Джун Зингер - Звездные мечты

— Значит, ты просто гуляла с теми ребятами из городка, когда мы жили в «Чалмерсе»?

— Конечно, дурашка. А откуда можно почерпнуть какую-нибудь практику? Так что помни, если тебе действительно нравится Дик Пауэр, не позволяй ему заходить далеко. Все говорят, что он просто сластолюбец. А если спишь с таким типом мужчины, он никогда не воспримет тебя всерьез. Сластолюбец, пока трахается, не думает о той, с кем он это делает.

На лице Анджелы появилось выражение отвращения.

— Откуда ты знаешь, что он сластолюбец? Ты что…

Сначала Кики понимающе улыбнулась, потом ответила:

— Конечно, нет.

— Ах, я забыла, — раздраженно воскликнула Анджела. — Ты бы не смогла этого делать с ним, потому что он кое-что значит.

— Нет, на меня это правило больше не распространяется. Я была замужем. Разведенные могут заниматься этим с кем угодно. Но если бы я думала о замужестве, может, и не стала бы. Все зависит от конкретного случая.

— Значит, ты устанавливаешь себе такие правила, какие тебе удобны на данный момент, — проговорила Анджела с негодованием. — Тебя не поймешь. Но эти сплетни про Дика! Какая чушь! Про него так сплетничают, потому что он богач и из известной семьи. И все сплетничают про его отца, потому что он влиятельный человек, глава киностудии. Люди просто завидуют.

— Слушай меня. Я лично не поручусь за достоверность этих слухов, но подобные разговоры о нем ходят в разных местах. Когда я играла с Ритой Гловер в «Потерянной любви»… сейчас услышишь кое-что жареное… Он пару раз появлялся в ее гримерной. Это, конечно, ничего не значит. Но Рита ест мальчиков на завтрак и потом выплевывает косточки на обед. — Кики злорадно улыбнулась. — Но если ты о нем всерьез, я ничего не скажу Мари. У нее будет припадок. Она сильно-сильно рассердится на свою Анджелу, а ты ведь этого не хочешь сейчас, так?

— Перестань, Кики! Ты же знаешь, что я просто встречаюсь с ним. И ничего серьезного у меня к нему нет. Мне не нравятся блондины.

— Я знаю. Тебе всегда нравились мальчики, похожие на отца. Я помню, как еще в детстве ты выдумывала всякие штучки, чтобы обойти меня и стать любимицей отца.

Анджела промолчала. Она не пойдет на поводу у Кики. Кики всегда говорила так, словно Анджела стремилась завоевать расположение отца, а когда он ушел из семьи — расположение матери.

Может быть, Кики права. Может, поэтому прошло более двух лет, а она все думает о том фотографе — только потому, что он… Да, если это так, то ей надо проверить голову. Любая другая была бы счастлива иметь такого поклонника, как Дик Пауэр. С ее стороны было глупо думать о другом мужчине, которого она видела только раз, когда у нее был Дик Пауэр.

— Послушай, Кики, ведь все это несерьезно, — продолжала она повторять, — но если бы было всерьез, то почему мать была бы против? Дик — желанный мужчина и по положению в обществе, и материально.

— Перестань, Анджела. Ты же знаешь, как мать относится к католикам и особенно — к ирландским католикам.

— Это же смешно. Я до сих пор сама католичка, хотя и ты и мать не этой веры. Она знает, что я всегда думаю о церковном браке.

— Мне кажется, она всегда надеялась, что ты присоединишься к нам. И тебе должно быть известно, что, хотя она и плохо знает Пауэров, она их всех презирает. Она считает старика Пауэра совсем простым человеком. А ведь он занимается кинобизнесом, моя дорогая. Для нее нет ничего хорошего в том, что ее дочери в театре, а что уж говорить о киностудии? Я тебе повторяю: ходи с ним, только не говори Мари!

Но Анджела перестала встречаться с Диком. Она не предполагала, что ее мать будет до такой степени против их встреч. А вот Кики, должно быть, права. Вероятно, мать будет сильно возражать. Может быть, она сама и подозревала это с самого начала и именно поэтому скрывала, что встречается с Диком. Она боялась навлечь на себя гнев матери, ее немилость… Она просто не могла этого допустить.

К тому времени, когда их спектакль дышал на ладан, Кики пригласили в Голливуд. Ей предлагали контракт с компанией «Коламбия», и она решила принять его. Голливуд всегда был целью ее устремлений, несмотря на то, что у Мари от этого был приступ гнева. И даже мысль о том, что она будет скучать по Анджеле — вместе им жилось здорово, — не омрачала радости, что ей не придется теперь работать с ней в одном театре, особенно после того, как игра Анджелы получила восторженные отклики.

