— Антошка хороший парень… он мне даже немного нравится… — Любашу тоже вдруг потянуло на откровенность, — Но я всё равно так не могу… Мне нужно любить.

— А разве ты этого своего мужичка любила?.. — Рита пьяно засмеялась, — А?! Ну, признавайся!..

— Нет, — Люба замотала головой, — Егора — нет… Но у меня не было выбора… Понимаешь?.. Мне нужно было уехать. А он позвал…

— Ну, ты же не отказалась?..

— Нет… Не отказалась… Я с ним жила два месяца… Больше не хочу так. Давай, выпьем?

— Давай! — Рита охотно подняла свой стакан, — А что так приспичило уехать?.. У тебя не было любимого парня?!

— Был… — выпив, Люба положила на стол сложенные руки, — Был, и сплыл.

— Печалька… Бросил?..

— Угу… Хочешь, удивлю?..

— Меня?! — Ритка искренне рассмеялась, — Ну, попробуй!

— Знаешь, кто был моим любимым парнем? — Любаша нетрезво прищурилась, — Знаешь?!

— Откуда же мне знать?.. — Рита не менее нетрезво пожала плечами.

— Соловьёв… Слышала такую фамилию?..

— Да сколько этих Соловьёвых… ну, слышала… Какой из них?

— Ну, тот, про которого ты мне сама говорила, что новая звезда, там, всё такое… — Люба нетерпеливо смотрела на соседку, не понимая, как та могла забыть свои собственные слова?!

— А… Этот?.. — чуть нахмурившись, Рита «вспомнила» их недавний разговор в вагонном купе, — Вот прямо именно этот?!

— Вот прямо именно этот! — кивнула Люба, — Вот он мой парень… Правда, бывший. Я даже была беременна от него.

— Вот от этого самого?! — махнув рукой куда-то в сторону окна, Рита изобразила пьяное изумление, — Вот прямо от этого?!

— Вот прямо от этого. Но он такой козёл… — от нахлынувших воспоминаний Люба вдруг расплакалась. Ей стало ужасно жалко и себя, и Ритку… Недаром судьба свела их в этой квартире… Они такие разные… и такие одинаковые…

— Они все — козлы… Выпьем?.. — не дождавшись ответа, Рита наклонила горлышко — светлая жидкость мягко заструилась, наполняя стакан, — Давай, за нас!

— Давай… — охотно кивнув, Любаша чокнулась с новоиспечённой подругой, — Давай, за нас!

— Слушай, а чего ты не хочешь с Антоном?.. — выпив, Рита снова завела неоконченный разговор, — Всё равно ведь мужичка хочется… А он парень — ничего… Один, и уже давно… вот и оторвалась бы с ним, а?! — она весело толкнула под столом ногой Любашину ногу.

— Не хочу… — Люба невольно поморщилась, — Мне просто так мужичка не хочется. Если бы по любви… А так…

— А мне хочется… — призналась Ритка, — иногда просто ужасно хочется… я даже бы к Борьке сбегала, если бы принял…

— А чего сама с Антошкой не хочешь, а?! — теперь уже Люба весело толкнула под столом ногу соседки, — Оторвалась бы!..

— Отрываться тоже с толком нужно… А какой с Антошки толк?! Начинающий звукореж… Что он может дать?..

— А что тебе надо?.. — Люба непонимающе уставилась на Риту, — Ты же сама сказала, что мужичка хочешь, и всё…

— Мне много чего надо… Мне надо доказать своим папочке с мамочкой, что я и без них проживу… И этому Бореньке… ему тоже надо доказать, что я и без него проживу, и без его квартиры, и без его машины, и без его кандидатской…

— И как ты им собираешься доказывать?!

— Они должны… они просто обязаны увидеть мой триумф!.. Понимаешь?! И не только участие в этой опере!.. Они должны увидеть мои альбомы… мои ролики… Они должны услышать меня по радио!..

— Вообще… — Люба нахмурилась и поджала губы, — Вообще, ты всё правильно делаешь!.. И Антон тебе тут не поможет!..

— Тут поможет только один человек… — Ритка мрачно усмехнулась, — И зовут его не Антон.

— А я знаю, как его зовут… — Люба с вызовом посмотрела на собеседницу, — Хочешь, скажу?..

— Ну, скажи.

— Его зовут Дима, да?.. Морозов, да?..

— Какая ты догадливая!.. — Рита иронично развела руками, — С ума сойти!

— У тебя с ним ничего не выйдет, — Люба отрицательно покачала головой, — даже не мечтай.

— А спорим, выйдет?..

— А спорим!

Глава 25

С тех пор, как Рита поселилась с ней в одной квартире, прошло уже больше недели. Любаша с недоумением вспоминала неожиданные слова соседки наутро после спонтанного «новоселья».


