– Ты сам прекрасно выглядишь, – поддразнила она его, когда они одевались в своем номере в отеле «Статлер». Он заказал этот костюм еще месяц назад. Глаза у Кристел горели в предвкушении праздника, она призналась, что рада присутствовать на этом торжестве.

Их отношения оставались такими же, как в начале знакомства: удобными, полными взаимопонимания и дружбы; роман, который никогда не выплескивался наружу, чего не могли понять многие, но что было естественно для таких людей, как Кристел и Брайен. Кристел по-настоящему привязалась к нему, и он, казалось, тоже искренне наслаждался ее обществом. Она считала, что он единственный в Голливуде, с кем можно серьезно поговорить, и частенько советовалась о делах ранчо. Физически они тоже вполне удовлетворяли друг друга, но огонь их любви горел ровно, без вспышек и страсти, никто из них не мучился и не испытывал боли. Очень легко жить рядом с человеком, которого уважаешь и которым восхищаешься.

В тот вечер они посетили оба бала, и Брайен представил ее президенту. Кристел была очарована его красотой и прелестью его интеллигентной жены, стоящей рядом. Она выглядела очень застенчивой, отвечая кому-то по-французски, а когда ей представили Кристел, она выразила восхищение фильмами с ее участием.

Потом они танцевали, и, когда Брайен пошел за ее шубой, она наконец-то увидела Спенсера. Он стоял около дверей, окруженный другими членами кабинета и работниками секретной службы, непринужденно разговаривал и смеялся. Она повернулась, собираясь уйти, чувствуя, как ее захлестнула волна невероятной тоски, молясь про себя, чтобы скорее вернулся Брайен, но он, казалось, застрял там на целую вечность. Она все-таки слегка повернулась, и легкая вспышка от ее платья попала в поле зрения Спенсера, который тут же перестал разговаривать и уставился на нее, совершенно потрясенный. И в следующую секунду он уже стоял рядом с ней, глядя на нее, завороженный ее красотой так же, как всегда. Он наклонился и нежно дотронулся до ее руки, как бы желая убедиться, что это действительно она. И это действительно была Кристел. Настоящая. Живая.

– Кристел...

Прошло шесть лет. Шесть долгих лет, полных переживаний и радостей, которые дарили ей ее работа и его сын.

– Привет, Спенсер. Я так и знала, что встречу тебя здесь.

Прими мои поздравления. – Голос ее был едва различим в шумном зале, но он слышал каждое слово.

Он смотрел на нее и думал, что никогда еще она не была так красива в этом серебряном платье, которое корочкой тонкого сверкающего льда покрывало ее знакомую и великолепную фигуру.

– Спасибо. Ты тоже проделала нелегкий путь, – улыбнулся он. Он многое имел в виду. Он имел в виду все эти годы, и то, что она стала звездой, и то, что сбылась наконец ее мечта, и то, что она просто попала сюда. Но все это показалось ей таким пустяком по сравнению с тем, что она почувствовала к нему с новой силой. Стоило ей только увидеть его, как в ее памяти всплыло все то, что когда-то было между ними: наслаждение, и боль, и целая вечность, прожитая в таком одиночестве и невероятной тоске. – Ты здесь надолго? – спросил он небрежно, стараясь скрыть свой интерес.

– На несколько дней. – Ее равнодушие тоже было наигранным, она только молила Бога, чтобы он не услышал, как бешено колотится ее сердце. – Мне необходимо скорее вернуться в Калифорнию.

Он кивнул, а ей вдруг захотелось узнать, женат ли он до сих пор или нет.

На другом конце зала во всей своей красе сияла Элизабет. Ее муж – один из главных помощников президента Кеннеди. В тридцать один год она добилась того, чего хотела. Сейчас она завидовала только одной женщине в зале, той, которая была замужем за президентом. Но Спенсер все равно стал очень влиятельным человеком, даже для Барклаев.

– Где ты остановилась?

Она немного поколебалась, но потом подумала, что в этом нет никакого смысла. Все равно у него теперь своя жизнь. А у нее теперь есть Брайен.

– В «Статлер».

Он снова кивнул, и тут появился Брайен с ее шубой из серебристой лисы. Ей ничего не оставалось, как представить их друг другу. Брайен знал, кто он такой, но они никогда не встречались раньше. Он удивился, откуда Спенсер может знать Кристел. Ее отношения с Брайеном не оставляли сомнений, но взгляд Спенсера сказал о многом. Она попрощалась с ним, и они ушли. Сидя с ней в лимузине, Брайен заметил, что она странно притихла, задумчиво глядя на падающий снег. Он не сказал ей ни слова, пока они не добрались до своего номера, но там он не смог сдержаться и спросил:

– Откуда ты знаешь Спенсера Хилла? – Насколько он знал, она никогда не была в Вашингтоне. Он сам видел Спенсера год назад в окружении будущего президента, и ему понравился этот человек. Он наверняка далеко пойдет, да и сейчас он уже имеет немалый вес. Брайену было известно, как ценит его молодой президент.

