— Кики! Кики! — запричитала она.

— Перестань повторять, как попугай: «Кики, Кики!» У меня не было выбора. Неужели ты это не понимаешь? Черт бы тебя побрал, если это так. О Боже! Это же не значит, что я ее больше не увижу, пойми это. Каждый раз, как я буду приезжать в Штаты, я буду с ней встречаться. И Брэд позволит ей приезжать ко мне. Ты же знаешь Брэда. Это же само благородство.

Анджела заплакала, сама не зная о ком. О Кики? О Рори? О себе?

— О, ради Бога. Я уже жалею, что попросила тебя приехать. Черт подери! Зачем я позвала тебя? Мне это не нужно. И ты мне тоже не нужна! Неужели ты не можешь понять, что я не могла иначе? Почему ты этого не понимаешь?

— Я понимаю… понимаю, — плакала Анджела. — Но, Кики, что скажет мама, когда узнает?

Кики посмотрела на нее с холодным безразличием:

— Почему бы тебе самой не сказать ей и не посмотреть на ее реакцию?

* * *

Летели ужасно. Не пропустили ни одной воздушной ямы, которые были в небе. За пятнадцать минут она дважды бегала в крохотный туалет — ее сильно тошнило.

Прошло всего пять дней с тех пор, как она улетела в Лос-Анджелес и вернулась обратно. За пять дней произошло так много событий — развод, свадьба, Брэд отправился с дочерью домой в Палм-Спрингс, Вик и Кики — в Италию. Прошло всего пять дней, и Анджела чувствовала, как с каждым днем у нее усиливается депрессия. Какая бы ни была на это причина, но Кики бросила дочь, и это было ее ошибкой.

Она старалась. Один Бог знает, как она старалась. В течение двух дней, пока они ждали приезда Вика, она пыталась переубедить ее.

— Не отказывайся так легко от своего ребенка, подумай о ней, не будь эгоисткой, — умоляла она Кики.

— Никакая я не эгоистка, — с присущей ей самоуверенностью и рассудительностью говорила Кики. — Вот если бы я просто бросила Рори на произвол судьбы, это было бы так. Но я оставляю ее на попечении отца. Отца, который обожает ее, проводит с ней все свое свободное время, который готов сделать для нее все на свете. Разве это называется бросать? И кроме того, мне не так уж легко и просто было принять это решение, как ты думаешь. Я сложила все, что у меня было, затем все, что я хотела, а затем то, что получу. Затем я вычла одно из другого, и плюсов оказалось больше, чем минусов.

Ты все терпишь, ну и что из этого хорошего? Что ты такого имеешь, с чем боишься расстаться? Ты хотела иметь человека, который принадлежал бы только тебе, который любил бы тебя без памяти, а кончилось тем, что ты вышла замуж за холодного, самовлюбленного мерзавца, который не прочь потрахаться с кем попало, лишь бы было шито-крыто, — и это исключительно из-за своего положения и своего имени, но никак не из-за тебя. Сукин сын, чья единственная страсть — карьера, — ты не занимаешь не только второго, но и третьего места в его жизни. И что у тебя остается? Раз в месяц выполнение супружеских обязанностей? Было бы лучше, если бы у тебя вообще никого не было.

Я не сомневаюсь, что ты действительно любила Дика, но все это прошло давным-давно. Так что теперь у тебя и этого нет. Тебя не любят, и ты не любишь. Ты хотела, чтобы у тебя был свой дом и своя земля, но у тебя нет ни того ни другого. Ты хотела, чтобы у тебя были деньги, чтобы тебе не приходилось отчитываться за каждый потраченный цент, а тебе отказывают даже в этом. Так что же у тебя есть? Крошка Дикки? Прекрасно. А еще-то что?

Подведи итоги, сестричка, дорогая. Что у тебя есть такого, что ты здесь сидишь и судишь меня, как Господь Бог? У тебя нет ни своего мужчины, ни любви, ни дома, ни денег, которые бы принадлежали тебе. Похоже, что у тебя в руках лишь большая дырка от бублика. Ты даже не можешь работать актрисой. О Боже! У тебя нет своей жизни, Анджелика! Даже у мамы есть все, что она хочет. Она не стала искать новой большой любви, как ты это прекрасно знаешь. Она имеет то, чего добивалась. И я собираюсь иметь то, чего хочу. И вместо того чтобы оплакивать меня, лучше бы подумала о себе. И если опять начнешь реветь, я тебе врежу. Пора повзрослеть! Пора повзрослеть!

