Мишель Яффе - Звездочет

— Видите ли, милорд, — заговорила она, — несмотря на то что вы явно пытаетесь напугать меня, мне кажется, что ваше последнее предложение наиболее предпочтительно. В общем, я принимаю его, но с одним условием.

Йен слегка приподнял одну бровь.

— Вы даже представить себе не можете, как удивили меня, — промолвил он.

Бьянка не обратила внимания на саркастический тон его замечания.

— Так вот, я хочу забрать с собой тело Изабеллы, чтобы спокойно выяснить, как она была убита и кем.

Йен на мгновение задумался и наконец кивнул:

— Признаюсь, это неплохая мысль. Если мне удастся скрыть, что это я забрал тело, то можно распустить слух о том, что Изабелла пропала. Тогда мне будет проще наводить справки и мое расследование случившегося станет более продуктивным. Решено. Я пошлю за вами своего слугу. Оставайтесь здесь до его прибытия.

Он вынул из кармана очаровательную золотую коробочку, открыл крышку и посмотрел на циферблат. Бьянка успела заметить, что под крышкой — точная копия часов, которые она видела на площади Сан-Марко. Девушка так загляделась на тонкий, изящный механизм, что не заметила, как подрагивает уголок рта ее собеседника.

— Конечно, с точки зрения приличий вам будет неловко поселиться в моем доме, — заговорил Йен, стараясь придать своему тону легкомысленный оттенок, словно эта мысль только что пришла ему в голову.

— Моя репутация меня не волнует, — быстро проговорила девушка. К разочарованию графа, его слова ничуть не смутили ее.

— В этом я ничуть не сомневаюсь, синьорина, но зато моя репутация меня волнует. Нет, мне все-таки не стоит приглашать вас в мой дом. Однако я вижу, у нас нет иного выхода, — подумав, заявил он. — Поэтому сегодня на заседании в сенате мне придется объявить о нашей помолвке. — И, не говоря больше ни слова, граф д'Аосто вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.

Бьянка лишь изумленно посмотрела на то место, где только что стоял великолепный вельможа. А потом — она была готова поклясться в этом — до нее донесся смех.

Молодой человек следовал за слугой-мавром по огромной бальной зале, отделанной мрамором. В этот промозглый дождливый день даже богатые гобелены, висевшие на стенах, не спасали от холода, и гость плотнее закутался в соболий плащ. Мавр остановился перед массивной дверью из красного дерева и вырезанным на ней фамильным крестом и подождал, пока их позовут. Вскоре дверь распахнулась, слуга почтительно наклонил голову в тюрбане и отошел в сторону, оставив молодого человека в дверях.

Комната была обставлена роскошной мебелью, на мраморном полу лежали великолепные восточные ковры. Впрочем, посетитель не обращал внимания на обстановку: его взор был устремлен на большое ложе посреди комнаты. Там, одетые в темно-бордовые бархатные халаты, сидели два самых удивительных человека, каких ему доводилось встречать в жизни. Всякий раз, видя брата и сестру вместе, он поражался их красоте.

Едва он вошел, они закивали ему. Женщина отбросила с лица черный локон, подставила щеку для поцелуя, провела ладонью по бархатному рукаву его платья и посмотрела на молодого человека из-под полуопущенных век.

— Как хорошо выглядит мой ангел, — с легкой улыбкой на губах промолвила она. — Думаю, он принес мне добрые новости.

Закрыв глаза, она приоткрыла пунцовые губы, словно уже получала удовольствие от рассказа гостя. Внезапно она буквально пригвоздила его к полу ледяным взглядом.

— Вы пришли, чтобы сообщить нам о смерти шлюхи, не так ли?

— Ну да, именно для этого, — кивнул юноша. — Точнее, чтобы рассказать вам об этом. — Смотреть в глаза этой женщине было выше его сил.

— Черт возьми, я посылал за тобой не для того, чтобы ты упражнялся тут в грамматике! — прорычал брат. С самого детства его единственной заботой и желанием было порадовать собственную сестру. И то, что план — подарок из подарков для нее — мог не сработать, приводило его в ярость. — Так она мертва или нет?! — в бешенстве выкрикнул он.

Молодой человек заерзал на месте и уставился на свои руки.

— Видите ли, ваша светлость, она была мертва, только сейчас… Ох, не знаю, как и сказать… Может ли труп ходить?

— Господи, кончится ли эта бессмысленная болтовня?! Что ты хочешь сказать этими намеками?