Слегка нервничая, Кристел расстегнула платье и улыбнулась ему, но ее глаза продолжали оставаться грустными. Он заметил в них острую боль, которая казалась ему невыносимой.

– Я познакомилась с ним много лет назад на свадьбе своей сестры. Он служил на Тихом океане вместе с моим зятем, – потом она отвернулась, – он защищал меня на суде.

И тут он понял. Он никогда даже представить не мог себе это.

Он медленно подошел к ней, повернул к себе и понимающе посмотрел в глаза.

– Это он отец твоего ребенка?

Последовала долгая пауза, потом она медленно кивнула головой и снова отвернулась.

– А он знает о нем? Она покачала головой:

– И никогда не узнает. Это долгая история, но у него своя жизнь и блестящее будущее. И если бы он остался со мной, это будущее никогда бы не сбылось.

Поэтому она подарила ему свободу и сделала это как раз вовремя. Теперь приятно сознавать, что он не терял зря времени. Он очень хорошо использовал ее подарок.

– Он все еще любит тебя. – Сказав это, Брайен тяжело опустился в кресло. Он знал, что в один прекрасный день это должно было произойти. Сегодня он видел глаза Кристел и Спенсера.

– Не говори глупостей, до сегодняшнего вечера мы не виделись шесть лет.

Но на следующее утро, когда Брайен ушел завтракать со своими друзьями, Спенсер позвонил ей. Услышав, как он произнес ее имя, она подумала, что сердце выскочит из груди, но тут же взяла себя в руки, посоветовав себе не быть глупой. Он очень хотел встретиться с ней хотя бы ненадолго, пока она не уехала, но она отказала ему.

– Кристел, пожалуйста... ради того, что было между нами.

В результате того, что у них было, у нее появился ребенок.

– Мне кажется, мы не должны этого делать. Что, если об этом пронюхает кто-нибудь из репортеров? Это может нам дорого стоить.

– Позволь мне позаботиться об этом. Пожалуйста... – Он умолял ее, и она сама до безумия хотела встретиться с ним. Но зачем? И даже если Брайен прав, полагая, что Спенсер до сих пор влюблен в нее, эта встреча только расстроит Спенсера. Она еще раз попыталась отказать ему, но у нее ничего не вышло.

– Хорошо. Где? – нервно произнесла она. Она боялась не только репортеров, она боялась, что об этом узнает Брайен. Правда, он никогда не ревновал ее, но она не хотела бы его расстраивать. Особенно сейчас, когда он все узнал. Она прекрасно видела, как опечалились его глаза вчера вечером. Кристел хотела убедить его в том, что ничего в своей жизни менять не собирается. Спенсер Хилл ушел из ее жизни навсегда. И никогда не вернется.

Спенсер назвал ей адрес небольшого бара, который он хорошо знал, и она пообещала встретиться с ним в четыре часа.

К тому времени Брайен все еще не вернулся, и Кристел не решилась взять машину, которую он оставил в ее распоряжении, а села в такси. Она боялась, что водитель лимузина может рассказать о них репортерам, если узнает ее или Спенсера.

На ней были огромная шляпа, меховая шуба и темные перчатки. Когда Кристел приехала, он уже ждал ее. Его волосы, в которых появилось еще больше седины, запорошил снег. Глядя на него, она не могла не вспомнить, как он выглядел тогда, когда они встретились в первый раз: его белые брюки и свитер, красный галстук, блестящие черные волосы и теплую улыбку. Он почти совсем не изменился. Зато изменилась она. Можно с уверенностью сказать, что в этой двадцативосьмилетней женщине мало что осталось от четырнадцатилетней девочки.

– Спасибо, что пришла. – Он нагнулся и взял ее за руку, потом они вошли в бар и уселись за столик. – Мне необходимо было тебя увидеть, Кристел. – Она улыбнулась. Сын так похож на отца, на отца, которого никогда не видел и никогда не увидит. Сын – счастье и смысл ее жизни. – А твои дела идут как нельзя лучше. – Он тоже улыбнулся. – Я видел все твои фильмы.

Она рассмеялась, почувствовав себя вновь девчонкой:

– Кто мог предположить тогда, много лет назад...