«Я там много чего наболтала вчера, — выйдя утром на кухню, Рита хмуро открыла холодильник и, достав оттуда баночку с йогуртом, присела у стола, — ты забудь».

«Да я забыла уже, — сварив кофе на двоих, Любаша уже сидела за столом, — тем более, что мы поспорили просто так, ни на что. Могла бы даже не просить».

«Я не прошу, — Ритка усердно поглощала содержимое баночки, — я предупреждаю. Если что-то выйдет за пределы этой кухни, кто-то очень сильно пожалеет».

«Ты чего, Рит?.. — от неожиданности Люба встала как вкопанная, — Мы же вчера с тобой нормально…»

«Я и сегодня нормально. Это так, на всякий случай, если вдруг захочешь передать мои слова Морозовой…»

«Да не собиралась я…»

«Ну, и замечательно».


Любашу поразила перемена настроения новой подруги. Сначала она хотела списать это на плохое Риткино самочувствие после их вчерашнего застолья, но потом она подумала, что ей и самой не очень комфортно с утра, но она, Люба, не срывает злость на других… Ей тоже захотелось ответить Ритке дерзко, но потом, успокоившись, она решила пока демонстративно не портить с ней отношения, однако, вопреки обещанию молчать, через некоторое время не выдержала, и под большим секретом рассказала обо всём Полине.


— А я тебе сразу говорила, что она к Морозову неровно дышит, — выслушав Любу с нескрываемым интересом, Полина говорила громким шёпотом, вытаращив глаза, — так что будь очень осторожна! Она не зря тебе всё это рассказала!

— Почему не зря? Что она мне может сделать?

— Подставить может, вот что! Ты сама ничего такого про Диму не говорила при ней? — теперь подружка была похожа на детектива, — Или про Наташу?

— Н-нет, — Люба неуверенно покачала головой, — я вообще о них ничего не говорила. Ну, почти ничего…

— И не говори! Вдруг у неё диктофон включен?

— Да зачем?!

— Да чтобы устранить тебя, как потенциальную соперницу! Она же считает, что ты к ним очень близка, почти родня. Кстати, так считают все!

— Глупости… — Любаша нахмурилась, — Что я могу сделать против неё?!

— Люб, ты такая наивная… — Полина уже в который раз за время их знакомства говорила Любаше эти слова, — Она ж сама тебе и подсказку дала! Если ты передала бы Наташе её слова о Морозове, а, ещё лучше, записала их на диктофон, то скандал можно было бы раздуть, мама не горюй!

— Мне даже в голову такое не приходило… Зачем?!

— Затем, чтобы занять её место на сцене.

— Я вообще о таком не думала!

— А она — думала… Поэтому, будь с ней осторожнее. А, ещё лучше, воспользуйся ситуацией сама.

— Я не могу…

— Зато она может… — разговор происходил в раздевалке «творческой деревни», после занятий в танцзале, наедине, но Полина всё равно приглушила голос, — Ты же всю эту неделю репетировала у Морозовой дома, и не видела… А я видела, как она тут к Диме клинья била, пока Натальи не было…

— И — как?

— Да она за ним по пятам ходила! И, главное, репетиций нет, а она из студии не вылезает!

— Она там сейчас песню хочет записать, ещё одну, для альбома.

— Ну, не знаю, что там за песня… Но уже все заметили… Ты там намекнула бы Наталье…

— Полин, я же сама не видела…

— А ты скажи, что другие видели.

— Я не могу так. Тем более, я не верю, что Дима может Наташе изменить… Я бываю у них, вижу их отношения.

— Люба, это же классика! Творческий человек просто не может обходиться без отношений на стороне! А Ритка ведь красивая… Ты сегодня к ним поедешь?

— Да, уже скоро. Сегодня Дима целый день был дома, потому, что вечером они собираются с «патрулями» на репетицию. Как только он приедет, я поеду к Наталье.

— Тогда понятно, почему Ритка припёрлась на танцевальную разминку. Морозова поджидает…

— Может быть…

— Во сколько «патрули» собираются? — как будто услышав что-то, Полина на цыпочках подошла к двери и осторожно выглянула в коридор.

— Да вот… уже сейчас должны… — посмотрев на часы, Любаша перевела взгляд на подругу, — А что?

— Да так, просто… — вернувшись в раздевалку, Полина оставила дверь приоткрытой, — Наши ещё там, наверху… Надо Мигелю сказать, чтобы сваливал поскорее, пока Морозов не появился.

— Да он уже успокоился, — улыбнулась Люба, — да и нога у Наташи почти зажила.

