Нэн Райан - Звездная пыль

Было очевидно, что она теряет интерес к компании, которая раньше так много для нее значила. Каждый служащий за столом совещаний знал причину этого.

Райкер Ролей.

Все знали также, что это увлечение не мимолетная прихоть, оно не похоже на ее любовные романы с певцами. Райкер имел сильное влияние на Валентину Трент, и члены правления сами могли убедиться в этом. В тот день, очень похожий на сегодняшний, она также отказалась присутствовать на собрании, где решались проблемы падения доходов компании, и помчалась домой к Райкеру Ролею.

– Я плачу вам хорошую зарплату, – сказала Валентина сердито. – Так что пеняйте на себя, если не сможете найти какие-нибудь решения! – И она вылетела из кабинета.

В своем особняке «Белая скала» миссис Трент обнаружила в гостиной Райкера и джентльмена в деловом костюме. Райкер рассматривал дорогие часы на бархатном лотке для ювелирных изделий. Компания «Картье» любезно послала человека из фирменного магазина «Галерея Мэлл».

– Дорогой! – Валентина подошла к Райкеру, с нетерпением уселась рядом с ним и по-хозяйски опустила руку на его бедро.

Ролей не поприветствовал ее и не представил ювелиру.

– Какие часы тебе нравятся больше – эти или эти? – Он выставил перед ней две пары тяжелых золотых часов.

– М-м-м, вот эти. – Валентина показала на часы в его правой руке, уверенная, что они менее дорогие.

Райкер бросил их обратно на лоток.

– Я возьму вот эти. – Он выбрал часы, отвергнутые Валентиной. Застегивая их на бледном запястье, Райкер поднялся. – Выпиши человеку чек, Валентина, – бросил он через плечо, выходя из гостиной.

Стиснув зубы, Валентина улыбнулась служащему «Картье», выписала чек на сорок тысяч долларов и проводила его до двери. Ей необходимо было выпить. Она направилась в библиотеку к большому дубовому бару. Каждый раз, заходя в эту комнату, миссис Трент обращала внимание на голую стену над каминной полкой, где раньше многие годы висела гитара Вождя фирмы «Сие».

Из-за этой гитары у Валентины с Райкером случилась одна из многочисленных ссор. Как-то днем, вернувшись домой, она обнаружила, что гитара пропала, и в отчаянии побежала по комнатам, разыскивая сокровище. Пока миссис Трент занималась поисками, опрашивая слуг и собираясь звонить в полицию, приехал Райкер.

– Я взял эту чертову гитару, – холодно сообщил он. – И продал ее Слиму на Эрвэй-стрит.

У Валентины сжалось горло.

– Но зачем? Господи, зачем ты это сделал, ты же знаешь, как много для меня значила эта гитара.

Райкер рассмеялся и налил себе «Чивас Ригал».

– Больше, чем я?

– Нет, конечно, нет, но все-таки…

– Я просил тебя оставить мне немного денег. Вместо этого ты удрала в офис и бросила меня без цента.

– О Господи, разве ты не мог позвонить мне и…

– Теперь будешь знать, как удирать, оставляя меня без денег. Кроме того, мне надоело смотреть на эту проклятую гитару.

Взбешенная, Валентина немедленно позвонила залогодержателю. Но было уже поздно. Какой-то подросток с улицы зашел и купил ее. Слим не мог сказать ей, кто это был.

Потягивая неразбавленный джин, Валентина покачивала головой, вспоминая тот день и свою злость на Райкера. Сегодня он снова вывел ее из себя. Сорок тысяч долларов за часы! Есть ли предел нахальству этого человека?

Валентина поставила полупустой фужер и заторопилась вверх по лестнице. Райкер стоял перед зеркалом, расчесывая волосы, дорогие часы блестели на его запястье.

– Дорогой, – начала она, – я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее, но моя компания переживает не самый благоприятный период и…

Холодные серые глаза Райкера повернулись к ней.

– И в чем же проблема? Ты управляешь «Большим Вождем». Вытолкни снова все эти песни и фильмы на рынок.

– Никогда! Я говорила тебе, как я к этому отношусь.

Он опустил расческу.

– Разве нам не приятно тратить деньги, которые этот ублюдок заработал таким тяжелым трудом?

Валентина покачала рыжей головой.

– Ты кое-что забываешь. Если я это сделаю, то его сукина дочь тоже будет получать деньги. – Она прищурила глаза. – Да я лучше навсегда заморожу это состояние, чем увижу, что ей досталось хоть десять центов из него. Разве ты не хотел бы отплатить ей? – добавила Валентина, взглянув на него.

