Нэн Райан - Звездная пыль

В комнате вдруг стало ужасно жарко, и Лаура испугалась, что ей станет плохо. К ней приближался тот единственный мужчина, который дал ей возможность почувствовать себя женщиной. У нее перехватило дыхание. Гриф Детон выглядел еще более огромным и красивым, чем запомнился ей.

И вот он подошел.

Они с благоговейным трепетом смотрели друг на друга. Лаура почувствовала близость его руки раньше, чем увидела ее. Тепло его пальцев прожгло мягкую шерсть рукава и согрело кожу.

Не говоря ни слова, он увлек Лауру в коридор по направлению к лифтам, не обращая внимания на добродушные возгласы:

– Эй, Гриф, ты куда собрался?

– Пригласи ее лучше на нашу вечеринку!

– А обед позже, Гриф?

Лифт был полон, так что они опять ничего не сказали друг другу. Гриф больше не держал Лауру за руку. Но его тело крепко прижималось к ней, и женщина чувствовала его дрожь.

Лифт останавливался на каждом этаже, люди входили и выходили. Лаура думала, что сойдет с ума. Наконец лифт остановился на ее этаже, и она молча достала ключ. Они зашли в номер и все еще продолжали молча стоять, пристально глядя друг на друга. В комнате царил полумрак. Тяжелые хлопья мокрого снега мерно стучали в окна.

Гриф положил ладонь на обнаженную шею Лауры. Потом его рука скользнула вниз под треугольный вырез платья.

Его прикосновение было похоже на удар электрического тока. Лаура затрепетала.

Казалось, время остановилось.

– Боже, Лаура… Лаура, – прошептал Гриф и сжал ее в объятиях.

– Гриф, – выдохнула она, и губы их слились в поцелуе.

Приняв душ, они лежали обнаженные под простынями. В спальне номера не было включено освещение, только рассеянный свет окрашенного в ржавчину неба проникал сквозь высокие окна, покрытые ледяной коркой. Дождь со снегом усилился, его резкие удары о стекло казались ублаготворенным любовникам волшебной музыкой.

– Я не могу остаться, – сказал Гриф, прижимаясь к ней, – и хочу объяснить почему.

Он рассказал Лауре, как они с женой полюбили друг друга, будучи студентами Университета Райса. У них был удачный брак до тех пор, пока Аннетт не слегла четыре года назад. Когда он встретил Лауру в Черногории, Аннетт проходила курс лечения в Белграде.

А потом Лаура поведала ему, что уже не замужем и что ее замужество никогда не было настоящим браком. Накануне их встречи в Черногории ей как раз и открылась… самым отвратительным образом… ужасная истина о ее муже.

Гриф был прав: она собиралась прыгнуть в Адриатическое море и очень благодарна ему за то, что он спас ее. Лаура рассказала Детону, что отчаянно нуждалась в ту ночь в чьем-нибудь сочувствии и любви. Поэтому она так беспардонно попросила у него утешения, не желая интересоваться, женат он или нет.

– Я ужасно переживала об этом впоследствии, – сказала Лаура, – но не за себя, а за тебя. Я была уверена, что ты почувствуешь себя виноватым за измену жене.

Гриф крепче обнял ее.

– Я не чувствовал себя виноватым. Возможно, я должен был это почувствовать, но не чувствовал. И все же мне было жаль, что так случилось, потому что я не мог забыть тебя и не надеялся когда-нибудь вновь увидеть. – Детон поцеловал ее в лоб. – Не проходило дня, чтобы я не подумал о тебе. Я не представлял, где тебя искать. Я знал только, что это где-то в Техасе.

– Я понимаю. – Лаура провела ладонью по его груди. – У меня все было примерно так же, только еще хуже. Я не могла вспомнить твою фамилию, пока не увидела ее сегодня в газете. Гриф – все, что осталось у меня в памяти.

– Слава Богу, что ты читаешь газеты.

– Гриф!

– Да, любимая?

– Я увижу тебя снова?

Детон приподнял пальцами ее подбородок. Его глаза блеснули в полумраке.

– Не буду лгать тебе – я никогда не оставлю Аннетт.

– Я и не жду от тебя этого, но ты не ответил на мой вопрос.

– Я ничего не могу предложить тебе, Лаура. Я даже не могу часто видеться с тобой.

– Я согласна и на это.

Гриф очертил большим пальцем ее приоткрытые губы.

– Но этого же мало. Ты достойна большего. Я хочу, чтобы ты встретила хорошего парня, влюбилась и…

Подумав про себя, что она уже влюблена, Лаура ответила вопросом:

– А почему я должна желать этого, если у меня есть ты?