— А он всё ещё мандражирует, — Полина неожиданно шагнула к окну, ещё не закрытому створками жалюзи, — кстати, вот и Морозов… Идут вместе с Журавлёвым…


Любаша возле зеркала уже надевала курточку, когда услышала чьи-то шаги — кто-то спускался по лестнице со второго этажа. Невольно бросив взгляд в дверной проём, она узнала темнокожего танцора: уже одетый, он бодро шагал к выходу, не подозревая, что через несколько секунд встретится лоб в лоб с Морозовым, которого он всё ещё обходил стороной, несмотря на то, что Дима больше не напоминал ему об инциденте.


— Мигель! — Люба негромко окликнула парня, когда тот поравнялся с раздевалкой, — Иди сюда!..

— Чего? — резко остановившись, он сделал шаг назад и заглянул в помещение, — Льюба, ты мнье?

— Тебе, тебе!.. — махнув ему рукой, чтобы он вошёл, Люба торопливо закрыла за ним дверь, — Иди сюда… Там Дима идёт… Или ты уже не боишься?

— Ну, так… — тот неопределённо пожал плечами, — Уже ньет… но лучше здьес постою…

— Да ладно тебе, — отойдя от окна, Полина подошла к двери и снова чуть приоткрыла, оставив небольшую щелку, позволявшую наблюдать за тем, что происходит в коридоре, — он уже на тебя не злится…

— Ещьё ньеделку не буду попадаться ему на глаза… — усевшись на стул в углу раздевалки, парень зачем-то надвинул на глаза вязаную шапочку, потом снова поддёрнул её вверх и посмотрел на Любу, — Как там Наташа?

— Да ничего, — Люба невольно улыбнулась, — не расстраивайся, она уже нормально ходит. Скоро будет в студию приезжать.

— Скорее бы новые гастроли…

— Тише!.. — всё так же выглядывая в коридор, Полина сделала жест рукой, — Помолчите, а?..


Замолчав, все трое молодых людей прислушались к разговору, доносившемуся из-за двери.


— Не знаю, Жека… остановившись напротив репетиционной, расположенной рядом с раздевалкой, Морозов, судя по всему, отвечал на какой-то вопрос Журавлёва, — Чего не знаю, того не знаю.

— Ты что, у Наташки никогда не спрашивал? — голос у Журавлёва был смущённым, чувствовалось, что он испытывает неловкость.

— Да как-то — нет… — Дима тихо рассмеялся, — Знаешь, в первый момент, когда узнаёшь, сразу шквал чувств, эмоций… потом только две мысли — как жена, как ребёнок… Ну, а уж потом вообще всё перемешивается в сознании. Наташка, она же никогда ни на что не жалуется… Она даже не говорила, что началось, звонила лишь потом, когда уже всё было позади…

— Чёрт… У кого бы спросить… — подслушивающая Люба почему-то подумала, что на этих словах Журавлёв почесал затылок, — Саню не буду… тот только ржать начнёт…

— Спроси у Мазурика. Он же на родах присутствовал…

— А правда!.. — обрадованно воскликнул Женька, — Я совсем забыл! Викун… он же отец-герой!

— Слушай, ты меня сейчас поставил в неловкое положение… — Теперь Люба подумала, что затылок чешет Морозов, — Выходит, я — эгоист? Даже не спрашивал жену, как она рожала мне детей…

— Да я тоже, в общем-то, эгоист… Просто в себя не могу прийти. Ждал-ждал… а всё равно получилось неожиданно… Слушай, ты иди, а я сейчас…

— Ты куда? — удивлённо спросил Дима.

— Я скоро! — удаляющиеся торопливые шаги Журавлёва стихли, завершившись звуком хлопнувшей входной двери.


Наступившую, было, тишину, нарушил звон ключей — видимо, Морозов собирался открыть аппаратную.


— Дима! — голос Ритки раздался откуда-то сбоку, одновременно с ключами: видимо, она спускалась по лестнице, — Подожди!

— А, привет!

— Привет… У вас сегодня репетиция?

— Да, сегодня, наконец-то наш день, — усмехнулся Морозов, — как успехи?

— Да пока никак… — Рита окончательно сошла со ступенек — её голос теперь звучал совсем рядом.

— Проблемы?

— Да… я хотела у тебя кое-что спросить…

— Спрашивай.

— Вернее, не спросить… В общем, мне нужно с тобой поговорить.

— Заходи, — судя по звуку, Дмитрий распахнул дверь, — поговорим, пока ребята не пришли.

— Я боюсь, что не успеем… Ты не смог бы остаться после репетиции? Для меня это очень важно, — последние слова Риты были едва слышны: судя по всему, она произнесла их, одновременно закрывая за собой дверь аппаратной.