Слова Кики жгли, как огонь, и Анджела ничего не могла возразить. Она сделала все, что ее просили. Как только прилетел Вик, Кики позвонила Брэду в Палм-Спрингс, и они сразу же поехали за границу. Брэд, как всегда, был любезен с Анджелой и почти так же дружелюбен. Он только делал все возможное, чтобы не оставаться наедине с Кики и даже с Анджелой. Она хотела каким-то образом утешить его, сказать, что она действительно хорошо к нему относится и что ее очень расстроило все происшедшее. Но Брэд с присущей ему тактичностью не дал ей такой возможности.

Он вел себя безупречно в отношении Витторио, который, к его чести, казался чрезвычайно смущенным данной ситуацией. А она была такой, что требовала от человека благородства. Анджела гордилась Брэдом, но боялась, что от боли и переживаний у нее разорвется сердце.

Теперь Кики была отделена от них океаном и целым континентом, а она осталась с тем, чему Кики дала такое точное определение — с большой дыркой от бублика.


В аэропорту ее встретил один из мелких чиновников, — как обычно, Дик не смог приехать. Когда он поздно вечером пришел домой, она ждала его в спальне, собираясь сообщить о последних семейных событиях, хотя и думала, что он назовет Кики холодной, бесчувственной сучкой и выразит сочувствие Брэду, которому он симпатизировал. Но он ее удивил. Он выслушал ее подробный рассказ, покачал головой и только сказал:

— Отлично! Теперь к нашим обычным счетам за телефон прибавятся и счета за международные переговоры.

Но он ошибся. Анджела наговорилась с сестрой так, что этого ей хватило на продолжительное время.

2

Тимоти Фрэнсис Ксавьер Пауэр родился двенадцатого октября, а Кики родила вторую дочь — Николь, Никки — в ноябре. Буквально через несколько часов после родов Кики позвонила и сообщила Анджеле, что Никки настолько же безобразна, насколько хороша Рори.

— Маленький тощий крысеныш с копной черных кудрей. Представляешь? Густые-прегустые волосы. Правда, медсестры говорят, они потом вылезут. Надеюсь, что нет, поскольку похоже, что это единственное ее украшение, бедная малышка. Сестра уже ухитрилась сделать ей что-то вроде прически с одним большим локоном на макушке. У нее такой забавный вид! Но Вик, разумеется, считает, что она — само совершенство. Он говорит, что она похожа на его мать, пусть земля ей будет пухом. «Пусть земля ей будет пухом» — это не мои слова, а слова Вика.

Может быть, прилетишь ко мне и взглянешь на мою уродинку? Пожалуйста, Анджела. Я так по тебе скучаю!

— Сейчас не могу, Кики. Все еще никак не оправлюсь после родов. Я чувствую себя такой уставшей, по полдня провожу в постели. Но скоро должна прилететь мама. Я только что говорила с ней по телефону.

— Бедная Мари. Когда увидит мою красотку, то, наверное, просто потеряет сознание от ужаса. Она решит, что с моей стороны очень неблагородно произвести на свет шимпанзенка… Она уже мне звонила и с восхищением говорила о твоем сыне.

Прошло всего несколько недель, когда Кики неожиданно позвонила Анджеле из пригорода Нью-Йорка.

— Что ты делаешь в Штатах? Я и представления не имела…

— Я здесь транзитом. Остановилась в мотеле… или гостинице — в общем, сама не знаю. Через пару часов улетаю на побережье. А сейчас сюда едет мама повидаться со мной, пока я не улетела. Я приехала, потому что почувствовала — мне необходимо увидеть Рори. И тебя тоже мне ужасно хочется увидеть. Когда прилечу в Лос-Анджелес, позвоню тебе. Ты сможешь прилететь в Сакраменто?

— Ну конечно. А Брэд знает, что ты приезжаешь?

— Нет. Я же говорила тебе, что все это было очень неожиданно. Хочу сделать им сюрприз. Смогу побыть здесь лишь несколько дней. К Рождеству я должна быть дома. Так что скоро увидимся. Жди звонка…

* * *

Но звонка не было и через неделю. Тем временем Анджела несколько раз звонила в дом Крэнфордов, но безрезультатно — экономка так ей ничего и не сказала. Наконец, в один из дней Кики позвонила ей из аэропорта Сакраменто.

* * *

Кики ужасно изменилась. Она всегда была помешана на тряпках, но никогда еще не одевалась так элегантно, с таким вкусом. Она действительно была похожа на иностранную кинозвезду! Ее платиново-светлые волосы были тщательно уложены в высокую прическу. На ней было манто из соболей до колен, прекрасно сшитый черный костюм и черная шелковая блузка. Однако она, как и в старые времена, набросилась на Анджелу, покрыла ее поцелуями и вела себя — или старалась вести — весело и непринужденно, как и всегда. Но в этот раз у нее это получалось не так удачно.