Соскользнув со своего места, женщина положила руку на плечо брата и снова взглянула на посланца, который зачарованно смотрел на ее губы.

— Нет-нет, ничего подобного, — поспешил заверить он свою любовницу. — Она была мертва, я же видел кинжал у нее в груди! Поверьте мне, мадонна, это был гениальный удар. — Женщина грациозно склонила головку набок, слушая его, но ее брат заскрежетал от нетерпения зубами. — Но когда мы вернулись туда, там никого не было. Даже тела!

Это уж слишком, подумала женщина. Почему судьба так немилосердна к ней? Она была уверена в том, что заслуживает лучшего. Ей нужен человек, рядом с которым она не будет так страдать от несправедливости. Впрочем, не стоит огорчать юношу, он еще может пригодиться. К тому же она слишком много времени потратила, чтобы вылепить из него то, что ей нужно.

Женщина тяжело вздохнула и повернулась к брату. В ее глазах блестели слезы гнева.

— Ты сказал, что сделаешь для меня все, что угодно, ты обещал наказать его за то, что он сделал со мной! — Она всхлипнула. — Но теперь мне все понятно: ты точно такой же, как все. Тебе нельзя доверять! — Она сделала паузу, чтобы присутствующие могли полюбоваться ею в горе и увидеть, как красиво дрожат ее губы, а потом договорила: — Я одна во всем мире, никто не заботится обо мне. Я никому не могу доверять, ни на кого не могу положиться, меня никто не любит.

— Да нет же, конечно, мы любим тебя, — поспешил заверить ее брат. — К тому же, дорогая, дела обстоят не так уж плохо. Девушка мертва, нам с тобой больше ничто не угрожает. Подумай только о деньгах, которые мы получим, подумай о красивой одежде, которую я тебе куплю.

— Мне не нужны деньги, я хочу только мести. — Она оглядела мужчин непроницаемым взглядом. — Ты думаешь о моем счастье не больше, чем он, — капризным тоном обратилась она к брату.

Встав с дивана, она подошла к молодому человеку. Погладив щеку, провела рукой вдоль его тела и прошептала:

— Ты мой маленький ангел, ты моя единственная надежда. Ты ведь поможешь мне уничтожить этого надутого графа, не так ли? Найдешь для меня тело?

Ее взор был полон обещания, которому он не мог противиться. Он ощутил приятное тепло, голос отказывался повиноваться ему. С блаженной улыбкой на лице он все же заговорил:

— Кажется, я уже нашел его.

— Пойдем, ты поможешь мне принять ванну, — промолвила она, взяв его за руку и направляясь к двери.

— О Мадонна, ну почему перо все время тупится? — Бьянка перевела взор на незаконченный рисунок, лежащий перед ней. Она только что провела сорок восемь часов, занимаясь телом Изабеллы, и сейчас чувствовала себя совершенно измученной, однако твердо намеревалась закончить работу, пока свет дня не сменился серыми сумерками. Несмотря на физическую усталость, Бьянка по-прежнему была под впечатлением от того богатого материала, который ей удалось собрать. Правда, она не узнала ничего нового о преступлении, зато у нее появилась возможность хорошенько изучить анатомию молодого женского тела. До этого она работала над женским телом лишь один раз, но это был труп бедной старухи из Падуи, которая умерла, не оставив денег на похороны. Так что труп молодой и сильной Изабеллы был очень интересен, с научной точки зрения, разумеется.

Теперь она в долгу перед Изабеллой. Еще несколько рисунков — и ее книгу, в которой будет впервые изображено женское тело, можно будет отдавать в печать. Девушка ликовала: наконец-то она покажет этим упрямым жителям Падуи, что анатомия женщин отличается от мужской, а не является лишь ее испорченной копией. Бьянка вспомнила, какие споры на эту тему отец вел с Андреа Весалиусом. Тогда он еще только начинал свою блестящую карьеру. Бьянка улыбнулась, представив свою книгу, стоящую на полке рядом с трудами ее отца. Какое будущее ее ждет! Она будет вести курсы женской анатомии, она скрупулезно изучит женское тело и его жизненные циклы, она будет устраивать публичные лекции… Идиллия, да и только! М-да, все хорошо, если бы только не эта дурацкая помолвка.