Анджела была безутешна.

— Как я буду жить без тебя? — уныло вопрошала она.

Кики смеялась:

— Я думаю, что замечательно. Майлс Портер хочет, чтобы ты играла в его следующей постановке. Он без ума от тебя. А ты можешь оставаться в моем доме и жить здесь. Что тебе еще нужно?

— Ты.

Кики была тронута.

— Послушай, если ты тоже хочешь в Голливуд — пожалуйста, но если обещаешь не сниматься в кино, — пошутила она.

Анджела улыбнулась:

— Хорошо. Если придет время и я почувствую, что не могу без тебя больше, я приеду в Голливуд и не буду сниматься. Обещаю.

— Молодец, — сказала Кики и чмокнула ее.

— Но я буду скучать без тебя, — несчастно пролепетала Анджела.

— Конечно, будешь. Ты должна скучать. Ведь я твой лучший друг, и, смотри, не забывай этого! Мы всегда будем лучшими друзьями — неважно, где буду я и где ты.

Незадолго до отъезда Кики в Голливуд Анджела заметила, что сестра составляет какой-то список.

— Что это? — спросила она.

Кики взглянула на нее и подмигнула.

— Что это означает? — повторила вопрос Анджела.

— Помнишь, когда мы жили в «Чалмерсе», мы делали списки кинозвезд, с которыми хотелось бы встречаться?

— Да. Ты этим и сейчас занимаешься?

— Не будь такой смешной. Тогда я была старшеклассницей, а сейчас мне за двадцать, и в этом списке кинозвезды, с которыми хотелось бы потрахаться!

Анджела усмехнулась:

— Кики! Нехорошо! Дай посмотреть.

Она хотела выхватить листок, но Кики отдернула руку.

— Нет! Сначала напиши свои список, и тогда, только тогда, мы их сравним.

— Хорошо.

Анджела села и целый час обдумывала, потом что-то писала и вычеркивала. Наконец она сказала!

— Мой готов.

— Хорошо. Давай. — Кики начала вслух читать список Анджелы. — Боже мой! Бинг Кросби? Гэри Купер! Ха! Я его всегда ненавидела. Уильям Холден? Он не очень ужасен, но уж точно не мечта девственницы.

— Слушай, если будешь подсмеиваться над каждым, кого я выбрала…

— Ладно, могу я тебе помочь, если ты выбрала таких субчиков? Алан Лэд. Ради Бога. Он ничего, но такой маленький. Пол Хенрейд… Ван Хефлин… Должна сказать, у тебя странный вкус.

Анджела выхватила свой список:

— Все. Я не дам тебе читать дальше. Давай свой.

— Ага. Я прочла всего… шесть из твоих, так что ты узнаешь только шесть моих.

— А всего у тебя сколько? Шестьдесят?

— Очень смешно. Ты готова?

— Не томи.

— Кларк Гейбл…

— Я могла бы догадаться.

— Что ты хочешь сказать?

— Все говорили, что отец был похож на Гейбла.

Кики с раздражением произнесла:

— Да что ты? Остальных читать или не надо?

— Давай. Пожалуйста.

— Эррол Флинн, Джилберт Роланд, Чарльз Бойер, Лоуренс Оливье, Рональд Колмэн, Луис Джордан… Хватит, уже семь. Одного раскрыла лишнего. Что ты на меня уставилась?

— За исключением Луиса Джордана и, может быть, Оливье, у всех остальных есть усы, и все они темноволосые и смуглые. Кики, ты говоришь, что я хочу мужчин, похожих на отца, но сама как раз таких и выбрала.

— Ну и что? — выпалила Кики.

— Кики, — угрюмо произнесла Анджела, — но ведь нельзя же заниматься любовью с собственным отцом.

— Ах ты сучка! — воскликнула Кики. — А ты-то каких выбрала? Полная противоположность отцу, что для меня означает только одно.

— Да? Ну, продолжай, — процедила Анжела сквозь зубы.

— Ты боишься своего чувства. Ты боишься инцеста!

— Какую дрянь ты говоришь! Боже, какая ты невыносимая. И совершенно не имеешь вкуса. Я рада, что ты уезжаешь в Голливуд. Там как раз твое место, среди других шарлатанок и химических блондинок.

— Химических! — Кики чуть не затрясло. — Ты знаешь меня всю жизнь, у меня всегда были такие волосы. Это уже слишком!