Райкер, улыбаясь, вспомнил всхлипывающую, убитую горем молодую девушку в жарком номере мексиканского отеля.

– Я уже заставил ее заплатить, – пробормотал он.

Протянув руку, Райкер взял с кухонного шкафа пузырек с белым порошком.

– Что ты сказал? – спросила Валентина.

В это время он втянул немного волшебного порошка левой ноздрей.

– Ничего. Я ничего не говорил, – ответил Райкер, проделывая то же самое другой своей ноздрей.

– Что я получу за то, что купила тебе это, Райкер? – Валентина прикоснулась к его новым часам.

– Я тебя оттрахаю.

– О да, дорогой!

В самом сердце Техаса наступил праздник – стопятидесятилетие штата. Он был ознаменован фестивалями и родео, парадами и конкурсами скрипачей, а также пикниками, концертами, речами, танцами и награждениями…

По всему огромному штату чествовали лучших, выдающихся людей Техаса. Одному из самых знаменитых и любимых сыновей Далласа в этот день исполнилось бы пятьдесят лет.

Лаура прибыла на церемонию чествования отца. Она стояла под безоблачным техасским небом в день Святого Джасинто с только что врученной ей серебряной пластинкой, выполненной в форме штата Техас. Пластинка была украшена золотой звездой с алмазами на месте Далласа и надписью:

СИЯЮЩАЯ ЗВЕЗДА ТЕХАСА СИ СИ МАККАРТИ.

– Я принимаю эту награду вместо моего отца. Она подарена ему людьми, которых он любил больше всего на свете, – его земляками. – Лаура улыбнулась и высоко подняла сверкающую серебряную пластинку, чтобы огромная толпа могла увидеть ее. – Спасибо вам. Отец был бы очень доволен.

Она спустилась с помоста, украшенного флагами, и лицом к лицу столкнулась с матерью, ожидавшей ее на нижней ступеньке. Слезы застыли в ее прекрасных зеленых глазах.

– Лаура, ты уделишь мне хотя бы минуту? Это все, о чем я прошу.

Дочь Си Си передала пластинку Бадди.

– Да, мама, конечно. А где Донни?

– Он на ранчо. Я… я хотела бы, если можно… Я надеялась, что ты могла бы…

– Пойдем. – Лаура взяла мать за руку и повела ее через толпу.

Бадди и Хэл Элкотт поспешили за ними.

Вскоре Каролина сидела в «Мюзикленде» и потягивала охлажденный чай. В этом доме были высокие потолки, и здесь она когда-то жила.

– Я знаю, ты никогда не простишь мне эту книгу. Но позволь мне хотя бы объяснить, почему я это сделала.

– Хорошо, – сказала Лаура.

Каролина слегка вздохнула, собираясь с мыслями.

– Лаура, с самого рождения я никогда не знала, что такое оставаться без денег. У меня было все. Я вышла замуж за твоего отца и могла себе позволить еще больше. Потом, когда я развелась с Вож… когда я развелась с Си Си и вышла замуж за Донни, у меня… у него… у нас почти ничего не было, кроме ранчо, подаренного нам Си Си. Я думала, что это не имеет никакого значения, мы и так сможем прожить в любви и согласии. – Она опустила глаза. – Но это оказалось тяжело, Лаура, очень тяжело. Мне было трудно обходиться без вещей, к которым я привыкла.

Каролина подняла голову и посмотрела на дочь.

– Представляешь, что значит самой делать себе прическу, маникюр? Стелить себе постель?

– Мама, я…

– Думаю, что нет. Я любила и люблю Донни, но у нас было такое трудное время… А потом вдруг мне позвонили из издательства «Даблдэй» и предложили за книгу аванс в полмиллиона.

– Я понимаю, – сказала Лаура.

– Я думала, что напишу милую небольшую книжку о триумфальном восхождении твоего отца к славе, но… они требовали рассказать побольше о его личной жизни, и тогда… О Лаура, я рассказала о событиях, о фактах, о которых… я ничего не знаю… А в напечатанном виде все это выглядело еще хуже, чем в рукописи. – Каролина тихо заплакала, достала из сумочки бумажную салфетку и приложила ее к глазам. – Я сказала много такого, чего…

– Ты сказала, что он использовал женщин.

– Я понимаю и…

– Мама, скорее женщины использовали его.

Каролина кивнула:

– Да, я знаю и понимаю это. Наверное, и я тоже.

– Почему же ты вышла замуж за папу, если не любила его?

Каролина слабо улыбнулась:

– Ты хоть представляешь себе, насколько глупой и впечатлительной может быть восемнадцатилетняя девушка? Когда я впервые встретила твоего отца, я была…

Лаура внимательно слушала. Каролина рассказывала, как легко и безрассудно увлеклась красивым и популярным Си Си. Она просто не могла устоять перед ним – сделала бы все, что угодно, и пошла бы за ним куда угодно.