– Любимая, я же сказал тебе, что не смогу часто видеться с тобой. Тебе будет очень одиноко.

– Мне не будет одиноко. У меня есть моя компания, и я понимаю, что ты не свободен.

– Ты поймешь меня, если я скажу, что не могу даже провести ночь с тобой? Что мне необходимо через несколько минут уйти и вернуться на вечеринку, прежде чем будет замечено мое отсутствие? Что мне нужно быть дома в девять часов, потому что я так пообещал Аннетт?

– Да, пойму. Сколько времени у нас осталось?

Гриф приподнял голову, посмотрел на светящееся табло часов над кроватью.

– Господи, нисколько. – Он повернулся к Лауре и поцеловал ее.

Обнаженная Лаура последовала за Грифом в другую комнату и стала наблюдать, как он одевается. Ей до смерти хотелось узнать, когда она снова сможет увидеть его, но спрашивать об этом не стала.

Завязывая галстук, Гриф спросил:

– Сколько времени ты пробудешь в Хьюстоне, любимая?

– Я рассчитывала уехать завтра в полдень, но если погода не улучшится…

Гриф ухмыльнулся и заключил ее в объятия. Ей было приятно чувствовать, как чуть шершавая ткань его фланелевого костюма прикасается к ее обнаженной коже, как его руки гладят ее спину.

– У меня есть пара свободных часов завтра после обеда, – сказал Гриф. – Если ты останешься здесь…

– Я останусь, – Лаура приблизила свои губы к его губам, – даже если в Хьюстон придет теплый фронт.

Через три дня сияющая Лаура Маккарти возвратилась в Даллас. Драгоценные часы, проведенные с Грифом Детоном, были самыми прекрасными в ее жизни. Этот мужчина был не только нежным и опытным любовником, он был еще добрым и заботливым человеком. В его объятиях Лаура чувствовала себя в безопасности, а главное – любимой.

Это ощущение было таким замечательным и пока еще таким незнакомым. Лаура согревалась им, словно мягким, пушистым одеялом. Инстинкт подсказывал ей, что она больше не будет одинока.

Верный своему слову, Гриф звонил каждый день и встречался с ней при каждом удобном случае. Они провели целый день в ее доме на берегу острова Падре, украли ночь блаженства в его треугольном домике на Чистом озере. Потом была короткая поездка в Аспин. Все их встречи проходили тайно.

Этого было достаточно для Лауры.

Но Мисси Ди-Грасси переживала за подругу. Ей не было известно о Грифе Детоне, она только знала, что Лаура никогда не встречается с мужчинами, и считала себя просто обязанной исправить это положение. Постоянно подбрасывая Лауре кандидатуры подходящих холостяков, она невероятно злилась, видя индифферентность подруги.

– Я договорилась, – по-хозяйски сообщила Мисси в один из солнечных майских дней. – Твоим сопровождающим на обеде, который я устраиваю в июне в своем «Северном Далласе, сорок», будет очень богатый и красивый Джеффри У. Уиллингхэм. Я выбрала его, потому что…

– Нет, – оборвала ее Лаура.

– Нет? Но почему?

– Я уже встречалась однажды с Уиллингхэмом, Мисси. Он не в моем вкусе.

– Не в твоем вкусе? Да Джефф самый подходящий холостяк в Далласе!

– Он грызет ногти и слишком громко смеется.

Мисси опешила.

– Ты, Лаура Маккарти, разглядишь и на солнце пятна.

Лаура улыбнулась:

– Извини, Мисси. Джефф хороший парень, но я пас.

– Ты всегда пасуешь, Лаура. Что с тобой?

– Насколько я знаю, ничего, – пожала она хрупкими плечами.

– Да? Ладно, но я так не думаю. Ты ведешь себя непонятно и сама знаешь об этом. Ты вот сидишь рядом и улыбаешься, как Чеширский кот, но никогда никуда не ходишь, кроме своей работы, и никуда не ездишь, кроме как опять по делам. Так что Робин Лич мог бы написать про тебя рассказ под названием «Образ жизни богатой и трахнутой».

– А я думала, что Арто просил тебя выражаться поприличнее.

– Давай не будем уходить от темы разговора. Скажи мне, почему ты сидишь в этой квартире, как узница в тюрьме? Из-за Стивена? Но с тех пор много воды утекло, а ты все еще…

– А кто такой Стивен? – спросила Лаура, прищурившись.

– Ну хорошо. Что же тогда все это значит? Это значит, что у тебя есть секрет и ты не хочешь поделиться им со мной. Но это несправедливо, черт возьми! Я же рассказываю тебе все.

