дворец снова стал резиденцией французского короля, и молодой женщине было любопытно, как изменилась обстановка в нем после воцарения Бурбонов.

— Элен, вы меня не слушаете, — как всегда спокойно констатировал одетый в придворный мундир министр иностранных дел Франции, — не перестаю удивляться женщинам: решается судьба их имущества, а они думают неизвестно о чем.

— Простите меня, ваше высокопревосходительство, я немного отвлеклась, подумала, как же изменился дворец после того, как туда въехал король.

— Сняли портреты Бонапартов — вот и все, король не в том положении, чтобы заказывать себе новую мебель или переделку комнат. Сам лично он беден как церковная мышь, а Франция потеряла половину мужского населения и не скоро оправится, да еще придется выплачивать контрибуции странам-победительницам. — Талейран поморщился, и сообщил: — Ничего нового вы во дворце не увидите. Но сосредоточьтесь на деле, ради Бога. Вы все помните? Что вы должны сказать королю?

— Я должна коротко рассказать о нашей с Арманом женитьбе, потом сказать, что муж предупреждал меня о своем кузене и передал мне эти письма. Потом подаю бумаги. — Елена послушно пересказала план, который Доротея несколько раз повторила ей сегодня утром.

Подруга приехала к ней за три часа до назначенного времени аудиенции и сама проследила за тем, как оделась Елена, и несколько раз прорепетировала с ней все варианты, по которым могла пойти беседа с королем.

— Помни, король равнодушен к женщинам, поэтому женскими чарами его не возьмешь, ты должны выглядеть достойно, говорить спокойно и просить справедливости. — Доротея в последний раз обошла вокруг Елены, осматривая ее наряд.

Для визита в Тюильри молодая женщина оделась в единственное придворное платье, которое успела ей сшить мадемуазель Мишель — легкое, расшитое по подолу тонкими золотыми веточками белое газовое платье на атласном чехле цвета слоновой кости, простое и элегантное. На шее молодой женщины широкой полосой лежало бриллиантовое колье. Крупные серьги, где в филигранной золотой оправе переливалось множество бриллиантов, покачиваясь, подчеркивали совершенный овал лица Елены. Длинные волосы она собрала в простой красивый узел на затылке, который оттенял высокую лебединую шею и изящную форму ее головы.

— Отлично, — констатировала довольная Доротея, — просто, достойно и дорого. Новая мода, которую привезли нам из Англии Бурбоны.

— Ты знаешь, мадемуазель Мишель нашла в Англии нового поставщика готовых платьев, его зовут мистер Штерн, она сейчас перешивает на меня несколько моделей и говорит, что платья — необыкновенные. Новый стиль: силуэт простой, но все дело в вышивке, она очень изящная и полная противоположность тому, что носили при дворе императора Наполеона, когда все было заткано золотом. Я думаю, она завтра уже их пришлет.

— Любопытно, обязательно приеду посмотреть, — пообещала Доротея, — в сентябре мы уезжаем в Вену на конгресс, где я буду хозяйкой в резиденции министра иностранных дел Франции, так что я должна быть одета не просто хорошо, а великолепно, тем более что там будут все мои сестры, а возможно и мать. Но нам пора ехать.

Графиня довезла подругу до своего дома, там передала на попечение дяди, и вот теперь они подъезжали к Тюильри, где Елену должен был принять Людовик XVIII.

То, как их экипаж, запряженный четверкой вороных коней, встретили во дворце, показало Елене, каким огромным влиянием пользуется ее спутник. Слуги бросились открывать дверцу коляски, распахивать тяжелые резные двери подъезда, а пока они шли по длинным коридорам к покоям короля, все встреченные ими люди низко кланялись, только завидев Талейрана.