Эти слова окончательно растопили лед в сердце Лауры. Она хорошо помнила, как неотразимый Райкер Ролей без всяких усилий проделал то же самое и с ней.

Имеет ли она право осуждать Каролину за это? Разве Каролина виновата, что оказалась замужем, не успев перевести дыхание?

Лаура сидела рядом с матерью на диване «чиппендейл» и обнимала ее тонкими руками.

– Не плачь, мама, все хорошо. Все замечательно. Не плачь больше.

– О Лаура… – рыдала Каролина. – Я виновата. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

– Конечно, смогу. Я люблю тебя, мама, и прощаю тебя.

Через час Каролина Уиллер с просветленной душой спускалась по мраморным ступеням «Мюзикленда». Дочь стояла на пороге и махала ей рукой на прощание. Она обещала матери в скором времени заглянуть на ранчо и напомнила, что Каролина может забрать в Сиело-Виста любой предмет из антиквариата в «Мюзикленде».

Когда светловолосая голова Каролины исчезла в «шевроле» трехлетней давности, Лаура вдруг осознала, как сильно скучает по своей прекрасной маме.

Улыбаясь, она вернулась в дом. Зазвонил телефон.

– Лаура, это Гриф. Три часа назад умерла Аннетт.

– О мой дорогой, мне очень жаль.

Наступило Рождество. Даллас расцветился миллионами красочных огней. Серебряная мишура, мерцающая на холодном ветру, протянулась от одного фонарного столба до другого. Солдаты Армии спасения звонили в колокольчики и благодарили прохожих за монеты, брошенные в их корзины. Рождественская музыка гремела из громкоговорителей, толпы оживленных горожан устремлялись в магазины и выходили оттуда, нагруженные покупками.

Высоко наверху в здании Объединенного банка на Фонтейн-плейс служащие компании звукозаписи «Одинокая звезда» пили гоголь-моголь и закусывали бутербродами. Лаура Маккарти испытывала особую радость в это Рождество. Человек, которого она любит, скоро должен стать ее мужем.

– Нейл! – Лаура наклонилась к уху своего вице-президента. – Я должна поехать в аэропорт и забрать там Грифа. Поруководи вечеринкой… и компанией… вместо меня.

– Не беспокойся ни о чем, Лаура, – улыбнулся Нейл Аллен. – Будь счастлива, дорогая.

– Спасибо, Нейл. Веселого Рождества!

Она поцеловала его в щеку.

Прилетев в «Лав-Филд», Гриф Детон сразу же увидел Лауру и с нескрываемым восторгом расцеловал ее. Через несколько минут влюбленные были в «Мюзикленде». Они растянулись на старом диване в библиотеке и занялись обсуждением свадебных планов.

– Завтра, в канун Рождества, – сказала Лаура, – Арто и Мисси устраивают большой прием в «Северном Далласе, сорок». На Рождество у нас будет обед с индейкой здесь… Мама, и Донни, и все остальные. А в полночь мы поженимся в этой комнате и сразу же отправимся в Черногорию. Я ничего не забыла?

– Забыла, – усмехнулся Гриф.

– Что? – приподняла брови Лаура.

– Я здесь уже почти час, а ты до сих пор не сказала мне, как ты меня любишь.

– О, Гриф! – Лаура уткнулась ему в шею. – Сейчас скажу. Я люблю тебя так сильно, что это пугает меня.

Гриф крепко обнял ее и поцеловал ее шелковистые волосы.

– Я люблю тебя, дорогая, и…

– Гриф, я, наверное, прошу слишком много? – Она посмотрела ему в глаза. – Отказаться от успешной карьеры в Хьюстоне. Более того, переехать жить сюда, в «Мюзикленд». Может, это нечестно? Наверное, это слишком эгоистично с моей стороны?

– Сердце мое, я уже говорил тебе, что, даже если бы не было тебя, я все равно уехал бы из Хьюстона. Эта часть моей судьбы закончилась, что же касается жизни в «Мюзикленде», – Гриф по-мальчишески улыбнулся, – пусть будет так, если это тебе по душе. Мне все равно, где жить, пока я с тобой.

– Гриф, я сделаю тебя счастливым, обещаю.

– Дорогая, ты уже сделала. Сделай меня еще счастливее. Поцелуй меня.

Радостный Бадди Хестер постучал в дверной косяк и подождал разрешения войти. Лаура быстро поднялась и, покраснев, торопливо одернула юбку.

– Бад, входи. Мы с Грифом обсуждали…