— Правда? Мать тоже считает, что ты их подкрашиваешь. Вот так!

— Вот ты и опять так поступила. Еще раз настроила мать против меня.

— Это ложь. Я никогда даже не пыталась этого делать!

Теперь Кики стихла.

— Нет, Анджела, — делала, и не один раз. Осознанно и нечаянно. И я думаю, это самое печальное. Можно сказать, что у нас нет отца, ты и я… и Мари — вот все, что у нас есть, ты и я…

В глазах у обеих сестер стояли слезы, и они бросились друг другу в объятия, испытывая стыд за мелочные упреки и гадости, которые наговорили в ссоре.

— Мы должны держаться вместе, Анджела. Даже когда я буду в Голливуде.

Но, обнимая сестру, Анджела не могла не думать о словах Кики, что она боится инцеста. Это ужасно, и она не была уверена, что сможет простить ее. Даже если Кики была права, и Бог знает, может, это так… но разве не встречалась она с Диком Пауэром, а он уж точно не похож на их отца… С какой точки зрения ни посмотреть. И потом, когда она почувствовала сдержанность в их отношениях, она выбросила его из головы только потому, что Кики сказала — этого не одобрит мать. А то, что она все время пыталась выиграть расположение матери, — в этом Кики тоже была права? Что я за человек? Может быть, я боюсь, что скажут люди о моих поступках?

В этот момент Анджела решила, что в будущем будет сама принимать решения, независимо от того, что подумают мать и Кики. Если захочет встречаться с Диком Пауэром, будет встречаться! Кто, кроме нее самой, знает, кто ей лучше подходит? А Кики поедет в Голливуд, несмотря на то что скажет мать. Кики всегда делала что хотела, и в конечном счете у Кики было больше радостей в жизни.

Со слезами на глазах Анджела поцеловала Кики и смотрела, как та садится в вагон. Да, она будет скучать! Везучая Кики! У нее в Голливуде будет славная жизнь — в ожидании ее приезда ей уже звонили десятки людей. А она будет сидеть вечерами в доме Кики, скучая по ней: одинокая и испуганная от этого одиночества. Но она не должна быть одинокой и испуганной — она может позвонить в Вашингтон Дику Пауэру. Если кто-нибудь и может утешить ее — так это Дик Пауэр. Он из тех, кто может утешить… Он точно знает, что ему нужно.

— После пьесы «Городская девчонка», в которой играли обе сестры, их пути разошлись. Кики отправилась в Голливуд, Анджела осталась в Нью-Йорке. Я не знаю, у кого из них был больший успех. Вы знаете, Голливуд и Бродвей очень отличаются друг от друга. Кики стала сниматься на «Коламбии» у Гарри Коуна в романтической комедии. Я всегда считала, что Кики принадлежит к типу Конни Беннет, Кэрол Ломбард, что ее амплуа — это роли в элегантных романтических комедиях. По крайней мере, ее так приняли — как преемницу бедняжки Кэрол, которая погибла в авиакатастрофе во время войны. Говорили, что она стала преемницей Кэрол и по другой части, и тоже с Гейблом.

О ней ходило множество дурных слухов. И я половины из них не напечатала. Но если им верить, Кики переспала с большим количеством известных актеров. Я дружила с ней и предупреждала, чтобы она не сжигала свечу сразу с обоих концов. И что ей лучше следует высыпаться, чем торчать целые вечера у «Сиро» или отплясывать ча-ча-ча у «Гроува».

Но она определенно знала, как следует себя вести, чтобы ее имя почаще попадало в газеты. Она всегда сама себя «запускала», как теперь выражаются. Мы с ней были лучшими подругами, и она всегда звонила мне первой, прежде чем сделать что-нибудь, представляющее интерес для печати.

Анджела, наоборот, была более скрытной в отношении своих романов. Одно время она встречалась с режиссером Майлсом Портером, но все протекало довольно спокойно. На страницы газет ничего не попало. Затем она стала встречаться, причем открыто, с Ричардом Пауэром, конгрессменом от нашей собственной Калифорнии. Только она и Ричард знали об их тайных встречах еще до того, как она стала актрисой.

Кики прибыла в Голливуд с шиком. Ее уже ждал снятый дом — Бенедикт, над бульваром Сансет, и масса знакомых и друзей с востока. Ее поили и кормили, фотографировали и интервьюировали, приглашали на различные приемы в рестораны и клубы. Чтобы стать настоящей звездой, ей не хватало одного — сняться в первой картине.