Это было правдой.

Постоянная печаль исчезла из темных глаз Лауры. Она гораздо чаще смеялась, более оптимистично смотрела на жизнь – в общем, стала походить на прежнюю беззаботную Лауру.

Она была влюбленной женщиной.

Но Лаура была не единственной влюбленной женщиной.

Валентина Трент боготворила Райкера Ролея. Их дьявольский союз она считала настоящим раем.

Миссис Трент, конечно, немного беспокоило то обстоятельство, что Райкер был жестоким, жадным и опасным, но она размышляла об этом с глупой улыбкой на лице. Такая улыбка появлялась после его сеансов любви. У Валентины никогда ни с кем не было столь извращенных и длительных сексуальных контактов, как с этим мужчиной. Никакие его требования не казались ей необоснованными, пока они помогали удерживать Райкера возле нее.

Она встретила свою пару и еще кое-что.

Райкер Ролей жил в кокаиновом экстазе в особняке Валентины «Белая скала». С самого начала он дал понять этой женщине: если она хочет, чтобы он оставался с ней, то необходимо исполнять все его капризы.

– Я буду удовлетворять тебя до тех пор, пока ты будешь удовлетворять мои финансовые потребности. – Именно в такой откровенной форме сделал свое заявление Райкер после первой же ночи.

Валентина получала то, что хотела. Следовательно, и Ролей получал то, что хотел.

Ночью он один был полновластным хозяином и отдавал приказы со своего командного пункта посреди ее большой смятой постели.

Не прошло и недели, как Райкер заявил:

– Мне нужно полдюжины костюмов «Черути», две дюжины рубашек «Армани» и дюжину туфель «Балли».

– Конечно, дорогой, – прощебетала Валентина Трент, поглаживая его волосатую грудь и живот. – Все, что тебе понравится.

Через месяц он потребовал белый «порше» и получил его.

Ведь миссис Трент получала нечто намного более ценное, чем автомобиль и одежда. Райкер Ролей знал гораздо больше способов, как удовлетворить ее, чем любой из мужчин, с которыми она встречалась в своей жизни.

Одним из самых любимых способов Валентины была необычная маленькая шутка с заряженным револьвером.

Лаура смеясь остановилась перед закрытыми «Музыкальными воротами». Полыхал августовский день. Двадцать пятый день ее рождения. Отныне «Мюзикленд» будет навсегда закрыт для публики.

Имея внушительную поддержку в лице Бадди Хестера, она ворвалась в особняк и выставила непрошеных гостей. И когда последний посетитель был препровожден через ворота вместе с одетыми в униформу экскурсоводами, Лаура издала радостный вопль и побежала прямо через газон к белому мраморному монументу.

Она стояла коленями на ухоженном изумрудном газоне. Импульсивно поцеловав свои пальцы, Лаура прижала их к горячему от солнца мрамору.

– Никогда больше любопытствующие не ступят на эту землю, – торжественно пообещала она.

На этой же неделе она переехала в «Мюзикленд», захватив из своего пентхауса повара и экономку, разыскивая и вновь нанимая людей из старого персонала, служивших здесь при отце.

В первую же ночь в особняке зазвонил телефон.

– Ты переехала, моя радость? – спросил Гриф.

– Да, дорогой, и это замечательно. Я не представляла себе, как сильно соскучилась по «Мюзикленду». Ведь это мой дом.

– Я рад за тебя, любимая. Наверное, я не смогу уговорить тебя провести одну ночь вдали от «Мюзикленда»? Или стоит попытаться?

– Когда, Гриф?

– Завтра в Денвере. Мне нужно лететь туда для…

– Я буду там.

– Хорошо. Отель «Браун-Пэлас». Встретимся там около полудня.

– Я не могу постоянно находиться здесь, – раздраженно заявила Валентина Трент руководителям отделов, собравшимся за столом для совещаний. – Я провела всю свою жизнь в этом офисе, дни и ночи в течение многих лет. Поэтому сейчас мне хочется иметь немного больше свободного времени. – Она посмотрела на часы. – У меня болит голова, и я хочу пойти домой. Разве я требую слишком много, перекладывая часть груза с моих плеч?

Члены правления переглянулись. Они опасались за Валентину и за будущее «Блубоннет рекордс». Компания стала судном без капитана и дрейфовала в никуда, неуклонно приближаясь к опасным рифам. И все же, несмотря на просьбы выполнять за нее часть работы, Валентина отказывалась передать свои полномочия, как это сделал Нейл Аллен.