– Да, я помню, как ты в первый раз призналась, что хочешь стать кинозвездой. – Потом он добавил: – Ты еще не продала ранчо?

– Бойд и Хироко живут теперь там со мной. И я приезжаю довольно часто. – «Чтобы побыть там с твоим сыном... с нашим сыном...»

– Мне бы очень хотелось побывать там. – От этих слов Кристел бросило в дрожь. Но она знала, что по крайней мере четыре года он будет слишком занят, чтобы даже думать об этом.

И потом она решилась задать вопрос, над которым думала накануне вечером:

– А ты все еще женат? – Она ничего не читала в газетах о разводе, и, зная, что Кеннеди католик, полагала, что Спенсер не развелся, иначе не получил бы такой ответственный пост.

Он огорченно кивнул:

– Да, но это только видимость. За этим нет абсолютно ничего. А когда я вернулся... она все про нас знала. И самое смешное, ей на это совершенно плевать. Она захотела остаться женой из своих собственных соображений, которые не имеют с моими ничего общего. И теперь она получила то, о чем так мечтала. – Он по-мальчишески улыбнулся. – Во всяком случае, она так думает. Так же как ты мечтала стать кинозвездой, она с детства спала и видела себя замужем за кем-нибудь, кто бы имел положение в обществе. Мы совершенно разные люди, но должен признать, что ее приемы просто великолепны. – В его словах слышалась не столько горечь, сколько обида. Он должен расстаться с женщиной, которую любил, и почти десять лет провести в обществе совершенно постороннего человека. – Теперь, полагаю, мы все достигли того, чего хотели, правда? – Кинозвезда, помощник президента и жена человека, который имеет положение в обществе. Но у него нет главного, для чего стоит жить, – женщины, которую он любил вот уже пятнадцать лет. – Когда ты уезжаешь?

– Завтра.

– С Брайеном Фордом?

– Да. – Она посмотрела ему прямо в глаза, прекрасно понимая, что он хочет узнать. Но она не собиралась говорить ему об этом, а он не хотел спрашивать. Это причинило бы им обоим слишком много страданий.

– Некоторые твои фильмы просто замечательные.

– Спасибо. – Она улыбнулась. Как бы много она хотела ему сказать, но знала, что не вправе этого делать.

Он снова рассмеялся:

– Я видел, как ты получала «Оскара». Я готов был расплакаться. Ты выглядела великолепно, Кристел... ты все хорошеешь... становишься все лучше и лучше... как будто ничего не меняется.

– Я становлюсь старше. – Она рассмеялась. – Я помню себя. Мне казалось в детстве, что тридцать лет – это уже почти смерть.

Он тоже засмеялся. Она удивительно молодая и потрясающе красивая. Он по сравнению с ней чувствовал себя дряхлым старичком, к тому же страшно одиноким.

Они поговорили еще немного, а потом он посмотрел на часы. Ужасно, но он должен уйти от нее. Он приглашен на обед в Белый дом к семи часам, и ему еще надо заехать домой за Элизабет и переодеться.

– Можно мне тебя подбросить?

– Не знаю, стоит ли тебе это делать. – Она все еще волновалась за него, и он улыбнулся.

– Мне кажется, ты уж очень осторожничаешь. Я же не президент, ты ведь знаешь. Я только помощник. В отличие от того, что думает моя жена, я вовсе не такая уж великая персона.

Она скользнула в его лимузин, и они поехали в отель. Он так и не спросил ее, почему она не вышла замуж, а она не стала спрашивать, почему у него нет детей. Они говорили про бал, который состоялся накануне, а потом вдруг машина остановилась, и Спенсер посмотрел на нее умоляюще, крепко держа ее за руку.

– Я не хочу снова расставаться с тобой. Все шесть лет я так тосковал по тебе. – Это были именно те слова, которые он хотел сказать ей, когда звонил и умолял о встрече. Он хотел сказать, что все еще любит ее.

– Спенсер, не надо... теперь для нас все слишком поздно. Ты замечательно преуспел в жизни. Не надо все портить.

– Не будь глупой. Все это может кончиться через четыре года. Неужели ты не понимаешь? Неужели для тебя ничего не значит, что у нас-то ничего не кончается вот уже пятнадцать лет? И сколько ты еще собираешься ждать? Пока мне стукнет девяносто?

Она рассмеялась, а он, закрыв глаза, наклонился и поцеловал ее. От его поцелуя у нее перехватило дыхание, и когда их губы разомкнулись, в глазах у нее стояли слезы. Ей нечего было сказать ему. Для его же блага она не должна с ним встречаться, хотя так тяжело думать об этом. И он никак не мог этого понять.