Бьянке было известно: когда о помолвке объявлено в сенате, она становится законной, и разорвать ее будет можно, если только этого захотят сами помолвленные или если выяснится, что один из них по каким-то причинам не может вступить в брак. Если бы она поняла, что именно Йен предлагал ей всего несколько часов назад… Этот граф д'Аосто всегда так странно действовал на нее. С тех пор как она впервые увидела его на светском вечере в Венеции девять месяцев назад, граф стал единственным мужчиной, которого она вообще замечала, точнее, чье присутствие она замечала. А ведь до того, как они встретились в доме Изабеллы, он даже не знал, кто она такая, напомнила себе Бьянка. И вот теперь они помолвлены… Бред, да и только!

Бьянка в раздумье затачивала кончик пера. После смерти отца она, кажется, вообще все время одна. Но ведь ей это нравится, не так ли?..

Сломанное перо, растерянность, усталость… ей больше не выдержать! Вздохнув, Бьянка встала и сняла с себя забрызганный кровью фартук. Сонно жмуря глаза, девушка подошла к двери, толкнула ее, но та не подавалась. Бьянка попробовала еще раз, изо всех сил налегла на холодную ручку — тщетно. Ее заперли. Запаниковав, она отошла в дальний конец комнаты и, разбежавшись, всем телом толкнула дверь.

Йен в своей лаборатории слышал, как она бьется в комнате. К чему же так шуметь? Отбросив в сторону кусок горной породы, который он рассматривал через увеличительное стекло, Йен направился в лабораторию, выделенную гостье. К счастью, когда он приблизился, шум затих. Граф нажал на ручку.

Йен смутно помнил, как что-то налетело на него, когда он открыл дверь, но как это что-то оказалось Бьянкой Сальва, осталось для него загадкой. Несколько секунд они стояли обнявшись, а потом она постепенно стала отодвигаться от него.

— Как вы посмели запереть меня здесь наедине с трупом? Я не собираюсь становиться вашей узницей!

— Нет, вы ошибаетесь, дорогуша, — возразил Йен. — Вы именно моя узница — не забывайте, что мы с вами обручились, а это дает мне неограниченную власть над вами.

Бьянка едва сдержала желание дать ему пощечину.

— Мы оба знаем, что эта помолвка — чистейший фарс и больше ничего! Я не понимаю, для чего вы предложили обручиться, ведь вы бы не сделали этого, если бы верили в мою виновность.

— Напротив. Женщина-убийца мне вполне подходит. Я могу некоторое время поиграть с нею, испортить ей репутацию, а потом, когда она надоест мне, отвернуться от нее. Тогда вы вспомните, что обвинение в убийстве — один из честных и законных способов расторгнуть помолвку.

— Будь я на вашем месте, — возмущенно промолвила она, — я попыталась бы прибегнуть к доброте, а не к жестокости во время ваших допросов. Доброта помогла бы вам быстрее выудить из меня необходимые сведения. Вы, конечно, можете мне сказать, что спать в одной комнате с трупом мне не придется… — Она устало махнула рукой в сторону лаборатории.

Йен был в замешательстве. Не в силах сдвинуться с места, граф молча смотрел на нее, а Бьянка, в свою очередь, не сводила с него взгляда. Через мгновение в другой части палаццо раздался бой часов. Глядя на Йена, прислушивающегося к мелодичному звону, Бьянка была поражена его неземной красотой. Она невольно улыбнулась ему, и вдруг — о чудо! — граф улыбнулся ей в ответ.

— Как красиво! — зачарованно прошептала она.

— Очень, — эхом отозвался Йен, довольно вздыхая. — Часы делает мой кузен Майлз. Он лучший часовой мастер в Италии, я готов утверждать это, но Майлз изготавливает часы только для меня.

Бьянка на мгновение задумалась, спрашивая себя, стоит ли сказать графу, что ее сердце забилось с бешеной скоростью от его улыбки, а вовсе не от звона часов.

— Вам повезло, — наконец заметила она. — Я бы хотела с ним познакомиться.

Йен резко отодвинулся от нее, словно только сейчас заметил, что они находились в компрометирующей близости.

— Это не исключено, но лишь после того, как мы с вами потолкуем о подробностях убийства. — Его голос обрел обычное, металлическое звучание.

Граф вдруг подумал, что жить с этой женщиной под одной крышей гораздо сложнее, чем ему казалось раньше. Он должен постоянно следить за собой. Быть сдержанным и холодным. Не давать ей манипулировать им.

— До тех пор пока вы не скажете мне то, что я хочу знать, — заявил он, — вы ни с кем не будете видеться. Разумеется, кроме ваших компаньонов. Можете разговаривать с ними столько, сколько вам заблагорассудится, но имейте в виду, что они будут передавать мне содержание всех ваших разговоров, — предупредил Йен.