— О Боже, как же я устала, Анджела!

Это было первый раз, когда Кики признавала себя усталой и расстроенной.

— Как ты нашла Рори? Она выросла? Была рада тебя видеть? Как вел себя Брэд? Рад был повидаться с тобой? Он был достаточно… любезным?

— Подожди. — Кики засмеялась, но как-то невесело. — Да, все нормально. Рори заметно выросла и стала еще красивее. А болтает! Не переставая, как ее мамаша. Брэд был очень мил, ласков и добр.

— Так в чем же дело?

Кики откинулась на сиденье и закрыла глаза.

— Поговорим об этом позже. Сейчас я хочу приехать в твой дом, выпить ледяного мартини и посмотреть па твоих двух мальчиков. Не забудь, я еще не видела малыша. Я привезла для них кучу игрушек.

— Но Тимми всего два месяца с небольшим.

— Я знаю, но ведь скоро Рождество.

— Дика сейчас нет. Он уехал на конференцию на Гавайи.

Кики улыбнулась:

— В этой жизни есть и радости, не правда ли? А остальное не так важно.

Кики прекрасно держалась, пока возилась с маленьким Дикки и ворковала над младенцем, и лишь когда они поднялись наверх в спальню Анджелы и, надев халаты, расположились в ее огромной кровати с бокалами мартини в руках, она сникла и призналась, что ее приезд к дочери был ужасным.

— Но ты же видела Рори? Она была рада тебе?

— Как она могла быть рада? Она даже не знает, кто я такая! Она очень ко мне ласкалась — она такая ласковая девочка, — села ко мне на колени и заявила, что я очень красивая тетя. А затем, когда пришла эта актриса, как ее — Диана Лейн, Рори подбежала к ней и тоже назвала ее красивой тетей. Это было в Техасе.

— В Техасе?

— Ты что, так и будешь переспрашивать каждое мое слово? Ты всегда так делаешь, и это ужасно раздражает. Подожди минутку и все узнаешь.

— Прости. Но я не знала, что ты собираешься в Техас. Каким образом ты туда попала?

— Опять начинаешь? Ты можешь секунду потерпеть? Как только я приземлилась в Лос-Анджелесе, я тотчас помчалась к ним. Ханна держала себя так, как будто видела меня первый раз в жизни. Как будто я пришла торговать пылесосами. Она меня даже в дом не пустила. В мой дом! Спросила только: «Да, мадам, чем могу быть вам полезной?» Ну, я, — конечно, ворвалась в дом и потребовала, чтобы меня пустили к Рори. Но она сказала, что Рори там нет и Брэда тоже. Сначала я не поверила. Но все-таки в конце концов я выбила у нее информацию, у этой стервы! И ведь именно я нанимала ее в свое время!

Кики немного помолчала, переживая еще раз свой бурный разговор с экономкой, затем подлила себе мартини. Анджела нетерпеливо подтолкнула ее:

— Значит, она сказала, что Брэд и Рори находятся в Техасе?

— Нет. Она сказала мне, что они уехали в Сан-Вэлли.

— Сан-Вэлли? По-моему, ты сказала в Техасе.

— Опять начинается. Если ты еще раз задашь вопрос, я тебя просто прибью. Эта мерзавка сказала, что Брэд на несколько дней уехал кататься на лыжах в Сан-Вэлли и взял с собой Рори и няню.

— И что ты сделала после этого?

— Ты знаешь, из тебя получился бы неплохой комический персонаж.

Не обращая внимания на ее замечание, Анджела подсказала ей:

— Значит, ты поехала в Сан-Вэлли?

— О Боже! Да, я поехала в Сан-Вэлли. Это жуткая дорога. Ты помнишь? Мне пришлось лететь на этой двухмоторной развалюхе, и это было ужасно. Пока мы летели, меня выворачивало наизнанку. Затем нужно было найти транспорт, чтобы доехать до того места, где они жили. Наконец, мне это удалось, но со мной было почти двадцать пять килограммов багажа — подарков для Рори к Рождеству. Так вот, я приезжаю в домик, где они остановились, и узнаю, что Брэд действительно был там, но уехал. Я была просто в отчаянии. Представляешь — я одна в Сан-Вэлли, со мной огромный багаж — подарки и собственные вещи, солнце жарит, как летом, на солнечной стороне там вообще было больше тридцати градусов. Я в своем меховом манто вся мокрая от пота, а эти бездельники там катаются с гор. Я представления не имела, куда мог отправиться Брэд. Я чуть не плакала. Никогда в жизни мне не хотелось так выть, как тогда.